г-н Чон

- Господин Чон, к Вам можно? – как всегда учтиво пропел голос секретарши за дверью. Чонгук сидел за рабочим столом в своем кабинете, но отчего-то совершенно не ожидал услышать, как его позовут на совещание. Он был погружен в свои думы, а от неожиданного «выныривания» из своего тихого омута слегка поперхнулся воздухом. Прокашлявшись, он привычным движением поправил галстук на рубашке, одернул пиджак, вставая с насиженного кресла, и небрежно бросил как бы через плечо: - Да. Сейчас иду, Сонхва, - ответил он привычной сталью в голосе. Выходя из кабинета, покидая свою обжитую роскошь, он поймал себя на мысли, что он крайне успешный человек, ведь к своим неполным двадцати пяти он добился высокой должности, работал в престижной компании, да и в общем-то мог позволить себе жить в свое удовольствие. Была только одна маленькая проблемка. Точнее, как: две, но по сути это были разные концы одного и того же. Он по мальчикам. Совсем. От слова «вообще». Понял это он уже давно. Еще в школе, перед выпуском из средней, когда он чуть не завалил один из экзаменов только потому, что все три часа пялился и только что не слюни пускал на одного из своих одноклассников: высокого, складного, подкаченного мулата. Потом была старшая школа, со всеми ее насмешками, стыдом, побегами из дому, лишь бы спрятаться от посторонних глаз и ушей. Слышать, что «ты – другой, ты – не такой как мы», было просто невыносимо. Единственным спасением была библиотека. Чонгук в те годы провел там много времени: только это и позволило ему экстерном окончить школу и с успехом поступить на вожделенный факультет без особых проблем, вне конкурса. Все эти годы, молодой парень усердно внушал себе, что все со временем измениться к лучшему, все наладиться. Так оно вроде бы и было: безхлопотное окончание ВУЗа, удивительное легкое трудоустройство в стабильную компанию, скорое повышение, затем еще одно… И вот теперь, он ни много, ни мало начальник отдела. Однако, жизнь – знатная шутница. Именно в отдел к Чонгуку попал этот придурок Пак Чимин. Вот нет, чтобы в соседний к Техёну или Юнги, а именно к Чон мать его Чонгуку. И это заноза в жопе последние пару месяцев уже прилично так поднадоела молодому начотдела, ибо с ним постоянно случаются какие-то идиотские переделки. То он придет на работу в черных, кожаных и до неприличия узких брюках, хотя все сотрудники под роспись ознакомлены с деловым дресс-кодом компании. То выкрасит волосы в очередной розовый, как жевательная резинка, или мятный, как мороженое. К слову, это любимый вкус Чонгука. Да как вообще такой придурок может работать в такой солидной компании! Чонгук дико бесился от этой мысли. И ладно бы, все эти выебоны Чимина на том и заканчивались. А что сказать про тот случай в баре? Когда этот поросенок напился до чертиков и чуть не устроил дебош. А потерянные билеты на самолет в командировку. Между прочим, подписывать контракт со стратегическим партнером! Не простительно. Особенно для более старшего коллеги. Не простительно. ** Парень в очках без линз, чуть выше среднего шел по коридору. В его руках толстенная папка с бумагами, - отчет за месяц по закупкам. Номенклатура большая, списки огромные, - занимает это хозяйство целый гроссбух. «Пак Чимин, ты – дебил!» - думает про себя парень. Да и не далеко это от истины. Да, он – никто в этой компании. Да, он – растяпа, который вечно что-то путает/забывает/теряет, «этцетера», как говорят в Европе. Наверно, только потому что он умеет быть обаятельным, он и получил эту работу. Иначе как объяснить то, что Намджун все-таки согласился поговорить со своим знакомым. Кажется, Юнги, - Чимин точно не помнит. Боги, он даже не помнит имя своего благодетеля! Который каким-то невообразимым образом умудрился устроить для такого никчемного парня собеседование и убедить специалиста из отдела кадров, что возьмется лично за воспитание из этой «заготовки» полноценного кадра. Вот он идет по коридору, вцепившись в свой труд за этот месяц. Пальцы только отчего-то трясутся. На лбу, на границе с аккуратно уложенными волосами красного цвета, ради чего пришлось вставать в четыре утра и укладывать еще четыре часа, выступают капельки пота. Что-то внутри Чимина сжимается все сильнее и сильнее, нечто теплое и