Moondust

Руслан всегда был немного странным. Еще со школы. Все это знали и сторонились, а он и сам не искал друзей. Его рассуждения редко совпадали с мнением большинства. Его физическое и эмоциональное здоровье было на порядок хуже, чем у сверстников. Отсюда, наверное, его постоянные шутки про смерть и наркотики. По этой же причине острые, саркастичные и язвительные замечания по любому поводу. Парню было легче поддерживать созданный образ, чем показывать всем кто он есть на самом деле. Да, сходиться с людьми он никогда не умел. Совсем углубившись в собственные мысли, парень не заметил, как положил в утренний кофе гораздо больше сахара, чем планировал. Утро не бывает добрым, когда засыпаешь поздно ночью после долгого монтажа. Но обязанность кормить кошку ровно в 9 утра – одно из главных условий его проживания в квартире Кузьмы. Поэтому он терпит ее настырное звонкое мяуканье из дальнего угла кухни, в котором находятся миски. Стойко выносит ее ночную беготню по дому и внезапные игривые нападения. В целом, Серя оказалась воспитанной кошкой. Она большую часть дня спала на спинке дивана, на котором расположился Тушенцов, и не приставала к нему с порывами нежности. Кузьма ежедневно писал, удостоверяясь, что с питомцем и квартирой все в порядке. На что получал подробный фотоотчет и пару видеосообщений. В эти три дня, что он тут жил, парень ни с кем толком не общался, кроме самого Гридина. Данил куда-то пропал и перестал выходить на связь (хотелось верить, что он целиком поглощен работой над альбомом и туром, а не прозябает в барах со своим дружком Моргенштерном). «Блять, он его испортит. Заразит чувством псевдо-славы, страстью к пьяным дебошам и прожиганию жизни. Да, у Кашина своя голова на плечах, он не из тех, кто прогибается под влияние друзей, но бляя…» – с этими мыслями Тушенцов сел на диван, отхлебнул немного кофе, уставился в потолок и грустно ухмыльнулся –«Данила погубит Алишер, а меня Юлий. Только вот другим способом». Руслан продолжил припоминать тех, с кем он еще общается в этом городе. Кулич предпочитал личные встречи виртуальному общению, но у Руслана не было сил и желания выходить из теплой квартиры на промозглые весенние улицы. Юра наверняка где-нибудь пил, а когда он был в запое, до него невозможно было дозвониться. Из питерских хороших знакомых оставался только Онешко, которого до жути хотелось видеть, но этого Тушенцов себе позволить не мог. Потому что это не правильно. Так быть не должно. Нужно уметь наступать себе на горло. Все, ушел – значит ушел. С этими недо-философскими рассуждениями и приторным кофе начался его 4 день отдельного от Юлия проживания. Ему было непривычно вновь жить одному спустя сколько месяцев. Даже уютная квартира Никиты, которая уже успела немного захламиться пустыми бутылками из-под энергетиков, не давала чувства покоя и умиротворения. Сомнения о правильности выбранных решений без конца терзали парня, не оставляя его больную голову ни на минуту. В течение всего дня он только и делал, что писал сценарии, подбирал темы для роликов, немного снимал, пил энергетические напитки, которые уже давно перестали оказывать на него влияние и покупались, скорее, по привычке. Сегодня Руслану было особенно паршиво, хотя он даже не мог объяснить почему. Он был не из тех, кто любил пиздострадать и утопать в горе от безответных чувств. Просто весенняя хандра одолевала его каждый год, подкидывая стандартные для всех людей депрессивные рассуждения о том, как и на что он тратит свое примитивное существование. От очередного углубления в собственные мысли его отвлек телефонный звонок. Парень вдруг обнаружил, что за окнами уже потемнело, а значит, он опять бесцельно потратил еще один день. «Кто, блять, звонит в такое время?» – искренне удивился парень, но входящий вызов прекратился прежде, чем он успел дотянуться до трубки. Тушенцов ощутил, как внутри него сжались все органы, а сердце забилось в учащенном ритме. На дисплее высвечивалось оповещении о пропущенном от абонента «Юлий Онешко». Парень не успел подумать о том, что не разговаривал с Юликом по телефону с осени, как тот позвонил второй раз. «Зачем он это делает? Чего ему, блять, от меня надо?» – Руслан раздумывал брать или не брать трубку. Ему хотелось услышать голос парня, но говорить им было не о чем. Наверное. Тушенцов делает глубокий вдох. – Алло, – на другом конце слышно лишь дребезжащий шум и сильные помехи, – алло, Юлик? Эй, ты слышишь? Алло! – Да, да. Ты че трубку