Perfectibility

За свои семнадцать с небольшим Шерил Блоссом многое повидала. Но что бы ни происходило, она отчаянно цеплялась за свое амплуа несломленной и сильной. Но жизнь, бывало, давала смачную оплеуху, и тогда маленькая мисс Блоссом закрывалась в своей комнате и предавалась печали. Бренному миру наплевать на тебя и твою боль. Остаётся лишь делиться этим с бумажной салфеткой. И зажевывать терпкий осадок в глубине души жвачкой со вкусом черри-колы. Но у всего есть предел, думает Шерил Блоссом, расчесывая медные волосы под аккомпанемент всхлипов и стонов за стенкой. Матушка на удивление популярна в своём не слишком популярном возрасте. Этих зажравшихся скотов на склоне потенции она называет клиентами. Прекрасный эвфемизм. Последнее время Шерил кажется, что и достопочтенный дядюшка не редко заглядывает к матери на чай после полуночи. Отыгрывается за ту жизнь, что когда-то отнял отец. У Клиффорда была специализация — отнимать жизни. Но Шерил не злится; приступы агрессии прошли, и она не замечает порой снующих по дому «клиентов». Беспокойство о репутации и чести истерлись в труху. Шерил пресытилась этими липкими мыслями о грязи вокруг. Моральную шлюху ничто не исправит, думает Шерил, откладывая расчёску, и тянется за помадой — последний штрих ее идеальности. В отражении винные губы растягиваются, готовые дарить снисходительную, ослепительно-яркую улыбку своим подданным. Но это неискренне. Шерил-Бомба отнюдь не прятала в себе огонь, грозивший спалить все дотла. Ее ледяной взгляд небрежно скользил по людям, обдавая холодом высшего сорта. Покидая обитель грехов Блоссомов, Шерил гордо шествует по улицам, коридорам школы. Ей льстят, ее боятся, плюют ей в лицо оскорбления. Долго и искрометно. А она смотрит, ожидая окончания бесполезной и утомительной тирады. Эти монологи — лишь лопнувший пузырь из ее жвачки со вкусом черри-колы, остатки которого она изящно снимет с губ пальцами с идеальным маникюром. Хэштэг «тебе конец» читается во взгляде, поддернутом пеленой безразличия. Горячо сказанное «Надменная сука» теперь не трогает, но, кажется, льстит. Она сочтёт это за комплимент первого порядка. Шерил холодно усмехается и проходит мимо в сопровождении свиты. Месть подаётся холодной. И это первая заповедь Шерил Блоссом. Но мисс Блоссом забудет об инциденте сиюминутно. Ее давно не трогают жалкие жертвы собственных амбиций и тотального невезения. Ей вовсе не хочется демонстрировать силу и властность. Шерил наплевать. На-пле-вать. И она смакует и перекатывает это слово, словно хорошее вино. Сидя на уроке в окружении извечного жужжания свиты, монотонного голоса учителя и пристальных взглядов некоторых, кто продолжает искать подвох, Шерил внезапно осознает: черри-кола набила оскомину и у жвачки вкус пропал. И вино в отражении зеркала кажется более привлекательным. Шерил Блоссом забродила. Шерил Блоссом выросла.