Pretty Boy

Этот план, по крайней мере, вряд ли закончится тем, что он получит выговор, размышляет Луи, выходя из дворца в четыре утра. Луи хочет испытать удачу и попытаться найти своего таинственного мужчину, заглянуть в его слишком невинные глаза еще раз и вернуться домой, чтобы Лиам не успел ничего выяснить. Он знает, что в его расписании до двух дня ничего нет, а значит, Лиам не будет будить его до часу. Этот план кажется безупречным. Хотя все это начинается немного глупо, когда он сидит в лобби отеля Лэнгам в спортивных штанах, шапочке и мягком хлопковом свитере. Выбрав еще и очки, Луи решил, что этот наряд будет отвлекать людей, и они не заметят в дневном свете, что мужчина, сидящий в лобби, – член королевской семьи. Однако он не подумал о том, что в пятизвездочном отеле привлекут внимание именно спортивные штаны. Луи получает неодобрительные взгляды от работников отеля, которые сомневаются, что какой–то татуированный негодяй может находиться в этом месте, но, к счастью, у Луи за спиной двадцать два года практики выглядеть непринужденно, поэтому он держит нос достаточно высоко, чтобы никто к нему не подходил. Но, наверное, они все же должны это сделать, учитывая, что Луи беззастенчиво ведет себя как псих. Не то чтобы он хотел следить за Гарри, но не считая клуба, в котором они встретились, это единственное место, где он мог его найти. Этот план пришел Луи в голову прошлой ночью, и он назвал его «Операция «Где Уолли». Согласно ему Луи должен был рано встать и сидеть в лобби отеля, а Гарри однозначно будет здесь, и их пути пересекутся. Когда прошел час, Луи начал думать, что, быть может, потрясающий план не такой уж и потрясающий. Множество людей выходит в лобби, чтобы выселиться, в основном, бизнесмены уходят по делам, но никаких признаков кудрявого молодого парня с таинственной улыбкой. Луи готов был сдаться и уйти домой, забраться в свою теплую кровать и валяться там все утро, когда услышал знакомый низкий голос с другого конца лобби. Его глаза начали резко искать источник этого самого голоса, он был уверен, что это Гарри, извиняющийся за то, что врезался в женщину на каблуках, которая уткнулась в свой телефон. Гарри бездумно ходит по лобби, рассматривая все, пока его взгляд не падает на небольшой ресторан внутри, подающий завтраки. Луи сидит на месте. До него доходит, что у него нет никакого плана действий. Он перестал все планировать, дойдя до части «увидеть Гарри снова». Сейчас же, положив взгляд на Гарри, он не уверен, что нужно делать. Гарри выглядит так, будто хочет позавтракать, а Луи явно не из тех людей, кто будет мешать худеньким деткам есть. Проходит пять минут. Гарри все еще крутится у входа в ресторан, но все еще не осмеливается войти. Луи почти подумал, что он кого–то ждет, но Гарри не выглядит так, будто ждет. Взгляд на его лице больше похож на отчаянную надежду, и поэтому Луи встает с кресла и подходит к парню. – Доброе утро, – мягко говорит он, и Гарри подскакивает на месте. Когда он замечает, кто с ним разговаривает, Гарри расслабляется, и Луи улыбается. – Не хотел напугать тебя, ладно? Гарри, кажется, думает побыть честным, потом думает еще лучше и колко отвечает: – Отойди, пожалуйста. Я не смогу найти себе клиента, если ты будешь крутиться вокруг меня и разрушать таинственность. Луи удивленно поднимает брови, не в силах сдерживать свое удивление. – И часто ты ищешь клиентов в шесть утра? – спрашивает он, а потом понимает, что это могло прозвучать немного грубо. – Прости, я не это имел в виду. Я просто удивлен, что ты все еще работаешь. Все это до боли неловко и вряд ли лучше, чем первоначальная фраза, но Гарри кажется очарованным. – Вообще нет, – отвечает он, – но сегодня – исключение. Я надеялся на бартер с кем–нибудь. – Бартер? – Думал, может, предложить одному из работников кухни минет в обмен на завтрак, – по–обычному отвечает Гарри. – Тяжелая ночь была. К счастью, он не смотрит на Луи, когда говорит это, поэтому у принца есть секунда, чтобы скрыть удивление и вести себя так же обычно. – О, все в порядке? Гарри смотрит на него с покорной улыбкой. – Я же говорю. Тяжелая ночь. Жесткая, – он заправляет за ухо