Ведь ты вернёшься?

Вокруг всё искрится, лежит покорёженный металл, то и дело раздаются взрывы… — Амели, уведи всех отсюда! — А чем займёшься ты? — она ни секунды не сомневается, что он справится и вернётся. — Ты же меня знаешь, что-нибудь придумаю, — он улыбается и уходит спасать мир.

***

Амели бежит, на развилках сворачивая наугад, доверяясь интуиции. Глаза застилает едкий дым, но останавливаться нельзя. Задержишься хоть на секунду — ты уже похоронен под грудами мёртвого металла. Рядом тяжело дышит отец. Амели знает: ему ещё сложнее, чем ей — боль в ноге от старой травмы не отступила, напротив, стала сильнее. Она знает. Но Артемиус ничем не выдаёт себя: ни стоном, ни взглядом, ни движением. На это сейчас просто нет времени. Вдруг Амели запинается о металлическую деталь и падает. Ногу обжигает боль, но буквально через секунду стихает. Девушка едва успевает подняться, как замечает, что сверху на неё летит полная вагонетка. Она пытается отскочить, и вдруг приходит осознание, яркое, как вспышка: «Не успею». Через секунду, открыв глаза, она не верит самой себе — жива. В метре от злосчастной вагонетки. Артемиус успел, буквально в последний момент, оттолкнуть её, и каким-то чудом сам остался в живых. — Амели, ты в порядке? — Да, папа. Николсон и Джеймсон, всё это время бежавшие позади с Верном-старшим, помогают отцу подняться; девушка же, впрочем, как и всегда, от помощи отказывается. И все пятеро снова срываются на бег — скоро и здесь крыша рухнет. Скоро вообще рухнет весь город. О Жюле Амели старается не думать. Он должен справиться. На следующей развилке Амели в одном из коридоров замечает солнечный свет. — Скорей, сюда! — и мужчины устремляются за ней. Десяток метров — и они в безопасности. Почему-то бежать хочется быстрее. Предчувствие? Последний шаг превращается в прыжок — и не зря. За спиной — невероятной мощности взрыв. Амели падает на траву, но почти сразу же вскакивает. И не может поверить. — Жюль? «Нет. Нет-нет-нет. Он жив. Просто нужно немного подождать. Он обещал, что справится. Он должен вернуться. Должен». Девушка пытается успокоиться, но в глазах уже застыли слёзы. Медленно приходит осознание того, что произошло. «Пожалуйста, нет. Он не мог так со мной поступить». — Соскучились? — появляется он, как ни в чём не бывало. Выпрыгивает из экзоскелета, обнимается по очереди с Артемиусом, с отцом, с агентами. Она обнимается с Верном так, будто не видела его сотню лет, а не каких-то двадцать минут. И ей от души наплевать, что насчёт этого могут подумать. «Как же я рада, что ты здесь, живой и невредимый». Они ненадолго разрывают объятия, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Говорят, глаза — это зеркало души. Что ж, тогда сейчас в глазах этих двоих вы можете прочесть лишь одно, избитое поэтами и писателями, слово. Любовь С грохотом разваливается экзоскелет, вскрикивает София. Но сейчас это совершенно неважно. И их губы сливаются в нежном поцелуе