***
Больше недели прошло с момента того совета, и теперь Джин’арон мог своими собственными глазами увидеть цель их пути — стены крепости, что основали на священной земле троллей проклятые захватчики. При одном взгляде на врага в груди уже старого тролля вскипала кровь, а руки начинали перебирать кости ожерелья, зачарованного еще его дедом. Кости врагов, павших от рук пращуров. Великий вождь троллей Амани, перенявший этот титул у своего отца, получившего их у своего отца, Джин’арон видел эти земли своим владением и готов был драться за каждый клочок, каждый куст и дерево. Расплачиваясь кровью, своей и своих врагов. Проклятые воины Альянса, что желали захватить весь мир, они не захотели остановиться на двух материках и решили отнять дом и у Амани, но Джин’арон не позволит им это сделать, и Древние будут ему в том свидетелями! При воспоминании о Богах сердце старого тролля сжалось в страхе. Долгие годы они были с ним и его отцом. Долгие годы направляли их шаги, учили, оберегали, способствовали объединению разрозненных племен в единую грозную силу, что могла сметать войска людей и угрожать самому Даларану, заставив тот подняться в небеса. Долгие годы избранные тролли могли слышать их прекрасные голоса, но сейчас Древние молчали. Они замолкли после поражения от сил Альянса, будто бы были разочарованы в своих детях, и Джин’арон боялся, что с ним более никогда не заговорят. Боялся, из-за страха за свой народ и за самого себя. «Ведь кто будет идти за вождем, что не слышит голоса Древних и терпит поражения в битвах?» — подумал Джин’арон и посмотрел на своих собратьев, что шли к крепости. Эти тролли вызывали только горькую усмешку, ведь лучшие из народа Амани, его гордость, пали в битве три недели назад, а те, что были созваны в армию сейчас, более всего думали о чести собственных кланов и старых обидах к соседям, чем о победе над врагом. Что говорить, если даже перед самой битвой за вражескую крепость, в решающий для народа Амани момент, случилось уже две стычки между отрядами, завершившиеся кровью. А сколько было таких столкновений за последние семь дней? И что случится, если и эта битва обернется поражением? Получится ли сохранить единство? А ведь поражение было вполне возможным. Джин’арон видел крепость и даже проникся уважением к врагам, что смогли соорудить столь масштабное укрепление за малый срок. Стены в десять троллей* ростом, сделанные из камня, были крайне сложны для штурма и к тому же прикрывались осадной техникой. Правда разведчики доложили, что ворота в крепость являлись довольно хлипкими, и Джин’арон намеревался этим воспользоваться. Главное, чтобы не подвела его армия, не дрогнула, сражалась так же, как павшие на берегу тролли, и тогда они сметут врагов. Однако с этим существовали проблемы. Тролли вообще не слишком высоко ценили дисциплину, прислушиваясь больше к своим внутренним, клановым обычаям, а уж необходимость подчиняться великому вождю они воспринимали с еще большей неохотой, постоянно норовя проверить, насколько силен их лидер. За время похода никто не попытался бросить ему вызов, но Джин’арон не раз ловил на себе оценивающие взгляды. Тролли помнили о том, как потерпели поражения, помнили о понесенных потерях и теперь размышляли над сменой лидера. Именно потому Джин’арон и затеял поход, он понимал — если отступить сейчас, сила, державшая троллей вместе, рухнет, все они разобьются на множество разрозненных племен, и каждое станет воевать за себя. Только победа над Альянсом, уничтожение их крепости может предотвратить катастрофу, только это и более ничего. Нужно только победить, и тогда возможно будет дать бой в глубине своих земель. — Вождь, мы подготовили лестницы и таран, — доложил тролль, и Джин’арон немедленно отдал приказ о штурме. Нельзя было терять время, пусть шаман, наблюдавший за армией Альянса, и передавал через духов о том, что их враги находятся на расстоянии шести дней от крепости и только недавно повернули к дому, но никто не мог точно сказать, насколько затянется штурм. В тот же миг над лесом разнеслись звуки труб, а затем толпа троллей выплеснулась на равнину, держа в руках длинные наспех связанные лестницы. Джин’арону осталось только сетовать на то, что невозможно было обрушить на врага удары осадных машин, перенятых у людей. И не только потому, что большая их часть была потеряна во время битвы в заливе или осталась в разрушенных Альянсом лагерях, но и потому, что протащить за собой катапульты по лесным тропам было бы невероятно