***
Кай надел свою старую футболку и поставил правую ногу на скамейку в шкафчике, чтобы завязать шнурки. — Ребят, вы видели? Этот неудачник пришел на поле, — услышал он от одного из своих товарищей по команде. Чонин никогда не был тем, кого интересовали сплетни, поэтому он просто проигнорировал парня и переключил внимание на свой кроссовок. — Ты про Дио? Что он там забыл? — ответил другой парень, тут же привлекая внимание Кая. — Не знаю, чел, может, ищет новые неприятности, — громко рассмеялся первый. Чонин с отвращением уставился на этих двоих. — Эй! Чанёль! Бэкхён! Заткнитесь и идите на поле! — рявкнул Кай на смеющихся друзей, выталкивая их из раздевалки. Двое, поймав внезапный гневный всплеск Кая, тут же скрылись. Это не было похоже на Чонина. Он обычно ни на кого не орал, всегда был улыбчивым и веселым. Однако не все знали, что Кай ненавидит хулиганов. Он ненавидит, когда людей подвергают издевательствам. Особенно беспомощных, вроде Кёнсу. Он много раз слышал о Кёнсу от Сехуна, но тот никогда не упоминал об избиении парнишки. О не любил его за ориентацию, но никогда не применял рукоприкладства. У Кая же, напротив, не было никаких проблем с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Он не понимал, почему все так ненавидят Кёнсу. Почему все так озабочены чьими-то предпочтениями, отличительными от их собственных? — Кай, выходи на поле! — громкий голос Чунмёна вывел парня из мыслей. Кай быстро извинился и поспешил за ним. Пока команда шла друг за другом, Кай успел осмотреть Чунмёна с ног до головы. Капитан футбольной команды, будучи популярным среди девушек, никогда не помогал своему брату. Как он может просто наблюдать за тем, как издеваются над его младшим братом, и даже не пытаться помочь, защитить? Как так вообще? Когда они вышли на поле, Чонин замечает сидящего на трибунах Кёнсу. Он мысленно отмечает, что парнишке неуютно сидеть под презирающими взглядами футбольной команды. Чонин помахал бедному однокласснику, чтобы хоть немного придать ему уверенности, и получил слабую улыбку в ответ.***
Кёнсу с восторгом наблюдал за игроками. Он никогда не был спортивным. Кажется, все спортивные гены перенял старший брат. Честно говоря, он вообще никогда не занимался спортом. Он предпочел бы остаться на кухне и приготовить семье наивкуснейший обед или ужин. Тем не менее, он не мог не испытывать зависти к спортсменам, окружавшим его. Глаза Су в основном останавливались на Кае. Его сосредоточенность на игре завораживала и интриговала. Парнишка заметил, как его футболка обтягивает тело, демонстрируя стальной пресс, накаченную грудь и остальные рельефности. Когда тренировка закончилась, первым к Су подошел старший брат. — Что ты здесь делаешь? — тяжело дыша, спросил Чунмён. — Кай попросил подождать и пойти к нему домой, чтобы поработать над проектом, — улыбнулся Су. Он любит своего брата. Мён его единственный друг. Он никогда не причинял ему вреда. Да, он не останавливал хулиганов, которые издеваются над Кёнсу. Но хён не делает ему больно, и этого вполне достаточно. — Уверен, что хочешь этого? — обеспокоенно спросил Чунмён. — Это домашнее задание, и не думаю, что Чонин мне как-то навредит, — пожал плечами Су. — Я знаю, что Кай не станет, — ответил старший, после чего перевел взгляд на весело болтающих о чем-то парней со своей команды. — Я о других беспокоюсь… — Ничего страшного, я привык, — тихо сказал Кёнсу, опустив голову и боясь, что слезы снова польются сами собой. Парнишка не хочет признаваться, но он никогда не привыкнет к боли. Ни к физической, ни к моральной. Но он не посмел показывать это Чунмёну. — Ладно, тогда я предупрежу маму и папу, — вздохнул брат, прежде чем развернуться и присоединиться к своим друзьям. Несколько мгновений спустя к Кёнсу подбежал Кай. Он уже был в школьной форме и выглядел, как всегда, совершенно. — Готов? — спросил он, улыбаясь Кёнсу, и тот кивнул. Они в тишине направились к дому Чонина. Кёнсу остерегался, что в любой момент его могут толкнуть на идущий автобус, ударить или поставить подножку, но они добрались до места назначения без каких-либо неприятностей. Когда Кай открыл входную дверь, Кёнсу встретила улыбающаяся женщина в фартуке. Она представилась матерью Кая и пригласила его внутрь. — Я не видела тебя прежде, ты новый друг Чонина? — спросила миссис Ким, когда на кухне осталась только она и Кёнсу. Кай поднялся наверх, чтобы