Часть первая
22 мая 2018 г. в 22:22
Прошло несколько месяцев, как я попала в Шинсенгуми, но, несмотря на это, я освоилась довольно быстро. Я познакомилась со всеми командирами, и, как оказалось, они не такие уж и плохие люди, как мне показалось в нашу первую встречу. Хиджиката немного грубоват, равнодушен к проблемам других. Окита так и норовил меня прикончить при каждом удобном случае, но он довольно шутливый, порой чересчур. Сайто, почти как Хиджиката, холодный, как лёд, ко всему, и на редкость немногословен. Хейске самый молодой командир, примерно мне ровесник — довольно добродушный и общительный, возможно, и один из самых разговорчивых воинов Шинсенгуми. Харада тоже оказался добрым и довольно вежливым человеком, сразу видно: любит общаться с девушками. Нагакура — жизнерадостный и добрый мужчина, который, как и Харада, с первой встречи, старался мне понравиться.
Была уже поздняя холодная осень. Руки от холодного ветра понемногу начинали неметь, из-за чего верёвка, на которую было привязано ведро с водой, выскальзывала из рук. Вдруг я услышала шаги за спиной, а потом услышала:
— Давай помогу.
Это был Харада. Он, не дожидаясь моего согласия, выхватил верёвку и достал злополучное ведро.
— С-спасибо…
— Не за что. У тебя пальцы побелели. Замёрзла?
— Не очень…
— Сано, хватит смущать девочку.
— Я просто поинтересовался.
— Знаю я твоё «Просто поинтересовался»
Я смотрела то на Нагакуру, то на Хараду с неким непониманием, пока Нагакура не подошёл и не разъяснил всё.
— Осторожнее с этим сердцеедом. Старайся не поддаваться его милосердию и крайней вежливости.
— … Х-хорошо…
— Эй, Шимпачи, не ломай момент!
— Отстань!
— Вот я тебе когда-нибудь дам за твои дикое любопытство и советы!
Они понемногу начинали ругаться, а я не удержалась и хихикнула. Ребята посмотрели на меня, потом переглянулись между собой и тоже рассмеялись.
— Почаще смейся. Тебе идёт.
— А? Да!..
Нагакура расплылся в милой улыбке и вместе с Харадой удалился.
Я только успела крикнуть им вслед:
— Скоро будет чай!
Они в знак согласия обернулись, кивнули и пошли дальше.
Через несколько минут на кухне я встретила Окиту.
— О, приветик, Чидзуру-чан!
— Добрый день! Сегодня вы готовите?
— Да. На, попробуй.
Я не успела опомниться, как он засунул мне в рот ложку с чем-то. Оказалось неплохо на вкус.
— Ну как?
— Вроде бы, вкусно.
— Значит, нормально.
— Окита-сан, вы не видели чайник?
— Нет. А что? Найти не можешь?
— Да. Я собиралась заварить чай после обеда, но почему-то не могу найти чайник.
— На верхней полке, может?
— Сейчас посмотрю.
Я попыталась достать до верхней полки, встав на табуретку, но мой маленький рост, несмотря ни на что, упорно не позволял мне этого сделать. Конечно, тут же живут высокие мужчины. Им достать до этой полки — не проблема. Вдруг табуретка качнулась под ногами, и я «весело» полетела вниз. К счастью, Окита успел поймать меня.
— Ты в порядке? — Спросил он, поставив меня на пол.
— Да… Спасибо…
— Давай-ка лучше я. А то ты всю кухню разнесёшь.
— Л-ладно…
Окита поставил табуретку на место и нашёл чайник. Потом дал его мне.
— Спасибо большое!
— С тебя чай. А то помогать больше не буду.
— Само собой.
Обед как всегда прошёл шумно. Нагакура опять начал таскать еду у Хейске, из-за чего тот кричал на него во весь голос.
— Вы прекратите когда-нибудь?!
Хиджиката не выдержал и выкрикнул на этих двоих. В комнате повисла звенящая тишина. Когда все доели, я понесла посуду на кухню, сказав всем, чтобы ждали, когда я принесу чай.
— А вот и чай!
— О, Юкимура-кун, быстро же ты.
— Да тут не так уж и далеко…
— Она маленькая и лёгкая. Потому и быстро бегает.