сложно, а главное — заняло бы слишком много времени. «Зато у Альянса их предостаточно!» — в ярости подумал тролль, глядя на то, как земля вспыхнула десятками взрывов, разом унося сотни жизней троллей. Снаряды летели невероятно далеко, дальше всех возможных расчетов, и взрывались с силой, которую тролли не могли и представить. Древние не рассказывали Джин’арону об этом оружии, либо не знали, либо не считали его достойным упоминания, но теперь тролль мог убедиться в его силе. А ведь они даже еще не приступили к штурму… Однако оставшиеся в живых не дрогнули и только более резво припустили к крепости, где их уже встречал дождь из стрел. Наконец лестницы были приставлены к стенам, и по ним ловко и быстро побежали его сородичи. Вернее будет сказать, что они должны были бежать ловко и быстро, однако вылившаяся на воинов масляная остро пахнущая жидкость и огонь разом смешали все планы, заставив бывших ближе всего к стенам троллей в отчаянии кататься по земле, в несбыточной надежде сбить пламя. По какой-то причине стены совершенно не занялись от этого огня, зато охотно горела земля под ногами его народа, заставляя отступать от крепости. Довершали картину первой неудачи полностью выгоревшие лестницы. К стенам уже готовы были приставить новые, но Джин’арон видел, как теряют уверенность его воины. Им необходимо было подать знак о возможности победы и потому он отдал приказ сильнейшим своим магам. А между тем тролли пошли на новый штурм. Воины Альянса встретили их с заметным воодушевлением, даже Джин’арон со своего места слышал их издевательские крики, особо мерзко звучавшие из глоток дворфов. Но эти вопли вызывали у Джин’арона только усмешку. Пусть их недооценивают, пусть насмехаются, уже скоро они узнают, что даже ослабленные тролли способны стереть с земли эту крепость. Тролли вновь стали подниматься по лестницам, их поддержали шаманы, жрецы Лоа, стихийные маги, бросив все силы на то, чтобы заставить противника укрыться за стенами. И в тот момент, когда это удалось, сильнейшие тролли ударили в ворота, разнося их в щепы. С радостными воплями тролли бросились в открывшийся проход, сотнями исчезая в провале, и Джин’арон позволил себе победную усмешку — он победил, одержал верх над высокомерными скотами, вторгшимися на его земли, он отомстил за погибших! Радость на его лице держалась до тех пор, пока из пролома ворот не ударила яростная волна магии, арканной магии, отбросившей всех, кто пытался проникнуть внутрь. Те же, кто успел пробиться в крепость… вождь не знал их судьбы. Великий вождь народа Амани искал выход из положения, нечто иное, кроме того, чтобы вновь бросать в бой воинов. Несколько возможных исходов пришли к нему в голову, и он был готов отдать приказ, но не успел этого сделать, ибо его внимание привлек стоявший рядом тролль. — Небесная смерть! Небесная смерть! — в страхе кричал он, указывая рукой в небо. Стоявшие рядом тролли оборачивались на крики, смотрели ввысь и так же замирали в страхе, ведь даже те, кто не видел, какой ужасающей мощью обладали парящие суда, знал о ней по рассказам сородичей. И сейчас они быстро летели в их сторону, готовые сбросить вниз смерть. Джин’арон оглянулся по сторонам, заново осмотрел местность и пришел в ужас. Ибо понял, что пространство перед крепостью совершенно открыто для атаки с воздуха, и большая часть его армии окажется беззащитной перед врагом. Нужно было отступить, уйти в леса, спрятаться от летательных аппаратов, однако и этот приказ вождь отдать не успел. На сей раз его прервали взрывы, раздавшиеся в тылу армии. Оглянувшись, Джин’арон увидел виновников этого грохота. Ими были проклятые эльфы, сейчас беззастенчиво резавшие растерявшихся троллей. Сотни и тысячи эльфов. «Что же они здесь делают? Ведь их армия должна была быть сейчас в шести переходах от крепости!» — именно эти, полные отчаянья мысли, пронеслись в голове Джин’арона, но растерянность его длилась всего миг, а затем пришло желание подороже продать свою жизнь. Умереть с оружием в руках за родную землю, как он и хотел всегда! А перед этим забрать побольше проклятых остроухих, нанизав их на верное копье! Джин’арон сделал шаг вперед, сжимая в руке амулеты и готовясь показать всю силу магии Древних, однако в следующий миг споткнулся, а затем и вовсе упал на землю, орошая траву кровью из лишившейся головы шеи. — И это был великий вождь Амани? — недоверчиво спросила Майев, что проявилась секундой ранее из невидимости. — Стоило взять его живым, раз уж он был