Не навсегда

Я так люблю тебя Но это не навсегда Олег вел машину весьма спокойно и уверенно. По крайней мере так казалось снаружи - внутри он весьма сильно и крепко злился. Втемяшилось Разумовскому “увидеть Адриатическое море с другого ракурса”. И ничего, что его разыскивают. И ничего, что Олегу тоже нельзя везде светить фейсом - как бы не балду пинал последние несколько лет, а некоторые люди до сих пор хотят видеть его мертвым. Но Разумовский на всё это глубоко начихал - сказал что хочет на море, значит едут на море. В конце концов собак для того и дрессируют, чтобы они подчинялись хозяевам по первому свистку. На памяти Олега это самые больные отношения из всех какие он знал. Для Разумовского он пять минут собака, а другие полчаса - самый дорогой и любимый человек. И Волков не знает когда наступят эти пять минут и от этого в два раза страшнее. Разумовский, спящий рядом на кровати, свернувшись в комок, вызывает в Олеге чувство мнимого спокойствия. Мнимого - потому что в любой момент Сергей может начать прерывисто дышать, ворочаться, сбивая простыни, а потом вообще кричать как оголтелый. Сколько раз он уже будил Олега и его людей, Волков со счету сбился. Главное после этого успокоить Сережу, дать ему воды, таблеток и проследить, чтобы во взгляде исчез хищный огонь. Но никогда он не исчезает полностью. Олег вырулил в сторону пляжа. Сережа прижался носом к стеклу, наблюдая за тем, как море медленно поглощает солнце. Вода окрасилась точно в цвет волос Разумовского и Олег подумал про себя - вот его Венера, как у Боттичелли. Такая же тонкая, прекрасная и огненная. На этом сходство и заканчивалось. Рыжие волосы, вызывавшие ярость у многих мальчишек в детском доме и черную зависть у девчонок, красиво лежали на худых плечах. Иногда Сережа собирал их в низкий хвост на затылке и так Олегу нравилось даже больше. Но лучше всего эти огненные пряди смотрелись у него в руках по ночам. - Приехали. Вылезай. Дважды просить не пришлось - Сережа пулей вылетел из машины и подбежал к краю обрыва. Он специально нашел такое место, которое выглядит как край мира, подумал Олег. И они на этом краю вдвоем, одни против всего мира, прямо как в детском доме давным-давно. Сергей стоял прямо на самом краешке, соленый ветер упрямо бил в лицо, словно всячески отговаривал от шага вниз. Олег немного напрягся, когда Разумовского шатнуло, под одним довольно сильным порывом. - А если я захочу прыгнуть? Сережа смеется навстречу воде и солнцу и выглядит совсем-совсем счастливым, словно забыл про все свои крики и кошмары. Он напоминает Олегу стихию - смесь огня и ветра, всепоглощающ и резок, сжигает дотла и одновременно дует на все многочисленные раны. Оранжевый свет, словно резцом углубляет все шрамы и царапины на лице и руках Волкова, показывая сколько всего пережил наемник ради своего хозяина. Глупое слово. Хозяин. Словно он псина безвольная. А он и есть псина, потому что стоит Разумовскому его чуть поманить, то он тут же бежит со всех лап и приносит тому всё что попросит. А Сережа использует метод кнута и пряника - кнутом являются его тупые выходки и вопли от кошмаров, а пряники все ночью наедине или в темных закоулках дворца, пока никто не видит. Что то, что другое - всё на грани боли и удовольствия. Сережа жестом подзывает Олега. Тот осторожно приближается к краю - пусть хоть у кого-то из них будет благоразумие и капля адекватности. Разумовский порывисто утыкается носом Олегу куда-то в район шеи и вздыхает. Волков думает что это словно сцена из какого-то зарубежного кино - обрыв, закат и парочка стоит обнявшись. Только это самое дерьмовое кино в его жизни. Олег не знает, могло бы у них быть когда-нибудь всё нормально. Типа как у всех этих парочек - совместная готовка, походы в магазин, кино вечером вдвоем. А не разработка гениальных злодейских планов, попыток перерезать себе горло за ужином, откачивание от передоза таблетками. Но с другой стороны - с Сережей вообще нельзя представить ничего нормального и обыденного. А уйти он не может, просто потому что живет этими хрупкими моментами счастья, как, например, сейчас. Или когда Разумовский во сне бессознательно сворачивается калачиком вокруг его большой и теплой руки. Или когда он видит в синих глазах огромную немую благодарность пополам с “Ты нужен мне, я без тебя не смогу”. Море начало постепенно затухать, словно в него добавили темной акварели. Вот так и с Разумовским. А точнее с его настроением. - Олеж, ты никуда не уйдешь? Голос у Сережи становится совсем детским и у Олега щемит от этого сердце. - Я всегда рядом. Разумовский улыбается, когда целует и что-то шепчет. Олег не видит его глаз за сомкнутыми веками, но уже знает, чье отражение там найдет. И это уже не Сережа, даже не слабая тень от него. От этого становится дурно и тошно, словно Олегу выписали приговор вне очереди. - Но это не навсегда.