Громкий сосед

Общежитие — именно то место, где всего-то за пару лет неопытные, но чересчур уверенные в себе подростки превращаются в… Да что врать? Они и остаются такими же подростками, только пропитыми, усталыми от всего и без той искорки в глазах, с которой заходили в двери ВУЗа три-четыре года назад. Этот процесс может быть практически незаметным для самих студентов, но родители и друзья это подмечают — как можно не заметить различие между пареньком девятнадцати лет, в выглаженной мамой рубашке и с непринужденной улыбкой на лице, и мужчиной двадцати трех, с помятым после веселой ночи лицом и в мятой футболке, которую тот нацепил на себя за пару минут до начала третьей пары с мыслью «Да и насрать, я и так проспал» — если эти две персоны — один и тот же человек? Дерек обдумывает эту тему под противный звонок будильника на телефоне. Чувствует себя пустыней. Такой же сыпучей и высушенной. С громким звуком он все-таки встает с постели, с огромнейшим трудом удерживая равновесие и открывает окно. Жарко. В небольшом холодильнике находится литровая бутылка минералки, заботливо купленная им самим на случай очередного «да пошли, недолго посидим, всем завтра с утра на первую пару» и очередного «время час дня? можно даже и не торопиться, я и так проспал все». Начало учебного года только настало, а учеба уже успела осточертеть, потому что лишь один из тридцати студентов может найти в себе силы и смысл для того, чтобы встать в семь утра — и этот единственный человек в группе явно не Хейл. После пары (десятков) глотков живительной влаги и чашки горячего черного кофе, парень заставляет себя умыться и одеться. В университет смысла идти нет. Три противных стука в дверь. Дерек наигранно громко выпускает из легких воздух, откладывает телефон на прикроватную тумбу и поднимается с мятой постели. Это кровать скрипнула или он уже и сам начал скрипеть? Хейл пришел в университет таким же жизнерадостным и амбициозным подростком, как и все. На нем были любимые, слегка застиранные джинсы светлого оттенка и заботливо выглаженная старшей сестрой клетчатая рубашка. На правом запястье красовались дорогие, глянцевые часы, подаренные отцом на выпуск школы. Его ярко зеленые глаза блестели как и эти часы на солнце. В общежитие и в универе его встретили такие же дружелюбные студенты, и в этот момент жизнь вдали от дома, да еще и одному, казалась сказкой. Да и в комнату на двоих к нему никого не подселили, так что, считай, у него своя личная квартира! А сейчас он хочет сдохнуть от похмелья в своей комнатушке. Дерек приоткрывает окно, впуская спасительный от перегара воздух и, рвано кашлянув, отворяет дверь. На пороге стоит пацан. Первый курс. Те же счастливые блестящие глаза, улыбка до ушей и любопытный, нетерпеливый взгляд. Он молча заходит и осматривает комнату, после чего недовольно фыркает. — Тут воняет перегаром, чувак, будто ты не человек, а алкозавод, — со смешком произносит, протягивая бледную ладонь мужчине, — Меня зовут Стайлз Стилински, первый курс и я буду жить с тобой. — Дерек, — кивает брюнет, слегка обхватывая хрупкую руку своей ладонью, — ты скорее всего комнатой ошибся, я последний курс и живу один. Темноволосая фурия под медленный бубнеж Хейла уже бросила рюкзак на кровать, забросанную вещами прежнего владельца, и с удовольствием присела на широкий подоконник. — Теперь нет! — ухмылка, — Если это комната 112, то я ни капельки не ошибся. Чувак, не напрягайся, мы подружимся! И игриво свесил ножки с подоконника. Хейл прячет лицо в ладони и вздыхает. Это будет крайне тяжелый год. Мужчину всегда максимально устраивал факт того, что он живет один — уж больно он не любил громкие звуки и присутствие других людей в его личном пространстве. И теперь к нему на последнем курсе подселили первокурсника, так еще болтливого, хрен заткнешь. Мальчишка обхватил губами сигарету и подкурил. — Ладно. Ладно… — Дерек вернулся обратно на кровать и уткнулся лицом в подушку, — Только будь тише, иначе я умру от похмелья. В затылок тут же прилетело что-то легкое. С легким рыком он достал со спины таблетки от головной боли и ухмыльнулся. Полезный. — Не помирай. Я в кофейню, — с грохотом закрыв за собой дверь, наконец-то, удалился. Господи, он еще и дверьми громко хлопает…