столь слаб. Впрочем, верховная жрица не любила сожалеть о случившемся, а потому спустя секунду уже исчезла во вспышке телепорта, направившись к новой жертве, ведь оставались еще десятки тысяч врагов. Хотя все они были обречены. Тролли сражались, но зажатые между крепостью и ударившими им в тыл эльфами, никем не защищенные с неба, они уже вскоре должны были принять смерть. И погибнуть бессмысленно, не унеся за собой врагов. Это сражение должно было стать началом конца для Амани, переломом в истории Азерота. Ведь Альянс вернулся на земли востока, и теперь люди, тролли, гномы и дворфы Восточных Королевств вновь вспомнят их и никогда более не забудут. Ибо пусть сквозь кровь и пот, но век забвения окончен, пришло время Альянса**!***
Воды Красного залива безмятежно бились о берег, ничем не напоминая о случившейся здесь месяц назад трагедии, о том, что этот клочок суши собрал в себе больше жертв, чем какое-либо иное место в истории Азерота, превзойдя даже поля сражений войны с демонами. Берег был полностью очищен от мертвых тел, рытвин, оставленных заклинаниями и обломками оружия, но взору не требовались напоминания для того, чтобы воскресить в памяти произошедшие совсем недавно события. Мертвых эльфов и дворфов, что погибли в этих краях во многом и по моей вине. Хорошо, что их смерть не оказалась напрасной и уже сейчас можно было твердо заявить о состоявшейся победе над троллями и скором их уничтожении. Битва у стен безымянной крепости Альянса произошла неделю назад и завершилась полным разгромом вражеской армии. По сути, победа была достигнута уже спустя десять минут после начала атаки силами син’дораев. Противник был настолько беспечен, так твердо уверен в том, что мы находились далеко и не могли помочь осажденной крепости, что поставил в охранение не более сотни троллей, с легкостью вырезанных тенями Майев. За это он и поплатился, потеряв несколько тысяч воинов в первые же секунды боя и, что намного важнее, — своего командира. И растерянность врага была столь велика, что в следующие минуты громадная, превосходящая силы Альянса в шесть раз армия бесцельно металась, не решаясь выбрать одно единственное направление для атаки. А затем с неба их накрыли бомбы с дирижаблей и огонь драконов. Почему же тролли были уверены, что силы Альянса их не потревожат? Причина заключалась в том, что о передвижении армии под моим руководством им сообщали несколько шаманов. Они передавали сведенья через подконтрольных духов и незаметно следовали за син’дораями. Вернее им казалось, что делали они это незаметно. В действительности теням удалось выследить их. После устроенного Майев разноса, ее подчиненные стали на диво эффективны, хотя, вероятно, они и сами чувствовали вину за последствия битвы в Красном заливе. А позже разведчицы обнаружили и выдвижение на север армии троллей. И тогда шаманы были устранены, а им на смену пришли эльфы, также владеющие искусством вызова духов. Именно так, в королевстве существовали свои собственные шаманы и даже некроманты. Они были обучены тауренами за щедрую плату и пусть уступали адептам истинной магии, но находили широкое применение в тайных операциях син’дораев. Вот и в этот раз отправляемые эльфами-шаманами духи с посланиями смогли успокоить троллей, убедив их в том, что Альянс ведет наступление на север. В действительности же вглубь территории амани направился лишь отряд из тысячи эльфов, а основная армия, вместе с дирижаблями и драконами, повернула на север, на помощь безымянной крепости. И успела ударить в самый подходящий момент, тогда, когда тролли пошли на штурм. После того, как оказались разбиты те немногие силы, что приняли решение вступить в бой, тролли предпочли бегство и под градом стрел, заклинаний и снарядов из осадных орудий бросились в лес, где и встретили поджидавших своего часа силы Альянса. В итоге спастись удалось немногим, но и их преследовали несколько суток подряд. В настоящий момент армия оказалась разделена на две части, встав лагерем в бывших укреплениях троллей и рассылая карательные отряды в ближайшие окрестности. С учетом того, что за прошедшее время в строй вернулось значительное число раненых, через три дня должно было состояться новое наступление, ну, а сейчас выдался редкий миг, когда можно было просто отдохнуть от всех забот. — Вина? — спросил я у сидящей рядом Майев, которую удалось уговорить оставить на время подчиненных. Та милостиво кивнула, подставив простую деревянную чашку. Отпив крохотный глоток, прикрыла