принести необходимые материалы для проекта. — Мы просто партнеры по проекту, — объяснил Су, глядя на руки женщины, когда она нарезала картошку. Он восхищался её умелыми движениями. Казалось, она не прикладывала никаких усилий, нарезая что-то хрупкое, но никак не картофелину. Миссис Ким заметила его взгляд на своих руках и усмехнулась. — Тебе нравится готовить? — Дома я постоянно этим занимаюсь, — объяснил До, чувствуя, как от смущения горят щеки. — Ты должен в десны подружиться с Чонином и научить его готовить. Я никак не могу заставить его помогать на кухне, — сказала женщина, продолжая нарезать овощи. — Кёнсу! Пошли работать в гостиную, — прервал их разговор Кай, высовывая голову из-за двери. Парнишка извинился перед миссис Ким и последовал за Чонином. — Прости, если она тебя утомила, — засмеялся Кай, неловко почесывая затылок. Они сели на диван, и Кай открыл ноутбук, перед этим поставив его на журнальный столик напротив. Когда парни выбрали тему, Су принялся искать нужную информацию в интернете, а Чонин сидел за записной книжкой и делал пометки из учебников. — Думаешь, пока хватит? — спросил Кай, когда заметил пятый зевок Кёнсу. — У меня уже исписано страниц пять. — Да, можем закончить на сегодня, — согласился Су, мысленно жалея, что не может задержаться еще ненадолго. — Скоро ужин, останешься? — предложил Чонин, и сердце Кёнсу, кажется, пропустило удар. Он, смущенно улыбаясь, согласился. — Так значит, ты живешь только с мамой… или? — осторожно поинтересовался До, заметив, что в доме нет никаких признаков мужчин, кроме Чонина. — Да, я никогда не видел своего отца, — пожал плечами Кай. — А ты? — Мои родители вместе и очень любят друг друга, — ответил Кёнсу. Между ними повисло неловкое молчание, во время которого каждый сидел и тупо пялился на свои руки. Кёнсу снова краснел, осознавая, что прямо сейчас сидит в гостиной Чонина, что минуту назад разговаривал с ним, что остался на ужин. — Как ты с этим справляешься? — Кай наконец задал вопрос, который уже какое-то время крутится у него в голове. Он уверен, что Кёнсу понял, о чем речь. Он заметил, как улыбка на лице парнишки моментально померкла. — Я не справляюсь… Ты, наверное, заметил, — нервно усмехнулся Кёнсу. Он ненавидит говорит об этом другим людям. Почему все смотрят на него по-другому? — Почему Чунмён не заступается? — спросил Чонин. — Если заступится, то его тоже загнобят. Если надо мной издеваются, это не значит, что и над ним должны. Слишком эгоистично с моей стороны. Кёнсу абсолютно серьезен. Он реально так думает и не хочет портить жизнь собственного брата из-за своего эгоизма. Но парнишка не может не признать, что всегда хотел, чтобы кто-нибудь встал на его сторону и защитил. Ото всех. Не важно, кто. Просто чтобы кто-нибудь остановил летевший на него кулак, предотвратил пощечину или пинок ногой. Чтобы кто-нибудь ответил колкость, когда в Кёнсу бросают гадкие словечки типа «педик». — Ты удивительный человек, знаешь это? — усмехнулся Кай. — Заботишься о других больше, чем о себе самом, даже когда самому невыносимо больно. — Это цена, которую я должен заплатить. Вранье. Это ложь. Кёнсу этого не заслужил. И он это знает. Но у него не хватает сил и смелости в этом кому-то признаться. Он мне может закричать о том, как устал от всего этого. О том, как его обижают. — Мальчики, ужин готов! — Вскоре миссис Ким позвала их на кухню. Плотно поужинав, Кёнсу попрощался и оставил дом Кимов, чувствуя бабочек, порхающих в животе.***
На следующий день Кай отправился домой к Кёнсу и Чунмёну, чтобы продолжить работу над проектом. — Сухо, твой брат — это нечто особенное, — признал Кай, когда вместе шел с другом. — Слушай, если ты собираешь высмеять его, давай без меня. Может, я еще никому за это не врезал, но это не значит, что я не могу, — сквозь зубы прорычал в ответ Чунмён. — Я не об этом. Он очень интересный, — усмехнулся Чонин. — Ты хотел сказать «странный»? — Не понимаю, как он еще не сломался. Вчера Кёнсу был вполне доволен своей жизнью. Будь я на его месте, давно сменил бы школу или что-нибудь типа того. - Но ты не на его месте.***