выпавшие кудри и показывает фиолетовый синяк. – Клиент в три часа брал за двойную цену. Двойная цена, если ты хочешь жестко. В ушах Луи звенит предложение Гарри с их совместной ночи. – Я куплю тебе завтрак, – предлагает он. – Я все равно голоден. И я мог бы выпить шесть кружек чая. Но Гарри лишь мотает головой. – Ни за что, – уверенно говорит он. – Это уже становится странным. Сначала ты мне платишь баснословные деньги за то, чтобы я поспал с тобой, причем не так, как я привык. Теперь ты следишь за мной по городу и пытаешься купить мне завтрак? – Я не следил за тобой по городу, – сразу же протестует Луи. – И это не странно. Не говори так. – Как скажешь, – отвечает Гарри, – но то, что ты одет так в здании, где костюм без галстука – повседневная одежда, – странно. Поэтому ты не можешь делать вид, что ты здесь ради какого–то официального мероприятия. Луи замечает, что Гарри очень быстро делает выводы. – Ладно, – после паузы говорит он, – может быть, я надеялся встретить тебя. Но это не значит, что мне нельзя покупать тебе завтрак. Ты бы позволил это сделать кому–то другому, если бы я не пришел. – Нет, я бы обменял свои услуги на еду, – поправляет его Гарри. – Это отличается от пугающего добродетеля. Луи на минуту задумывается и взвешивает ситуацию у себя в уме. Гарри, очевидно, слишком умный, чтобы его можно было уговорить милыми словами или хождением по кругу. Такое расположение дел – совсем не то, чего Луи ожидал, планируя все. И, взвешивая все за и против, он сжимает зубы и врет. – Хорошо, тогда обмен. Я покупаю тебе завтрак, а потом ты мне отсасываешь. Ты же на это рассчитывал, так? Во взгляде Гарри читается естественное удивление. – Серьезно? Ты предлагаешь мне обмен с тобой на завтрак? – Ну, я хочу купить тебе завтрак, – говорит Луи, – поэтому, думаю, мне придется согласиться на твои условия, – конечно, он не упоминает, что он собирается накормить Гарри, а потом откажется от обратной оплаты. Это низко. Это грязно. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Им требуется несколько секунд, чтобы понять намерения друг друга, но оба проваливают эту миссию, в итоге Гарри попросту мотает головой. - Я тебя не понимаю, – ворчит он, – но идея завтрака звучит очень неплохо. Улыбка Луи сияет ярче звезд. – Тогда давай войдем. – Не думаю, что разрешат, – замечает Гарри, – в таких местах есть дресс–код, ты знаешь? – он указывает рукой на одежду Луи. – Возможно, тебе нужно поискать заведение уровнем пониже. Он прав, и Луи лишь вздыхает. – Тогда куда? Я за рулем. Они идут к парковке, и Гарри пожимает плечами. – Я не знаю, где здесь неподалеку можно поесть. Луи изучал весь Уэст–Энд с самого детства, и он начинает перечислять все свои любимые рестораны. Он доходит до половины первой тридцатки, когда Гарри его обрывает и мотает головой. – Ты не поведешь меня в какое–нибудь роскошное место, – резко говорит он, – мы не на это договаривались. – Технически, – начинает Луи, доставая ключи от машины и садится внутрь, чтобы их никто не услышал, – технически мы договаривались, что я веду тебя на завтрак. Насчет уровня заведения ты ничего не говорил. Гарри несколько секунд обдумывает это. – Ты пытаешься воспользоваться мной? Луи так удивляется услышанному вопросу, что чуть не заезжает на бордюр. – Что? Конечно, я не пытаюсь– эй, перестань, – хмурится он, когда Гарри хихикает. – Я знаю, что все это ужасно неловко, мне не нужно, чтобы ты со мной играл в игрушки и заставлял меня думать, что я тебя случайно обидел. – Надеюсь, что ты лучше ведешь переговоры в трудных ситуациях, когда дело касается политики, – дразнится Гарри. – В противном случае, я буду откладывать деньги на билет до Америки и попробую испытать свою удачу там. Луи закатывает глаза. – Ха–ха, очень смешно, – сухо отвечает он. – И в чем же ты будешь испытывать удачу? Будешь строить карьеру стенд–ап комика? – У меня в репертуаре есть потрясающие шутки. Заезжай сюда. Луи подчиняется, не сразу соображая, куда Гарри направляет его, но потом замечает знакомую золотистую вывеску и вздыхает. – Серьезно? Ты хочешь, чтобы я отвел тебя на завтрак в Макдональдс? – У них очень хорошие драники, – защищает свой