глаза, смакуя вкус и пытаясь отогнать усталость, а затем улыбнулась краешком губ. — Иллидан, что ты планируешь делать дальше? — спросила жрица, глядя на меня долгим пронизывающим взглядом. Было сложно сосредоточиться под ним, мысли так и норовили уйти в сторону. — Дальше? Ты имеешь в виду мои планы в этой войне или то, что я собираюсь делать после нее? — Второе, — ответила Майев. — Думаю направиться с экспедицией на Дренор. — В мир, где обитают две расы, одна из которых может стать нашим союзником, а другая врагом? — Да, необходимо убедить хотя бы часть дренеев присоединиться к нам до того момента, пока они не стали жертвой орков и Пылающего Легиона, а сейчас у нас появилось много территорий, на которых их можно поселить. К тому же, если мы покажем свою доброжелательность сейчас, то спустя тысячу лет они смогут согласиться отступить в наш мир. — А почему не дать бой на Дреноре? Стоит ли переносить сражения на Азерот, если есть возможность этого избежать? — задала вполне логичный вопрос Майев, который и мне самому не давал покоя. И все же ответ был мной давно найден. — Стоит. Здесь мы сможем подготовить оборону и ударить по месту прорыва всеми силами, а если направимся на Дренор, то уже враг сможет отрезать нас от родного мира. К тому же я сомневаюсь, что на Дреноре син’дораям будет доступна энергия Источника Ста Отражений, хотя это необходимо будет проверить. — Возможно, что ты и прав, — произнесла жрица, но договорить не успела, так как именно в этот момент мой амулет подал сигнал о вызове. Должно быть сообщение с корабля? Однако эта была весть не из корабля. Сообщение поступило из канцелярии Ремара, и в нем говорилось о том, что горы на юге Калимдора наконец ожили, исторгнув из себя силитидов и их старших братьев, почти легендарных киражи. Лесной союз погрузился в огонь войны, исход которой оказался связан с действиями Альянса. Интересно, а в связи с этим событием сможем ли мы дождаться прибытия подкреплений?***
Исполинское, господствующее над всей окружающей местностью древо. Хотя калдораи полагали, что Нордрассил возвышался не просто над их землями, он распахивал ветви над миром, являясь источником жизни для всего живого. И надо признать, что даже син’дораев поражал вид этого исполина, хотя они и не забывали каждый раз в уме добавлять, что на столь богатой подкормке, как ворованный Источник, возможно было вырастить и не такое. Однако калдораи не слушали своих родственников, с нежностью и благоговением относясь к Мировому Древу, к своей святыне и очагу природной энергии. И они готовы были сражаться с каждым, кто желал посягнуть на их реликвию. Сейчас таким противником стал давний враг — силитиды, тысячи лет не дававшие вестей о себе, а также пробудившиеся ото сна их повелители — киражи. Они и не догадывались, что за ними стоит кто-то еще более могущественный. Бесчисленные орды насекомых, очнувшиеся от векового сна в горах, устремились по ущельям, в сторону единственного выхода, и наткнулись на Нордрасил, заключенный в кольце стен Силитуса. Между местом появления жуков, древними руинами Ан-Кираж, и Мировым Древом было меньше недели пути, и преодолеть его возможно было очень быстро. В настоящий же момент Силитус вот-вот должен был оказаться в осаде, впервые за девять тысяч лет. «Как же хорошо, что я отстояла необходимость поддержания целостности цитадели» — подумала Тиранд, стоя на вершине древней стены, которая, словно слишком тесный горшок, едва могла вместить в себе Нордрассил. Корни исполинского растения опутывали все пространство крепости и переваливались через ее границы, спускаясь к самой земле. Они доходили даже до Дарнаса, столицы Лесного союза, сейчас опустевшей, и это вызывало беспокойство — не повредят ли их жуки во время нападения? Впрочем, это была меньшая из забот, что ее снедала. Со стороны казалось, что верховная жрица, правительница калдораев, была совершенно спокойна и невозмутима, однако на самом деле ее мучила мысль о возможности ошибки, о неправильно выбранной стратегии. Тиранд, вопреки желаниям друидов и некоторых жриц, не захотела встречать врага в ущельях, не направилась в их логово. Вместо этого она позвала на помощь, обратившись к драконам и своему ближайшему соседу — Альянсу, с которым совсем недавно заключила договор. А теперь напряженно ждала помощи от них. В отношении драконов ей повезло — киражи неосмотрительно атаковали пещеры Ноздорму, хранителя времени, и тем самым вынудили его направить своих детей на помощь калдораям. Еще