лето - это маленькая жизнь

      Вроде только вчера началось лето, а сегодня уже сентябрь на носу. Вся природа будто бы намекала на то, что осень в этом году придет раньше, чем хотелось бы: трава уже понемногу начинала желтеть, а весь урожай уже созрел, хотя и собирать его никто не спешил. Кое-где играло радио, на котором уже раза три прозвучала песня «Зеленоглазое такси». Антон сидел на террасе в удобном кресле-качалке и пил чай, слушая пение птиц и смотря на заходящее за густые леса солнце. На участке напротив было ужасно тихо, ничто не подавало признаков жизни на нем, кроме стоящей там белой ауди. Шастун отставил кружку в сторону, встал с кресла и вышел на грунтовую дорогу, всматриваясь в окна дома напротив. Тишина. Вдруг сзади что-то щелкнуло и Антон, обернувшись на звук, столкнулся с голубыми, как море и бездонными, как небо глазами. — Арсений, привет. Я весь день тебя не видел. — Да я к управляющему ходил, оформлял документы, что зимой тут жить не буду, — Попов потряс несколькими листами бумаги в руках и направился в сторону двери своего дома, — Ты заходи, я тут чай заварил, ромашка, ты же любишь такой? Парень прошёл на участок соседа и тут же плюхнулся на гамак, натянутый между двумя яблонями. — Арс, а чё у тебя весь участок сорняками порос? Ещё и незабудки везде, где ни попадя, — проговорил Антон, глядя на маленькие голубые цветочки, захватившие все: стены дома, стволы деревьев, грядки с урожаем. — Так косить-то некогда, все в огороде сижу. Морковь в этом году какая-то странная, вроде все уже сделал, и подкармливал, и поливал, а она все не растёт и не растёт, вот и торчу с ней все лето, — Арс подошёл к Шастуну и осторожно передал ему кружку с горячим чаем, оглядываясь вокруг, — Да-а, подзапустил чуток. Завтра, значит, с утра косить буду, часов в шесть. — В шесть? Да не имеешь права, — тут же возмутился Шастун, принимая сидячее положение на качающемся гамаке, поднимая кружку с чаем повыше, ещё чуть-чуть и он бы пролил этот чай на себя. — Я сплю до обеда, так что давай договоримся не мешать моему сну? Проснусь — и коси, сколько влезет. Арсений вздохнул и, приподняв брови, устало повернулся на Антона. — Я уезжаю завтра утром, так что позже не могу, извини. Антон поперхнулся чаем, воздухом, слюной, чем угодно. Ведь то, что Арсений уезжает, могло означать только одно — он вернётся к жене и дочке, а их «курортный», а на деле дачный роман, закончится и забудется. Кому не знать, что все хорошее когда-нибудь заканчивается? — К-как уезжаешь? Куда? — Как куда? К себе, в Омск, конец лета, Тош, очнись, — усмехается Арсений и выплескивает содержимое чашки, уже остывший чай, под одну из яблонь. Антон повторяет его действия и встает на ноги. — Может, хоть телефон оставишь? — ни на что не надеясь, спрашивает Шастун, следуя за Арсом в его дом, но тут первый резко останавливается и разворачивается, глядя в до жути любимые глаза. — Антон, я тебе говорил уже сто раз. У меня семья, дочь, и то, что было здесь, остаётся здесь. Навсегда, — Попов разворачивается, смотрит на наручные часы, открывает дверь и тихо произносит, — Либо… Хорошо, неважно. Половина одиннадцатого, тебе пора. До следующего лета, Ангел, не уверен, что ты раньше двенадцати завтра проснешься, — дверь закрывается прямо перед носом Шастуна. — До следующего лета, Арс, — из дома слышится удар кулаком об стену и громкое «Сука!». Антон уходит, сорвав со стены дома незабудку, повертев в пальцах и выкинув в траву. На следующее утро Антон просыпается в каком-то непонятном смятении с чувством тревоги. Он специально встал пораньше, чтобы успеть проводить Арсения и получить хотя бы поцелуй на прощание, но… На дисплее айфона высвечивается время: 08:01. Антон наспех надевает первое, что попало под руку и выбегает на дорогу, надеясь, что Попов ещё не уехал. Место для машины на соседнем участке пустует, трава скошена, дверь заперта, но на ней парень замечает маленький листочек. Он подходит, чтобы посмотреть, что это. Может, Попов что-то забыл? Записка. Всего строчка, выведенная красивым почерком: «Я звал тебя с собой, помнишь?»