Дневник Сэма Коулла

Эта история взяла свое начало довольно много лет назад, но до сих пор я помню каждую мелочь того времени. Я собирал эту историю по крупицам, день за днём открывая новые главы. Когда-то нас не станет. Возможно через 10 лет, а возможно уже завтра. В моих силах сделать все возможное, чтобы после нашей смерти эта история жила, а вместе с ней и часть нас. Америка. Кризис. Великая депрессия, затронувшая многих. Все выживали как могли. Моя мать умерла в 1924 году от воспаления легких, когда мне было всего 5 лет. Я жил в семье старого алкоголика и моей двенадцатилетней сестры Хлои, которая взяла все домашние заботы на себя, за что я так и не успел сказать ей спасибо. Иногда перед сном в памяти всплывают картинки из прошлого. Я все ещё помню запах ее русых, густых волос, в которые я зарывался, когда она ложилась со мной спать. Помню её звонкий голос. Он был единственной радостью с утра, перед началом работы. Мы не ходили в школу благодаря любви отца к пойлу. У него просто не хватало на «такую чепуху», как он выражался, денег. Мы жили в маленькой деревушке под названием Мескит с населением всего в 15 человек. В маленьком, полуразваленном доме с одним разбитым окном и парой тройкой дырок в крыше, когда-то построенном моим отцом. Планировка нашего дома была до одури простая. Прихожая с один квадратный метр, с правой стороны от нее папина комната, в которую нам запрещалось заходить под любым предлогом. Прямо от прихожей находилась кухня, а справа крохотная ванная. Примечательно, что одна чугунная, очень старая ванна служила нам попутно и раковиной, и умывальником. Туалет, как и у многих людей того времени, живущих в частных домах, был за домом. У нас с Хлоей были две старые металлические раскладушки с матрасами, набитыми соломой. Возле разбитого окна, по правой стороне кухни стоял убитый холодильник, купленный отцом у соседа за копейки. Рядом с ним стояла одна единственная тумба, изъеденная временем, и печка, так же сделанная моим отцом много лет назад. Слева стояли наши кровати. Между ними располагался давно отслуживший свое комод, на который мы с Хлоей обычно ставили свечку перед сном. На двух сотках свободного пространства мы умудрились вместить загон с тремя курицами и обустроить огород. Парочка грядок с овощами, несколько яблочных деревьев. Нам хватало. Для того, чтобы с ума сходить от голода, но иметь силы жить. Я начал работать в неполные 10 лет. Помогал старику Рою на рынке продавать овощи и семена. Город находился в 16 километрах от моего дома, так что путь в одну сторону занимал чуть меньше трех часов. Если скажу, что дядюшка Рой относился ко мне как к сыну, то окажусь чертовым лгуном, ибо все было с точностью наоборот. Он редко обращался ко мне по имени, чаще всего просто говорил «сукин сын», но зная его характер вдоль и поперек, могу заметить, что с его стороны такое обращение проходило где-то возле границы нежности. Во всяком случае, что-то более хорошее, чем «сукин сын» в свою сторону мне услышать так и не довелось. В основном я просто собирал пакеты продовольствия для покупателей, вымывал прилавок и выбрасывал испортившиеся продукты. В особо хорошие дни мне доводилось исполнять роль продавца, а это значило прибавку в виде 30 центов к моей ежедневной выручке, которая без того составляла доллар и пятьдесят центов за 6 часов работы. К сожалению, бывали и дни, в которые я ничего не зарабатывал, так как у нас не было покупателей. Иногда дядюшка Рой говорил мне: «сукин ты сын, сколько же дней ты не жрал, что так шатаешься» и давал мне поесть начинавшие портиться овощи. Кто-то может посчитать этого человека уродом, но на самом деле я благодарен ему по сей день. Бывало, я действительно голодал по пару дней и его коронное «на, пожри, пока оно ещё не сдохло» было спасением не только для меня, но и для Хлои. Моментами я вспоминаю, как по дороге домой воровал кусок масла с прилавка Тома Скотта, работавшего неподалеку от Роя. Уверен, каждый раз он видел, что я делаю, но ни разу не остановил и даже слова не сказал. Времена были такие. Всем хотелось есть. Это был деликатес для нас. Зимой мы разжигали старую печку, нарубленными днём Хлоей дровами. Закутавшись в проеденные молью одеяла, мы ели хлеб с маслом. Хлоя молилась, слезы медленно скатывались из ее янтарных глаз. Она все повторяла: «спасибо, Господи, за хлеб, что ты послал нам». А я откусывал каждый кусок с остервенением, желая побыстрее забить пустоту в желудке. Мне не было дела до молитв и бога. Я всегда считал, что если бы он существовал, то планета не была бы доведена до такого состояния. Все шло своим чередом, пока Хлое не посчастливилось повернуться к судьбе лицом. Молодой человек по имени Стив Роджерс. Тридцать лет отроду, владел своим магазинчиком бытовой утвари. Он не был зазнавшимся богатеем, но именно благодаря ему к нам на стол периодически попадало мясо. Они познакомились в его же магазине, когда последний кухонный нож сломался и было принято единогласное решение потратить последние деньги на покупку нового. В конечном итоге деньги остались при Хлое. Они встречались пару раз в неделю и каждый раз после этих встреч моя сестра буквально светилась от счастья. Возможно она была даже счастливее, чем когда мы ели хлеб с маслом. Бывало, Стив водил нас обоих в кафе и позволял заказывать все, что мы хотели. Он называл меня приятелем и изредка передавал мне бутылочку пива за ужином, когда отец шатался бог весть где. Хлоя хмурилась, выражение ее лица становилось строгим и она говорила: «Стив Роджерс, я запрещаю давать моему брату алкоголь, это же незаконно!», на что он отвечал смешком и рассказами, что закон нам не писан. Это были лучшие времена моего детства. Отца мы видели все реже, в отличии от Стива, начавшего к нам захаживать практически каждый день. Изредка он учил меня метать ножи и рыбачить. «Все в жизни может пригодиться» - говорил он каждый раз, смотря на меня своими темно-зелеными глазами. Ей стукнуло двадцать три года, когда это произошло. Я только пришел с рынка, когда увидел сидящего за столом пьяного отца. Не обратив на меня внимания, он опрокинул очередную рюмку самодельного коньяка нашего соседа и уставился в окно. Капли дождя тихо бились об окно, медленно скатываясь вниз. Изредка молнии озаряли кухню ярким светом и в любой другой день мне бы показалось, что комната наполняется аурой сказок, которые Хлоя иногда мне читала в детстве. Но в тот день, вопреки всему, погода наводила лишь тоску и даже этот славный запах росы, появлявшийся каждый раз после ливней, не