Ты противно воняешь

Микки сидит на корточках, ноги уже замерзли от сидения на кафельном полу, перед унитазом и тошнит его кажется уже сотый раз за утро. Йен на кухне — судя по звукам, — отскребает шпателем сковородку и Йен без умолку болтает с их дочерью Ребеккой. Это он должен был готовить завтрак, но Микки здесь уже полчаса, и Йен еще не пришел за ним, позвав за стол. Сам же Микки никак не мог покинуть пределы ванной с момента пробуждения. Йен крутился рядом около часа, пока Микки был на грани того, чтобы выплевать свой желудок, прежде чем услышать шаги Ребекки. Микки предпочитает быть один, когда болен, но ему приятна забота единственной дочери. Странный запах наполняет воздух. В желудке Микки давно ничего не осталось, от чего бы можно было избавиться, поэтому он пытается откашляться, делая все возможное, чтобы подавить этот странный приступ. — Мик? Он не заметил, что шум на кухне давно стих. Он осторожно оглядывается назад, вытирая рот рукой, и обнаруживая за спиной Йена, что прислонился к дверному проему. Он хмурится, будто не может поверить, что Микки все еще здесь и его рвет. — Какую фигню ты съел прошлым вечером? Микки смотрит на него убийственным взглядом. — Да, пошел ты, осел. Я съел все, что ты приготовил на ужин, — накануне вечером у них было спагетти, на которое Микки накинулся со зверским аппетитом. Йен еще подшучивал над ним, и Микки проучил его, решительно отказываясь от секса, после того, как Ребекка легла спать. Йен закатывает глаза и воспринимает сказанное, как приглашение для сближения. Он садится рядом и заботливо поглаживает теплой ладонью по спине. — Ну, тогда ты точно не отравился. — Не пизди, дурак, — Микки пристально смотрит на него, прежде чем очередной приступ рвоты отрывает его. Йен тяжело вздыхает и продолжает поглаживать спину. Приятно иметь такого партнера под рукой, даже если из-за него воздух становится таким тяжелым из-за его тупых, гребанных, альфа-феромонов. — Где Ребекка? — спрашивает он после того приступа. Йен улыбается. — Вероятно, просто смотрит телек. У нас на завтрак были яйца и бекон, может тебе стоит поесть? — Йен берет Микки за руку, осторожно подхватывая за поясницу и как бы говоря мужу, что пора вставать. Микки не уверен, что достаточно хорошо себя чувствует, чтобы покидать комнату. — Если ты продолжишь в таком же духе, мне придется насильно затащить тебя в клинику, — у Йена появляется забавная морщинка на переносице, так что Микки хочется рассмеяться. Что тот собирается сделать? Он, блядь, терпеть не может походы в клинику, и в последний раз, когда он серьезно заболел, Йену пришлось вырубить его, чтобы затащить его на прием. Микки подхватывает протянутую руку Йена, вставая на ноги. — Я не хочу есть, Я не хочу никуда идти, но я хочу увидеть Реббеку, — маленькая пигалица выросла внутри него, и теперь он ненавидит быть без своей девочки. Это с каждым годом кажется ему проблемой. — Папа! — стонет Реббека, видя его состояние и отрываясь от мультфильма. Она поднимает руки вверх и Микки улыбается, глядя на нее и набрасывается, позволяя обхватить себя за шею и заскочить на руки, начиная ведать обо всем, что успела за завтраком рассказать Йену. Он улыбается и кивает, не веря до конца, что его малышке уже четыре года. Как будто она только вчера родилась и едва не разорвала его пополам. — Папа, — на полном серьезе начинает разговор Ребекка, и Микки готов услышать какое-то нелепое замечание, поэтому он надевает свою самую лучшую маску и кивает, говоря, что готов выслушать все, что угодно: — ты противно воняешь. Микки и Йен смеются. — О, дорогая, твой папа очень плохо чувствует себя этим утром, — начал пояснять Йен, но был бесцеремонно прерван резким взмахом головы Ребекки. — Нет, не блевотиной. Я знаю, что он болен, папа. От папочки несет гадостью, — Ребекка настойчиво смотрит на них. Микки хмурится, глядя на нее. — Что именно ты имеешь в виду, малышка? — спрашивает он, и она театрально закатывает глаза, будто он задал самый глупый вопрос в жизни. Да, ему хочется ее за это отшлепать, но она внезапно выдает: — Ты пахнешь иначе, будто не ты. Ты пахнешь как… — какое-то озарение приходит к ней и на ее лице появляется счастливая улыбка: — Папа! Ты ведь знаком с моим другом Джейсоном? — Микки медленно кивает. — Его мама тоже так пахнет. — Как будто эта подсказка должна была ему помочь. Микки никогда не встречался с матерью Джейсона, но, по видимому, Йен что-то знает, раз так шумно вздыхает. — О, — говорит Йен, стоя позади него и звучит это так, что озарение снизошло и на него. — Ох, Микки. — Что? — он хмурится, и ставит Ребекку на пол. Микки разворачивается и заглядывает Йену в глаза. — Что? — Йен смотрит на него, странно улыбаясь. — Господи, Йен, черт возьми, что у тебя за проблема просто сказать? — требовательно спрашивает он, но Йен все еще тупо ухмыляется. После он вытягивает руку вперед, прижимая к себе ближе Микки. Его нос замирает над небольшой меткой под ухом, которую он так любит. Микки хочет уйти от контакта, но Йен лишь притягивает ближе. А после Йен, сияя, немного отстраняется. — Микки… — начинает он, но до конца, кажется, не знает, как следует преподнести эту новость. — Боже, мой прекрасный партнер, ты же беременный.