— Ты так быстро всё съел, — Кёнсу удивленно посмотрел сначала на пустую тарелку Кая, затем за него самого. — Большой аппетит к вкусной еде, — засмеялся парень, облизывая губы. Кёнсу, заметив это, снова покраснел и смущенно опустил взгляд на своих колени. Эти двое оторвались от работы, когда Кай заявил, что ужасно голоден, и Кёнсу предложил ему блюдо по собственному рецепту — спагетти-кимчи. — Можешь посмотреть телевизор, пока я мою тарелки. Ненавижу оставлять грязную посуду, — предложил Кёнсу. Он заметил, как постепенно начал открываться Каю, не чувствуя никакой исходящей от него угрозы. — Ладно, — улыбнулся Чонин, возвращаясь в гостиную, в которой они провели целый день. Он наткнулся на Чунмёна, сидящего на диване и уставившегося куда-то в одну точку. — Что ты делаешь? — спросил парень. — В смысле? — не понял Кай. -…Я просто поел… — Ты слишком мил с Кёнсу, — сказал Мён без каких-либо признаков забавы. — Ты о чем? Я просто дружелюбный. — Он дружит с тобой, — воскликнул тот. — У бедного парнишки с седьмого класса не было друзей. Думаешь, он знает, что такое дружба? Всё, что ему знакомо — это скупость, грубость и невежество. Разве ты не заметил, что нравишься ему? Не заметил, что время, проведенное с тобой, делает его самым счастливым, несмотря на то, что он, наоборот, самый несчастный человек? Кай не знал, что сказать. Он солгал бы, сказав, что не заметил этой маленькой влюбленности. Но разве это он всё начал? Парень обернулся и увидел четкий силуэт Кёнсу в матовом стекле кухонной двери. Еще он заметил на лице парнишки слабую улыбку. В последний раз взглянув на Чунмёна, он схватил свою сумку и выскочил из дома, пытаясь разобрать беспорядок с своей голове.***
Кай сидел за обеденным столом между Сехуном и Бэкхёном. У него были темные круги под глазами, которые сейчас напоминали Тао. Он был угрюмым, и как бы парни не старались, втянуть Чонина в разговор было невозможно. — Слышал, пиздюли намечаются, — громко рассмеялся Чанёль. — Чьи? — спросил Крис. — А сам как думаешь? Дио конечно, — ответил Пак, после переводя взгляд на Кая. — И почему каждый раз выбирают этого ребенка? — покачал головой Исин, ковыряя палочками в своем обеде. — Парень — педик, а еще он легкая цель, — объяснил Чанёль, даже не думая говорить немного тише. — Завались! — наконец взорвался Кай. Все парни за столом удивленно уставились на него, и они были не единственными. Его взрыв привлек внимание нескольких соседних столиков вокруг них. — Как, блять, ты будешь себя чувствовать, если тебя начнут избивать чуть ли не каждый день, и никто, сука, не пошевелит и пальцем?! — Чувак, успокойся, — закатил глаза Пак. — И вообще, с чего вдруг ты за него заступаешься? — Не твое дело, — сказал. как отрезал, Чонин, хватая свою сумку и собираясь свалить. — Только не говори мне, что вы трахаетесь, — рассмеялся Ёль. — Даже если так, что в этом, блять, такого? — Кай с силой ударил ногой по ножке стола, после чего, разъяренный, вылетел из столовой.***
— Я слышал о том, что ты сегодня сказал на обеде… — Кёнсу сел рядом с Чонином на скамейку во время длинной перемены. — Они вывели меня, — Кай закрыл лицо ладонями, всё еще пытаясь утихомирить свой гнев. — Спасибо, — тихо пробормотал Су. Для него это было подобно раю. Кто-то встал за его защиту. И пусть он не видел лично, но определенно был счастлив, потому что подобного для него еще никто не делал. — Слушай, держись сегодня рядом со мной. Кто-то собирается снова тебе навешать. — Не великий сюрприз, — пожал плечами До. Для Кая он держал невозмутимое лицо, но внутри дрожал от страха. Теперь, зная, что кто-то собирается его побить, стало в разы страшнее. Когда они это сделают? Как они это сделают? Они ведь могут напасть в любой момент. — Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! — снова взорвался парень. Он зол на всё и всех. Даже на Кёнсу, который продолжает воспринимать всё, как должное. И Кёнсу сломался. — Я не могу! — выкрикнул он, позволяя, наконец, слезам катиться по своим щекам. Его плечи начали подрагивать, потому что все чувства начали выходить наружу. — Знаешь, как я напуган все 24/7?! Я боюсь утром один выходить из дома! Круглосуточно, семь дней в неделю трясусь от страха и ненавижу, когда у Чунмёна очередная тренировка, потому что приходиться идти домой в одиночку. Мне чертовски страшно, но никого это не волнует! Глаза Чонина расширились от удивления, когда он стал свидетелем этого признания. Он внезапно притянул Кёнсу в крепкие объятия, позволив ему намочить свое плечо горькими слезами. Все, что он хотел сделать в данный момент, это защитить парнишку от всего на свете. Он хотел отпиздить любого, кто попытается