мягкое все крепнет. Вот она – заветная дверь, за которой приемная и кабинет начальника отдела. - Его лучше не отвлекать, сейчас начнется совещание, где ему обязательно быть… - приятно зажурчала Сонхва, но до ушей Чимина эти слова явно не долетели. - О-он здесь? – чуть запинаясь, спросил подчиненный, когда дверь открылась и вышел Чонгук. - Так, меня нет, ну ты знаешь: на подпись беру, остальное завтра, по личным вопросам тоже, - уже почти договорил свою мысль Чонгук, когда споткнулся о туфель Чимина, выбивая отчет из его рук, - Боги, что с тобой? – обратился он к подчиненному, искренне удивившись. - Добрый день! – удивительно учтиво поклонился Пак, протягивая начальнику чуть помятый отчет. - А, отчет… - чуть притормозил Чон. – Ладно, пошли со мной, по дороге посмотрю, что там у тебя, - холодно приказал он, забрав всю кипу бумаг. Чимин всегда этому удивлялся: как Чонгук умеет мгновенно переключаться между задачами. А еще как он быстро ходит, хотя по длине с Чимином шаги примерно одинаковые, но Чонгук в своем черном пиджаке всегда производил на подчиненного впечатления лебедя, летящего над землей по все тому же коридору. В этом быстром темпе ходьбы Чимин только успевал услышать и принять к сведению замечания от пролистывающего лист за листом Чонгука. - Исправь вот это, - какой-то лист из пачки был отправлен прямо в грудь подчиненному, попало между ребер, больно. – Еще вот это, вот то, и это туда же, - о, дьявол, уже половину переделывать! – Так, в целом больше замечаний нет, но только по отчету, и только из того, что я просмотрел по диагонали. И еще, Чимин, когда ты уже повзрослеешь? Что это за внешний вид? – сморщился начальник, взглядом указывая на свежевыкрашенные волосы сотрудника. – Ты работаешь в приличной компании! Прояви уважение к ее традициям! – и с этими словами руководитель захлопнул за собой дверь конференц-зала. Чимин так и остался стоять, опешив от слова начальника. - Да, господин Чон, - только по инерции и выдал Пак. Он медленно развернулся и побрел к своему рабочему месту, пытаясь лавировать между снующими туда-сюда коллегами. Он плавно погружался в мысли о своей бесполезности. Толку-то от сотрудника, который даже самый просто отчет по закупкам за месяц составить не может! Конечно, самолюбие вопило о несправедливости мира, о том, на сколько все завязано на деньги, но причем здесь это, не унималось сердце. Оно давно и безнадежно было разбито о сталь голоса Чонгука. В этом, пожалуй, и состояла главная несправедливость в жизни Пака: третий раз к ряду влюбляться по уши в своего непосредственного руководителя, и так ни чему и не научиться даже на своих ошибках. Хотя в этом месте холодная логика в накалившемся от раздумий мозгу Чимина вопрошала совершенно резонно: ну как, то есть, ни чему? Единственное, что понял Чимин, что, чем дольше никто вокруг не узнает о его влюбленности и фантазиях, тем дольше Пак сможет здесь спокойно работать, и хотя бы не быть вынужденным перебиваться случайными заработками, чтобы сводить концы с концами, как уже было дважды. Стрелки на часах упрямо подползли к пяти вечера, в голове Чимина все глубже заседало осознание, что сегодня он снова просадит часть своих доходов в баре неподалеку отсюда, где он бывало оставлял и больше половины месячного заработка за раз. Приятно радовало только одно: вечер полного беспамятства, а молодой пока организм в значительной степени прощал подобные выходки в свой адрес, не отвечая даже головной болью с бодуна. ** «Поставить столь важное совещание за час до конца понедельника – идея более гениальная, чем кажется!» - тихо про себя скрежетал зубами Чонгук, пытаясь ослабить удавку на шее хоть на миллиметр, но кажется не получалось, равно как и у трех промышленных кондиционеров побороть духоту. Наконец, идиотское совещание заканчивается, участники постепенно расходятся. Чон покидает конференц-зал одним из последних. Среди компьютеризированных рабочих мест, разгороженных очень условными перегородками, его цепкий не по годам взгляд замечает красную макушку. Он подходит ближе, и хотя видно, что его не замечают, он видит идеально прямой, не шевелящийся, точно стеклянный взгляд в одну точку, - в ни куда. Видеть Чимина таким сосредоточенным крайне непривычно для