не берешь блять? До тебя не дозвониться. Реще приезжай в квартиру, – голос Онешко временами пропадал и перебивался непонятным треском. – Что? – Меня затопило блять. Трубу прорвало. Ты нужен мне здесь, я просто не вывезу это один – звук наконец стал четче, и Тушенцов смог расслышать нотки отчаяния в последний словах. – Ты к вахтеру ходил? Да, я сейчас буду, – Руслан уже бегал по квартире в поисках одежды, спотыкаясь о расставленные Катей цветочные горшки и раскиданные им самим вещи. – Она вызвала слесаря, уже почти час жду. – Скоро буду, – парень сбросил вызов, потому что невозможно было разговаривать по телефону и одновременно натягивать узкие джинсы с дырками. «Блять, Юлик, вечно с тобой что-то случается. Каждый раз встреваешь в какое-нибудь дерьмо, – возмущался мысленно Руслан, но в душе теплилась фраза Юлия «ты нужен мне». И не важно, что он нужен только на время поломанной трубы. Главное, что нужен. Главное, что Онешко позвонил именно ему с просьбой о помощи. Главное…главное не придавать эту слишком большого значения и не тешить себя ложными надеждами. Юлик не услышал, как повернулся ключ в замочной скважине, который Тушенцов так и не вернул ему. Он не знал, как тот снял куртку и, не разуваясь, прошел в сторону кухни. Сейчас, сидя на стуле спиной к дверному проему и поджав под себя ноги, он не замечал ничего вокруг и был полностью погружен в собственные мысли. Когда вошедший Руслан окликнул его, Юлий так сильно испугался, что чуть не навернулся со своего «трона», который не давал ему еще больше мочить промокшие ноги. – Я думал, что ты уже не приедешь, – честно сознался Онешко, нехотя слезая со стула и наступая босыми ступнями в постепенно остывающую теплую воду, – ботинки с носками тоже можешь снимать, пока не испортились. Тушенцов не мог не заметить, что уровень воды был аномально высок. Жидкость неравномерно растекалась по полу, в некоторых местах доходя до сантиметров десяти. Он оторвал взгляд от плавающих мелких предметов, сваленных с журнального столика, и впервые за встречу в упор посмотрел на бывшего соседа. От привычной укладки не осталось и следа: волосы были растрепанные и мокрые от пара, не покидавшего квартиру. Под глазами образовались большие темные круги – последствия перенесенного стресса или нескольких бессонных ночей. Оливковая футболка с закатанными рукавами почти насквозь мокрая, как и подвернутые до икр спортивные штаны. Выражение лица Юлия источало усталость, а бегающий взгляд подчеркивал неловкость, возникшую между парнями. Такой образ опять побуждал Тушенцова приблизиться и успокоить парня, как тогда, после драки. Руки зачесались от желания прикоснуться к влажным запутанным волосам и придать им привычную форму. Но в этот раз он сдержал порыв. – Что тут произошло? – Руслан разувался, спиной чувствуя на себе тяжелый взгляд измученных карих глаз. – Прорвало трубу в… твоей комнате. Я когда шум воды услышал, даже не сразу осознал, что такое вообще могло произойти. Дверь туда закрыта была. А когда я вошел, в остальные комнаты хлынул кипяток и клубы пара. Пиздец короче. Слесарь минут за пять до твоего прихода ушел. Но тут уже вон сколько натекло, – Юлий провел ногой по воде, образовывая волны, которые приятно обдавали ноги Тушенцова, – у меня в спальне меньше всего воды. – Откуда начнем? – Руслану хотелось быстрее взяться за дело, чтобы избежать неловких разговоров. – Да прямо отсюда, – Онешко принес с ванной ведра и чашки, которыми можно было по чуть-чуть вычерпывать воду. На протяжении нескольких часов парни работали молча, то и дело собирая воду и выливая ее в ванную. Один раз они все же столкнулись в дверном проеме: вновь погрузившись в свои мысли, Юлий налетел на Руслана, всем телом врезаясь в него, от чего тот опрокинул на себя почти полную чашку. – Бл…– беззлобно зашипел Тушенцов (сил уже не оставалось даже на возмущения) и решил немного разбавить обстановку шуткой, – тепленькая пошла. На самом деле вода уже почти остыла. Из-за этого теперь холодная и мокрая футболка неприятно прилипала к коже. – Черт, я не хотел, сейчас принесу тебе свою, – не поднимая глаз, пробубнил Юлий и удалился в собственную спальню. «Так, это не то, не то, опять не то, блять, да что же дать, – парень нервно копошился в шкафу и подбирал Руслану вещь, как вдруг его взгляд упал на верхнюю вешалку, где размещалась та самая, оставленная самим же Тушенцовым футболка, – ну нет, ее ты обратно не получишь». Впервые за вечер Онешко слабо