раньше бронзовой стаи дала свое согласие зеленая, а также представители синей стаи. Правда в настоящий момент драконы еще только направлялись к крепости, обещая появиться к утру. И только красная стая и Альянс не спешили на помощь, ограничившись обещанием прислать в ближайшее время небольшой отряд из нескольких сотен големов и магов. Хотя надо признать, что с момента обращения прошла всего неделя, и пусть враг уже готов был подступить к стенам Силитуса, расстояние от границ Лесного Союза до столицы было куда больше семи дней. Если только они в действительности вышли в дорогу, а не собирались дождаться развязки сражения. Именно эту мысль Тиранд старалась отогнать, но разве возможно было это сделать в ее окружении? — Ты по-прежнему отрицаешь необходимость выступить навстречу врагу? — вопросил Дартарен, и Тиранд едва смогла удержать спокойное выражение лица, хотя далось ей это не просто. Ведь именно этот друид во время войны Раскола пытал Иллидана, а затем пытался его убить. Именно он, тысячи лет, с самого раскола мира возглавлял фракцию самых радикальных калдораев, среди которых были и друиды, и простые жители, и даже некоторые жрицы Элуны. — Я смотрю в глаза истине и вижу там поражение, — спокойно ответила жрица. — Противник слишком многочисленный, чтобы победить его в одиночку, и только стены позволят нам выстоять до прихода подкрепления. — Твой разум оказался помутнен, Тиранд, и видно уже давно, если ты веришь в эту чушь, — проговорил Дартарен, не сводя пристального взгляда с правительницы. — Должно быть, ты слишком много общалась с предателями и была одним из них околдована, возможно и твоя дочь была рождена от чужака? Сказанное заставило замолкнуть всех окружающих, слишком прямыми и недвусмысленными были оскорбления или вернее сказать обвинения? Сама Тиранд на миг замерла, пребывая в замешательстве, и особенно ее потрясли слова о дочери. Еще никто не выдвигал ей подобных обвинений, и жрица судорожно пыталась понять, чем ей ответить? — Полагаю, помутнел не мой разум, а твой, друид, — тихим, едва сдерживаемым от злости голосом произнесла Тиранд, чье лицо стало каменным от напряжения. — Вот как? Возможно тогда ты можешь поклясться в чистоте рождения своей дочери пред Элуной? — спросил Дартарен и не смог сдержать довольной улыбки, он явно считал, что загнал свою противницу в угол. Однако не этот друид привлек внимание Тиранд, а Малфурион, что молча стоял за правым плечом Дартарена и смотрел на свою супругу застывшими, словно льдинки, глазами. И вид бросившего ее в одиночестве мужа, теперь рассчитывающего услышать подтверждение измены, ударял больнее всего. — Отчего же нет, — теперь каждый из окружающих мог услышать даже не злость, а настоящее бешенство жрицы. Тиранд медленным, плавным движением достала из-за спины свой верный лук и направила его к небу, а затем произнесла: — Клянусь именем Богини, что я никогда, ни в мыслях, ни в поступках, не изменяла своему супругу, что всегда блюла верность, а моя дочь была истинным даром Богини, что прислушалась к моим мольбам. Лук наполнился серебряной энергией, даруемой Элуной, подтверждая правдивость сказанного, а вокруг опустилось потрясенное молчание. Определенно, для Сонного Царства, как их за глаза называют син’дораи, сегодня было слишком много событий. Многих потрясли слова об Элуне, но был среди эльфов и тот, кто обратил внимание на иную часть речи жрицы. — Тиранд, я… — Малфурион запнулся и, не выдержав ее взора, отвел взгляд, — прости меня за недоверие. Я должен был с тобой поговорить очень давно. Я… Малфурион хотел сказать что-то еще, но замолчал, вспомнив о том, как много эльфов вокруг него имеют возможность услышать эту беседу. Он в мыслях проклинал свою вспыльчивость, заставившую его поверить словам Дартарена, но не был уверен, что возможно исправить уже сделанное. Тиранд же… Не знала о чем и думать. Ей казалось, что любовь к Малфуриону уже давно исчезла, что события этой ночи окончательно уничтожат еще теплившиеся чувства, но сейчас, глядя на действительно раскаивавшегося супруга, она невольно задавалась вопросом — не дать ли ему еще один шанс? Тем более, что она и сама относилась к нему необычайно холодно в последнее время. Но об этом Тиранд могла бы подумать и позже. Ведь сейчас она чувствовала, как меняются взгляды, обращенные к ней эльфами, как, недавно наполненные презрением, они вновь становятся благоговейными, и едва смогла удержать горькую усмешку. Тысячи лет заботы о своих подданных и такая