Чонгука, по спине начинаю прокатываться табуны мурашек отчего-то. После пары секунд оцепенения, начальник отдела мягко кладет ладонь на плечо под белой рубашкой. От прикосновения парень вздрагивает. Он пытается резко встать с места и развернуться одновременно, но оступается и в свойственной ему манере опрокидывается на перегородку между своим и соседним рабочими местами. Чонгук молча наклоняется к лицу подчиненного и почти шепотом, одними губами произносит: - Пошли?.. Выпьем? Что-то внутри Пака в этот момент разрывается на миллионы и мириады маленьких осколков, которые разлетаются во все стороны, мягко покалывая всюду до кончиков пальцев. Это звучит, как приглашение на свидание, но Чимин безмолвно пищит про себя как девчонка, настолько он рад возможности побыть с любимым человеком в неформальной обстановке. Он с трудом поднялся и выпрямился. Чонгук, конечно, протягивал руку, но подчиненный не принял помощи. Они прошли насквозь идеально пустой коридор, второй, третий, лестница, до первого этажа четыре марша… Теплый и свежий воздух слегка пьянит после душного офиса. Чимин не знает, куда его ведет Чон, но больше он сейчас удивлен не тем, как легко согласился пойти неизвестно куда в малознакомом городе, а то, что они явно направляются в то же самое заведение, которое ранее часто посещал Чимин. Отчего-то в его голове поселяется твердая уверенность, что после этого вечера, он больше сюда не придет, по крайней мере по той же причине, что раньше бывала. Пак настолько растерян и погружен во что-то свое, Чонгуку сложно определить даже на какую тему, ибо лицо сотрудника выражает нечто вроде «счастья остолопа» в перемешку с некоторой обеспокоенностью, возможно, болью, которые не дают подчиненному заметить, как Чон сначала избавляется от окончательно надоевшей удавки на шее, следом расстегивает пуговицы пиджака, закатывает рукава. Они зашли в бар. Понедельник, поэтому многие столы были свободны. В целом, солнце еще не село, но по стенам полз намеренно пущенный сумрак. - Что будешь пить? – мягко поинтересовался Чонгук. Чимин послушно в ответ назвал дешевую марку соджу, на что начальник лишь хмыкнул, подзывая официанта. - Добрый вечер, - тихим, спокойным и ровным голосом начал Чон, - нам, пожалуйста, графин моего любимого коньяка и закуски к нему. Девушка, не проронив ни слова и на бумагу, мило улыбнулась обоим и исчезла с глаз. Чимин только сейчас заметил, как интересно оформлен этот бар, но больше его сейчас занимал внешний вид Чона. Тот, которого Пак привык воспринимать, как образец для подражания, выглядел сейчас до крайности растрёпанным и неопрятным. Пару минут молчания прервал звон посуды с алкоголем и закусками, все та же девушка аккуратным и профессиональным движением налила в оба бокала одно и то же количество жидкости, затем бросила контрольный взгляд на Чона и удалилась. - Ну, что? Выпьем? – все также тихо и вкрадчиво предложил Чонгук. - Да! Конечно! – неожиданно громко выкрикнул Пак, хватаясь за свой бокал. - Тихо… - на выдохе проронил Чонгук. – Спокойно. Ты раньше коньяк вообще пробовал? Не отойдя еще от своей выходки, Чимин, услышав вопрос, окончательно стушевался, а его щеки начали отлично гармонировать с цветом волос. - Понятно все, - улыбнулся одними уголками губ Чонгук, - тогда по первой понемногу, и сразу закуси, а то в голову может сильно стукнуть. Ну, что? Вздрогнули! Бокалы издали характерный звон, который отозвался противным шумом в ушах Пака, но тем не менее Чимин неуклонно отпил из бокала, закусил. В этот момент голову точно пронзила нестерпимая боль. Пак схватился одной рукой за нее, ставя локоть на стол, и, закрывая глаза, не заметил, как поставил бокал мимо стола. Выпущенный на волю и повинующийся законам физики, бокал упал на пол, расплескивая содержимое на брюки Чимина, и разбился. - Чимин! – крикнул Чонгук, не понимая, что происходит, - Чимин! Чон бросился из-за стола к парню, тут же откуда-то снова появилась все та же официантка. - Чимин! Что с тобой?! – никак не унимался Чон, чувствуя, как тело Пака обмякает в его руках и тот запрокидывается назад. - Запишите на меня долг, я завтра буду и оплачу, его надо отвезти в больницу! – бросил командным голосом Чонгук официантке, которая ответила малозаметным кивком, помогая