Moondust

Поцелую не суждено было длиться дольше пары минут. Онешко отстранился первым, когда почувствовал, как острые коготки Никитиной любимицы целенаправленно впиваются ему в щиколотку. От неожиданности он зашипел, нечаянно прикусывая Руслану нижнюю губу, и немного отпихнул парня от себя, предпринимая безуспешные попытки сбросить кошку. Тушенцову вмиг стало холодно. От того, что рядом больше не было тепла человеческого тела. От того, что он вновь ощутил, как далек от него Юлий. От того, что страх за ближайшее будущее окутал его. Какого черта? Секунду назад у него земля уходила из-под ног от счастья, а теперь он ощущает парня напротив настолько чужим, что к горлу подступает ком. Серя достигла верха в своей наглости. Она принимала размахивание руками и тряску ногой за игру и продолжала карабкаться вверх, цепляясь маленькими лапами за ткань штанов и причиняя тем самым неприятные ощущения Юлику. Тушенцов еще не пришел в себя и до конца не осознал, что вообще произошло. Лишь когда Онешко получил первые кровавые царапины от надоедливой хозяйки квартиры и громко заматерился, Руслан словно очнулся. Непривычное для него чувство паники заставило взгляд метаться по комнате в поиске того, на что можно и нужно было отвлечься, чтобы не быть здесь и сейчас. Парню захотелось провалиться на месте от волнения и смущения, которые он старательно пытался скрыть. Хотя в этом и не было необходимости – Юлий был слишком увлечен спасением собственной одежды и кожи от разбойницы, и уже несколько минут отражал ее нападки, не поворачиваясь лицом к Руслану. От всей нелепости происходящего захотелось истерически смеяться. Вот только что они целовались, а теперь, как ни в чем не бывало, занимаются каждый своим делом. Словно ничего и не было. «Браво. Тупее ситуации и не придумаешь, – парень понимал, что Онешко чувствует в этот момент то же самое, что и он, – стоим как два идиота, будто ничего не случилось. Блять, да что со мной не так?». В этот момент в другом конце комнаты, на компьютерном столе вновь сработал его телефон, оповещая о входящем вызове. Пулей метнувшись к нему, как к спасательному жилету во время шторма, Руслан поднял трубку не глядя. Юлий кое-как отделался от кошки, когда ощутил, что Тушенцов больше не впивается растерянным взглядом ему в спину. У него тряслись руки и подгибались колени, но виной этому было не сражение за сохранность джинсов. Он быстро прошел в ванную, не глядя на Руслана, и запер дверь. Последние слова, которые он успел услышать из телефонного разговора, до того как ощутил дичайший звон в ушах из-за внезапно подскочившего давления, были скомканным приветствием и нелепыми оправданиями за невовремя поднятую трубку. «Кашин…» – с раздражением подумал Онешко, перед тем как опуститься на кафельный пол и зарыться лицом в собственный ладони, похолодевшие от волнения и напряжения. Вдруг его тело затряслось от беззвучного нервного смеха. Парень прислонился спиной к бортику ванной и прижал затылок к прохладному пластику. «Сука. На что ты рассчитывал, дурацкий Юлик? Думал это так просто? Бля, как мне ему в глаза то теперь смотреть? Руслан подумает, что я совсем ебанутый. Сначала целую, потом веду себя, как…бля…Еще эта кошка. Какого черта она творит? Я с ней всегда нормально обращался, – Онешко окинул затуманенным взглядом царапины на руках и несколько затяжек на джинсах. Он поднялся на ноги и подошел к раковине. Из зеркала на него смотрели раскрасневшиеся глаза, уставшие от нескольких дней недосыпа и непрерывного пиздеца. Он не видел в себе той уверенности, которую ощущал, когда притягивал Руслана к себе, когда запускал руку тому в короткие волосы на затылке, когда получал еле ощутимые прикосновения. От накопившейся усталости и напряжения ноги Онешко подкашивались. Пересиливая собственную слабость, он вцепился в края раковины так сильно, что тонкие пальцы побелели, а мышцы на руках задрожали. Только теперь он понял, насколько это было дико для него. Нет, не противно, а именно дико. Когда он впервые поцеловался с девушкой, будучи подростком, он почувствовал себя победителем, самцом. Когда же он, будучи взрослым мужчиной, целовал другого парня, он уже не находился в доминирующем положении. Это было странно – целовать равного себе. Того, кто без труда мог перехватить инициативу и даже воспользоваться физической силой. Юлию становилось жутко от этого. Пазл в его голове пока что отказывался складываться. Тушенцов был такой близкий и такой чужой одновременно. Сейчас Онешко увидел его с новой стороны. Юлик скучал по тому Руслану, по своему другу, которого сам же и предал прошлой осенью из-за какой-то глупости, отстранил его от себя. А сейчас ему все больше и больше хотелось вернуться в то время и жить там, до всех совершенных ошибок, делающих их теперешнее общение столь неловким. А этот Руслан, которого Юлий упорно ненавидел и задирал почти полгода…Он уже не будет тем прежним пареньком, с которым было всегда приятно провести вместе время. Юлик его уничтожил. И теперь у него только два пути: либо постараться забыть и жить дальше, избегая случайных и неслучайных