мог помочь чувствовать то же, что и всегда. В такую погоду я любил заваривать травы нам с Хлоей, садиться у окна, укутавшись в одеяло и говорить с ней обо всем на свете. Я бы мог проделать это снова тем вечером. Мог бы и сделал бы это с радостью... Я зажёг свечу и начал снимать с себя промокшие вещи, когда в дом забежала такая же мокрая Хлоя. — Сэм, Сэм, ты не поверишь, — кричала на пороге счастливая Хлоя. — Стивен сделал мне предложение, — впопыхах выговорила она. — Я даже не знаю, что сказать… Я так рад за тебя, черт, это отличная новость, — я и правда не мог найти нужных слов, дабы описать мою радость за сестру. Стив был отличным парнем и с ним хорошее будущее Хлое было обеспеченно. — Это не все. Он хочет, чтобы мы с тобой переехали к нему. — Правда? Ты хочешь кинуть меня, Хлоя? Хочешь оставить одного в этой дыре, без помощи? Кто будет следить за огородом, скажи мне, Хлоя? — медленно съязвил отец, наконец отведя взгляд от окна. — Это после всего, что я для тебя сделал? — взревел он и с силой стукнул по столу. — Сделал бы хоть вид, что рад за меня. Что ты делал для нас все это время? Пропивал все деньги? Выгнал девятилетнего Сэма работать? Смотрел, как мы голодаем и не делал ровным счётом ничего, чтобы нам помочь? — тут же вспылила Хлоя. Уже тогда я знал, что добром это не кончится. — Папа, я останусь и буду следить за домом. Прошу, дай Хлое шанс устроить себе жизнь. — Конечно ты останешься, и Хлоя вместе с тобой. Ты не выйдешь замуж за этого парня, милочка. Я его ведь и не видел практически. — Конечно не видел, ты же вечно шатаешься где-то пьяный, как только тебя еще за решетку не упекли? Стивен нас кормит, нас одевает. Он сделал для нас с Сэмом многое, и ты не смеешь упрекать его в чем-либо, — не могла успокоиться Хлоя. Я тоже хотел заступиться за Стива, но, признаюсь, боялся. В свои шестнадцать я был худым, мелким пацаном и уж точно не дал бы отпор своему отцу, превосходившему меня в объемах раза так в три. Меня начала пробивать лёгкая дрожь, когда папа пошел в сторону Хлои. Он приторно улыбался и нервно то сжимал пальцы в кулак, то разжимал. — Маленькая дрянь, я дал тебе жизнь, дал тебе дом, одежду и еду. Как ты смеешь меня обвинять? — кричал он, — После смерти вашей матери мне было очень непросто. Но я старался! — Ты избивал нас, морил голодом, когда сам ел. Сжёг последние наши книги, когда из-за болезни я не смогла нарубить дрова. Ты раз за разом забирал у нас любые возможности хоть немного почувствовать себя счастливее. Но, что ещё хуже, ты так и не дал почувствовать детство. У нас его не было и все благодаря тебе. Но тебе всё мало, верно? Пытаешься заставить нас до конца жизни гнить в этом проклятом доме? Черта с два мы здесь останемся. Собирайся, Сэм, мы… — отец пришел в ярость, услышав до боли правдивые слова и схватив Хлою за шею, отвесил пощечину. — Неблагодарная сука, я тебе сейчас покажу, где твое место, — сказал он, вновь ударив ее по щеке. — Запомнишь раз и навсегда, как следует говорить с отцом. — Папа, прекрати, — не медля, я подбежал к отцу и стал бить его по спине кулаками, крича сквозь слезы, пытался остановить его руку. Впервые молча молился, чтобы он переключил свое внимание на меня, но ему было плевать. Из пухлых губ Хлои тонкой струйкой сочилась кровь. Она не успевала вскрикнуть от удара, как тут же на ее прекрасное личико ложился новый. — Ты останешься здесь, дрянь и будешь дальше жить, как раньше. А если ещё раз увижу того засранца, шкуру с обоих спущу, поняла? — череда ударов закончилась, но папина рука все также сжимала шею Хлои. — Нет. Я больше ни минуты не проведу в этом доме, — через боль прохрипела моя сестра. Я должен был что-то сделать, я должен был помочь ей. Но все, что я мог — это в оцепенении от страха стоять на одном месте и наблюдать за происходящим. — Тебе мало, сука? — ещё никогда я не видел столько ярости в людских глазах. Ненависти, жилки сумасшествия. Этот взгляд по сей день преследует меня в ночных кошмарах.  — Так я добавлю, — нечеловеческий крик заполнил кухню. Это было что-то страшное. Предвещающее что-то намного худшее, чем происходило до этого. Прежде, чем я успел что-либо сделать, отец ударил Хлою кулаком. Возможно он хотел попасть по щеке, но попал в висок. От удара Хлоя не смогла устоять на ногах. Напоролась головой на острый угол стола во время падения. Все произошло слишком быстро. Мы оба стояли и смотрели на пол, по которому медленно растекалась лужа крови. — Хлоя? Хлоя, черт, очнись. Ты слышишь меня, Хлоя? — мой дрожащий крик пугал самого меня. Казалось, что я слышу его отдаленно. Что вовсе это был и не мой голос. Перед глазами все плыло и я с трудом различал прекрасные черты лица моей любимой сестры. Рефлекторно я тряс ее тело, не отдавая себе отчёт в своих действиях. Пытался нащупать пульс, убеждал, что чувствую ее дыхание, когда склонялся над ее лицом. Но это не имело никакого смысла. — Что ты наделал? — я бросился на отца, пытаясь нанести удар, но он перехватил мою руку, вывернул мне за спину и оттолкнул. — Слушай меня внимательно. Сейчас мы вместе пойдем и закопаем ее тело во дворе. Если кто-то заметит ее пропажу, скажем, что она уехала к своему подонку, тебе всё ясно? — надвигаясь на меня, спросил он. Мне хватило доли секунды, чтобы встать с пола и выскочить из дома. Я бежал по мокрой, вязкой земле, без оглядки. Не обращая внимания на крики отца, который бежал за мной. В висках пульсировало от страха. Если бы он догнал меня, я бы уже давно сгнил закопанный возле дома, вместе с Хлоей. Но я хотел жить. Хотел, как никогда раньше. Поэтому продолжал бежать в сторону города. Лишь бы успеть в полицейский участок. До города оставалось ещё 14 километров, когда я понял, что отец наконец отстал от меня. Будучи привыкшим к этому расстоянию изо дня в день я спокойно преодолевал его, но в ту ночь оно казалось слишком большим. Я бежал без остановки, не оборачиваясь. В глухом поле было трудно ориентироваться без единого фонаря. Тучи затмевали небо, отрезав возможность получить хоть каплю естественного освещения. Пару раз я запнулся об обломленные ветки деревьев и упал в грязь почти что голым телом. Я не успел переодеться, из-за чего на мне остались лишь домашние дырявые штаны и сандали. Живот с лицом были испачканы. Вязкая земля полностью облепила мои ноги, но мне было плевать как я выгляжу, даже когда я наконец добрался до участка. Хлою нельзя было вернуть, но можно было добиться правосудия. Моей целью было сделать все возможное, чтобы остаток своей жалкой жизни отец провел за решеткой. Возможно