посетителю вытащить Чимина из-за стола. Кое-как Чонгук дотащил аловолосого парня до своей машины, благо она была припаркована на противоположной стороне улицы. Еле достав ключ и открыв дверь, он сбросил свою ношу на пассажирское сидение и плюхнулся в водительское кресло, глубоко наплевав на настороженные взгляды прохожих. - Господин Чон… - раздалось в машине, когда Чонгук повернул ключ в замке зажигания. - Чимин! Что с тобой?! – снова принялся трясти Чон парня. Чонгуку пришлось слегка наклониться, чтобы заглянуть в с трудом открытые глаза Пака. В этот момент их губы соприкоснулись. Сколько же одиноких вечеров и бессонных ночей Пак Чимин мог лишь грезить о том, чтобы узнать, какого же вкуса эти соблазнительные губы вишневого оттенка! Сколько же нервов стоило Чон Чонгуку эта многодневная пытка, чтобы прочувствовать всю мягкость этих чуть пухлых губ! Это не было поцелуем, лишь прикосновением. Но оно перевернуло все в обоих. Чонгук откинулся обратно, вдавливая педаль газа, стартуя почти как ракета. Он не ехал в больницу. Нет. Зачем? С Чимином все нормально, просто он так резко опьянел, а на фоне слабого теплового удара упал в обморок, как стало очевидно для Чонгука по взгляду парня. До дома от бара, как прикинул Чонгук, минут 10 на машине. Не отрывая взгляда от дороги, он ловким движением достал из подлокотника бутылку воды и протянул ее пассажиру. - Выпей, звенеть в ушах перестанет, - бросил он, выключая музыку, сейчас будет только мешать. В тишине стоящей на светофоре машины раздались шумные и жадные глотки. Чонгук на секунду перевел взгляд на своего пассажира. Это была первая его большая ошибка. Светофор уже переключился на зеленый, а Чонгук все никак не мог заставить себя оторвать глаза от пары влажных дорожек на подбородке и шее Чимина и ходящего вверх-вниз кадыка, пока алкоголь делал свое подлое дельце. Тряхнув головой, выбросив из нее самые сокровенные и грязные свои фантазии, Чон под рев сигналов двинулся через перекресток, разгоняясь до предельной разрешенной скорости. С каждым метром вести было все труднее, точнее, по мере того как Чонгук замечал, как соблазнительно медленно Чимин распускает и снимает галстук, расстегивает сначала верхнюю пуговицу рубашки, затем следующую, как нервно сглатывает, снова двигая кадыком вверх-вниз, оставляя этим зрелищем все меньше пространства в брюках Чонгука. Наконец, они добрались. Еле затащив почти не передвигающего ноги Чимина в квартиру, Чонгук прислонился спиной к холодной стене, закрывая входную дверь. Он медленно сползал, наслаждаясь прохладой и прикрыв глаза. Это было его второй большой ошибкой. В какой-то момент, Чонгук снова ощутил мягкие губы Чимина на своих. Чувствовалось, насколько тот пьян, но и Чонгук не мог себя назвать трезвым. Поцелуй получался требовательным, глубоким, горячим и страстным. Чонгук почувствовал себя абсолютно неопытным, ведь в свои неполные двадцать пять он так ни с кем и не был ни на одном свидании. Чимин, однако, оказался, напротив, крайне практикованным. По правде говоря, безошибочность его движений была результатом того, как он тысячи и тысячи раз представлял, как он медленно раздевает своего обожаемого Чона мать-его-етить-прекрасного Чонгука. Даже в пьяном полубреду его пальцы не потеряли своей цепкости и ловкости, с которой он расстегивал пуговицы на рубашке Чонгука, не разрывая поцелуя и безошибочно отыскивая направление, утаскивая Чонгука за собой вглубь чужой квартиры. К тому моменту, когда Чимин совершил последний шаг, оступился и упал на мягкий диван, роняя на себя Чонгука, рубашка последнего уже была полностью расстегнута, и через пару секунд отправлена вместе с пиджаком куда подальше. Затем последовали и остальные предметы гардероба обоих, позволяя двум разгоряченным телам соприкасаться напрямую. Чонгук пока просто плавился в объятиях старшего, отдаваясь полностью и без остатка, позволяя делать со своим телом все, что только Чимину заблагорассудиться. Чимин все глубже затягивал младшего в длинный и тягучий поцелуй, слегка оглаживая того ладонями по спине и завязывая свои ноги в узел у партнера на талии. Оба чувствовали, как они напряжены до предела. Наконец, выпустив Чонгука из плена своих губ и усадив на диван, слегка нависая над