wreak havoc

      В проходе появляется парень примерно того же возраста, что и Ли. Вместо левой руки — протез, явно самодельный.       Кихён хмурит брови и начинает осматривать незнакомца, который всё ещё стоит с поднятыми руками. Вероятно, он тоже пришёл за генератором. Его поражает протез. Парень убеждается, что тот точно был сделан своими руками. Крюк, заменявший ладонь, изъеден ржавчиной, где-то торчат цветные провода, отвечающие за подвижность конечности. Так же, как и два металлических прута, соединяющих плечо и предплечье. В глазах незнакомца не читается ничегошеньки, даже банального страха перед дулом автомата или орущим на него Чжухоном. Ю подходит ближе к Ли и кладёт ему руку на плечо, мол, остановись. Младший кидает на него быстрый и разъяренный взгляд, но автомат опускает, при этом нервно рыча. — Не двигайся, — старший пресекает попытку опустить руки. — Кто такой? — Давайте просто разойдемся? Какое дело вам до моего имени? — Низкий голос гулко отдаётся от стен. — Может, мы можем друг другу помочь. Не думаешь? — Даже если так, то не с поднятыми руками, правда? — Незнакомец немного поднимает голову.       Кихён кивает, и парень опускает руки. — Им Чангюн.       Кихён только хочет представить себя и его напарника, как Чжухон очень некрасиво встревает: — Ты эту руку из говна и пыли собрал? — он показывает пальцем на протез. — Блядь, захлопни варежку. — Ю даёт несильный подзатыльник, после которого младший чуть наклоняется вперёд. — Ю Кихён, а этот невоспитанный дебил — Ли Чжухон.       Чангюн хмыкает и подбирает с пола свое оружие. «Стрелять не буду, спокойно», — говорит он на злобный взгляд Чжухона. Им поправляет куртку и поворачивает крюк, чтобы повесить на него биту. Потом кивает на дверь, предлагая выйти, на что двое охотно соглашаются, но только после того, как возьмут генератор и топливо для него. На улице солнце начинает закатываться. Парни идут за Чангюном, который размахивает своей битой туда–сюда, а потом останавливается рядом с одной из целых машин. Старенькая пыльная «Мазда» стоит одиноко, так и жаждая того, чтобы с ней что-то сделали.       Им осматривает «Мазду» со всех сторон, останавливаясь рядом с окном на месте водителя. Ни разу не задумавшись, он пробивает стекло «локтём» протеза, а потом просовывает другую руку, чтобы открыть дверь. Он залезает внутрь и осматривает торпеду и бардачок. Чангюн роется в бардачке, находя немного денег, которые выкидывает на пол, чертыхаясь, потом смотрит на магнитолу крайне оценивающе и достаёт раскладной нож из кармана куртки. Щёлкнув кнопкой, чтобы тот раскрылся, Им вставляет острие под углом в щель между магнитолой и остальным пластиком, затем наваливается всем весом, так как не может сделать это другой рукой. Он проделывает такое пару раз, пока не вырывает всё со всеми проводами. Чжухон смотрит на сие действо удивлённо. Кихён снова хмурится, не совсем понимая, для чего Чангюн это делает. — Провода и схемы могут пригодиться, — спокойно говорит Им, вылезая из машины и идя к багажнику.       Ли присвистывает, отдавая должное находчивости их нового знакомого. Они могут подружиться. Чангюн обшаривает багажник и возвращается. Он довольно ухмыляется, глядя в лицо Чжухона, наклоняется к оставленному рядом с машиной рюкзаку и кладёт туда всё, что оказалось полезным. Затем он водружает рюкзак на плечи и снова молча кивает, что можно идти дальше. Кихён чувствует, как голова тяжелеет из-за боли. Этот парень может потягаться с Чжухоном в трудности общения, определённо. С ним будет достаточно хлопот, если они друг друга не пришьют. — У тебя своя лаборатория, Кихён? — невзначай спрашивает Им. — Как догадался? — Ю склоняет голову набок. — По тому, как ты сейчас держишь канистру, — Им безбожно врёт.       Ещё с детства он понял, что ложь дана людям во благо. Если хочешь чего-то, то должен уметь врать, чтобы располагать людей к себе. Насчёт второго он не был уверен. Они могут поладить или могут и вышибить друг другу мозги, а вот Кихён казался куда более сговорчивым и понимающим человеком. С ним можно работать совместно, если Чангюну покажется это выгодно. Удивительно, что Кихён ничего не почувствовал и поверил. Парень хмыкает и смотрит на Има. — Предлагаю сейчас разойтись, а завтра встретиться снова на этом же месте часов в семь. Я хотел бы показать вам свою лабораторию, раз уж мы здесь единственные выжившие во всём районе. Но чтобы показать что-то, мне нужно всё обдумать. Да и вам тоже. Доверять первому встречному в такой обстановке довольно рискованно, правда?