приблизиться к Кёнсу. Прозвенел звонок, напоминая учением о начавшемся уроке, но Кёнсу не мог перестать плакать. Его руки хватались за Кая, как за спасательный круг, и сжимали его школьный пиджак. Он хотел ощутить теплоту, защиту и поддержку, которой так нехватало. А Чонин даже не собирался оставлять бедного парня одного, ласково и успокаивающе поглаживая его по спине и зарываясь носом в его волосы. — Я такой жалкий, — сказал Кёнсу, не отпуская Кая. — Ш-ш, ты не жалкий, Су. Ты самый сильный человек, которого я знаю, — Чонин продолжал прижимать парнишку к себе. — Ты замечательный. — Я просто хочу, чтобы всё закончилось. Просто хочу умереть. — Никогда не говори так. Есть люди, которые любят тебя. Твои родители, Чунмён. Он заботится о тебе и беспокоиться. — У меня дома, в ванной, есть лезвие. Знаешь, как порой хочется вытащить его и закончить все эти страдания?.. Кай просто позволил ему плакать и выплеснуть все накопившееся. Сидя на лавочке и обнимая хрупкое, дрожащее тело, парень почувствовал влагу на собственных щеках. Его сердце разрывалось.***
Кёнсу и Чонин пропустили последний урок, просто сидя на скамейке в тихом школьном коридоре. Слезы Су уже перестали литься, а Кай просто смахнул свои собственные. Когда раздался последний звонок, они встали и направились к шкафчикам. — Сегодня я пойду домой, — твердо сказал Ким. Кёнсу наконец улыбнулся, думая о том, что было бы классно пойти домой вместе, и Кай тоже неосознанно улыбнулся ему. Когда парни подошли к воротам школы, их догнал Чанёль. — Кай! Пошли со мной! — Я занят, — отмахнулся парень. — Это важно! Бэкхён пострадал! — Пак схватил друга за руку и потянул обратно к зданию школы. Кай в замешательстве следует Бэкхён — один из его хороших друзей, но и Кёнсу оставлять одного нельзя. Он посмотрел на взволнованное лицо Чанёля, затем на Кёнсу, который так по-детски невинно смотрел на него своими большими глазами. — Кёнсу, оставайся здесь! И не двигайся, слышишь? Я быстро! — наконец решил Чонин. Су, немного помедлив, кивнул и присел на одну из скамеек у выхода. — Что с ним случилось? — говоря о Бэкхёне, спросил Кай, направляясь за Чанёлем и едва поспевая за его длинными ногами. — Сам увидишь! Они вернулись в школу и спустились по лестнице в раздевалку футбольной команды. Сердце Кая беспокойно билось. Что, если с другом случилось что-то серьезное? Если Бэк сломал ногу или что-нибудь в этом роде? Когда они вбежали в раздевалку, Бэкхён стоял посередине нее, и широко улыбался как ни в чем не бывало. — Привет! — помахал он, уже хитро ухмыляясь. Кай в недоумении посмотрел на Пака, у которого было такое же выражение лица. — Блять, — зарычал парень, с силой пиная скамейку и заставляя её отъехать. — Придурки! — Парень, понимая, что его надули, кинулся к двери, но Чанёль схватил его за руку, чтобы удержать на месте. — Угомонись. Он это заслужил. Таким здесь не место, — своим грубым голосом произнес Пак. — Да что он, сука, тебе сделал?! Он пытался отыметь тебя в задницу?! Что за нахуй происходит со всеми в этой школе? — Кай вырвал свою руку из сильной хватки. — Посмотри, в кого он тебя превратил! — в разговор включился Бэкхён. — До общения с ним ты был Ким Чонином. С лица не сходила улыбка, тебе было весело с нами проводить время, а теперь ты пугаешь. Всё, что происходит в его жизни, не должно иметь для тебя значение. — Должно и имеет! — Кай сплюнул под ноги друга и вышел из раздевалки, громко хлопнув дверью. В голове вспыхнули образы того, как Кёнсу валяется на земле и пытается прикрыться руками, как ботинок одного из больных ублюдков ударяет его по животу, как его тянут за волосы и ударяют кулаком в челюсть. Но самым ужасающим образом был избитый и одиноко плачущий в углу Кёнсу. — Блядство! — чертыхнулся Чонин, когда не увидел на скамейке Кёнсу, и побежал дальше, чтобы найти парнишку. — Чон-нин! — Он наконец услышал приглушенный крик, тут же следуя за ним, и вскоре оказался за маленькой пристройкой возле огромных воняющий мусорных баков. Он с отвращением зажал нос, внимательно осматриваясь и пытаясь найти Кёнсу. — Су! Ты где, блять?! — крикнул он, не замечая парнишку. — Тут я, Чонин! — снова послышался голос вперемешку с болезненным стоном. Глаза Кая расширились, когда он подбежал к одному из мусорных баков и заглянул в него. Там, поверх отходов, валялся Кёнсу. Губа кровоточила, на лбу красовалась пара царапин, а под глазом — синяк. Кай поспешно протянул ему руки и вытащил хрупкое тело Су. Запах больше не беспокоил его, поскольку все внимание полностью переключилось на беззащитного парнишку. — Они притащили меня сюда…- шепнул Кёнсу, хватаясь за рубашку Кая и прижимаясь к нему. — Все трое держали… Я так испугался… Кай пытался игнорировать слова, исходящие из уст До. Он не хотел слышать все эти ужасные вещи. Это вина Чонина, и она это понимает. Если бы он не оставил Кёнсу, они были бы уже дома и ели спагетти-кимчи. Глаза начинают заливаться слезами сами собой. — Не плачь… — бормочет Су, — не плачь из-за меня. — Это моя вина, — прошептал Кай, когда они, наконец, добираются до дома Чонина и останавливаются перед входной дверью. Парень неуклюже тянется к карману брюк, чтобы достать ключи, и когда парадная дверь открывается, Кай осторожно усаживает Кёнсу на диван в гостиной, нисколько не заботясь о мерзком запахе. — Знаешь, как я испугался? — произнес Кёнсу, когда Чонин достал аптечку и принялся обрабатывать раны на его лице. — Я знал, что они придут за мной, просто не был уверен, когда именно. Потом они просто схватили меня за волосы и потащили в неизвестном направлении. — Прекрати говорить об этом, — сказал, как отрезал, Кай. Его сердце разрывается. Он не может больше слушать эти ужасные вещи. — Похоже, ты единственный, кого волнует больно мне или нет, — слабо улыбнулся До, чувствуя, как по щеке скатилась одна слеза, а за ней полилось и множество других. — Теперь я буду тебя защищать, — тихо прошептал Кай в ухо Кёнсу, и это было последним, что Кёнсу запомнил перед тем, как вырубиться.***
Кёнсу открыл глаза и вздрогнул от боли в животе. Он огляделся, понимая, что лежит в своей постели, а его будильник на телефоне орет о том, что пора в школу. «Как я сюда попал?» — спросил он самого себя, откидывая одеяло и поднимаясь с кровати. Он встал перед зеркалом и оттянул рубашку. На плоском животе и груди было множество синяков разного размера и цвета, но парнишка с уверенностью мог сказать, что их кто-то обработал мазью. На лице появилась широкая улыбка, как только в голову ударило осознание того, что сделал это Чонин. — Он обработал мои раны, — счастливо бормочет себе под нос Кён, прежде чем уйти в ванную и принять душ. Когда он входит в кухню, Чунмён с аппетитом поедает утренний тост и пьет кофе. Как только парень заметил в дверях младшего брата, спросил: — Как себя чувствуешь? — Тельце болит, но жить буду, — улыбнулся Кёнсу. — Кай вчера тебя на руках сюда дотащил, — объяснил Мён, когда младший сел напротив него и принялся намазывать тосты джемом. — Знаешь, я ошибался в нем. Может, он реально тот, кто тебе нужен. — Он заботится обо мне. — Кёнсу откусывает тост, даже не замечая, что он подгорел. Его счастье полностью перекрывало минувшие неудачи и остережение будущих. — Не слишком ему доверяй, — продолжал Чунмён, но младший лишь отмахнулся и, закончив завтракать, с улыбкой на лице ушел собираться в школу.***
— Эй, Кай! — О, Чондэ, как дела? — спросил Кай, поворачиваясь к одному из своих товарищей по команде. Чен всегда был одним из самых близких друзей, как Чанёль и Бэкхён. С таким же беззаботным характером, как у Чонина, он никогда не ввязывался в школьные проблемы и потасовки. — Нужно поговорить, — необычная для Чондэ серьезность в тоне настораживала. Кай кивнул и последовал за своим другом в пустой класс. Ну, как пустой, там была вся футбольная команда за исключением лидера. Нехорошо. — Что-то случилось, ребята? — спросил Чонин, натянув фальшивую улыбку. — Какого хрена мы слышим, что ты после школы помогаешь Кёнсу? — спросил Крис, приближаясь к смуглому парню. Его брови сердито сводились к переносице, и это пугало. — Ему было больно, я не мог оставить его одного, — защищался Чонин, заметно напрягаясь. — Ходит слушок, — присоединился Тао, — что ты такой же, как и он. — Типа он мне нравится? — Типа ты педик, — прямо сказал Чанёль, сверля Чонина взглядом. Кай поморщился; он ненавидит это слово. — Ты рушишь репутацию всей команды, — процедил сквозь зубы Крис, подходя еще ближе к Чонину, который уже не улыбался. — И так херово, что у нас лидер — брат педика, что же будет, если наш вратарь будет парнем этого самого гомосека? Кай не знал, что сказать. Они угрожают ему? А как же обещание, которое он дал Кёнсу? Он знает, какую боль его невыполнение принесет парнишке. — И чего ты от меня хочешь? — Чонин опустил взгляд на свои ботинки. — Держись подальше от этого заднеприводного.***
