Шиповник

Глаза карие, а не серые или синие? Зато у нее бледность от рождения — другим и не снилась подобная. Спасибо, Господи, что удалось появиться на свет рыжей. Такие всегда бледнее прочих. Это не может не понравиться Гизборну, верно? Правда, ей не удалось родиться блондинкой, что хуже, потому как уменьшает шансы на успех в задуманной авантюре, но… С другой стороны… Она клюнула чернила пером и подчеркнула слово «златокудрая». Торопиться с окрашиванием не надо. Сперва ей бы получить больше сведений о том, так ли уж нравятся блондинки именно ее цели, а не мужчинам вообще. Кстати: волосы — это ведь не только цвет, но и объем. А насколько она могла судить, Гизборн предпочитает женщин с роскошными гривами. Хорошо. Ей же легче. Но вот как быть с… Ну… Другими волосами? Если точнее, как ей быть с ними всеми, не считая тех, которые так завлекательно вьются, рассыпаясь по ее плечам, когда она просто идет мимо, вроде и не желая понравиться ему? Э, еще как желает! Леди Марион без удовольствия поглядела на пинцет, который и не заметила, когда так судорожно успела сжать обеими руками сразу, не выпуская из пальцев и гусиное перо тоже. Нет уж! Она сейчас не будет удалять почти всю растительность, которой Всевышний одарил ее бренное тело. Сначала нужно выяснить, так ли сильно Гаю Гизборну может оказаться мил образ женщины, гладкой повсеместно — за исключением черепушки. А если окажется, что он всё-таки без ума от?.. И что, если сэр Гай не в восторге от веснушек? Она сглотнула. Жизнь требует жертв. Значит, она выживет. Обязательно. Любой ценой. Никакое удаление волос или омовение кровью зайца, быка ли не сравнить с возможностью остаться в живых. Ни ее Лифорд-грандж, ни ее саму не получит этот змей Беллем. Леди Марион отложила пинцет. Какой-либо другой монстр из тех, что выберут братцы де Рено, тоже останется с носом. Она дочь крестоносца и принцессы. Она так решила. — Миледи?.. — Принесла? Ее старенькая няня кивнула, оглядываясь и крестясь. Стыд-то какой на старости лет: нижнее белье мужчины перетряхивать! Да еще молодого, да здорового!.. А что делать прикажете, как быть в другом разе? Иначе-то ее голубке письмецо ж другое-третье ему да от него вовсе не прочесть. Ох, грехи наши тяжкие… — Да, милая. Сыскала. — Запри дверь, пожалуйста. Быстрей! …Когда няня опять метнулась тенью в коридоры аббатства святой Марии, чтобы вернуть греховно позаимствованные у сэра Гая письма, леди Марион спрятала наскоро сработанные копии особо заинтересовавших ее текстов на самое дно сундука с вещами — на этот раз своими, а не его, не рыцаря, который, если верить доброй нянюшке (а зачем бы ей лгать своей любимице, здраво рассудила молодая леди), словом, по мнению няни человек он положительный, одежду содержит в порядке. Что верхнюю, что, да, исподнее, под аккуратной стопочкой которого и решил припрятать всю переписку личного свойства. Что следовало из писем, которые были ею, леди Марион, так бессовестно прочитаны? Первое: у заинтересовавшего ее мужчины крупные неприятности финансового и, если на чистоту, имущественного характера. Она уж молчит о непередаваемо гадкой в своей яркости составляющей всего этого. Братец, мой тебе родственный совет: не лезь на рожон, а то костей не соберешь. Поверь моему опыту. Лишившись на турнире одного глаза, я стал куда внимательнее относиться к своему здоровью вообще и тому глазу, который у меня теперь остался, в частности. Поверь, в радость не ссориться и жить в обоюдном согласии. Мне потребна тишина. Земли и замок ныне покойного сэра Эдмунда, упокой Господь его грешную душу, только поспособствуют моему благополучию. Ты же молод, здоров и вроде бы не шибко глуп, на жизнь заработать исхитришься, даже если пока зарабатываешь не очень много. Поверь, Гай: тяжба — удовольствие не из дешевых и муторное ко всему, а родня со стороны мамы уже высказалась в том смысле, что поддержит не тебя, а меня. Без обиняков, братишка. У тебя нет шансов. Леди Марион нахмурилась. О нет, отрывок из этого отвратительного письма не жег ей руки буквально, и всё же!.. Что еще она выяснила? Итак, второе: пока она была в Ноттингеме, Гай Гизборн лишился коня. Тот околел от старости, но аббат Хьюго не желал войти в положение и выплатить рыцарю месячное жалование чуть раньше положенного срока, чтобы тот мог приобрести нового, о чем и уведомил сэра Гая в письменной форме. Неоднократно. Гизборн, в третий раз вам говорят, не испытывайте мое терпение. Хватит меня беспокоить по пустякам! Я не собираюсь платить раньше установленного срока. В конце концов, откуда взяться такому сребролюбию в душе цвета рыцарства, как сказал бы мой брат Роберт, не к добру будь он помянут? Если не на чем патрулировать угодья, вверенные вам, найдите клячу подешевле! Я надеюсь, не растратили же вы свое прошлое жалование целиком? Если не хватает на лошадь, купите себе