Как всегда пошутил Окита. Я начала привыкать к его шуткам.
Я ничуть не удивилась его шутке и начала раздавать чашки.
— Чай Юкимуры-куна, как всегда, на высоте.
— Да уж, не спорю.
— Рада, что вам нравится.
Я улыбнулась с мыслью, что хоть чем-то могу быть полезной.
— Эй, Сайто-кун, ты чего такой хмурый?
Вот уж не подумала бы, но ответил Харада.
— Просто ему не хватает женского внимания.
Сайто чуть не захлебнулся чаем, когда услышал это. Окита же, Хейске, Нагакура и Харада рассмеялись. Я увидела в словах Харады, хоть и ничтожную, но долю правды.
— Ладно вам, ребят. Сами-то.
— Мне этого и не надо. Я и так хорошо живу.
— Ну, Соджи, не говори так.
— Согласен, Кондо-сан! Девушка нужна каждому!
— В этом весь Сано. Бабник. Аж противно.
— Чего сказал?!
— Да ладно. Я пошутил.
— Ещё раз меня так назовёшь, неделю буду за твой длинный хвост дёргать.
— Эй!
Тут я почувствовала, что кто-то дёрнул меня за рукав.
— Чидзуру, ты случайно саке в чай не подливала?
— Ни в коем случае!
— Да ладно, не пугайся ты так. Просто непривычно их видеть такими. Они абсолютно так же спорят, когда напьются.
— Ясно.
Я невольно улыбнулась.
Через полчаса все разошлись. Кто — на патруль, кто остался в штабе. Я пошла подметать на заднем дворе.
Меня уже давно мучает вопрос: Где мне искать отца? Ведь это на его поиски я отправилась в Эдо. Потом та ночь, когда я впервые встретилась с Шинсенгуми и … теми страшными существами. Несмотря на то, что Хиджиката велел мне забыть про то, что произошло, та страшная и кровавая картина всплывает каждую ночь у меня перед глазами.
Вдруг подул сильный пронизывающий ледяной ветер. Мне сначала показалось, что что-то пытается привлечь моё внимание. Не заметив вокруг ничего подозрительного, я продолжила заниматься своими делами в штабе. Теперь я принялась за уборку, пока половины воинов не было в штабе.
— Усердно трудишься, Чидзуру-чан?
— А, Окита-сан. Да. Решила убраться, пока никого нет.
— Ясненько.
Он как всегда расплылся в своей наглой улыбке.
— Что-то случилось?
— Нет. Ничего. Можешь продолжать.
Что-то с ним не так. Но что именно? Я никак не могла понять, что с ним происходит. Он подкалывал меня всё чаще. Каждый раз шутки становились менее обидными. Я была удивлена.
— Окита-сан, вы не заболели?
— Я, что, на больного похож?
Он спросил это с неким удивлением и неожиданностью на лице и посмотрел на меня. Я поняла, что это было глупо с моей стороны.
Прошло три месяца. Я напросилась на выход в патрули, и, к счастью, Хиджиката, хоть и с большим недовольством, но отпустил с Окитой и Хейске. Я не могла нарадоваться, потому что мне представилась возможность отыскать или хотя бы расспросить местных жителей об отце. Но, к сожалению, я не узнала вообще ничего. Никто, вообще никто, не видел его и не слышал о нём.
— Эй, Чидзуру, не кисни. Это только первый патруль. Может, завтра тебе больше повезёт?
— Может быть…
— Ладно, возвращаемся. Всё равно ничего подозрительного мы не заметили.
— Да уж. Как-то всё спокойно. Даже чересчур спокойно…
— Это похоже на затишье перед бурей…
Оба с непониманием посмотрели на меня. Но через несколько секунд Окита пояснил:
— А может, ты и права. Это, действительно, как-то странно. Вот сейчас мы патрулируем, и всё спокойней некуда. А, может, там, через неделю будет какой-нибудь крупный и неприятный инцидент.
— Не каркай, Соджи!
— Это не моя версия.
— Э! Окита-сан, так не честно!
В ответ он только рассмеялся. Хейске посмотрел на меня и просто пожал плечами.