Кёнсу держал в руках розовый контейнер с завтраком и шел по коридору, улыбаясь и даже не заботясь о полных отвращения взглядах, направленных на него. Для него они не имеют значения. Пока Чонин заботится о нем, мнение остальных людей не волнует. Сегодня он сделал два вкусных сэндвича для Кая, потому что тот не раз хвалил его готовку. Он прошел к западному крылу школы, потому что именно там находился шкафчик Чонина. Кёнсу надеялся выловить его там, прежде чем пойти в столовую, чтобы отдать обед и поесть вместе с ним. Последнее, конечно, маловероятно, но всё же надежда есть. — И как продвигается ваш проект? — Кёнсу услышал прямо за углом голос Сехуна и улыбнулся, понимая, что Кай уже у своего шкафчика. — Я сам его закончу, — раздался глубокий голос Чонина, заставляя парнишку остановиться и не заворачивать. — А Дио? — Ждешь, что я останусь рядом с ним? Его гомосятина может приклеиться ко мне, — рассмеялся Кай, и вскоре Сехун подловил его, тоже начиная хохотать. Кёнсу снова унизили. Он стоял в оживленном коридоре и чувствовал, как слезы снова обжигают его щеки. Который раз уже. В последнее время он слишком часто начал плакать. Слишком часто начал давать себе слабину. Он должен был догадаться, что всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Да ладно, что за бред? Король школы вдруг захотел с ним подружиться, стал его рыцарем на белом коне. Оборжаться. Вот почему Кёнсу такой придурок? Чунмён всё это время был прав. Кай втерся в его доверие, чтобы просто унизить и осмеять. Весело же стебаться над геем, особенно если он такой наивный, доверчивый и ответить не в состоянии. Просто футбольная команда решила повеселиться. Развернувшись и утерев слезы, Кёнсу ушел к своему шкафчику. - — Эй, ребята! — Крис помахал Сехуну и Каю, которые только что вышли из своего класса. Последний урок закончился, их наконец-то отпустили. — Ты чего? — спросил Сехун, заметив возбужденность старшего. — Вы, парни, должны пойти со мной, — засмеялся Крис и повел обоих вверх по лестнице. Когда их трио вышло на открытую крышу, они сразу увидели огромную толпу, выкрикивающую одно слово — «педик». Трое парней протиснулись в толпе и увидели в середине Чанёля, который тащит беспомощную фигуру по земле. Кай с ужасом смотрел на открытую перед ним сцену и на тот страх, отражавшийся в лице парнишки. Постоянные крики о помощи и болезненные стоны буквально заполняют каждую частичку воздуха на крыше, а вперемешку с ними слышится смех со всех сторон. Вскоре глаза Чонина встретились с глазами жертвы, и он почувствовал, как содрогается сердце. Никогда прежде он не видел столько боли в глазах человека. Внутренний голос твердил «Прекрати всё это!», «Скажи им, чтобы остановились!», «Это неправильно», но Кай просто замер на месте и смотрел на беспомощного Кёнсу, стонущего от боли. — О, Дио, ты только глянь, твой бойфренд пришел, — засмеялся Чанёль, заметив в толпе лицо Кая. Кёнсу посмотрел на Чонина, и его большие глаза наполнились слезами. Где-то в парнишке все еще оставалась надежда на то, что Кай не останется в стороне. Но то, что он услышал, сделало в разы больнее, чем удары Чанёля. — Ха-ха, ты шутишь, да? Можно подумать, я когда-нибудь западу на парня. Толпа вокруг разразилась смехом. Су приземлился на твердый бетонный пол и закрыл глаза, чтобы не распускать слезы, но огромные капли продолжают падать на пол. Хочется провалиться под землю. Хочется умереть. Хочется, чтобы Чанёль уже ударил его так сильно, что тот навсегда вырубится. — Расходимся, ребзя, учителя могут спалить, — громко сказал Сехун, и все с ним согласились, начиная двигаться ко входу в здание. И именно в этот момент Кёнсу заговорил. — Вы жалкие. Вы все. Особенно ты, — парниша посмотрел прямо на Кая, — ты слишком боишься потерять то, во что веришь. Втерся в доверие, даже до обещания дело довел, чтобы потом растоптать и поржать. Ты обычный кусок вонючего говна. И еще, знаешь, кто? Повисла пауза. Все молча пялились то на Кёнсу, то на Кая. Чонин уставился на парня, сидящего на полу, и опасался того, что еще может слететь с его губ. — Ты сам педик.***
