до добра не доведёт.

Kaleo — No Good       Волосы имбирного цвета развевались на ветру, напоминая поле с колосками, на солнце отливая слегка золотистым и каким-то немного рыжеватым, обрамлялись ярко-черничным небом и маленькими перистыми облаками, похожими на сладкую вату, столь любимую детьми, да и не только, сладость в такое жаркое время.       Отчего-то возникает желание провести по ним ладонью. Нет, не по облакам, хотя, может, и они на ощупь такие же. Шёлковые…       Мягкие. Говорят, по волосам можно определить характер человека. Приятные.       Блестящие, как кошачьи, кукольные янтарные глаза наблюдают за каждым движением, каждой деталью, изучают досконально и основательно, так сказать. Потом замирают, медленно скользя по коже, словно капли ночного ливня, обжигая всё тело, заставляя неприятно вздрогнуть.       Диод на виске моргает светло-медовым, потом опять возвращаясь в свой естественный небесно-голубой и замирая. Юноша переводит взгляд куда-то вниз, то ли ещё что-то заприметив, то ли просто не захотев смотреть в глаза, задавая свой вопрос. — Вам страшно, мистер Старк?       Немного помедлив с ответом мужчина вздыхает, внимательно наблюдая за происходящим. Да. В груди неприятное тепло, которое почти что душит и ужасно хочется высказать всё, что накопилось, но было действительно страшно. И даже не его реакции, а воспоминаний.       Как это зовётся, «дежавю»? — Нет. — Людям свойственно прятать свои чувства, как животным носы в холодную погоду. Но ведь тайное всегда становится явным, да и кому здесь врать, кого обманывать, внешне он — точная копия.       А вот внутренне, как и любая другая машина, действующая согласно собственной заданной программе, ничем не отличается от того же торгового автомата с газировкой или тостера на кухне — просто выполняет свои функции, вот и всё.       На улице смеркается, тягучая чернильная ночная мгла, вроде больших дымных клубов, обволакивает улицы и всё вокруг, ложась на город постепенно, очень медленно. Но даже в тёплом воздухе чувствуется лёгкая горчинка, говорящая о возможном приближающемся дожде. Машина кивает. Чувства такие, будто приходится стоять напротив абсолютно точно такого же Паркера, ведущего себя совершенно по-другому, будто бы только что оказавшегося среди людей. Хотя, впрочем, так оно и есть. — Тётя Мэй тоже меня боится, — говорит парень мягко, кажется, проигнорировав чужой ответ, а затем также тихо добавляет, — я ведь совсем не похож на Питера.       Собеседник хмыкает, проницательными каштановыми глазами стараясь проследить взгляд стоявшего рядом с ним. Естественно, не похож. Не внешне, что и пугало больше всего. — Ты можешь делать что-нибудь сам, без этих дурацких команд или типа того? — Задаёт таки мужчина вопрос, волнующий его весь сегодняшний день, повернувшись лицом к мальчишке и сведя брови к переносице, подумывая уже о чём-то другом, своём. — Такое поведение бы противоречило моей программе… — Бросает андроид как-то странно, взволнованно и задумчиво. Он вообще умеет думать и что-то чувствовать? Ответ был ожидаемый для обоих, поэтому реакцией на это было лишь пятиминутное молчание.       Видимо, самому Питеру это давящее гробовое молчание, нарушаемое только голосами ходивших мимо людей и проезжающих машин, не нравилось, но и произнести что-либо он не мог, о чём свидетельствовало повторное мигание жёлтого света, справа, возле уха. Потом он быстро перевёл взгляд на только что потушенную сигарету и уже сам заглянул её владельцу в глаза, наклоняя голову, как маленький ребёнок, интересующийся у родителей что такое «хорошо» и «плохо», произнося: — Знаете, курение вредит Вашему здоровью. — Знаю. — Звучит мгновенный ответ, сопровождающийся потиранием костяшек левой руки, наверное, от волнения.       Их лица освещает уже персиковый свет включившихся фонарей, расположенных в плотный ряд, и отражающийся малюсенькими светлячками в глазах. К тому времени круг индикатора, выражающий нынешнее состояние машины, окрасился в рябиново-красный, что точно не сулило ничего хорошего, из-за чего оба лишь напряженно разглядывали друг друга, не решаясь на разговор. — Это до добра не доведёт, — лепечет юноша, улыбнувшись и гордясь тем, что сумел разрушить липкую тишину. На улице было уже слишком поздно, так что остались только они вдвоём, на том же месте, очень редко мимо пролетали автомобили, освещая свой путь красно-синими фарами, а ещё реже мимо кто-нибудь проходил или пробегал.       Верно подмечено. Теперь похож гораздо больше. И это сходство уж точно до добра не доведёт.       Мальчишка прижимается к чужому плечу, потеревшись носом, и вправду как маленький потерявшийся котёнок, после чего диод вновь сверкает синевато-ежевичным, возвращая его в нормальное состояние.       На часах уже четверть второго и по тёмным переулкам расхаживают с гордым и деловым видом только кошки и эта пара, ведя своё добро туда, где одному из них можно будет напиться всякой дряни, а другому заботливо напоминать о том, как это «вредит Вашему здоровью», проанализировав эту самую дрянь вылизыванием уже опустевшей бутылки.