***

      Дома Чжухон снова дымит на кухне, обдумывая и взвешивая всё. За этим его застаёт Кихён, который пришёл за консервами. Он уже очень долго не выходил из своей лаборатории и сильно хочет есть. Ю садится напротив, открывая и начиная есть паштет. — Сделай лицо попроще, солдатик, — кидает старший. — Пошёл нахуй. — Ли тушит сигарету и в упор смотрит своими дикими глазами на Кихёна. — Он какой-то мутный. Мне не нравится. — Потому что ты сейчас так говоришь, он и предложил нам встретиться завтра. Ну что за умник? Если что-то пойдёт не так — просто пристрелишь его и всё. Тебе же не впервой, — старший пожимает плечами, продолжая жевать. — Но, чтобы ты знал, я не думаю, что он может навредить нам. Сам подумай, ведь и у него, и у нас есть лаборатории. Интеллектуальная собственность. Плюс он не такой дурак, чтобы лезть на двоих парней с пушками со своей клюкой в одиночку. — А если он соврал? И он не один? — Мы положим их раньше, чем что-то сможет произойти, — в глазах Кихёна загорается такой редкий огонёк.       Чжухон фыркает и отворачивается, что значит его согласие. Он никогда не говорил напрямую, что идеи или мысли Ю являются верными, потому что считал, что быть правым может только он один на всём белом (на таком уж и белом, на самом деле) свете. Кихён давит усмешку, чтобы на него не полезли с ножом, который лежит рядом, радуясь своей маленькой победе.       В семь утра они уже на месте, вооружённые до зубов. Чангюн опаздывает. Через десять или чуть больше минут он подходит. Они коротко здороваются и направляются в сторону его убежища. Чжухон то и дело кидает на него злобные, недовольные взгляды, чего Им конечно же ожидал. Поэтому он начинает пялится в ответ. — Хули вылупился, шкет? — Чжухон выпускает дым носом, становясь похожим на разъярённого быка. — А ты? — Я тут вопросы задаю, уяснил? — парень кривит рот и идёт дальше. Им усмехается и продолжает путь. Ему нужен Кихён, а Чжухон пусть делает, что хочет.       В логове у Чангюна очень тепло. Даже душно немного, из-за чего гости тут же скидывают верхнюю одежду. Они проходят в маленькую обеденную зону, посередине которой стоит древний круглый дубовый стол. На столе можно разглядеть пятна, оставшиеся от потушенных об него сигарет, следы от ножей, которые остаются, когда ты, скажем, режешь что-то без разделочной доски. Чжухон садится на столешницу и снимает толстовку, оставаясь в одной несвежей футболке — его любимой и даже счастливой. Цепочка успокаивающе побрякивает, и парень снова теребит пулю на ней двумя пальцами. Чангюн замечает это, но решает, что если ему и правда будет очень любопытно, то он спросит об этой, на его взгляд, безделушке потом. — Ты можешь остаться здесь, пока я и Кихён будем в лаборатории. В соседней комнате должен лежать тетрис, если я не ошибаюсь, — Им показывает на соседнюю дверь. — Будешь мне указывать? — рявкает Ли и скрещивает руки на груди.       Ю шумно выдыхает, выдавая своё раздражение, но ничего не говорит — опасно это. Он смотрит на Чангюна и говорит, чтобы тот скорее увёл его в лабораторию. Исследовательский центр — по-другому это назвать нельзя — находился в подвале. Кихён удивлённо поднимает брови, разглядывая всё, что здесь находится. — Мне стыдно, — он нервно хихикает. — Не стоит стыдиться. Каждый делает всё, что может. — Чангюн пытается улыбнуться, чтобы как-то подбодрить старшего.       Кихён замечает на железном столе радио, подходит к нему и берёт в руки. — Как так вышло, что мы не могли связаться ранее? — Я им давно не пользуюсь. Оставил все попытки и сосредоточился на исследованиях.       Им указывает рукой на стоящие напротив него резервуары, наполненные чем-то похожим на медицинский формалин. В нём плавают два трупа. Один из них - что-то среднее между обычным человеком и тем, что сейчас ползает после захода солнца по пустым улицам. Один резервуар почему-то пустой. — Твоя родня? — Отец, — парень указывает на правый резервуар, — брат, — а затем на левый. — Ты их… — Кихён почему-то не может сказать слово «убил». — Либо ты, либо тебя. — Гюн пожимает плечами, давая довольно ясный ответ.       