встреч, либо же полностью принять этого парня и научиться по-новому «общаться» с ним. Онешко понимал, что первый путь в считанные месяцы загонит его в депрессию, а второй навсегда заставит забыть про свою твердую гетеросексуальность. «Блять, и как у него получается ничего не делая заставлять меня сходить с ума потока собственных размышлений?». Его мысли прервал громкий голос, доносившийся из комнаты, откуда Юлик, как трус, убежал около пятнадцати минут назад. «О чем можно так долго говорить? — он умывал лицо холодной водой и осознавал, что даже рад тому, что Руслан занят и не может придти сюда чтобы «поговорить» или «требовать объяснений», которых у Онешко не было. Юлий выключил воду и прислушался. До его слуха доходили обрывки фраз: «ты мог бы со мной посоветоваться» «я тебе говорил, что не хочу иметь с ним дело» «да в пизду твои рейтинги» . Парень, увлеченный диалогом Руслана, снял с вешалки первое попавшееся полотенце и уткнулся в него лицом, вытирая противные капли. Знакомый запах молниеносно пробрался в сознание. Именно его он ощущал, когда нечаянно помылся в душе не своим средством, когда завалился в кровать соседа в его отсутствие, когда некоторое время назад целовал его. Сам. Юлик трясущимися руками вернул вещь на место и аккуратно опустил дверную ручку. Дверь открылась тихо, без скрипа. Онешко осторожно прошел мимо комнаты, где Руслан продолжал очень эмоционально говорить по телефону. Дойдя незамеченным до спальни Кузьмы, где он и должен был спать, Юлий быстро скинул одежду, не включая свет, на ощупь вытащил из дорожной сумки первую попавшуюся чистую футболку и, наспех расправив постель, залез под одеяло. Таков был его план. Уснуть, чтобы не попасть на неловкий разговор с Тушенцовым. Утро вечера мудренее. Надо все обдумать. Пока что говорить не о чем. Юлий прикрывает глаза, надеясь на быстрое погружение в сон. Через несколько минут он слышит звук приближающихся к комнате шагов и скрип дверной ручки. «Нет нет нет. Уходи, пожалуйста, Руслан, не усложняй», — мысленно молился Онешко, стараясь дышать ровно и спокойно, чтобы его приняли за спящего. Он сотни раз проделывал этот трюк в детстве с мамой. Но она никогда не верила, что сын спит, ибо Юлик очень быстро себя выдавал смехом, который вырывался из груди. Но сейчас ему было не смешно. Совсем. Он чувствовал, что еще немного, и его нервы не выдержат... Руслан резко бросает трубку, не давая Кашину договорить очередную фразу с извинениями. «Я всегда знал, что Алишер тебя испортит, — Тушенцов делает глубокий вдох и бессознательно проводит языком по укушенной губе, — Юлик». Он слышал, как парень пару минут назад прошмыгнул из ванной в спальню. Тот явно старался быть незаметным. «Не удивительно, что он смущен, нужно дать ему время, — подумал Руслан, но понял, что как раз таки времени у него и нет, — надо сказать ему, что завтра я уеду». Когда он вошел в комнату, Онешко спал. Точнее делал вид, что спал. Руслан это понял сразу же, когда смог разглядеть в лунном свете лицо парня и его нахмуренные брови. Тушенцов прошел к незашторенному окну и, повернувшись спиной к Юлию, оперся локтями на подоконник. Спустя несколько минут молчания, он все же подобрал слова и еле слышно заговорил: – Данил звонил. Этот дурачок, как обычно, напился вместе с Моргенштерном, и пообещал ему, что завтра вечером мы с ним выступим на разогреве на его (Алишера) концерте в Твери. Просто пиздец. Меня он даже не просил. Мне этот Алишер нахуй не нужен вместе со своими концертами. У нас свой тур на носу, блять. И походу после Твери мы сразу в него и поедем. В Питер я уже не успею вернуться. Ответа на этот монолог не последовало и, подождав немного, Руслан продолжил: —Так что кошка остается на тебе. Вижу, она тебя особенно любит, — Юлик никак не отреагировал на эту попытку пошутить, и Тушенцов уже начинал злиться. —Я знаю, что ты не спишь, прекрати это цирк, — парень повернулся лицом к все еще «спящему» Онешко и медленно пошел в его сторону. Он тихо опустился на колено у самого изголовья так, что их лица опять находились в опасной близости. И вдруг Тушенцов понял, что парень действительно спит. От этого он почувствовал себя немного смелее, и заговорил еще тише, почти шепотом, даже больше для себя, чем для Юлия. —Я уезжаю рано утром, Юлик. И не вернусь в Питер почти до конца весны, – он провел большим пальцем по скуле Онешко и, дойдя до волос, почти невесомо их погладил, — прошу тебя, не расставайся со мной вот так. Ты спрашивал, правильно ли мы поступаем. Я не знаю ответа. Но я знаю точно, что расставаться в таком неопределенном и подвешенном состоянии нельзя. Несколько минут Руслан разглядывал лицо Юлия в ночном свете, стараясь запомнить его таким. Поднявшись с колена и собираясь уходить, он в последний раз наклонился над спящим и, целуя его в висок, одними губами произнес: –Не отпускай меня. И вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Он уже не увидел, как парень сильно сжал одеяло руками, до боли закусил губу и уткнулся в подушку, чтобы не дать вырваться отчаянному вою. Юлий все-таки не выдержал напряжения.