плата за все старания, даже само обвинение, прозвучавшее в такое время, было абсурдно, но тем не менее калдораи готовы были поверить и отвернуться от нее. Может быть она когда-то ошиблась и стоило принять предложение Иллидана и уйти вместе с ним? Однако жрица сделала свой выбор и не отречется от него никогда. А еще продолжит вести свой народ по пути мира с Альянсом и не позволит никому обратное. — Калдораи, — голос Тиранд был уверенным и твердым, — над нашим народом нависла страшная опасность. Сердце нашего народа находится под угрозой, и в настоящий момент мы не можем позволить себе смуту! Тиранд выступала с речью, но чувствовала беспокойство. Ощущала она его потому, что видела — пусть Дартарен и выглядел раздосадованным неудачей, но сдаваться он явно не намерен. Определенно, ее политический противник готовил переворот слишком долго, чтобы остановиться на первом шаге. — Что ж, признаю, ты доказала, что являешься верной супругой и любящей матерью, Тиранд Шелест Ветра, — начал спокойным, совершенно лишенным растерянности голосом друид. — Однако я хотел бы спросить, где сейчас находится Элурия Ярость Бури? Я не видел ее уже давно. — Не слишком ли много времени мы уделяем моей личной жизни, Дартарен, вместо того, чтобы говорить о противостоянии киражи? — спросила жрица. — Но это ведь важный вопрос, Тиранд, — мягко, слишком мягко произнес друид. — Ты ведь отправила свою дочь в Альянс, едва угроза войны стала реальной, а теперь предлагаешь нам сидеть в обороне. Не значит ли это, что в тебе нет веры в победу? Что ты считаешь нас слишком слабыми, не способными справиться с врагом? «Как ловко» — подумала Тиранд, глядя в спокойное лицо своего врага. Он использовал такие слова, что только и остается, что оправдываться и взывать к разуму. Но ей ли не знать, что обращаясь к толпе вернее всего полагаться на их чувства, а не рассудок. Но к каким чувствам возможно обратиться сейчас? И почему Альянс еще не пришел на помощь, ограничившись только посланиями? — Я предлагаю остаться в крепости потому, что здесь хранится наша святыня, то, что является основой жизни нашего народа, — ответила жрица. — Мы не можем рисковать, когда опасность столь велика! — А я считаю, что мы должны рискнуть, мы должны сражаться, а не забиваться в норы, словно жалкие кобольды. Иначе погибнем, вверяя свою судьбу в руки других народов, — окружающие поддержали слова Дартарена, а он позволил себе возвысить голос. — Наш союз девять тысяч лет назад смог одержать победу и разгромить Пылающий Легион, а значит и сейчас мы справимся, одержим верх над противником. Справились без помощи других? Это была ложь, явная и неприкрытая, но в нее хотели верить, и с этим Тиранд не могла ничего сделать. — Врагов слишком много, нам не победить их, сражаясь вне стен, — напомнила жрица, но успеха не добилась. Симпатии калдораев окончательно перешли на сторону Дартарена. — Те, кто готов отдать жизнь за существование нашего народа, пусть идут следом за мной, — уже не слушая Тиранд, прокричал Дартарен и направился к выходу из ворот. А вместе с ним пошли сотни оказавшихся в крепости воинов, главным образом друидов, но были среди них и жрицы, а также дриады и беорны. «Все же за тем, кто призывает действовать, следуют всегда охотнее» — с грустью подумала Тиранд и вновь воспользовалась амулетом, надеясь получить ответ от Дат’Ремара.***
Могло показаться, что Дартарен был излишне самоуверен и глуп, когда вызвался вести войско против силитидов и киражи, но в действительности это было не так. Друид прекрасно осознавал опасность врага и даже признавал, что в одиночку победить их будет невозможно. Именно так. Однако Дартарен также понимал, что не найдет лучшего момента для смещения Тиранд, чем этот, достаточно будет только провести серию побед, не обязательно значимых, главное ярких и запоминающихся. И тогда пошедшие за ним эльфы будут и дальше поддерживать его, ведь эти победы будут и их победами. Нужно только избежать ловушек и спустя время привести воинов Лесной армии назад, к крепости, сохранив от сильных потерь. Точно так, как это сделала сама Тиранд во время вторжения демонов. И поэтому сейчас Лесная армия, в количестве почти двадцати тысяч разумных, двигалась по лесу, соблюдая исключительную осторожность — направляла во все стороны разведчиков из числа дриад, следя за небом с помощью всадниц на гиппогрифах и ежеминутно прощупывая местность с помощью сил друидов. Однако никаких следов противника не находилось. И это уже начинало