корову и разъезжайте на ней. Насколько мне известно, вы умеете находить общий язык если не со всякими тварями божьими, так с некоторыми из них!!! Леди Марион покачала головой, разравнивая вещи над свитком пергамента с украденными строчками. Аббат… Вечно в дурном настроении, вечно стремится урвать всего и побольше. Скупец — даже вопреки собственной выгоде. Ну как, как Гизборну ловить браконьеров и работать с документами, как ему успеть, не разорвавшись, да еще при таком раскладе, когда единственный конь?.. Иногда леди Марион думала, кого из братьев де Рено презирает больше, и не могла выбрать. Что же, она вырвется из их когтей! Не одна. О, на этот счет питать иллюзии толку не было и нет: ей нужен союзник. В идеале — тот, кому она сделает предложение, от которого он просто не сможет отказаться. Не захочет. Она решительно опустила крышку сундука, чтобы захлопнуть ее. Четыреста акров, вроде как интересная мужчинам бледность и огромное желание не достаться этому чудовищному Беллему, за которого не прочь выдать оба де Рено. Леди Марион кивнула сама себе, усаживаясь за шпалеру, над которой работала уже второй месяц. Да, за нее сейчас некому заступиться, но ведь сэр Гай Гизборн недавно утратил наследство. И на днях у него пал конь. А еще этот рыцарь в меру умен и образован, она слышала, как он переводит с латыни. И он обладает железным здоровьем, ведь нельзя пройти Францию от Аржантана до Монтобана и обратно с боями, сохранив такие хорошие зубы и такое крепкое тело в целости… Леди Марион задержала дыхание. И еще сэр Гай довольно хорош собой. Она не хотела бы связывать жизнь с тем, кто был бы ей неприятен. Впрочем, не во всей лишь этой смеси привлекательных черт и так кстати сложившихся гадких обстоятельств суть. Шпалерная основа пребывала в полной готовности. Как всегда. Леди Марион прокинула уточную нить. Зачем ей именно Гизборн? Если не лгать самой себе, что ж… Наблюдая за ним, вслушиваясь в то, что говорят слуги и прочий простой люд, и отправляя нянюшку пособирать сплетни на кухне здесь, в Ноттингемском ли замке, она поняла, что еще так понравилось ей в этом рыцаре: он оказался куда добрее прочих мужчин, которые ее окружают. Сэр Гай не был низко, бессмысленно жесток. Наоборот, он куда мягче других людей. Не требует от подчиненных кланяться почем зря лишь по той причине, что ему вдруг так захотелось. Не бьет прислугу в хорошем настроении, разве оттолкнет кого зазевавшегося с дороги, хотя чаще предпочтет обойти растяпу, и уж точно сэр Гай не рвется догнать того, кто уже отскочил с его пути, чтоб ударить его или ее. Не то, что шериф, например. Леди выдохнула, перебирая нити основы, чтобы выполнить обратную прокидку. Еще ей нравилось то, что говорили о Гизборне замковые служанки и дочери крестьян в ближайших деревнях. Он не был груб, когда оставался с ними наедине. Леди Марион легонько постучала пальцами рук по уточной нити. Так. Сегодня было необходимо выполнить еще несколько прокидок… Она не хотела бы связаться с тем, кто будет обходиться с ней дурно. А если уж совсем честно, ее покорило в сэре Гае Гизборне в том числе и то, как он добр к детям. Она видела это собственными глазами. Собранные няней сведения только утверждали ее во мнении о том, что выбор сделан правильно. Ведь именно этот рыцарь никогда, даже если сердился по делу на кого-то из взрослых, не срывал свою злобу на ребенке, которого угораздило оказаться рядом в такой момент, будь то мальчишка-виночерпий или племянник аббата и шерифа, наезжавший к ним время от времени в гости. Наоборот, сэр Гай, на каких бы повышенных тонах не шел разговор, всегда успевал немного понизить голос, замедлить шаг, остановить взмах руки — зачем? Неужели он правда не хотел не то что покалечить, но даже попросту напугать ребенка? Любого, к какому сословию тот бы ни относился? Ее покойный отец вел себя так. Шпалера изготавливалась своим чередом. Вот и хорошо. Леди Марион улыбнулась. Может быть, ей не совсем по карману предложить будущему супругу по золотой пломбе в каждый зуб, буде ему понадобится помощь цирюльника после очередного турнира, но в остальном… Она точно знала, чем заняться в ближайшее время.

***

Сэр Гай почти без сил рухнул на свою койку в аббатстве, предварительно от души объев скрягу-аббата. Можно подумать, тот ему так много платит, что!.. А действительно — как быть? Делать-то что? В памяти крутились ровные, сочащиеся ядом строки письма, которое он получил из Гизборн-холла сегодня утром. Братишка, тебе ли не знать: у меня ангельское терпение. Но всему есть предел. Всерьез подумываю выкинуть ко всем чертям ту, с позволения сказать, долю наследства, которая тебе особенно интересна в теперь уже моем замке. Твоя доля слишком много ест и слишком громко шумит. Мне это надоело, Гай. Или ты в недельный срок выкупаешь это добро и увозишь отсюда, или я за себя не отвечаю.