тогда бы он понял в каких условиях всю свою жизнь жили мы. Я переступил порог здания и подошёл к одному из полицейских. — Сэр, мою сестру только что убили, — начал было я, но меня тут же перебили. — Сколько можно говорить вам, бродягам, что сюда вам вход воспрещён. Небось воровали что-то и твоя сестра была поймана? Так поделом ей. Херовы вредители. Пошел вон отсюда, пока силой не вывели, — черство отмахнулся мужчина в форме — Вы не понимаете, я не бродяга, у меня есть дом. Умоляю, выслушайте, — я упал перед ним на колени, слезы хлынули из глаз. — Парень, ты себя видел? Весь грязный, штанам твоим небось лет так десять. Мы не защитники бездомных. Вы сами вечно нарываетесь на неприятности. Даю тебе последний шанс выйти отсюда по своей воле. — Прошу вас. Мой отец убил мою сестру пару часов назад, в нашем доме. Мескит, Хикори Ридж 18, в 4 километрах от шоссе 67. Вы должны мне поверить, пожалуйста, — слезы ручьем растекались по щекам, скатываясь на грудь. Это было ужасно больно. Эта боль была стократ сильнее физической, которую порой наносил мне отец. Я не знал что дальше делать. Не знал, как объяснить полицейским то, о чем они и слышать не хотели. Зажравшиеся уроды. Уверен, они понимали, что я не бродяга. Но легче увильнуть от ненужной работы и списать свою вину на то, что я «бездомный». — А у тебя с фантазией все хорошо, верно, сынок? Вот что, у тебя было время одуматься и свалить отсюда, ты выбрал другой путь, — после этих слов мужчина в форме позвал охранника. Я не успел разглядеть его лицо, так как мой взгляд был сосредоточен на дубинке, что он держал в руках. Я хотел было встать и убежать оттуда, но фортуна явно отвернулась от меня. Первый удар пришелся ровно поперек моего живота, отчего я, стоя на коленях свернулся и упал набок. Следующий полоснул меня по спине, где-то в области почек. Ещё раз, а потом я почувствовал боль в левой ноге, прямо под коленом. Я был почти уверен, что это только начало и не мог просто лежать с надеждой, что сейчас все закончится. Перед тем, как новый удар чертовой дубинкой пришелся бы мне по спине, дрожа от боли, смешанной со страхом я поднялся и попытался выхватить оружие. В тот же миг кулак охранника пришелся по моей щеке, затем в нос, из которого моментально хлынула струйка крови, а потом меня схватили с двух сторон за руки. — Ещё раз увижу тебя здесь — живым не уйдешь, сопляк, — это было последнее, что я услышал перед тем, как от толчка упасть с лестницы. Все тело жутко ныло. Сил куда-либо идти не осталось. Зайдя за угол здания, в котором расположился полицейский участок я потерял равновесие от головокружения. Спустя какое-то время, если честно, по сей день не знаю, сколько часов тогда прошло, я обнаружил себя лежащим возле эльфатора. То ли действительно там упал, то ли какие-то добрые люди убрали меня с прохода. Хотя кому бы понадобилось марать об меня руки Я не был из ряда тех людей, у которых всегда козырь в рукаве. Я не был мужчиной в полном смысле этого слова. Тогда я чувствовал себя маленьким мальчиком, отрезанным от остального мира. И я совершенно не знал, какие действия предпринять дальше. Мне нужна была помощь. Нужен был толчок, призыв к действиям. По сути я ведь никогда ничего не решал. Рой всегда управлял моими действиями, ставил определенные задачи. Хлоя… «Надень сегодня эти штаны, я заштопала дырку, а те я сейчас постираю», «У нас хватает денег на хлеб, а ещё выкопаю немного картошки и сварю ее на ужин, вот пировать будем». Хлоя чувствовала себя вовсе не сестрой, а мамочкой. Мне никогда не приходилось решать никаких более серьезных задач, чем украсть ли в очередной раз брусок масла на досуге. Просто помимо работы и ужинов, проводимых в компании моей любимой сестры, меня в жизни ничего не ждало. Лишь побои от отца, с которым я всегда мирился многие годы и даже не пытался себя защитить за неимением смысла. Он в любом случае был сильнее. Я возлагал большую надежду на Роя. Единственного человека в этом городе, которого я хорошо знал. — Чёй та ты на работу как с войны припёрся? В зеркало то себя видел? Сучий же ты сын, всех покупателей распугаешь, — в своей манере встретил меня он. Мой рассказ его не особо впечатлил. Он был всего лишь торговцем, который жил лишь на долю слаще, чем я. Конечно ему не нужен был лишний ребенок в доме, о чем он прямо мне и сказал. — Я ничем не могу тебе помочь. Мне только проблем с полицией не хватало, — сухо отрезал он. — Знаешь, тебе бы стоило отыскать приют какой или найти новую работу. Может улицы мести будешь? У меня ты в таком виде работать не будешь. Отмоешься и приходи. А пока неси-ка отсюда свои грязные ноги, люди еду купить хотят, а не смотреть на вонючего оборванца. В этот момент мир перед глазами рухнул. Я лишился дома, работы. Но, что более важно. У меня больше не было человека, родного, любимого человека. Человека, с которым я проходил через ад ежедневно, день за днём. Человека, который всегда меня защищал от черноты нашего мира. Человека, который был предан мне больше, чем себе. Я шлялся по улицам, изнывая от жажды. Май в Рэйджпорте (прим.автора город выдуман) был крайне жарким, несмотря на то, что именно этот месяц был самым дождливым в году. Порой температура достигала сорока градусов и без воды в тот день, я был как без рук. От отчаяния неоднократно я ловил себя на мысли, что неплохо было бы сесть на одном месте и не двигаться, пока не умру от жажды. Но как раз таки последняя толкнула меня к тому, чтобы пытаться выжить, а не наоборот. Я проходил по Мендли Лэйн, темному переулку в нескольких километрах от рынка, когда увидел глубокой лужу из дождевой воды. Возможно я выглядел со стороны как животное и вы бы скривили лица от такой картины, но мне было не до мыслей о виде подобных действий. С жадностью я захлестывал воду в сложенные ладони и быстро подносил ко рту, стараясь выпить как можно больше. После чего этой же водой я умылся, протер торс, на котором засохшая грязь собралась рядами корочек и вымочил в луже ноги. Не скажу, что результат превзошел все ожидания, но я был гораздо чище, чем до этого. Конечно дома было гораздо удобнее. Хлоя набирала полные баклажки воды из колодца и к моему возвращению с работы кипятила воду в кастрюле на печке, после чего заливала ей ванну. Приходилось экономить и пользоваться этой водой нам троим пару дней, лишь подливая немного кипятка каждый день. Только по прошествию хотя бы дней четырех, а то и больше, вода сливалась и набиралась новая. Для кого-то это ужасно, а для нас лишь процедура экономии. В тот день я