***
И множилось их племя. И ходили они, и гадили по чужим дворам, не ведая, что творят, искренне веря, что несут миру благо! Человек насралубёг неразумный, мнил себя очень храбрым. Отвага оставлять какахи в чужих песочницах кружила ему голову и щекотала ноздри собственным, как ему ощущалось, величием. Так человек насралубёг и ходил по чужим дворам с единственной целью, обрастая от действ своих отважных короной и думая, что железные его яйца круче любого, могущего повстречаться Дворника. Корона очень давила на яица, отчего человек насралубёг порою терял всякую благоразумную реальность, но лишь увлекался все более, упрачиваясь в святости своего «крестового» говномытарства. Также человек неразумный насралубёг, старательно делал вид, что не интересуется дальнейшей судьбиной наваленных им кучек и не следит, как кто вляпается, закашляется или расчертыхается от вони, как, устало покачивая головой, Дворники берутся за совочки, собирая самое-важное-во-вселенной-ИМХО и урчащее разбухшее от несварения собственного величия ЭГО в пакетик… … Человек насралубёг сидел в кустах, убежденный в своей невидимости и дрочил. Ах, как сладко наблюдать рефлексию и изумление вляпывающихся в его какахи! Мозолистая рука металась между яйцами и набиранием нового комментария. Неудержимо урчало разбухшее Эго, грозя очередной вонючей кучкой, за которую похвалит яжымать. «Ах, какие сладкие метания, еще… еще… О-о-ох! Как же я охуенен, о да, детка, да-а-а!..» Постанывал в кустах человек насралубёг, уверенный в своей невидимости. Ибо большинство просто проходило мимо, делая из-за неловкости вид, что не замечают сей картины. Особенно прохожие или гости, чьих крылец не затронуло сие явления предпочитали обходить стороной — еще, не дай бог, пропахнет одежда специфическим ароматом. Так все более и более убеждаясь в крутизне своих яиц, человек насралубёг занимался неистовым дрочевом. Правда, были у него и лазейки, и тайные из кустов тропы (а то и такое бывало, приходилось ради великого дела покидать поле боя на карачках, когда совсем уж зацикленные на чистоте своих крылец попадались) и иные личины, дабы не потеряв «лица незаинтересованного», нападать на негодующих хозяев крылечек с разных ипостасей и сторон. В общем, человек насралубёг был хоть и неразумным, но весьма продуманным. И все-то шло у него заебись и не волновало ничего, акромя мозолей на руке, покуда не «посчастливилось» ему нарваться на Садовника. А Садовник, надо сказать, хоть вел себя скромно и с виду казался порою ну вылитым санктой симплицидас, да только был отнюдь непрост. В прошлом Садовник занимался Инквизиторством, до того, как занялся садоводством. Но тут надо понимать, что замашки-то все остались… — Это что такое? — четко и сухо сказал Садовник, узрев кучку говнища у калитки своего сада. «О, вот оно, сейчас-сейчас!..» — в предвкушении затаил дыхание в кустах человек насралубёг. Садовник не на шутку рассердился, ведь от неожиданности вступил любимой берцей прямо в центр вонючей кучки. — Блин, теперь и берцу отмывать!.. — зло сплюнул бывший Инквизитор. А надо сказать, что отмывать её ой как тяжело, ведь подошва-то вся ребристая. Но Садовник не был бы садовником. На помощь ему пришёл брандспойт: и берцу отмыл враз, и кучу зловонную смыл за считанные секунды. — Вот! Теперь полный порядок! — улыбнулся Садовник, потирая руки. — Так-то лучше! А человек насралубёг сидел в кустах, медленно обтекал и ловил дрожаков от холодной воды вперемешку с говном, которое стекало с лица, волос, и плеч. И лишь одна мысль стучала в пустом черепе: «Как же так… Как же так…»Насралубёг
26 сентября 2018 г. в 20:46
Лиикир уже откровенно подзадолбался прибирать за пернатыми свой дворик. Спасу не было от этих производителей помёта. Но однажды к нему в обитель постучался демон из соседнего замка и сказал, что на помёте отлично можно заработать, продавая его аграрным хозяйствам. И дело пошло.
Правда, Лиикир не был в восторге, что оптовые поставки производятся у него прямо во дворе перед замком. Но и тут пришло спасение.
Однажды в полуденный час, когда он был на Земле с некими делами, он зашёл в скверик перекусить и увидел яжымамок. Те кудахтали и квохтали над своими чадами.
«Вау! Да это же прямо мои курицы! — подумал Лиикир. — Да… Тут можно заработать и дворик освободить…»
Вернувшись в Ад и прихватив оттуда первую попавшуюся клушку, нехитрым движением когтистой лапы он предал ей вида златокудрого карапуза, а затем вернулся на Землю.
А там на детской площадке одна из яжыматерей причитала над чадом:
— Что ж ты опять обделался?! Где на тебя памперсов напастись?!
А карапуз лишь лыбился на крики мамки.
— Что?.. — сочувственно проговорила Лиикир, принявшая облик рыжеволосой женщины, одетой в серый спортивный костюм, которая держала в одной руке карапуза, а в другой коляску — ну вылитая яжымать. — Не хочет на горшок ходить?
— Ага, — с досадой кивнула настоящая яжымать.
— А ты не ругай его, — подмигнула Лиикир зелёным глазом, — а хвали. Как только покакает в горшок или не в памперс, так и восхищайся, мол, умничка, деточка, в горшочек покакала, а не в памперс. Славные какие какашечки!
— И что, помогает? — яжымать смотрела с надеждой на Лиикир.
— Конечно, — кивнула та. — Смотри на моего.
А курица, которую демон превратил в малыша, уже сидела под кустиком и клала очередную кучку. Лиикир тут же взорвалась похвальбами:
— Какая же ты умница у мамочки! Кучку под кустик наложила! Вот я тебе за это конфетку куплю!
Увидев это, яжымать тут же принялась делиться методикой с другими яжымамками. И они так увлеклись, что даже после того, как дети приучились ходить на горшок, расхваливали каждую их кучку. Ведь так было проще воспитывать.
Именно из таких детей и получились в итоге насралубёги. На радость Лиикир. Ведь теперь всех этих производителей помёта можно было переместить под видом малышей на Землю, подальше от своего любимого замка.