Кофейные танцы

Толя просыпается вовсе не от грохота на кухне. Вслед за стуком упавшей на пол посуды (тарелки? сковороды? кружки? — это еще предстоит выяснить) мужчина слышит негромкое, но весьма ядовитое «блять» и улыбается, с наслаждением потягиваясь. Он наконец-то чувствует, что выспался — ведь начался отпуск, и нет необходимости подрываться по звонку будильника часов в шесть или семь утра. Хотя в выходные Тимощук обычно просыпается рано, готовит завтрак и даже иногда приносит его в постель, мимоходом вспоминая дурацкие романтические фильмы, где подобные сцены обязательно включены в сценарий. Их жизнь на романтический фильм совсем не похожа, но это и неважно. Нежность и тепло в любом случае имеют место быть. Часы на экране смартфона показывают десять утра. Вторая половина постели давно остыла, и Толя перекатывается на нее, балдея от ощущения прохладной ткани, касающейся тела. В комнате немного душно, солнечный свет настойчиво светит Толе в лицо, и он жмурится, отворачиваясь в другую сторону. Чуть позже он все же встает и отправляется в душ, после которого выходит на кухню. Лодыгин, расположившийся за столом, неторопливо пьет чай и залипает в телефоне. Видимо, со своей половиной завтрака он уже закончил. С минуту Толя любуется сосредоточенно смотрящим в экран Юрой, чувствуя, как на губах появляется широкая улыбка. — Доброе утро, — наконец произносит Тимо. Юра вздрагивает, от неожиданности чуть не выронив телефон. — О, ты проснулся. А я тут… — он осекается и хмыкает. — Ты ничего не забыл? — А что не так? — невинно интересуется Тимощук, присаживаясь напротив. — Ну, например то, что на тебе не надето ничего, кроме полотенца, — отвечает Юра, стараясь не смотреть на это самое полотенце, обернутое вокруг бедер Толи. Мысли почему-то уплывают не в ту сторону. — Жарко, — отмахивается Тимо и не глядя тянется к кружке с кофе. Он подносит ее к губам, но в последний момент замечает чуть растерянный и даже расстроенный взгляд Лодыгина, останавливается и опускает глаза вниз. Поверх молочной пенки аккуратно выведено число «44». — Красиво, — наконец говорит Тимо, не ожидавший такого приятного сюрприза. Толю охватывает волна тепла, и он переводит взгляд на Юру, с явным напряжением ожидавшего реакции. — Прости, что не сразу заметил. — Я долго тренировался, — смущенно улыбается Юра. — Не знаю, почему решил вдруг этим заняться, просто стало скучно, и с одной стороны это вот все похоже на поступок влюбленного школьника, но с другой… — Дурацкие стереотипы, боже, — Тимо закатывает глаза. — Кто тебе сказал, что подобные жесты могут делать только подростки? Кто из нас двоих вообще более современный — ты или я? Мне иногда кажется, что это ты должен быть старше. — Ну нет, дед у нас в дуэте только ты. — Дурак, — фыркает Толя, делая глоток кофе. — Знаешь, так и представляю тебя за барной стойкой какой-нибудь уютной кофейни, творящего всякие шедевры. Кстати, вкусно. — Ну спасибо. Когда закончу карьеру, обязательно пойду работать бариста, — ржет Лодыгин. — Начало уже положено. Некоторое время они проводят в тишине. Толя завтракает, Юра продолжает читать брошенную на середине статью. Тимощук вдруг вспоминает их знакомство. В тот день они коротко представились друг другу на поле, Юра пробежал через традиционный тоннель для новичков и больше они не пересекались лично вплоть до окончания тренировки. А вечером Толя предложил сходить в ресторан — поговорить, узнать друг друга получше и просто приятно провести время, и Лодыгин охотно согласился. Они неосознанно выбрали ресторан греческой кухни, и только сейчас до Тимощука дошло, насколько символично это выглядит. — Слушай, — внезапно сказал он, вспомнив название ресторана. — Я никогда не видел, как ты танцуешь сиртаки. Юра, в этот момент допивающий давно остывший чай, поперхнулся. — Ну и ладно. Было бы на что смотреть. — А станцуй? — просит Толя. В его глазах мелькают искорки азарта, и он не отступится, пока не увидит желаемое. — Нет, — мгновенно открещивается Юра. — Не люблю я танцевать. — Рассказывай давай, ага! Ну ребенок, ну пожалуйста, — не унимается Тимощук. Лодыгин не реагирует, делая вид, что безумно увлечен чтением статьи, хотя он давно ее дочитал, а последнее предложение, кажется, и вовсе выучил наизусть. Тимощук тоже отступать не собирается. Он осторожно опускает ладонь на колено Лодыгина, медленно ведет вверх, наблюдая за реакцией. Юра старательно изображает покерфейс, но когда чужая прохладная рука касается кожи, скользнув под футболку, он сдается. — На ютубе есть видео, где я танцую. Найди и посмотри. — Так неинтересно, — упорствует Толя. — Да бля, Тим, — шипит Юра, пока мужчина настойчиво поглаживает чужое тело. — Чего ты вообще зациклился на этом сиртаки? — Просто, — невозмутимо говорит тот. Юра фыркает. — Охуенное объяснение! — Тебе сложно, что ли? — Нет. Просто я считаю, что это глупо. Нужна атмосфера подходящая, хотя бы. — Ну так давай найдем подходящую атмосферу. Сходим в ресторан, где включают соответствующую музыку, выпьем, а дальше само пойдет. Пожалуйста? — добавляет Толя, пытаясь состроить умоляющее выражение лица. — Ты меня пугаешь, — наконец улыбается Юра. — Ладно, сходим. Хотя причину такого внезапного интереса к греческой культуре я не понимаю. — Мой интерес — ты, — говорит Толя, осторожно оттягивая пальцами резинку домашних штанов Лодыгина и ехидно улыбаясь. — А все остальное — лишь приятное дополнение.