выбор Гарри, – и можно делать заказ в машине, не вылезая из тепла. – Тебе холодно? – хмурясь, спрашивает Луи, становясь в очередь на машине. Он замечает, что ногти Гарри немного синеют, по–видимому, оттого что ткань его костюма неплотная, а пальто у него нет. Он не совсем подходяще одет для прохладного осеннего утра. Луи сразу же включает печку. – Тебе нужно было сказать. – Не хотел беспокоить, – бормочет Гарри. Луи позволяет тишине повиснуть между ними, пока они не достигают окошка заказа. Он поворачивается к Гарри, спрашивая, что он хочет, и удваивает его заказ, а потом добавляет свой и следует инструкциям обслуживающей их девушки, игнорируя злые взгляды Гарри. На самом деле, взгляды Лиама в разы хуже, но Гарри – сплошные кожа да кости, поэтому он не может позволить себе купить ему скромный завтрак. – Ты хорошо поспал в тот раз? – спрашивает Луи, в основном, чтобы не дать Гарри загрустить. – Даже больше, чем мы договаривались, на самом деле, – через секунду отвечает Гарри. – Я думал, ты будешь там, чтобы разбудить меня и отдать свои десять тысяч. – Да, прости за это, – виновато говорит Луи. – Моя мама уже искала меня повсюду. Пришлось ехать во дворец, пока мир без меня не разрушился, – взгляд с пассажирского сидения такой, будто у Луи выросло семь голов, и он не сразу понимает почему. – Не моя настоящая мама, конечно же, – сразу же объясняет он, – мой личный ассистент, Лиам. Он всегда беспокоится за меня и кричит, когда я не слушаюсь, поэтому это прозвище ему подходит. Гарри слегка улыбается из–за этой идеи. – Тебя отругали за то, что ты поздно сбежал и потратил десять тысяч на секс и сон? – Как и с мамой, некоторые вещи Лиаму не стоит знать. Так менее больно, понимаешь? Улыбка с лица Гарри сползает так же быстро, как и появилась. – Да. Луи сразу же сдает назад. – Я не имел в виду это в плохом смысле, – сразу же поправляет он себя. – Я не считаю, что в том, чем ты занимаешься, есть что–то плохое. Да, это нелегально, но тем не менее, твоя жизнь – это твой выбор, и я не собираюсь осуждать тебя за это. – А? О, нет, я знаю, – отвечает Гарри. – Все в порядке, правда. Если бы каждый нормально относился к моей работе, я бы, наверное, не смог зарабатывать так много и списывать это на плату за свободу действий. – Так вот, за что тебе платят десять тысяч за ночь? Свобода действий? – смеется Луи, радуясь, что этот парень все еще не сбежал от него. – Я не зарабатываю десять тысяч за ночь, только ты такой странный, – серьезно отвечает Гарри. Они подъезжают к следующему окошку, и им отдают пакеты с едой, Луи передает их Гарри и выезжает на парковку. Припарковавшись, в тишине он ждет, чтобы Гарри дал ему свой заказ, и минуту собирается с мыслями, пока звук шуршащей бумаги наполняет машину. – Можно тебе задать вопрос, который может показаться немного грубым? Насчет твоей работы? Гарри замирает с полным ртом еды, потом тщательно все прожевывает и отвечает: – Что? Рассчитываю ли я построить карьеру? – Думаю, в какой–то момент меня могут свергнуть с трона, поэтому лучше быть готовым, – пытается пошутить Луи, – но серьезно, мне просто любопытно. То есть, все мое знание о твоей профессии заключается в том, что я посмотрел «Красотку» около пятнадцати раз, поэтому я не совсем эксперт в этой сфере. – Конечно, спрашивай, – пожимает плечами Гарри. – Можешь занимать мой мозг чем угодно, пока я ем. Потом мой рот будет более полным. Луи краснеет и надеется, что Гарри этого не заметит. – Ты говорил, что обычно не зарабатываешь десять тысяч за ночь, верно? – он быстро продолжает, пока Гарри не передумал. – Сколько обычно ты зарабатываешь? – В среднем, три, я думаю. Четыре или пять, если повезет, – Гарри отпивает свой апельсиновый сок и откусывает макмаффин, сначала высовывая язык. – Чаще всего, никто не берет больше часа, в редких случаях – два. Но обычно три клиента за ночь, где–то так. Тысяча с каждого, и, может, один или два захотят жестко или подольше. – Сколько ты заработал за сегодня? – Пять тысяч. Четыре клиента, один из них брал жестко. – И все равно тебе пришлось обменивать услуги на завтрак? Гарри разрывает драник своими длинными пальцами, раздумывая, что