***
Настойчивое бормотание где-то в отдалении мешало провалиться в сон, из которого он начал выныривать, как из глубокого пруда, затянутого тиной, в котором когда-то едва не утонул по собственной глупости ещё в детстве. Воспоминание об этом отозвалось тупой болью в виске, и Кадгар попытался открыть глаза, но ничего не получилось — что-то мешало. Прохладная влажная тряпица покрывала лоб и лезла в глаза, не позволяя разглядеть хоть что-нибудь. С трудом удалось поднять руку, чтобы убрать ненужный компресс, и он понял, что зря затеял это, когда яркий дневной свет резанул по непривыкшему зрению, вынуждая закрыть глаза вновь. Бормотание затихло, и Кадгару стало интересно: его заметили или тема себя исчерпала? Почему он вообще оказался в постели днём, и что это за постель? — Очнулся, — сухой голос заставил всё же открыть глаза, из-под прищура он едва разглядел фигуру возле него, затянутую в темные одежды. Чародей разглядывал его, будто пытался определить, сколько ему осталось жить. Кажется, это входит в привычку — видеть Медива с каждым пробуждением. Что произошло? Кадгар попытался припомнить, почему учитель мог так смотреть на него, а затем вспыхнули воспоминания: он смотрел на себя, взъерошенного, злого и решительного, со стороны, над ладонью — магические потоки, норовящие ударить противника посильнее, и горящий уверенный взгляд, пропитанный болью и ненавистью. Голова загудела, вынуждая застонать, потому что не получалось по-другому это вытерпеть. Не сразу он смог понять, что это не его воспоминания — учителя. В прошлый раз, когда чародей вложил ему в голову свои знания, мыслить трезво не получалось долгое время, сейчас же головная боль успокаивалась быстрее, чем Кадгар ожидал. — Зачем вы сделали это? — возмутился юный маг, пытаясь сесть. — Я предупредил тебя, что вынужден применить силу. — Я не об этом… Воспоминания в моей голове — ваши. Зачем? — Это… — чародей замешкался и сделал пару размашистых шагов, садясь рядом. — Кадгар, твоя сила крайне велика. Ты знаешь об этом? — Медив, прошу… Ответь, — впервые запутавшийся юный маг стушевался и смёл сам границы приличия, называя по имени, без титулов, учителя. — Что же… Хорошо, я посчитал, что увидеть себя со стороны тебе не помешает. Удовлетворил твоё неуёмное любопытство? Не об этом спрашивать должен, мальчик мой, когда потерял двое суток к ряду. — Два дня прошло? — на лице Кадгара отразилось непонимание, на что Медив лишь кивнул и достал из-за пазухи сложенные в трубочку листы с гербовой печатью Штормграда. — Это прислали Лотар и Ллейн, оба они обеспокоены твоим самочувствием и интересуются, когда смогут увидеться. Ты произвёл хорошее впечатление, Кадгар, что даже мои давние друзья с лёгкой подачи моей руки приняли тебя, не колеблясь, и потому обеспокоены, что наши разногласия заставят тебя отказаться от обучения и вернуться в Даларан, — чародей криво усмехнулся и вложил в руку мага письма, которые вскрывать даже не пришлось, чтобы узнать, о чём два заговорщика успели написать мальчишке. — Больше меня обеспокоены, полагаю. — А вам всё равно? — к Кадгару, наконец, вернулось самообладание, и совладать с голосом стало проще. — Избавиться от меня будет вам только в радость. — В очередной раз ты переиначиваешь мои слова, святая Элуна, кончай это, иначе проваляешься ещё месяц в этих четырёх стенах, а пробудившись, не вспомнишь и малой доли своей жизни! — суровый тон вовсе не вязался с мягкой улыбкой чародея, которую тот старался спрятать за ладонью, поглаживая бороду пальцами. — Я убеждён, что ты не вернёшься к своим учителям, даже если я буду гнать тебя отсюда прогнившей метлой и прохудившейся утварью, отсылая вдогонку жалящее проклятье. — Только не жалящее, учитель, пощадите меня! — подыграл ему Кадгар, чувствуя, как отпускает в груди обида, успевшая вспыхнуть вновь. — О какой силе вы говорите? Это