Пока двое разбираются со всей своей научной хернёй в подвале, Чжухон выкуривает две сигареты и оставляет свой след на многострадальном столе. Он бродит по коридорам, открывая и закрывая двери, пока не натыкается на одну, запертую на ключ. Ли дёргает пару раз, но успехов это не приносит. Тогда он достаёт раскладной нож и старается взломать замок им. Идея кажется глупой, но дверь всё же открывается, давая Чжухону понять, что делать этого не следовало. На одной из стен, потрёпанных временем и грибком, прикручено что-то вроде кандалов. Массивная цепь ползет вниз на пол и заканчивается зажимом для шеи. Всё бы даже ничего, ну пыточная и пыточная, но зажим сдавливает шею трупу женщины. Ли, видя это, сначала не обращает внимание на запах гниющей плоти и мух, которых здесь рой, но, придя в сознание, он громко матерится про себя, тут же закрывая дверь и скрываясь в коридоре, желая этого никогда больше не видеть и не вспоминать. Чангюн ёбнутый маньяк, заключает про себя парень, доставая сигарету чуть трясущимися пальцами. Надо сейчас же забирать Кихёна и валить, пока он не сделал то же самое и с ними.       Чжухон возвращается аккурат тогда, когда двое мило беседуют о чём-то, сидя за столом. Ли буквально подлетает к Чангюну, беря его за грудки и поднимая со стула. Он пышет яростью и уже замахивается с кулаком, когда на его руке буквально виснет Ю, начиная орать благим матом. Младший, конечно же, не слушает, сметая Кихёна прочь. — Кто это, блядь, в твоей комнате, ублюдок?!       Чангюн догадывается, о чём говорит товарищ Кихёна, но на всякий случай уточняет, находясь в паре миллиметров от лица Чжухона, чувствуя его горячее дыхание на своей коже. — Ты знаешь. — Чжухон встряхивает его уже двумя руками, всё ещё игнорируя снова повисшего на нём хёна. — Тебе так интересно? Мне вот интересно, зачем было открывать запертую дверь? Она разве просто так на ключ закрыта? — Им вообще ни разу не боится, что Ли распаляет ещё больше. — Вопросы… — начинает парень. — Задаёшь здесь ты? — Чангюн прерывает, заканчивая фразу. — Нет. В моём доме это делаю я, Чжухон. — У него хватает наглости улыбнуться.       Это самая большая ошибка Чангюна, потому что как только на его лицо натягивается улыбка, по ней тут же ударяют со всей силы, валя с ног. Парень тут же хватается за моментально начавший саднить ушиб, сидя на полу, и всё равно продолжает прожигать бешеного Чжухона взглядом. — Ты в край охуел, ебланище?! — Кихён разворачивает младшего к себе и вкладывает весь свой праведный гнев в удар рукояткой своего пистолета, дабы усмирить это животное.       Чжухон шатается и осел. Неслабый удар отдает в затылок, поэтому на пару минут он почти вырубается. Кихён помогает Чангюну встать, осматривая его лицо, констатируя рассечение. — Я обработаю сам. Не беспокойся, — тише обычного говорит Им и уходит за аптечкой.       Как только парень скрывается в одной из комнат, закипающий Кихён буквально подскакивает к контуженному младшему и цедит сквозь зубы: «Чем, ты, недоносок, вообще думаешь?» — Он конченный! Не веришь — я покажу тебе, хён! — Заткнись нахуй! Не хочу тебя слушать! — Ю замахивается, но опускает руку, когда в дверном проёме появляется Чангюн. — Это моя мать, Чжухон. И я пытался её спасти, — он подходит, ставя аптечку на стол, и садится на стул, в упор смотря на парня.       Чжухон молчит и смотрит с затухающим в глазах гневом. — Кихён видел в моей лаборатории отца и брата. Мать была последней, кого успели заразить, и на тот момент я уже разработал что-то типа вакцины, чтобы помочь ей. Я надеялся, что это правда поможет, понимаешь? — Чангюн опускает голову, чтобы сморгнуть слёзы, потом снова поднимает её и продолжает. — Кандалы были как мера предосторожности. Я понимал, что вообще-то это бессмысленно — лечить её тем, что я тогда нахимичил, но смириться с фактом, что теперь я совсем один… тяжело. — Ты не смог её перенести в тот пустой резервуар, да? — тихо спрашивает Кихён, на что Им коротко кивает и начинает заниматься своей раной. — Мои соболезнования… — только и может выдавить из себя Ли.       В воздухе повисло молчание. Чжухон чувствует себя намного хуёвее, чем просто хуёво. Он осознаёт свою вину, которая тут же начинает неприятно давить на плечи. Чангюн не заслужил. — Что было, то прошло, — нарушает тишину Им. — Я предлагаю вам переехать сюда, чтобы не бегать по округе поздно ночью. Тем более, тут стоят обогреватели, а у вас, я так понимаю, с теплом проблемы.       Кихён кивает. Так будет лучше для всех. Всё ещё опасно, но он всё ещё может оприходовать этого Чангюна своим пистолетом, поэтому риск невелик. — Раз уж такая пьянка пошла, может быть, расскажешь, что за пуля у тебя на цепочке висит? Назовём это вечером откровений, — Чангюн обращается к Чжухону.