ним, тонущим в мягкой обивке, Чимин выдохнул: - М… Какой горячий, - его пальцы сомкнулись в аккуратное кольцо на достоинстве Чона. Это было невероятно приятно для Чонгука, поэтому он тихо застонал в голос. - Трахни меня, - умоляюще прошептал Чимин. Чонгук никак не мог ожидать такого поворота событий. Он чувствовал, что он по жизни властный, но он не мог подумать, что сумеет доставить наслаждение кому-то вот так просто, без романтики и прелюдий. - Я еще никогда ни с кем не встречался, - отстраняясь и открывая глаза, выдохнул Чонгук. – Я не смогу, - заключил он, слегка подавлено. - Это не важно, глупыш, - улыбнулся Чимин, чуть надавливая двумя пальцами на губы Чонгука и заставляя их открыться, впуская внутрь. Тот лишь запрокинул голову назад, поддаваясь манипуляциям старшего. Как только пальцы собрали достаточно слюны, Чимин принялся постепенно растягивать себя, утягивая Чонгука в новый поцелуй, заставляя того окончательно сомкнуть веки от удовольствия. Минуты через полторы Чимин очень мягко выдохнул: - Все, готово… Это было так волнительно и трепетно для Чимина – знать, что именно он лишит Чонгука девственности. Последний же был серьезен как никогда, направляя свой орган четко в растянутый анус Чимина. Он медленно вошел на всю длину и замер в ожидании. Для Чонгука это было полностью новое ощущение, и, хотя Чимин до этого вечера уже неоднократно чувствовал эту заполненность, в этот раз для него было тоже впервые после очень долгого перерыва, поэтому пара секунд ожидания оказалась очень кстати. Чонгук осторожно обнял Чимина со спины за плечи, утыкаясь носом тому в шею, вдыхая до жути приятный аромат будто бы даже не парфюма, а самой кожи Чимина. Очень осторожно он начал слегка двигаться. Чимин медленно расплывался в улыбке по мере того, как толчки усиливались. Это было по-настоящему волшебно для обоих. Чонгук еле сдерживался, чтобы не сделать больно партнеру от слишком резких фрикций, а Чимин кайфовал от такого медленного и размеренного секса. Полутора-спальный сложенный диван не очень подходил для подобного действа, поэтому позу пришлось сменить. Теперь Чимин лежал, поваленный на обе лопатки, с запрокинутыми вверх ногами, а Чонгук нависал, снова и снова настойчиво осыпая пухлые губки Чимина требовательными поцелуями, слегка терзая зубами. Чимин стонал все громче, было видно, что ему мало. Уже не пытаясь заглушить его стоны поцелуями, Чонгук рассыпал их по всему телу партнера, где только ему удавалось дотянуться. Отдельного внимания удостоились твердые, как горошины, бусины сосков на груди Чимина, что добавило стонам два-три тона по громкости. Это окончательно снесло Чонгуку крышу, его толчки в миг стали максимально возможно резкими, ствол налился кровью до предела и стал каменным. В последний момент Чону удалось вытащить его на поверхность и слить все горячее семя на живот Чимину, который еще не был удовлетворен. Падая где-то рядом на диван, Чонгук притянул Пака к себе, обхватывая член того пальцами и ловя себя на мысли, насколько тому больно от тех следов, что оставили пальцы Чонгука на пышных, упругих ягодицах Чимина. Извержение не заставило себя долго ждать, равно как и оглушило последним для того вечера и самым громким стоном старшего. - Дьявол… - тяжело и хрипло из-за пересохшего горла выдохнул Чимин, - ты лучше, чем я думал… - И что это значит? – мечтательно спросил только-только восстановивший дыхание младший. - Сколько я на тебя работаю, столько влюблен в тебя… - Потрясно… И что мне теперь с этим делать? – только еще пытаясь вернуть свое сознание на отведенное ему природой место, Чонгук резко посерьезнел. В нем сейчас боролось два чувства: с одной стороны, жгуче хотелось выкинуть Чимина за шиворот, ибо такой фрукт не сможет промолчать о случившемся, а это ровно означает крах карьеры и всех планов, но с другой стороны, что-то было в этом парне такого, что манило и тянуло к себе Чонгука сильнее магнита. - Ты же понимаешь, что на работе мы все равно останемся для всех «господином Чоном» и «Паком Чимином»? – внезапно спросил Чонгук. - Да, - чуть грустно улыбнулся Чимин. - Останешься у меня? – также мягко, как в баре, поинтересовался младший. - Да… - зевая ответил Чимин, заключая своего начальника в крепкие объятия и засыпая.