Кай ушел вместе с Чанёлем, Бэкхёном, Крисом, Тао и Сехуном. Все угарали над словами Кёнсу и высмеивали его который раз избитое лицо. — Завтра тоже треня, ты помнишь? — Сехун махнул рукой Каю, когда все разошлись по домам и остались только они двое. Чонин кивнул и зашел в дом. Он медленно подошел к окну и посмотрел на удаляющуюся фигуру Сехуна.И как только друг скрылся в соседнем доме, сам выскочил на улицу и наспех запер дверь ключами. — Прости меня, мне очень жаль, — снова и снова шептал Кай по дороге в школу. Он мысленно лгал себе и утешался надеждами на то, что Кёнсу примет его извинения. Когда Чонин добрался до крыши, увидел парнишку на краю. Он сидел, свесив ноги и опустив голову. Кай осмотрелся вокруг и обнаружил, что открытый рюкзак валяется неподалеку от своего владельца, а рядом с Кёнсу стоит открытый розовый контейнер для еды. — Что тебе надо? — спросил Кёнсу, даже не обернувшись. — Как ты узнал, что это я? — удивился Кай. — По твоей громкой поступи, — ответил До. Чонин присел рядом с ним, и их разделяла только розовая коробочка для еды. Он только сейчас заметил, что Кёнсу жует сэндвич, устремив взгляд на крыши многочисленных домов. — Я и тебе один сделал, — сказал Кёнсу, по-прежнему несмотря на Кая и утаив, что Чонину предназначались оба бутерброда. — Правда? — горько усмехнулся парень, надеясь хоть как-то разбавить атмосферу. — Думаешь, это забавно?! — рявкнул Кёнсу, смотря на Кая красными от слез глазами. — У тебя план был такой, или что? Заставить меня довериться тебе, а потому унизить перед всеми?! — Прости меня, — пробормотал Кай, стыдливо опуская взгляд. — Да, конечно, без проблем! — усмехнулся на этот раз Кёнсу, но это было скорее саркастично, чем весело, и всплеснул руками. — Я струсил, окей? Они угрожали мне, — тихо признал Чонин. — О, и что, по твоему, я чувствую?! — снова взорвался Су. — Ты такой же, как все. Никто никогда не думал, что я такой же человек, как и вы. Думаешь, мне не страшно падать в чей-то желудок? Думаешь, когда кто-то швыряет меня в мусорный бак, это можно сравнить с прогулкой в парке? Думаешь, я не боюсь, что однажды просто не смогу встать с кровати? Что когда-нибудь меня просто добьют? — Я не такой сильный, как ты… — Это не то, что все должны понимать! Я не так силен, как вы думаете! Мне приходится строить из себя сильного! Я слабый! Но разве могу это показать? После этих слов Кёнсу поднялся на ноги и, хромая, подошел к своему рюкзаку, чтобы взять его и пойти на выход. — Ты был прав, — крикнул ему вслед Кай, прежде чем парнишка войдет внутрь школы. — Я педик. — Я обычно не использую это слово. Ты просто гей. Бутерброд оставь себе.***
— Чанёль и Бэкхён реально с катушек слетают, — сказал Сехун Каю на следующий день, когда они встретились у шкафчиков. — Мне рассказали, что эти двоя снова собираются выловить Дио сегодня после уроков, — покачал головой парень и заглянул в шкафчик друга, который на что-то там пялился. Но всё, что он увидел, — это розовый контейнер для еды и гора учебного хлама. — Что?! — Еще я слышал, они хотят утащить его подальше от школы, — пожал плечами О. — Он нравится тебе… да? — Что? Нет! С чего ты взял? — Кай нервно рассмеялся, пытаясь скрыть очевидную ложь в словах и взгляде. — Я видел, что ты вчера вернулся в школу, — признался Сехун. — Слушай, я ничего не имею против этого. Ты должен его защитить. Этого было достаточно, чтобы придать уверенности. Чонину не хватало этого понимая и подбадривания от лучшего друга. Теперь он собирается раскрыть самого себя. Он собирается показать всем окружающим настоящего Ким Чонина. Собирается показать, что его привлекают парни. Не парни, а только Кёнсу. Не Дио. Именно Кёнсу. Он заметил в толпе учеников высокую фигуру Чанёля, собиравшегося выйти из школы, и поспешил за ним. — Эй! Пак Чанёль! А ну стоять! — крикнул он, пытаясь перебить весь шум и болтовню. Он привлек к себе внимание многих, но не Чанёля, который просто вышел на улицу и, увидев фигуру хрупкого парнишки, поспешил к ней. Кай заметил испуганные глаза Су, когда тот обернулся и увидел приближающегося Чанёля, и поспешил за ними. Я должен его спасти. Я должен сдержать свое обещание. Кёнсу бежал всё дальше от школы, стараясь пересекать только многолюдные улицы, но из-за того, что он не был спортсменом, как Чанёль, ноги и дыхание постепенно сдавало, и громкий хохот Пака становился всё ближе. — Чёрт, Кёнсу! Не останавливайся! Беги! — закричал Чонин, пытаясь догнать своих товарищей по команде. — Да кого ты обманываешь, заднеприводный?! Ты от меня всё равно не убежишь! — со стебом в голове прокричал Чанёль, как