заночевал в заброшенной обувной мастерской, находившейся в подвале. Тогда я понял, как хороший был мой матрас из соломы, который ещё недавно я терпеть не мог. Всяко лучше, чем спать на пыльном бетонном полу. Следующий день обещал быть намного тяжелее. Луж к утру уже не было, еду было взять тоже негде. В ободранных штанах и с разводами грязи по всему телу на работу бы меня точно никто не взял. В то время работы и для обычных людей не так много было. Уверен, мое место у Роя заняли ещё вчера. Чертов старый козел. Так я его тогда называл. Я засел в самом конце рынка, где торговали обычно начавшими портиться продуктами по хорошей скидке. Место рынка, предназначенное для бедняков вроде меня. Всюду грязь, пыль застилала прилавки толстым слоем, но никого это не волновало. Люди были готовы есть продукты прямо там, не помыв их, такое уж время. Я сел недалеко от конца торгового ряда. Толпа голодных людей была готова порвать любого за кусочек еды. Драки и ругань быть неотъемлемой частью этого места. Моей целью было собрать доллар. Пятьдесят семь центов стоила буханка хлеба, а литровая бутылка воды сорок центов. Этого бы хватило на два дня, если сильно постараться. Но даже чертов доллар был достаточной суммой и многие были не в состоянии лишиться его. За три часа мне единожды дали двадцать центов. Во рту все пересохло и мне было трудно просить людей смилостивится и дать мне столько, сколько они смогут. Пусть даже 5 центов. Это тоже были чертовые деньги. Возле меня остановился высокий парень, лет тридцати на вид. Черные, как смола, волосы блестели от солнечных лучей. Аристократично бледная кожа тут же вызвала ассоциацию с фарфором. Голубые, словно два бриллианта, глаза оглядывали меня с толикой жалости и, ещё чего-то, непонятного мне. Но больше всего манила взгляд одежда незнакомца. Темно синие джинсы, малость узкие. Казалось они были на пару размеров уже нужного. Кремовая, хорошего пошива, рубашка. Невооружённым взглядом было видно, что стоила она больше моей месячной зарплаты, которая составляла сорок долларов, при средней зарплате по стране в сто семнадцать. — Я могу помочь тебе заработать намного больше, чем если ты останешься дальше сидеть тут, но в любом деле есть риск, — начал брюнет. — Меня зовут Джеймс Холл, — он улыбнулся и протянул мне руку, чтобы помочь встать. — Сэм… Сэм Рассел, — меня пугала и одновременно с этим удивляла его доброта. С чего бы какому-то богатенькому парню помогать мне, ещё и подавать руку? Видно же, что я весь в грязи. — Рад знакомству, Сэмми. Знаешь что? Наверное, работа на голодный желудок негативно скажется на ее исполнении, так что нам с тобой стоит пообедать. Есть одно хорошее местечко неподалеку. Как считаешь? Я заплачу, — широко улыбался Джеймс, выставляя на обозрение белоснежные зубы. — Я бы отказался, случись это со мной ещё день назад. Но я чертовски голодный. — Тогда за мной. Ничем не примечательная закусочная, находилась в темном квартале, на конце улицы Рейнольдс. Подвальное помещение, снаружи казавшееся заброшенным, сводило с ума запахом салатов, жареной картошки и отбивных. Все стены были из красного кирпича, по низу отделанные деревянными панелями, едва доходившими до середины стен. Лампочки висели на проводах без люстр. Каждый темно коричневый прямоугольный столик был оснащен стеклянной пепельницей и подставкой с салфетками. Но больше всего меня заинтересовала деревянная, хорошо потёртая в некоторых местах барная стойка. — Это спикизи*. Никакой рекламы, все клиенты тихие завсегдатаи этого места. Хочешь что-то выпить? Может, по пиву? — ответил мне на немой вопрос Джеймс. Я знал, что можно было через связи достать пару банок пива за бешеные деньги или купить коньяк у людей, которые под шумок делали его у себя дома, чем пользовался мой отец, но целый подпольный бар… Грозил огромным сроком для этих завсегдатаев, а уж тем более и владельцев. — Сколько тебе лет? — спросил новоиспеченный знакомый — Шестнадцать. — Как бывает порой жестока жизнь, верно? Как ты очутился на улице, малыш? — последнее слово заставило меня вздрогнуть и малость разозлиться. Кем-кем, а малышом я уж точно не был. Но я заставил себя отогнать мысль выяснять за такое прозвище отношения с человеком, который собирался мне помочь и, после того, как мы заказали две порции жареных картошки с куриными отбивными и по стакану пива, я все рассказал Джеймсу — И все это произошло только вчера. Боже милостивый, Сэмми, как ты так спокойно держишься? Может у тебя шок? — скорее себе, чем мне задал последний вопрос Холл — Я не хочу умереть от жажды или голода. Предпочел бы более гуманную смерть, если бы был выбор, — рассуждал я. — Хорошо. Если ты настроен наладить жизнь, то это очень хорошо. Сейчас мы с тобой можем заработать несколько сотен долларов, а может даже больше и начало твоему новому жизненному пути будет положено. Представь, снимешь номер в мотеле или даже арендуешь квартиру. Будет крыша над головой, еда, одежда. И это все уже сегодня. Но твоя жизнь станет ещё лучше, если ты не ограничишься в помощи мне лишь сегодняшним днём. — Я не понимаю. Откуда нам взять такие деньги? Что за работа? — Видишь это? — с этими словами Джеймс аккуратно достал револьвер, — S&W** тридцать восьмого калибра, шестизарядный, ударно-спусковой механизм двойного действия, хотя тебе это вряд ли о чем-то скажет. — З…зачем он тебе? — я был напуган. Я сидел в незаконном месте, смотрел на оружие незаконного использования и разговаривал с парнем, который называл работой явно незаконные действия, в которых мог бы понадобится револьвер. — На Вест Олимпик, север города, примерно через 7 километров отсюда есть тайный магазинчик с оружием. Его держит Луи Кинг в своем доме. Весь товар находится на первом этаже, от прихожей прямо десять метров к началу коридора, затем ещё пара шагов направо и вот мы уже в оружейной. Там же он хранит деньги в сейфе. Однажды по просьбе своего приятеля я должен был стать поставщиком пары тройки стволов для этого крайне неприятного джентльмена. Задание достать их было непростым, пришлось подключить ещё одного человека, который ждал оплату за свой труд. Но Луи решил иначе. Товар был получен, а вот деньги за него нет. Он понимал, что в полицию я не обращусь, так что вполне можно не платить. Сегодня же мы вернём честно заработанные мной деньги назад. Какое-то время я следил за ним. В восемь часов он уезжает на встречу с новым поставщиком. Как я слышал из разговора, товара достаточно много, а значит и заготовленных на него денег. — Но с чего ты этого взял? Если