улыбнулся, схватил попавшуюся под руку белую адидасовскую футболку и вернулся в зал. Тушенцов распластался на диване, откинувшись на спинку и глубоко дыша. Глаза его были закрыты, а вся поза говорила о том, что парень устал. Глядя на него, Юлий сам ощутил тяжесть в теле и сильное желание бросить эти чертовы ведра, наплевать на все и просто отдохнуть. – Перерыв, – коротко бросил он и, выключив свет, резко плюхнулся на диван. Не рассчитав траекторию, Юлик приземлился впритык к Руслану. Он быстро почувствовал тепло исходившее от Тушенцова, когда их бедра и плечи соприкоснулись. Руслан не двигался и старался оставаться невозмутимым. В руки ему упала футболка, которую принес Онешко. Недолго думая, он переоделся, не вставая с дивана, и скинул мокрую вещь на пол. Ее теперь все равно стирать. «Придется разузнать у Кузьмы, как пользоваться его стиральной машинкой, а то в этой квартире, наверное, теперь половина техники из строя выйдет» – мысли Тушенцова были прерваны тихим голосом, мягко прозвучавшим над ухом. – Как ты понял? – Что? – Руслан покосился в сторону Юлика, стараясь не поворачивать голову, чтобы их лица не оказались слишком близко. – Что ты…ну…ну гей, – Онешко откинул голову на спинку дивана и повернул ее так, что практически утыкался носом в шею парня. Находясь в такой близости, он даже в темноте мог отчетливо видеть, как напрягаются мышцы Тушенцова, когда тот нервничает и непроизвольно подергивает лицом. – Не знаю, как-то само получилось. Я до недавнего времени вообще не был уверен кто я. – До какого? – Юлий был настойчив и нетерпелив, а Руслану все труднее было вытягивать из себя слова и тщательно подбирать их так, чтобы не сболтнуть лишнего. – Ты задаешь слишком много вопросов, которые тебя не касаются. Давай лучше закончим с уборкой и…, – с этими словами парень хотел встать с дивана, но Онешко вовремя вцепился холодными пальцами ему в плечо и задержал. – Это ты втянул меня в это. Ты и должен теперь помочь мне разобраться во всем. Иначе… – О боже, что ты несешь?! Ты думаешь, это так просто? Взял и решил быть или не быть геем? «Ты должен мне помочь»! Ха, да нихуя я тебе не должен. Ты вообще подумал, каково мне? «Ты втянул меня в это»! Да никуда я тебя не втягивал. Ты либо тупой, либо не хочешь сам себе признаваться в том, что не я первый сделал шаг навстречу. Я тут полгода жил спокойно и пальцем тебя не тронул. Ты, Юлик, просто доигрался. Все твои выходки, заебы и попытки задеть меня – не что иное, как желание привлечь внимание. А теперь тебе «разобраться», блять, надо. Головой надо было думать. Мне, считаешь, по кайфу все это? Знаешь, это не тебе от меня бежать надо было изначально, а мне от тебя, – Руслан говорил резко и грубо, но в глубине его голоса застряли ноты отчаяния и обиды, не имея возможности вырваться, ибо парень старался сдерживать себя в любых обстоятельствах. Тушенцов уперся локтями в колени и запустил тонкие пальцы в короткие волосы. Онешко наблюдал, как тяжело вздымается его спина при дыхании, пока пытался осознать смысл сказанных им фраз. Слова парня хлестали его по лицу, разбивая в дребезги розовые очки, за которые он до последнего прятался. Только сейчас он понимал, как тяжело было Руслану тащить все это, огораживая его, Юлика, от потрясений. Он осознавал, что ушел сосед вовсе не из-за эгоизма или материальных неудобств, а только лишь для того, чтобы не навредить ему. Глубокие чувства уважения, теплоты и нежности нахлынули на Онешко. Ему вмиг стало неважно, какая у них обоих ориентация. Просто захотелось обнять Руслана со всей благодарностью, на которую был способен, но не успел он и пошевелиться, как Тушенцов поднялся на ноги и разрушил всю магию момента словами: – Просто давай покончим с этой водой, мне уже пора возвращаться обратно к Кузьме. В оставшееся время Юлий не нашел момента, чтобы поговорить с бывшим соседом. Точнее, шансов у него было много, но ни один из них он не решился использовать. И Руслан так и уехал под утро, выжатый, как лимон, желая только скорее лечь под одеяло и забыться сном на сутки. Так он и поступил, но поспать ему удалось не долго. После обеда вновь позвонил Юлий. После того, как Тушенцов открыл глаза и уставился на мигающий дисплей, в сознании всплыл его вчерашний монолог и обрушил на него лавину стыда за собственную несдержанность. Трубку брать не хотелось, но Руслан пересилил себя: – Алло? – Русь, – Тушенцов буквально на собственной шкуре ощутил, как Юлика бьет дрожь, – меня выселяют.