И так закончился мой первый в жизни патруль. Я пыталась как-нибудь развеселить себя мыслью, что в следующий раз мне, и правда, больше повезёт, но каждый раз я ловила себя на мысли, что не сильно у меня получается. Я сидела на полу, на заднем дворе и плавала в раздумьях.
Вдруг подул ледяной ветер, и я решила вернуться к себе в комнату. Я шла и не смотрела на дорогу. Вдруг я в кого-то врезалась и машинально извинилась, даже не подняв головы.
— Ничего страшного…
По голосу я поняла, что это был Сайто. Как всегда — немногословен. Сказав это, мы разошлись.
Я чувствовала себя хуже больного. Эта безысходность и отчаяние не покидали меня. Я думала, что быстро найду отца, и мы вернёмся домой, но, видимо, судьба решила иначе.
Всё-таки моё настроение на тот момент дало о себе знать на следующее утро. Я чувствовала, что поднимается температура, и мои движения были довольно неряшливыми. Я решила сходить к Саннану, чтобы попросить у него какое-нибудь лекарство, и, к счастью, он оказался у себя.
— Плохо, говоришь, себя чувствуешь?
— Да…
— Ясно… На, выпей с горячим чаем и ложись спать.
— Спасибо большое, Саннан-сан.
— Я ничего не сделал.
— Всё равно, спасибо.
— Иди. А то хуже станет.
Я с трудом дошла до кухни. Там я встретилась с Хейске.
— Эй, Чидзуру. Ты плохо себя чувствуешь?
— Да.
— Понятно.
И опять. Я потянулась за чайником, но ноги будто парализовало, и я отшатнулась назад. На этот раз поймал Хейске.
— Видимо, тебе совсем плохо. Давай, я достану… Боже мой, знают, что с ними живёт девочка и продолжают засовывать этот чайник, будь он неладен, так высоко. На. Держи
— Спасибо. Извини.
— За что? Ты ещё ничего не сделала.
— Всем вечно приходится ловить меня.
— Пустяки. Не переживай по этому поводу.
— Я, наверное, доставляю кучу хлопот?
— Ни капли. И перестань винить себя во всех проблемах, которые с тобой почти или совсем не связаны.
Я заварила себе чай, выпила лекарство, что мне дал Саннан и пошла к себе. Когда я пришла к своей комнате, увидела Окиту, который будто что-то или кого-то искал.
— Доброе утро. Чидзуру-чан…? Никак наша хозяюшка штаба заболела?
— Как видите, Окита-сан.
Я с трудом натянула подобие улыбки, но, видно, получилось не очень правдоподобно.
— Надеюсь, что скоро выздоровею и снова примусь за свою работу.
— Знаешь, смотрю я на тебя и думаю. Сама ты вряд ли сможешь что-нибудь.
— В каком смысле?
— Я к тому, что давай лучше я тебе расстелю футон. А то ещё упадёшь в обморок.
— Не слишком-то скромное предложение, знаете ли. Нет. Пожалуй, я сама всё сделаю. Спасибо.
— Как хочешь. Моё дело предложить.
Он пожал плечами и со странной ухмылкой, типа «Сама всё равно не сможешь что-то сделать», ушёл.
Я проигнорировала эту ухмылку и зашла к себе в комнату. Как только я закрыла дверь, в глазах всё поплыло и стало размытым. Я опёрлась на стену и потихоньку сползла по ней вниз. Сознание начало уходить, и сквозь пелену, которая начала окутывать сознание, я услышала чьи-то шаги. Явно не одного человека, а сколько именно — непонятно. Звуки смешивались в один звон в ушах. И я потеряла сознание.
Сквозь сон я слышала чьи-то голоса. Чьи они, сколько их было, совершенно невозможно разобрать. Они, как эхо, проносились в голове. Прохлада. Одновременно дикий жар. Голова раскалывается на миллионы осколков от боли.
Я почувствовала, что проснулась. Но никак не могла открыть глаза.
— Просыпаться, я так понял, ты не собираешься?
Я узнала этот нагловатый тон голоса. Это Окита. Неужели он сидел со мной всё это время, что я спала? Через силу я смогла открыть глаза, но, всё также плыло, как тогда, когда я теряла сознание.
— Это вы, Окита-сан?
— Собственной персоной. Как спалось?
— Не завидно.
— Накаркала. Говорила, что я выгляжу нездорово, а потом сама бухнулась в обморок.