волновать воинов, ведь до гор — места обитания жуков — оставалось всего несколько часов пути. Где же расположился их враг, и не готовит ли он засаду? Почему силитиды и киражи бездействуют, и что вообще творится в их разумах? Словно ответ на эти мысли, первый враг был наконец встречен — им оказался силитид, затаившийся в форме камня. Смерть его была невероятно скорой, сразу шесть стрел пробили панцирь твари и разорвали его на части, после чего эльфы вздохнули с некоторым облегчением — цели для того, чтобы отвлечься от несвоевременных мыслей, наконец показались. А в следующие часы спрятавшиеся среди растительности противники стали попадаться гораздо чаще, и такие встречи мгновенно перестали вызывать радость. Внезапно появляющиеся среди порядков эльфов враги заставляли нервничать, совершать ошибки, слишком суетиться. Увы, но для калдораев уже давно не было повода сражаться с действительно опасным противником. Немногочисленные сатиры были выбиты еще в первые сто лет, гарпии и иные дикие создания в качестве угрозы не воспринимались, а с остальными разумными, и даже Альянсом, отношения были мирными. Вот и получалось, что большинство воинов Лесной армии имели опыт исключительно тренировок и уже позабыли как это — сражаться с кем-то всерьез. Плохо, но сделать с этим Дартарен ничего не мог. Вместо этого он упорно вел свою армию к горам, туда, где скрывался их враг. Первый крупный отряд противника они смогли обнаружить только у входа в ущелье, но и тогда число врагов ограничилось несколькими сотнями, мгновенно сметенными стрелами. И это уже всерьез обеспокоило Дартарена, ведь повода для возвращения не было, как не было и результата похода, а чем дальше они заходили, тем опаснее оказывалось их положение. Конечно калдораям было что противопоставить врагу, но если противник нападет внезапно… Осознавая это, друид приказал остановиться напротив дороги в Ан-Кираж и направил разведчиков, с наказом наконец найти врага. После чего провел следующие два часа в беспокойном разглядывании пейзажа. Однако окружающее пространство говорило только о покое и умиротворении, нигде, ни в одной детали пейзажа, не было угрозы, не было подозрительных следов, врагов, скрывавшихся в тени. И только песчаная, не затронутая магией природы друидов почва говорила о чуждости для Лесного Союза этой местности. И именно эта безмятежность пугала калдораев более всего. Спустя отведенное время вернулись разведчики, но их прибытие так и не дало ответа ни на один из мучивших командующего армией вопросов. Просто потому, что те, кто прибыл, смогли найти только одиночных врагов, не более, в то время как направленные в сторону Ан-Кираж так и остались там, возможно уже мертвые. Лесная армия по-прежнему находилась в тумане, не зная, где расположился противник. Необходимо было принимать решение, на это ярко и недвусмысленно указывали взгляды окружавших его эльфов, и Дартарен вынужден был отдать новый приказ — идти в сторону Ан-Кираж, туда, откуда уже не вернулись пятеро опытных друидов и жриц Элуны, когда-то давно сумевших пережить войну с демонами. Покинув свою родину и вступив в ущелье, скалы которого словно бы стремились сомкнуться над головами воинов, калдораи растеряли значительную часть своей уверенности, однако предложения вернуться ни от кого не поступало. Эльфы, дриады и беорны просто шли дальше, готовые к отражению атаки, и с каждым следующим шагом все больше впитывали чувство обреченности. Шаги гулко отдавались в тесноте ущелья, скалы словно впитывали лунный свет и отдавали непроглядной чернотой, гулкие шорохи неизвестной природы разносились далеко в стороны, оставляя ощущение беспомощности перед неизвестной угрозой. Они шли в ловушку и, кажется, осознавали это, однако отсутствие достоверных фактов и собственное упрямство мешали им признать очевидное. Но слишком долго их путь не продлился. Стук множества ног стал первым, что услышали калдораи, а следом за ним показалась и бесчисленная свора тварей. Они бежали по дну ущелья, по его стенам, а еще были в воздухе, заполняя собой все пространство. И Дартарен ни на миг не сомневался в том, что с тыла эти твари также пожелают напасть. Многих такая картина повергла бы в ужас, однако друид лишь счастливо улыбнулся, наконец дождавшись боя. — Сплотить ряды, жрицы, бейте по воздушным тварям! Друиды — шипы в направлении врага, — прокричал он, и армия пришла в движение. Тысячи стрел взвились в воздух, серебряным штормом ворвавшись в скопление воздушных силитидов, а внизу