касается того, что вы пытались растолковать мне после пира? — Отчасти, — тяжелый вздох не укрылся от юного мага, — и отчасти касается лишь нас с тобой. Ты знаешь большую часть истории о Хранителях, подкрепив мои рассказы сказаниями из библиотеки. Я выбрал тебя учеником, чтобы спустя долгое время передать тебе именно это бремя. Есть лишь одна загвоздка, которой я не учёл, от чего не смог уберечь себя, и теперь это точит мою душу изнутри так, что ни один источник не поможет исцелиться. — Медив? — тихо позвал маг, когда чародей замолчал на какое-то время, уйдя в свои мысли и рассматривая свои руки. — Нет, всё же не время… — пробормотал про себя учитель, качая головой, и поднялся на ноги. — Прочитай письма, напиши ответ не позднее сегодняшнего вечера. С закатом я отправлюсь в Штормград, передам Ллейну и Лотару, что им не о чем беспокоиться, что я не угробил тебя. — Учитель, вы… — Медив. Прошу, Кадгар, называй меня так. Быть может, позже мы продолжим разговор. В несколько шагов преодолев расстояние от кровати до двери, чародей бесшумно покинул комнату, оставив своего ученика в недоумении и с полнейшей путаницей в голове рассматривать письма, совершенно не разбирая букв на листах. В башне воцарилась абсолютная тишина.Глава 11. Неминуемая участь
30 января 2022 г. в 17:10
К возвращению Кадгара стол почти опустел: угощения были съедены, вина выпиты, а доблестные воины благоразумно разошлись, кто — мирно ночевать, кто — по девкам. Лишь трое старых друзей что-то негромко обсуждали, и юный маг махнул на всё рукой, подходя к ним и усаживаясь без приветствий и должных почестей — отдал уже всё, что мог, за нескончаемый вечер, в голове так пусто, любой звук слишком громок и звонок. От большого камина шло тепло, потому что осенние ночи ныне становились холоднее, и топили в замке всё больше, потому Кадгар невольно двинулся на самый край скамьи, поближе к заветным отлетающим искрам, завороженный ленивыми всполохами огня.
— Утомил тебя Вариан? — с отцовским пониманием спросил Ллейн, и Кадгар повернул голову, кивая в ответ. — Привыкай, долгим будет твой путь. Вы с ним ещё узнаете друг друга получше…
— Ллейн, мы можем оставить этот разговор до утра? — слова Медива звучали глухо, потому что он неустанно перебирал бороду и скатывался к шепоту. — Боюсь, мой ученик не в силах сейчас и рубаху с себя снять, а уж языком воротить…
— Какой же ученик это, что от пустых развлечений устал? Хилый он у тебя, Мед, — украдкой бросил Лотар, вертя в руках кубок и глядя на друга исподлобья.
— Андуин, прошу, мальчик здесь. Да и Хранитель у нас не ошибается, иначе оба мы с тобой были бы уже…
— Да что же вы, сговорились? — не выдержал Медив, наконец в полный голос заговорив, и стукнул по подлокотнику рукой. — Кадгар, ступай.
— Я бы хотел остаться, — ровно произнёс юноша, давно смахнув с себя сон, и не сдвинулся с места.
— Правильно, чем раньше этот разговор состоится, тем проще будет всем, — согласился Ллейн и долгое время мерялся взглядами с Хранителем, который ему всё же уступил. — Спасибо.
Кадгар заметил, как Медив прикрыл глаза и опустил плечи, явно недовольный таким решением и утомлённый разговорами ранее. Ему стало немного жаль учителя, но раз он сам не собирался отвечать на вопросы, быть может, его друзья окажутся более благосклонны к юному магу? Лотар оставил кубок и встал со скамьи, ступив к камину, завёл руки за спину в глубокой задумчивости, очевидно позволив остальным говорить, оставляя за собой право высказаться после. Кадгар особенно обратил на это внимание, потому что Медив отмечал вспыльчивость Андуина в решении важных вопросов, его нетерпеливость, но твердую решимость и уверенность в своих словах. Значит, не уверен сейчас, притаился и умолк, словно впереди тяжёлый бой. Его пальцы нервно сжимали запястье другой руки, запинаясь всё время о край рубахи, выказывая напряжение.