только услышал слова Кая. Голова Кёнсу начала кружиться, а воздуха стало категорически не хватать, его ноги горели, и в глазах всё плыло. В голове крутилось только «Не останавливайся», «Надо бежать». И на руку сыграло падение Чанёля, который споткнулся о камень и полетел вниз, позволяя Каю схватить его за руку. — Да что, блять, с тобой не так?! Ты совсем уже ебанулся? — кричал Кай, после зарядив гиганту кулаком по челюсти. Он пнул Чанёля по ноге, когда тот попытался встать, а затем херакнул ногой в живот, заставляя парня согнуться и ухватиться за него. — Мальчик! Куда?! Ты не видишь красный?! Стой! Чонин услышал крик паникующей женщины и отпустил валявшегося на тротуаре Пака, чтобы выпрямиться и посмотреть, что происходит. Он с ужасом замечает, как Кёнсу, не оглядываясь, перебегает дорогу на красный и орет: — Кёнсу, стой! Блять! Но слишком поздно. — Кто-нибудь, позвоните 119!***
Кай держал букет цветов, шагая вперед по коридору. Его нижняя губа подрагивала, а глаза уже налились слезами. Он дошел до нужной палаты и схватился за ручку, почему-то не решаясь открыть дверь. Глубоко вздохнув, он всё же сделал это и прошел внутрь, видя лежавшего на кровати Кёнсу. Вокруг него множество разных приборов, капельницы и еще разные медицинские штуки для наблюдения за состоянием. — Прости, что пришел только спустя месяц, — вздохнул парень, присаживаясь на стул около кровати. Побои на лице Кёнсу заживали с невероятной скоростью, и теперь складывалось ощущение, будто парнишка просто спит. За этот месяц Кай не переставал корить себя за то, что случилось с Кёнсу. Если бы До умер или навсегда остался инвалидом, он бы никогда не смог простить себе этого. Чунмён рассказал Чонину, что по словам доктора самое страшное давно позади, что Кёнсу быстро восстанавливается. А на вопрос, почему он до сих пор не приходит в себя, им ответили, что парнишка сам не хочет просыпаться. Вот не хочет, и всё. Кёнсу просто решил остаться в безопасности, в своем собственном коконе, отгородив себя от всех проблем. Кай не приходил к нему так долго, потому что не мог. Не мог перестать винить себя в случившимся, не мог показаться перед спящим Кёнсу из-за удушающего его чувства вины. Даже Чанёль, кажется, осознал свою ошибку. Он будто прозрел, совсем изменился после этого случая. Мён рассказывал, что Пак несколько раз приходил к Кёнсу вместе с Бэкхёном, извинялся и говорил, чтобы тот быстрее поправлялся и приходил в себя, что им нужно о многом поговорить. — Я знаю, что ты меня слышишь, Су… Доктор говорил, что ты не хочешь просыпаться, лежишь тут, получаешь уход и слышишь сквозь сон всё, что тебе говорят. Уверен, что и мой голос ты слышишь. Я, кстати, отлично выступил. Мы получили высший балл за проект. Чонин снова поднялся с места и, убрав с вазы увядшие цветы, поменял воду, после чего поставил свой красивый букет. Он подошел к окну и пальцами погладил лепестки еще одно не менее прекрасного букета, наверное, его принесли родители или Чунмён. — Знаешь, Чанёль ведь в итоге оказался латентным геем. Кёнсу, он все время выебывался и унижал тебя, а в тайне ото всех ластился к Бэкхёну. Возвращайся в школу, До, там все изменилось. Да, многие, как были гомофобами, так и остались. Но теперь никто не посмеет тебя обидеть. Возвращайся, и, если тебя вдруг кто-то захочет тронуть пальцем, позволь мне уже выполнить свое обещание и защитить тебя. Зачем тебе кокон в виде комы, когда есть я? Я буду твоим щитом, Су. Парень не мог подобрать нужных слов, когда подошел к самому главному. Он ужасно волновался, то и дело поджимая губы, пока не сел на стул и не взял Кёнсу за руку. — Я очень сильно по тебе скучаю. Знаю, что это моя вина. Пожалуйста, прости, если сможешь, за всю причиненную тебе боль. Ты был не прав. До Кёнсу, ты не слабак. Ты самый сильный человек в этом прогнившем, наполненным ненавистью мире. Жаль, я не так силен, как ты. Я только сегодня понял, что никогда не говорил тебе самую очевидную вещь. Я люблю тебя, До Кёнсу. Он крепче сжимает в своих руках ладонь Кёнсу и оставляет на ней поцелуй. — Я до безумия люблю тебя, Кёнсу. Ты нужен мне, как никто другой. Внезапно Чонин почувствовал, как дернулись пальчики, зажатые между его ладонями, и тут же поднял голову, смотря на Кёнсу. Сердце пропустило пару ударов, когда Кай заметил чуть подрагивающие ресницы, а потом большие и такие любимые глаза Кёнсу медленно открылись.