он тебе не заплатил, почему он станет платить другим? — перебил я Холла. — Понимаешь, малыш. Я был для него лёгкой наживкой на то время, незнакомым парнем с улицы, которого было легко оставить ни с чем. Тут же контрабандисты, очень серьёзные люди. Не пожалеют добавить пулю в лоб тому, кто не захочет играть по их правилам. Так что денежек в его сейфе достаточно для нас двоих. Дела обстоят вот как. Он уедет в восемь вместе с кругленькой суммой, поэтому нам нужно успеть до этого времени. Тихо проникнуть в дом не выйдет. Он не из тех, кто перед серьезным делом лежит и журналы читает. В любом случае, с расправленными объятиями никто нас встречать не станет. Дверь придется открыть самим. С этого момента твоей целью является держаться возле меня и в оба смотреть по сторонам. Первым делом мы идём прямиком к нашему уважаемому приятелю и пока я мило с ним беседую, ты собираешь в мою сумку оружие. Не забывай складывать к нему заряд, иначе все что ты возьмёшь, станет никому ненужным металлолом. В другой раз мы можем добраться до оружия далеко не скоро. Сиди в той комнате и не вылазь, жди меня. Веди себя тихо. Услышишь что-то — прячься. Нет гарантии, что он дома будет сам. Я подам тебе знак, когда буду готов к тебе войти, — Джеймс стукнул по столу, сделал паузу в две-три секунды и стукнул по столу ещё три раза. — Вот так. Далее мы взломаем сейф. Это потребует некоторое время. Сумка с оружием должна быть собрана к этому времени, Сэмми. После этого мы шагом марш ко мне в машину и уедем. — У тебя есть машина? — вам может стать интересно, почему я задал вопрос именно о машине, а не кипе информации, полученной за пару минут. Что же, стать бандитом тогда не было сверхсложной миссией, а вот купить машину было на грани нереального. — Тебе это может показаться забавным, — Холл тепло улыбнулся. — Я выиграл ее в карты. У тебя есть ко мне еще вопросы? — Почему ты выбрал именно меня? У меня нет опыта в кражах, взломах или обращении с оружием. Я даже драться не умею. — После всего мною сказанного ты не можешь пойти в полицию. Тебя вышвырнут оттуда. А вот и наш обед. Я с жадностью накинулся на еду. Картошка казалась чем-то божественным, а отбивная вызывала во всем моем теле приятные содрогания от поступавшей эйфории. Пиво же действовало иначе. Я пил его всего пару раз со Стивом… Черт, я совсем про него забыл. Ведь я же мог пойти к нему и не ввязываться во все это с Джеймсом. Как же ему будет больно, когда он узнает. Ведь он сделал Хлое предложение. Был готов связать с ней жизнь. Медленно, но верно негативные мысли начали отступать, а взамен им пришли мысли о словах Джеймса. Что, если все сложится хорошо и эти деньги действительно окажутся у нас? Я ведь больше не буду бедствовать. — Я смогу пойти в полицию и рассказать им. Теперь они меня послушают. — Боюсь, что так не будет, малыш. У них появятся вопросы. Откуда у парня вроде тебя появились деньги на одежду? Могут начать копать. Ты же не хочешь этого, верно? — слышать это было больно, но на тот момент я был уверен в том, что Джеймс был прав. — А ты действительно просто выиграл свою машину в карты? — Да. Был у меня один приятель, магазин свой держит здесь недалеко. Мы пили в этом самом месте вино и попутно играли в карты пару лет назад. Стив слегка перепил. Ставки возрастали. А я «случайно» завел тему за автомобили. Как было бы здорово, если бы у меня был свой личный форд. Стиви был уверен, что выиграет, а я держал туз в рукаве. Он поставил машину и я получил. Форд 1928 года с кузовом пикап. Стив купил его за 400 баксов, представляешь? Не машина, а зверь. Максимальная скорость 105 километров в час. Разгоняется до сорока километров всего за пару секунд, — с вожделением рассказывал Джеймс. — Давненько Стива не видно. Надо бы как-то вас познакомить, он тебе понравится. Ладно, малыш, сейчас я тебя кое-чему научу, пошли со мной, — Холл оставил на столе целых 5 долларов и мы вышли из бара. Пасмурное небо предвещало начало дождя. Было бы здорово, слишком жарко в этом чертовом городе, думал я. Мы подошли к концу квартала. Джеймс показывал на стену и рисовал грязью, намазанной на его палец, небольшие кружки в разных местах. — Ты должен уметь это делать потому, что никогда не знаешь, что может случиться. Ты же понимаешь, что если сейчас ты пойдешь со мной, назад дороги не будет? Твое будущее строится на решениях, которые ты принимаешь сейчас. У тебя есть выбор, я ни к чему не принуждаю. Не хочешь, просто скажи «Джеймс, иди-ка ты в задницу со своим идиотским планом» и я забуду тебя уже через пару минут. А если ты настроен идти до конца, помни, что рано или поздно эта штука тебе пригодится, — сказал он, кивая на револьвер. — И вовсе не для того, чтобы в стену стрелять. — Я готов, — на самом деле я ни черта не был готов. Мне было страшно и, кажется, Холл это замечал. Меня воротило от одной мысли о надобности кого-то убить, когда придет это время. А оно обязательно придет. Черт его дери, этот криминальный мир. Я мечтал однажды построить свой бизнес. Может быть магазин с книгами или даже ресторан. Мечтал о красавице жене и паре чудных детишек. О тихой старости, которую бы мы с женой проводили где-то в своем домике у озера. О заранее купленных местах на кладбище и тихой смерти во сне, на году так девяностом жизни. Самая тихая и счастливая жизнь, о чем же ещё можно мечтать? Жизнь распорядилась по другому. Да, я в дальнейшем считал это не своим решением, а судьбой. Вернее старался себя обманывать. Выходило так себе, скажу я вам. — Тогда бери его, Сэмми. Теперь этот красавец твой, — Джеймс отдал мне револьвер и стал позади меня, обхватив мои ладони. — Стой ровно, не позволяй рукам дрожать. Каждое твое действие должно быть быстрым и четким. Соперник стоять на одном месте и ждать, пока ты в него выстрелишь, не будет. Обхвати тремя пальцами левой руки правую, указательный держи на переднем срезе спусковой скобы, вот здесь, умница. Взводи курок и целься. Видишь мушку? Вот она. Внимательно смотри через нее. Ты должен довести эти действия до автоматизма. Этот револьвер 1899 года, своеобразный раритет. Модель, разработанная специально для полиции. Щёчки рукоятки из орехового дерева. Приятно его держать, правда? Ну что, готов, малыш, прицелился? Стреляй, — в первый раз Джеймс помог мне спустить курок и мы попали точно в нарисованный им круг. — На самом деле, в этом нет ничего сложного, нужно просто немного приноровиться. Теперь давай сам, — как-то по отцовски произнес Холл, будто мне было пять лет и он учил меня кататься на велосипеде. Самому без