ответить. – Я не… я не оставляю деньги себе, – наконец, говорит он. – Есть мужчина, Киффер, мои деньги уходят ему. Мой комендантский час – семь утра, и после работы всю ночь я отдаю ему всю сумму, и каждую неделю он выдает мне небольшую сумму на проживание. – Он, эм, он твой сутенер? – неловко спрашивает Луи, смотря в лобовое стекло, а не на собеседника. – Я не знаю, приемлемое ли это слово. – Я не знаю. Наверное, да? Никто его так не называет. Мы просто называем его «босс». – «Мы»? Кто «мы»? – Нас около десяти человек, мы все работаем на Киффера. Некоторые приходят и уходят. Многие остаются, пока не доходят до передоза, а потом какой–нибудь глупый ребенок займет их место, – Гарри грустно мотает головой. – Они никогда не слушают, когда им говоришь уходить до того, как они вляпаются еще глубже. Луи аккуратно жует свою еду, а потом откладывает ее в сторону и отпивает чай. – Получается, это связано с наркотиками? – Киффер – дилер, это его основное занятие, – спокойно объясняет Гарри. – Большинство ищут себе клиентов, чтобы заплатить ему за дозу. Они все отдают ему деньги и получают нужные наркотики и часть денег на жизнь. Это вся их жизнь, она идет по такому кругу. Это единственная причина, по которой они делают это. Тишина такая тяжелая, что Луи готов задохнуться, но каким–то образом он находит в себе силы спросить: – А почему… почему ты делаешь это? Гарри замирает, пальцы крепко сжимают сэндвич, тишина вновь повисает между ними. Луи пытается найти варианты перевести тему. Гарри думает о том, как дышать. – Думаю, для меня то же самое, – говорит он. – Только не я сижу на наркотиках. – Я не… что это значит? – Моя мама, – тихо отвечает Гарри. – Она девушка Киффера, вроде как. Сидит на всем этом. Часть того, что я зарабатываю, поддерживает ее зависимость, защищает от смерти. Оставшаяся часть просто делает его счастливым, и он не избивает маму. Сердцебиение в груди Луи ускоряется в три раза. – Гарри, я… мне так жаль, черт. – Что есть, то есть, – с небольшой улыбкой говорит Гарри и переводит взгляд на воротник толстовки Луи, где спрятаны эти же самые слова. – Кто–то должен о ней заботиться. Онa слишком зависима и не может уйти или даже попросить о помощи. Она умрет без меня, и я просто… я не могу. – Поэтому ты занимаешься этим вместо нее? – У меня нет другого выбора. По крайней мере, я понимаю, что порчу свою жизнь, – сухо говорит Гарри. – Остальные же слишком обдолбаны, чтобы понять это. – Но в этом же нет никакого смысла, – хмурит брови Луи, его мозг кипит от такого количества шокирующей информации. – Если они могут зарабатывать тысячи долларов, занимаясь с кем–то сексом, почему они не могут просто оставлять деньги себе и покупать то же самое? Оно же не стоит тысячу на день. – О, большинство из них не зарабатывают столько же денег, как я. Они просто наркоманы и не могут найти себе состоятельного клиента, – Гарри морщится от собственных слов. – Это звучит грубо, но. Они работают на улицах и все такое. Раньше я тоже так делал, но мне удавалось скопить немного денег, чтобы купить более красивую одежду и работать в более приятных местах, потому что мне как минимум хотелось самому выглядеть лучше. – Сумму на жизнь от Киффера ты получаешь больше, чем остальные, если у тебя более богатые клиенты? Гарри мотает головой, отпивая свой кофе. – Неа. Фиксированная плата. Сто фунтов в неделю. Луи едва не разливает на себя чай от шока. – Ты… ты серьезно? Ты зарабатываешь почти двадцать тысяч фунтов в неделю, а он тебе дает сто? Гарри, это… боже, я не удивлен, что ты кожа и кости. – Отвали, – резко отвечает Гарри, уходя слегка в себя. – Я пытаюсь, ладно? Я ем столько, сколько могу. Но иногда мне нужно постирать костюм, а иногда приходится платить за свои напитки самому, чтобы привлечь клиента. Запасы стоят денег, еженедельные анализы стоят денег. Я делаю все, что могу. – Эй, эй, прости, – пытается смягчить ситуацию Луи, поворачиваясь лицом к Гарри. – Это был камень не в твой огород, хорошо? А в огород этого Кевина. – Киффер. – Киффер. Неважно. Ублюдок ему все равно больше подходит, – в Луи разжигается что–то горячее и злое, и ему приходится применить всю свою