острые корни выскочили из-под земли, вонзаясь в мягкое подбрюшье жуков. Калдораи догадались собрать знания о своем враге, прежде чем идти на него войной. Однако эта атака врага не остановила. Пусть сраженные стрелами силитиды гроздьями посыпались с небес, порой своей массой калеча собратьев, на каждого убитого приходились десятки живых созданий, не ценивших свою жизнь. И они рвались вперед, также как спешили к Лесной армии и враги наземные, шагавшие по трупам собратьев. Одновременно с этим показались силитиды на верхушке скал, с боков от армии Дартарена, спешащие вниз, а сзади послышались крики — значит силитиды пробрались и в тыл. — Друиды, создайте защиту! — прокричал Дартарен, и, следуя его команде, из-под земли тут же устремились сотни и тысячи зеленых побегов. Сплетаясь между собой, они образовывали громадный купол с мелкими ячейками, через которые не могли пролезть жуки, но прекрасно пролетали стрелы. Созданная защита в тот же миг приняла на себя испытание, когда тысячи силитидов бросились на нее с небес. Рвя когтями упругие ветви, они отчаянно стремились попасть внутрь и падали один за другим сраженные жрицами, ведь всего одной стрелы, наполненной энергией Элуны, было достаточно для убийства твари. Долго продержаться созданная друидами стена не могла, ведь нападали на нее и силитиды, что пришли по земле. Жуки преодолели созданные друидами зеленые преграды, преодолели и удары стихии ветра, а затем всей массой ударились в зеленую стену. И та начала прогибаться под тяжестью врагов, трескаться, а затем и вовсе пала, открыв путь полчищу чудовищ. Однако массивных насекомых встретили существа, достойные сражаться в первых рядах, — беорны и обращенные в форму медведя друиды. Их тяжелые лапы с острыми когтями с легкостью сминали панцири противников, а шкуры успешно сдержали их удары, вот только как долго они могли сражаться в окружении? Дартарен оглядел поле сражения, используя силу, дарованную ему природой, и понял, что дальше ждать нельзя, а затем приказал друидам и жрицам начинать подготовку к главному удару. Сейчас все силы первых оказались сосредоточены на обращении к земле, и сам Дартарен к ним присоединился, в то время как вторые устремили свои молитвы к Богине, прося ее покарать тех врагов, что заполонили воздух. Первой отозвалась земля, и надежные скалы дрогнули, раскалываясь на части и погребая под собой разумных. С обеих сторон ущелья стоял невообразимый грохот, такой, что кружилась голова, но значительно хуже пришлось силитадам. Потерявшиеся в пространстве, они сталкивались в воздухе, бестолково крутились, не осознавая где низ и где верх, полностью позабыв о своих противниках. А между тем жриц не остановила бушующая стихия, и доказательством этому стало небо, наполнившееся серебряным ветром. Божественная мощь с легкостью раскидала врагов и искореженные ими ветви деревьев, явив взору чистое ночное небо. Враг был повержен, тысячи, десятки тысяч жуков устлали своими телами землю, а дети звезд так и не понесли серьезных потерь. Победа? Дартарен огляделся вокруг и счастливо улыбнулся, осознавая, что план удался, принеся ему славу, а Лесному Союзу дал надежду на исчезновение угрозы. И теперь Тиранд уже не сможет диктовать свои условия. Требуется только вернуться в Силитус и рассказать оставшимся в нем трусам об их подвиге. Однако именно в тот момент, когда эта мысль посетила голову Дарарена, на гребне покореженного камня показались новые фигуры, массивные, крупные, но стоявшие при этом на двух ногах. Сердце пропустило удар, Дартарен осознал, что за все время сражения враг еще ни разу не использовал магию, в то время как друиды и жрицы Лесной армии совсем недавно истратили большую часть своих сил. И глядя на новых противников, один за другим показывавшихся на покореженных камнях, он все острее чувствовал, как тяжелая поступь поражения подбирается к нему. И в ту же секунду, словно вопль отчаянья, в тылу Лесной армии раздался страшный грохот и на глазах пораженного Дартарена громадные куски скал с обеих сторон ущелья обвалились вниз, перегораживая путь к отступлению. И друиду не требовалось гадать, кто виноват в этом событии, ведь на скале можно было разглядеть множество фигур силитидов, убегавших от места взрыва. — Малфурион, Миридин, вы возглавляете арьергард. Задержите врага любой ценой! Силирен — расчистите нам проход. Быстрее, быстрее! Шевелитесь, если хотите жить! — прокричал Дартарен, моля Элуну о том, чтобы в момент бегства им не ударили в спину.