напоминаний было не так-то просто. «Правильно поставить руки, указательным взвести курок, целиться через мушку» повторял я про себя. Когда я прицелился и спустил курок, патрон с шумом вылетел из револьвера. Мои руки дрогнули в самый последний момент от силы выстрела. — Ну, почти попал. В сантиметре от цели. Это нормально, Сэмми. Совсем скоро тебе даже смотреть через мушку не прийдётся, чтобы прицелиться. А теперь пошли отсюда, выстрелы были громкими и могли привлечь внимание. Шел 1935 год. Почти что конец великой депрессии для Америки. Безработных, которые не раз устраивали марши на фоне недостаточного количества рабочих мест, привлекали к общественным работам по всей стране. Им давали самые разнообразные задачи, строительство и ремонт, начиная от шоссе с магистралями и различных речных и портовых сооружений, заканчивая государственными предприятиями, и коммунальными удобствами. Развитие и сохранение естественных богатств, развитие электричества и водной энергетики. Самая активная работа над концом экономического кризиса началась совсем не в его начале. В 1933 году, спустя 4 года от начала. Когда большая часть банков обанкротилась, и многие вкладчики потеряли все свои деньги. Когда люди выходили на забастовки от невозможности прокормить ни себя, ни свою семью. Один из подобных маршей произошел в Детройте, в 1932 году. Сокращённые работники автомобильного завода Генри Форда вышли на улицы с экономическими требованиями. Это привело к расстрелу рабочих. Несколько человек были убиты, но большая часть пострадала от ранений, так же, как и пара десятков полицейских, закиданных камнями и другими предметами. Многие рабочие после этого были подвергнуты репрессиям. Раненых арестовывали прямо в больницах. Я никогда не смел осуждать этих людей и работай я на заводе Форда, уверен, вышел бы вместе с ними, понимай я хоть каплю больше на то время. В свои шестнадцать лет я был очень далек от экономики и сам не понимал, что именно привело к экономическому кризису. Да и сейчас на эту тему нет точного ответа. Лишь совокупность событий, которая с какой-либо стороны повлияла на него. Положение дел начало меняться с принятием новых законов, задействовавших разные экономические сферы. Среди политиков шли серьёзные споры о правильности их действий. В помощь фермерам собирались денежные фонды. У людей забирали золото, перенаправляя его в золотые запасы. Содержание золота в долларах сократилось едва ли не в два раза на то время. Государство вторглось в сферу здравоохранения, образования. Гарантировало прожиточный минимум для малоимущих, инвалидов и пенсионеров. Казалось бы, страна постепенно выходила из кризиса. Вот только численность безработных лишь увеличилась. Это лишь малая крупица событий, происходивших в те года. Все было намного хуже и страшнее, чем можно было себе представить. По сей день я успокаиваю себя этим. Ситуация в стране была критическая. У меня не было выбора. Около шести часов вечера мы подошли к Форду Джеймса. Неописуемый восторг охватил меня целиком и полностью. Впервые в жизни я сел в автомобиль. От солнца бежевое покрытие машины блестело, слово глянец «Нью-Йорк Таймс». В салоне царил стойкий запах бензина, но это никак не мешало наслаждаться мягкостью красного сидения. — Нравится, Сэмми? Не переживай, если все пройдет удачно, я обязательно дам тебе поводить эту крошку, — с улыбкой сказал Джеймс. Будь у меня такая машина, на рынок к Рою было бы добираться значительно проще, думал я, перед тем, как вспомнить, что больше такой надобности я не имею. — У меня не будет времени рассказывать тебе об этом в процессе, все нужно делать быстро. Могу показать лишь действия, но принцип важно услышать. Чтобы войти в дом дверной замок нужно взломать. В нашем случае это будет не трудно. Когда-то ты научишься распознавать сложность схемы замка лишь по одному взгляду на него. Самый обычный замок, вроде этого, состоит из цилиндра и штифтов. В цилиндр вставляется ключ. Штифты же представляют собой мелкие металлические цилиндры, которые, погружаясь в цилиндр замка, удерживают его на месте, пока ключ или отмычка не сдвинут их. Посередине штифтов сделаны вырезы, и когда надрез штифтов совмещается со стенкой цилиндра, мы с тобой можем повернуть затвор. Наша задача - с помощью шпильки сместить каждый штифт в правильное положение, при этом медленно поворачивая цилиндр замка так, чтобы сдвинутые штифты не могли вернуться в запирающуюся позицию. Убрав их, мы сможем повернуть цилиндр до конца и открыть дверь. — Если честно я не очень понимаю о чем ты, — нервно теребя карман своих штанов, сказал я. — Скоро увидишь. Мы подъехали к двухэтажному дома Луи на Вест Олимпик, когда Джеймс сжал мое плечо. — Все зависит от нас с тобой. Будь готов, если рядом меня не окажется, — сказал он, показывая на револьвер. Холл достал большой кожаный чемодан и вручил его мне. — Ты помнишь? Как можно больше оружия и патронов. Не бойся, Сэмми. Тут нет ничего сверхсложного. Разве что непредвиденные обстоятельства, которые я мог не учесть, — со смешком выпалил Джеймс, отчего мне стало не по себе. Мы подошли к входной двери дома Луи и Джеймс оглянулся по сторонам. — Для начала мы берём самую обычную шпильку, разгибаем ее и снимаем наконечник, — начал он, убедившись, что на улице кроме нас ни одной живой души. — Вставляем кончик в замочную скважину полоской кверху, не сильно, всего на один сантиметр. Затем слегка сгибаем ее влево. После этого сгибаем ее ещё раз, отведя конец влево на пять-семь сантиметров. Теперь дай мне плоскогубцы, они лежат в чемодане. Отлично. Теперь мы можем взять шпильку за прямой конец, видишь? Сгибаем ее пополам плоскогубцами, — продолжил Холл, стараясь выполнить задачу быстро, при этом успевая показывать мне как именно это происходит. — Делаем небольшую петлю. Берём вторую шпильку, — Джеймс вытащил ее из переднего кармана джинсов. — Делаем из нее рычаг, сгибая под прямым углом. Вставляем изогнутый конец шпильки в нижнюю часть замочной скважины, стараясь просунуть рычаг как можно глубже, прижимая его при этом к нижнему краю отверстия. Немного поворачиваем его, как бы открывая дверь. Теперь нужно прокрутить его не сильно, но при этом важно постоянно удерживать рычаг в немного развернутом положении. Следует удерживать затвор в таком положении в течение всего процесса. Подвигаем штифты, шевеля отмычкой вверх-вниз. Штифты находятся в верхней части замочной скважины. Нужно подтолкнуть несколько из них вверх, чувствуя, как они вновь опускаются, когда ты убираешь отмычку. Дальше