политическую сдержанность, чтобы не выпалить чего–нибудь лишнего. – Он морит тебя голодом, и всех остальных тоже, потому что эти люди сидят на наркотиках, которые он поставляет. В это же время он получает огромную выгоду от тебя, потому что фактически ты платишь ему страховку, чтобы твою мать не избил он? – Что есть, то есть, – вздыхает Гарри, откидывая голову на сидение и закрывая глаза. – А ты думал, я злился на тебя, – в неверии фыркает Луи, пытаясь расслабиться. – Когда ты зарабатываешь деньги своим телом, твой внешний вид очень важен, – пожимает плечами Гарри. – Если мужчинам перестанет нравиться то, что я худой, у меня начнутся проблемы. – Не в этом дело, – перебивает его Луи. – Ты великолепный. Ты худой и выглядишь устало, но ты великолепный. То есть не переживай по этому поводу, вот, что я хочу сказать. Слова на его языке становятся странными и тяжелыми, будто из–за их смысла их сложнее сказать. По существу, Луи говорит Гарри не волноваться, что мужчины все равно захотят спать с ним за деньги, чтобы он смог держать живой свою мать. Гарри, который пришел этим утром на завтрак с каплями пота четырех мужчин на своей коже. Логическая часть мозга Луи говорит ему не переживать, Гарри – взрослый парень, который принимает свои собственные решения, и Луи уж точно не место судить. Но какая–то часть Луи утверждает, что ни один такой милый парень не должен быть таким грустным, и от этого ему хочется забрать Гарри себе и охранять от всех плохих людей вокруг него. – Можно мне поцеловать тебя? – внезапно говорит он. Гарри открывает глаза и поворачивает голову набок, чтобы посмотреть на Луи. – Я не могу целовать тебя и сосать твой член одновременно, – совершенно очевидно говорит он. – Я умею делать многие вещи, о которых ты, быть может, даже не слышал, но даже я не могу целовать тебя и отсасывать тебе одновременно. – Ну, я передумал, – говорит Луи. – Я не хочу минет, поэтому ты можешь принять бесплатный завтрак и не целовать меня или принять бесплатный завтрак и поцеловать меня. Все в твоих руках. – Ты ненормальный, ты знаешь это? – Гарри нагибается над ручником и прижимает свои губы к губам Луи, теплые поцелуи согревают их обоих вплоть до кончиков пальцев. Проходит несколько минут, и Луи ждет, что Гарри отстранится, решит, что количество поцелуев за оплату завтрака в Макдональдсе достигнуто. Но он этого не делает. В итоге первым отстраняется Луи, его взгляд падает на часы на панели. Шесть двадцать семь утра. – Ты не опоздаешь? – спрашивает он, пытаясь выровнять свой голос. – Я не знаю, как далеко ты живешь. – Да, скоро нужно идти. Пешком от отеля примерно двадцать минут, – глаза Гарри наполнены грустью, и он отказывается смотреть на Луи снова. – Где ты живешь? – интересуется Луи, пристегиваясь в очередной раз. – Я подвезу тебя, чтобы не пришлось хо– – Нет! – прерывает его Гарри, в его голосе слышен ужас. – Нет, я прогуляюсь, все в порядке. Луи хмурит брови. – Ты уверен? Мне не сложно, если что. Я все равно собираюсь сейчас вернуться домой и лечь в кровать. – Ты просто хочешь узнать, где я живу, чтобы следить за мной еще больше, да? – это слегка плоская шутка, и, судя по тому, как Гарри опускает голову и сжимает губы, он сам это знает. Он тяжело вздыхает и пытается в очередной раз: – Я просто не хочу, чтобы ты видел это, ладно? Это стыдно. Я не хочу, чтобы ты видел, в какой мусорке я живу. Это разбивает Луи сердце. – Я не стану думать о тебе хуже, ты знаешь. Это же не твоя вина. – Я знаю. Все равно, я прогуляюсь. – Ладно, – шепчет Луи, потому что знает, что эту битву придется проиграть. – Хорошо. Будь осторожен. Гарри смотрит на него таким взглядом, будто абсолютно не понимает, как он может быть осторожен в таком мире, но через несколько секунд он все же кивает. – Хорошо. Спасибо за завтрак, Лу, – нежно добавляет Гарри и наклоняется еще раз, целуя Луи в губы еще раз, а потом открывает дверь машины и исчезает в серой осени. Через двадцать минут Луи все же удается собрать все мысли в кучу, завести машину и поехать домой. Когда он ложится в шелковые простыни, он думает, в какую кровать ложится Гарри. После этих мыслей шелк уже не кажется таким приятным.