Метод поощрения

В Накаджиме Ацуши на первый взгляд ничего особенного: угловат, откровенно тощ, нездорово бледен, чтобы назваться хорошеньким. Для своих восемнадцати — пока всего лишь мальчишка, имеющий шансы вырасти в интересного мужчину равно, как и утратить это будущее. Члены Детективного Агентства вообще многого лишены. Например, уверенности, что следующий день наступит. Акико вспоминает безумную поездку на поезде, скорость и щекочущее крыльями бабочки чувство опасности, разогревающее кровь. И улыбается, припоминая, как совершенно по-детски реагировал Ацуши на ее прикосновения. Ясно — она первая женщина, что по-настоящему взялась за его тело. Почему-то понимание этого вызывает странное довольство. Хотя Акико следом убеждает себя, что к бесцеремонному ощупыванию ноги ее подталкивал исключительно профессиональный интерес. Не распространенная среди эсперов способность — преображение в новое существо. Чья притягательность для всех вокруг в последнее время представлялась чем-то сродни помешательству. Акико казалось, что только она заслуживала внимание. А не по-ядовитому заметные пятна румянца на бледной коже. На щиколотках та и вовсе оказалась мягкой, гладкой, как у какой-то девчонки, лишенной и единого волоска. Настолько нежной, что остался бы след, даже если слегка, без приложения силы, вжаться кропотливо заточенными ногтями… Акико недолго успела понаблюдать тигра, являющего собой на вид противоположность Ацуши-человека. Величественный, излучающий силу и мощь, впечатляющий даже многое повидавшую женщину-доктора, он блистал великолепной шкурой и массивными клыками. Совершенно взрослый, уверенный самец, притаившийся в хлипком Ацуши. Они одно и то же, чувствовала Акико при физическом контакте, пусть и совсем невинном в ее понятии, но таком волнительном для Ацуши. Его слишком сильно ускорившийся пульс, стремительно нарастающий под пальцами, был в то же время и сердцебиением составляющего часть Ацуши зверя. Ему удалось впечатлить Акико. Нельзя забывать, что он — всегда внутри. И уже самую малость приучен к ее рукам. Акико застывает, скользя взглядом по вошедшему в офис Ацуши. Предчувствуя, что несмотря на удивительную регенерацию, совсем скоро она обречена будет лечить его, обнаженного, едва живого и тогда... Тогда ему останется отойти в ее полную власть. Ему, слишком сильно любящему эту жизнь, ведь такова природа сильных самцов — всеми средствами цепляться за свое существование на свете. Акико совсем не желает Ацуши чересчур серьезных, чтобы справиться самостоятельно, повреждений, вовсе нет. Но она не может проигнорировать ни своих предчувствий, ни понимания всей серьезности развязанной ими войны. Битвы всегда имеют последствия, но разве сама жизнь не имеет цену, лишь когда не облечена рутинной скукой? Вместо приветствия Акико вскидывает ногу на ногу, когда Ацуши проходит мимо, и задевает его носком туфли. Конечно же, извиняется он, неловко сгибаясь почти вдвое. А когда выпрямляет спину, Акико на долю мига перехватывает его взгляд и скользит своим вниз по фигуре Ацуши. Пристально, проникновенно и изучающе. Раздевающе. Выжидающе. Расхоже с недавно огорчившими своей правдивостью словами о том, что Ацуши как парень совсем не способен привлечь стоящую женщину. Зверь, единый с Накаджимой Ацуши, должен почувствовать это на уровне своего чутья, уверена Акико. Скулы Ацуши все еще красные, но едва уловимый кошачий блеск в его глазах, возникший при их общении с той поры, когда Акико бесцеремонно задрала на Ацуши брюки, сегодня кажется ярче, чем несколько дней назад. Акико улыбается.