нужно нащупать отмычкой все стопорные штифты. Некоторые из них могут двигаться очень туго. При помощи отмычки мы находим штифт, поддающийся туго. Продолжая прикладывать постоянное усилие к шпильке, нужно осторожно подтолкнуть штифт вверх до тех пор, пока не раздастся щелчок. Этот звук означает, что вырез в середине штифта совпал со стенкой цилиндра, и данный штифт уже не препятствует вращению затвора. Дальше мы делаем тоже самое с оставшимися штифтами, пока не поднимем их все. Вот и все, Сэмми, — Джеймс последний раз повернул шпильку и смог открыть дверь. Казалось, что время остановилось. Создалось ощущение, будто мы стоим у двери около получаса, хотя на деле прошло минуты две, не больше. Просто сказать, что мне было страшно — не сказать ничего. От страха меня пробивала легкая дрожь. Восприятие информации, которую мне подавал Джеймс, было явно хуже, чем в любое другое время. Подкатывало желание отступить. Сказать «Я был рад познакомиться с тобой, Джеймс Холл, но такие приключения точно не по мне» и убежать. Бежать без оглядки, пока я не сверну в какой-то плохо освещенный тупик. А потом сесть и дать волю эмоциям. Плакать, кричать так громко, как смогу. От боли. Несправедливости жизни. От того, что я потерял последнюю надежду на возможность что-то есть и где-то жить. Но именно из-за мыслей о последнем я не сдался. — Иди за мной, Сэмми. Никакого шума. Не отставать. Ты понял меня? Пожалуй, я не смогу точно описать, как выглядел дом изнутри. От страха я просто пялился в спину Холла и повторял каждый его шаг. Помню темный коридор. Помню, как мы зашли на кухню, отделанную в нюдовых белых и голубых тонах. Много тумб со шкафчиками. Новенький холодильник. Большой белый стол с восемью стульями, которые украшали мягкие сидушки в полоску. Помню, как Джеймс указал на дверь с левой стороны в конце коридора и сказал, что это оружейная. Как он сказал, чтобы я шел туда и собирал боеприпасы, но дверь оказалась заперта. - У нас нет времени на возню с еще одним замком. Планы изменились, Сэм. Иди за мной, - тихо выговорил раздраженной Джеймс. Помню длинную деревянную лестницу с вычурными темными перилами и узорами на них, отдаленно напоминающими вензеля. Мы старались идти тихо, но старые ступени выдавали наше присутствие тихим скрипом, отчего у меня в ужасе перехватывало дыхание. Мысли о плохом исходе сегодняшнего вечера не оставляли меня ни на минуту. - Ты слышишь? Он в этой комнате, - прошептал Холл и указал на вторую дверь справа от лестницы, из-за которой точно доносился какой-то шум. - Сейчас я туда войду, а ты будешь ждать меня за дверью, ясно? Я слегка перевел дыхание, как понял, что нужно держать револьвер наготове, ведь Джеймс не был уверен, что Луи в доме один. Тогда страх окатил меня с новой силой, но времени стоять и трястись от неизбежности происходящего не было. "Будь сильным. Ты же мужчина, черт тебя дери. Ты выберешься отсюда, заберешь свою часть денег и навсегда распрощаешься с Холлом. Купишь новую одежду, найдешь жилье и какую-то работу, никак не связанную с криминалом и опасностью. Главное выбраться" - повторял я у себя в голове. Но в момент, когда я услышал шум из комнаты, мое сердце на секунду замерло. "А вдруг с Джеймсом что-то не так? Вдруг помимо Луи там еще много человек, поджидающих нас? Спасаться самому без промедлений или попробовать вытащить Джеймса? Черт, я ненавижу тебя, Холл. Мы оба здесь умрем". Мои мысли о невзрачном будущем прервал скрип открывающейся белоснежной со стекольной вставкой по центру двери. - Луи решил нам помочь, малыш. Сейчас он с нами спуститься и откроет сейф, - казалось, что это была шутка, но на деле ничего комичного в подобной ситуации я не видел. Джеймс стоял чуть позади невысокого, полноватого мужчины в черных брюках и сером, вязаном свитере. Губы мужчины с пшеничными волосами слегка подрагивали из-за чего его не длинные усы забавно тормошились из стороны в сторону. Интересно, что он испытывал, когда чувствовал смертельный холод дула револьвера, который упирался ему в висок? - Мне хватит одного патрона, чтобы твои мозги разлетелись по всему коридору, так что без глупостей. Ты медленно спускаешься со мной в оружейную, открываешь сейф. Мы же берем то, зачем пришли и спокойно уходим. В этом случае ты выигрываешь и продолжаешь жить дальше, - склонившись к уху мужчины четко проговорил Джеймс. - У тебя есть только один шанс, не потрать его впустую. Луи кивнул головой в знак согласия и Джеймс повел его вниз по лестнице, сказав мне идти исключительно сзади. Сказать, что я испытывал совокупность нескольких эмоций сразу, было бы слишком просто. Страх, отчаяние, злость, тоска и тревога смешались воедино в одном коктейле, захлестывающем каждую клеточку моего тела. Краски сгущались, выливая на помещение свой адский, темный цвет. Атмосфера вокруг нас кипела под 120 градусами человеческой жадности, злобы и вседозволенности. Никто из находящихся в этой комнате не имел права назвать себя хорошим человеком. Три жизни, каждая из которых могла оборваться от любого неосторожного движения. - Медленно достань ключ из кармана так, чтобы я это видел и открой нам дверь, - устрашающе скалясь, промолвил Холл. Луи старался не показывать нам свои эмоции, но дрожащие руки с треском его выдавали. Ключ повернулся в замочной скважине, и дверь открылась, открывая нашему взору крохотную комнатку с парочкой металлических стеллажей, стоящих у задней стены. Черный письменный стол, находившийся почти по центру комнаты, был застелен несколькими скомканными листами бумаги. Стоявший возле него кожаный диванчик того же фасона, что и кресло перед столом, привлекали своей утонченностью. Но больше всего манило мой взгляд оружие. Всевозможные варианты охотничьего ружья, с десяток револьверов и пистолетов, похожих на те, что носили полицейские. Ножи с узорчатыми рукоятками из дерева и металла очаровывали. Клинки с тонкими, безумно острыми кончиками лезвий и металлической рукояткой, точно такие же, как были у Стива. В памяти сразу мелькнули дорогие сердцу моменты, картинками стоявшие перед глазами. - Держи нож за лезвие, - твердым голосом говорил мне Стивен, когда мы стояли недалеко от моего дома, в зарослях травы и деревьев. – При метании он должен скользнуть по руке. Потом сделай замах – так, чтобы кисть в крайней мертвой точке находилась примерно на уровне уха. Затем сам бросок – рука идет мягко, но быстро. Ни в коем случае не прилагай больших усилий. Рука останавливается, полностью распрямившись. Важно, чтобы в момент остановки она была направлена точно