— Я надеюсь, что тебе известно, Кадгар, как долго Медив не желал выползать из своей башни, — начал Ллейн, с тихим вздохом, в который вложил укор в адрес Хранителя. — Королевство осталось без поддержки сильнейшего мага, я же остался без своего верного друга и вечного советника.
— А моя голова осталась без старых-добрых тумаков, — добавил Лотар через плечо, криво и виновато улыбаясь, как будто извинялся перед удивлённым Кадгаром за своё поведение, чем вызвал у того смешок.
— Андуин, прошу. Мы долго надеялись, что Медив вернётся, но года сменялись, а письма уходили без ответа. Штормград всё больше стал полагаться на знания придворных магов, которые были в подчинении Даларана. Не мне тебе объяснять политику места, откуда ты родом.
— Я лишь обучался там, ваше Величество.
— Не думаю, что юноша Верный желает слушать всё это, — напряжённо произнёс Медив и поднял взгляд на ученика. — Я прав? Он жаждет узнать ответы на вопросы, которые его так терзают.
— Не наша вина, что ты оставил его без ответов, — укоризненно заметил Андуин, пригрозив Хранителю указательным пальцем. — Как и нас. Мы ни слухом, ни духом, что ты обзавёлся учеником. А теперь ты рассказываешь нам о его силе, которой лично я не наблюдал. Он имеет стойкий характер, того отрицать не буду, но на что способен юнец, у которого ещё молоко на губах не обсохло, а щёки едва покрылись редким пушком?
— Это не один из твоих бойцов, а за честь своего ученика я не пожалею замарать руки, Андуин Лотар! Это его место, и если моё слово для тебя не стоит ни золота, ни даже серебра, то будь любезен самостоятельно разбираться с границами королевства, которое взялся оберегать от напастей!
— Медив, умерь свой пыл, — встрял в разборки старых друзей король, поднимаясь с резного кресла.
— Я не присягал тебе на верность, король Штормграда, — холодно отметил Хранитель, поднимаясь следом.
— Королю — нет, а другу?
Вопрос прозвучал, и все затихли, прислушиваясь к напряжённому дыханию. Кадгар встал вместе с Хранителем, готовый вступиться за учителя в любой момент, несмотря на алеющие от недовольства щёки. Слова Лотара заставили его взволноваться, как и непонимание, куда же разговор, что начал Ллейн, должен привести.
— О какой силе вы все твердите? — голос юного мага дрогнул, но тот упрямо держал вскинутым подбородок, когда три пары удивлённых глаз были обращены в его сторону.
— Медив склонен считать, что ты силён магически и физически, и потому он может передать тебе силу Хранителя без колебаний, — криво усмехнулся Лотар и отвернулся, будто не желал больше участвовать во всём этом, на что Ллейн лишь покачал головой.
— Я доверяю Медиву. Ты действительно можешь стать способным приемником. В моих интересах, если ты согласишься поддерживать моё королевство по мере своих сил, не отвернёшься от него, когда Вариан займёт данное ему по рождению право после моего ухода.
Голос Ллейна был успокаивающим, а в момент упоминания сына — потеплевшим, но это ничуть не помогло Кадгару, который лишь больше запаниковал. Он в полной мере увидел бремя, которое должен будет когда-то принять, и его плечи дрогнули.
— Вы говорите так, будто всё это решено, — качнул головой он, удивляясь собственному спокойному тону. — Предопределено за меня. Сэр, учитель, что должно произойти?
— С чего ты решил? — впервые во взгляде Медива что-то прояснилось, когда он внимательно вглядывался в своего ученика, и Кадгар обречённо подумал, что его только что небрежно толкнули, как пешку, на клетку вперёд, вынуждая действовать самостоятельно.