в намеченную цель. Запомни, что рука, отклоненная от цели на сантиметр, дает промах сантиметров в 15-20 минимум. В броске участвует плечо и предплечье, но не кисть, которая практически не двигается, - Стив рисовал мелом на деревьях круги и наглядно показывал как правильно нужно делать. Четкость его движений потрясала меня, а тихий, быстрый бросок клинка завораживал, попадая ровно в намеченную цель. - Сэм, - окликнул меня Джеймс, все так же державший висок Луи под дулом револьвера. - Начинай собирать товар, - Холл кивнул в сторону чемодана, который я держал в руках, окончательно опрокинув мои мысли куда-то в бездну забывающихся со временем историй. - А ты доставай сейф. Без глупостей. Помни, что я выстрелю не раздумывая. Луи опустился на колени и достал одну из досок паркета, под которой был спрятан небольшой темно-серебристый сейф. - Открывай его, - направляя револьвер в лоб Луи, сказал ему Джеймс. Пистолеты и ружья беспрерывным потоком опускались в чемодан, становившийся невыносимо тяжелым. Сколько их у нас уже было? Я не считал. Даже не мог представить на кой черт нам требовалось такое количество оружия, но это ни капли не мешало мне с жадностью набирать все, до чего я мог дотянуться. В комнате витал запах пороха, дурманя разум и кружа голову. Кровь в венах пульсировала, разливая неприятное тепло по телу. Предчувствие чего-то плохого подобно пыли на стеллажах лежало в помещении. Страх застилал глаза матовой пеленой ужаса, когда я услышал глухой удар. Дверца сейфа висела на петлях в левую сторону, обнажая целые пачки скрученных зеленых купюр. От подобного зрелища у меня бы мигом потекли слюни, если бы Луи не направлял револьвер на Джеймса в этот самый момент. Они стояли ко мне боком и я четко мог видеть страх в глазах Луи и толику сумасшествия в совокупности с азартом во взгляде Холла. - Я предполагал, что в тебе еще осталась доля проворности, но ты явно смог сегодня меня удивить. Моргнул ведь всего, секундное дело, - со смешком выпалил Джеймс, краем рукава вытирая потекшую из разбитых губ кровь. - Херов ублюдок, подставил не только себя, но и мальчонку. Штанишки небось обещал ему новые купить? - я боялся до скручивания суставов и ломоты в костях. За свою жизнь. За правду про Хлою, которую никто не узнает. Ведь что может сделать груда костей, облепленных гниющим мясом, закопанная у какого-то старика на заднем дворе? И боялся бы дальше, если бы гордость не преодолела ту самую грань, между рассудительными действиями и безумностью. Адреналин разливался по всем сосудам с той же скоростью, с которой я успел схватить кинжал. За долю, крохотную долю секунды, которая в любое другое время не значит ровным счетом ничего, я успел кинуть клинок в шею Луи. Резкая, острая боль заставила его дернуться и пуля пролетела всего в паре сантиметров от плеча Джеймса, который в тот же момент увернулся в правый бок, выдрал из руки хрипящего Луи револьвер и пустил патрон прямо в лоб Луи, окатив комнату горячей волной алой крови. Три действия. Три жизни. Одна секунда, унесшая на тот свет одну жизнь. Все до боли просто, будто в детской задачке. Вот только это стоило живого еще минуту назад, мать его дери, человека. Но именно в тот момент меня прошибло озарение, и я навсегда втянулся в мир, неведомый мне еще пару часов назад. - Быстро собирай патроны и бегом в машину, - скомандовал Джеймс, набивая деньгами верхушку чемодана. Мы молча доехали до арендуемой Холлом однокомнатной квартиры с облезшими обоями и дырками в паркете. Джеймс отправил меня в ванную, и отдал свои чистые, черные и крайне узкие брюки и кофту из хлопка. Маленькая комнатка, всего метра 4 квадратных, удивила меня в первую же минуту. Приторно зеленый цвет ванны никак не мог ее облагородить, в отличии от крана. Не нужно было таскать воды из колодца за 20-25 заходов, потом кипятить ее и только после этого мыться. Достаточно было просто открыть кран. Черт, как же я хотел смыть со своего тела, осевшие на него остатки сегодняшнего дня. Всю грязь, невидимую кровь Луи, окутавшую меня с головы до пят. Я не хотел никого убивать. Не хотел марать свою душу тем, на что мне не было дано право. Но ведь он прекрасно знал, что будет, если он не последует словам Джеймса. Во всяком случае, на тот момент я успокаивал себя этими слова. Думал, вымою тело до блеска и выйду из ванной с чистой душой. Думал, что подобные вещи быстро забываются на фоне других событий. Действительно, какое-то время, когда ты занят, ты не думаешь о том литраже крови, которую успел пролить, отняв жизнь у многих людей. Но когда ты возвращаешься в свою безмятежную, на первый взгляд, комнату, смотришь на человека, который втянул тебя в это дерьмо и понимаешь, что ненавидишь каждый свой шаг, но в тоже время хочешь продолжения. Когда его голубые, как бриллианты, глаза на тебя смотрят с ноткой непонимания, а губы беззвучно шепчут тебе, что все хорошо и ты просто спас ему и себе жизнь. Именно тогда комната начинает взрываться самыми разнообразными оттенками твоего внутреннего сумасшествия и ты без сил падаешь на пол и закрываешь голову руками, сам не зная от чего пытаешься защититься. - Я поступил так же, как отец. Я отнял жизнь у человека, Джеймс. Я ничем не лучше, - через густые потоки слез, на манер двух водопадов, разливавшихся по моим щекам, кричал я, сильно сжимая свои малость кучерявые волосы. - Я скучаю по ней. Что мне делать? Я совсем запутался. Казалось, что все хорошо, а теперь, когда мы приехали, все стало только хуже. - Тише, Сэмми. Боль всегда рвет на части в самый неожиданный момент. Этот ублюдок еще заплатит за твою сестру, уж поверь мне, - мягко говорил Джеймс, обнимая меня, так по-отцовски, словно он пытался заменить мне то, чего у меня никогда не было. - Я рядом, малыш, тише, тише, - сквозь мои всхлипы говорил Холл. - Завтра тебе будет намного легче. Нужно выспаться, понимаешь меня? Сейчас я заварю нам чай и пожарю яичницу, хорошо? А ты пока успокоишься, верно, приятель? - от его тела исходило удивительное, западающее в самые отдаленные уголки души тепло и мне правда становилось легче. Его голос действовал лучше любого успокоительного и не имело большого значения что именно он говорил, важной деталью было "как". Тот вечер пролетел на удивление быстро. Разговоры с Джеймсом за кружкой вкуснейшего чая с сахаром, который я доселе не пробовал, помогли мне забыться на тот час, который мы провели вместе до того, как лечь в кровать. Только погрузившись на чистые, светло-желтые простыни, я даже зевнуть не успел, как погрузился в царство Морфея.