Мир перед глазами пошатнулся, а потом вспыхнул слишком ярко, Кадгар зажмурился и закрыл лицо руками. В следующий миг ему послышались какие-то вскрики, ругательства, и жар совсем близко, внезапно исчезнувший, как и шум вокруг. Распахнув глаза, юноша увидел сквозь пальцы почерневшее знамя Альянса над камином и погасшие поленья за кованой решёткой. Он отвёл от лица руки и тут же приметил Андуина, стоявшего чуть в отдалении, с удивлённым взглядом рассматривающего пол под ногами и не понимающего, что произошло. Ллейн неотрывно смотрел на знамя, от которого почти ничего не осталось, и не мог взять в толк, как так вышло. Только Медив неотрывно сверлил глазами Кадгара, вытянув руку в сторону камина, где ранее взбушевалось пламя.
— Красочный ответ, — выразительно отметил он, поймав взгляд своего ученика. — А вы сомневались в его силе? Глядите, что вытворяет этот нашкодивший маг.
— Да нет у меня силы! С чего вы решили? Во мне нет ничего, чего бы не знал любой, покинувший стены Фиалковой Цитадели! Мне никогда не достичь уровня магии и знаний, которыми обладаете вы, учитель. И я никогда не смогу повести за собой армию, как вы, Ваше Величество. Держать ответ перед миром, защищая королевство — удел достойных, но не простого мальчишки, да и мои физически способности в бою — ничто, Лотар. Никто из моей семьи не был великим. Это не моё место… Нет-нет. Вы ошибаетесь!
Кадгар покачал головой и шагнул назад, едва не споткнувшись о скамью, сделал ещё несколько шагов, смотря на учителя огромными глазами, а затем развернулся и ринулся прочь, не разбирая дороги. Медив действительно ошибся, когда решил, что сможет сделать из него достойного. Он не имеет права, у него нет способностей, и никакие упорные тренировки в этом не помогут, даже если он перестанет спать и будет неустанно твердить заклинания, чертя руны — только листы измарает все, а ничего не добьётся. Пустое дело, и он должен был исчезнуть из Каражана, как и остальные, так и будет.
Голос Хранителя нагнал его на ступенях замка, когда юный маг остановился лишь на мгновение перевести дух от стремительного бега — как и не было бесконечных подъёмов по винтовым лестница башни, воспоминание о которой заставило сердце дрогнуть и заныть тоскливо.
— Прекрати это немедленно, глупый мальчишка!
— Почему бы вам не оставить меня в покое?
Сгусток магической энергии сорвался с ладони чародейскими стрелами, ударяясь и разнося в пух и прах щит. Хранитель едва успел отпрыгнуть в сторону, возобновляя защиту, и предпринял ещё одну попытку.
— Проблемы не решают таким образом! — голос был едва услышан, ведь в тот же миг с рук юного мага скользнула очередная лавина заклинаний, не долетая до адресата.
— Мне всё равно, это было не моё решение. Вам всем, всем, слышите, хотелось быть правыми, но вы ошиблись!
— Кадгар, это ты ошибаешься. Прошу, остановись немедленно, — мольба прозвучала в голосе, и в глазах Хранителя вспыхнула боль, как от пощечины.
Слова не были услышаны, и вязь заклинания сложилась в единое целое: обжигающие языки пламени скользнули от юного мага мощным потоком, сбивая с ног и впиваясь в мантию чародея. Он пошатнулся, взмахивая рукой, и от бушующего огня остались лишь искры в воздухе да подпалины на ткани. В глазах Кадгара отразилась и досада, и вина, и желание провалиться сквозь землю, подальше от чародея, который привёл себя в порядок в считанные секунды и смотрел с неуверенной просьбой.
— Я вынужден применить силу, мальчишка.
— Почему не применили ранее, учитель? Боялись разочароваться во мне или в себе? — угас запал, а с ним и ложная уверенность, что в одиночку он сможет справиться с всесильным магом.
Никакого ответа не последовало, едва уловимо изменилось что-то в пространстве, заставляя юного мага потерять бдительность и отвести взгляд от чародея. Размытое пятно, метнувшееся в его сторону, лёгкое прикосновение к щеке потока воздуха или прохладной ладони да начало заклинания, коснувшееся слуха, — вот и всё, что успел отметить про себя Кадгар перед тем, как против его воли подкосились ноги и сомкнулись веки, а в голове образовался плотный туман.