— Так это проходили в том момент мимо комнаты?
— А ты слышала?
— Потом сразу отключилась.
— Ладно. Я пошёл за чаем и лекарством. Лежи и не вставай.
— Есть, капитан.
Он немного удивлённо улыбнулся и вышел. Это была уже не та немного злобная ухмылка. Эта улыбка была доброй и, может быть, заботливой. Я заметила, как бы странно это ни звучало, некое беспокойство в его взгляде. Неужели он, правда, волновался за меня?
Я попыталась встать, но всё снова закружилось.
— Совсем не учишься на своих ошибках.
— Я на воздух хочу.
— Саннан-сан и Ямадзаки-кун категорически запретили тебе вставать, а тем более выходить на улицу. К тому же, там холодно.
Окита подошёл очень близко и взял меня за плечи, будто боясь, что, если возьмёт за ладони, то они рассыпятся. Он усадил меня на постель и поставил передо мной поднос с чаем и лекарством.
— Саннан-сан велел дать тебе это, когда очнёшься.
— А сколько я провалялась с температурой?
— Около двух недель.
— Сколько?!
От собственного полукрика дико разболелась голова.
— Да-а-а.… Чувствуешь ты себя, видимо, не так уж и хорошо. Пей лекарство, да отнесу поднос. Напугала же ты всех. Так Харада, Шимпачи и Хейске сразу прилетели помогать. Надо было видеть их лица, когда они узнали, что ты в обморок бухнулась.
— Ну, испугались ребята. Что в этом такого?
Я отдала ему чашку, и он удалился, велев мне ложиться спать.
Как ни странно, я легла довольная. От чего именно — не понимала… Через несколько минут поняла: я увидела его добрую и заботливую сторону, а не хладнокровного убийцу из «Волков Мибу», не того мужчину, который в первый день нашей встречи хотел прикончить меня на месте.
Через пару дней я смогла заниматься своей работой в штабе. Все капитаны встречали меня радостными взглядами и приветствиями.
Был уже поздний вечер. Все собрались в зале собраний.
— Нарастает беспокойство в столице. Люди клана Тёсю затевают восстание. Они планируют сжечь столицу. Нам поручено подавить это восстание. Вот только есть одна проблема.
— Хиджиката-сан, не томите.
— Соджи, … Непонятна одна вещь — где они собираются: в Икеда-я или в Айдзу. Нужно разделиться на две группы: Я, Харада, Сайто, Ген-сан и ещё несколько солдат отправятся в Айдзу, а Кондо-сан. Хейске, Соджи, Шимпачи и остальные отправятся в Икеда-я.
Хиджиката посмотрел на Кондо, а тот в знак одобрения кивнул ему.
— Тогда, выдвигаемся.
— Хиджиката-сан, а что мне делать?
— Будешь посыльным, Ямадзаки.
— Есть!
Так и поступили. Выступили сразу же после собрания. Мне и Саннан-сану оставалось охранять штаб. Мы стояли у ворот и провожали их взглядами. Я надеялась, что всё пройдёт нормально. Прошло около двух часов, как вдруг явился Ямадзаки.
— Они… в Икеда-я…
— Надо сообщить об этом зам командиру!
— Давайте я. Я найду Хиджикату-сана и доложу обо всём.
— Юкимура-кун?
— Я хочу быть полезной. Понимаю, что мне запретили покидать штаб, кроме как в патруле, но я тоже понимаю, что без второй части отряда Кондо-сан и ребята вряд ли справятся. Поэтому разрешите мне быть посыльным.
— … Ладно. Ямадзаки-кун, бери её с собой, и отправляйтесь в Айдзу. Второй посыльный никогда не помешает.
— Но!
— Без всяких «но». Приказы не обсуждаются.
— Да, сер.
— Поспешите.
Мы с Ямадзаки побежали со всех ног в Айдзу, искать отряд Хиджикаты. Но вдруг наткнулись на группу ронинов.
— Беги со всех ног и не оборачивайся. Я их задержу.
— Хорошо.
Я побежала дальше. Я пробежала несколько улиц и, наконец, увидела знакомую голубую форму.
— Чидзуру?!
— Они… в Икеда-я…
— Что?!
— Ты уверена?
— Саннан-сан велел это передать вам.
— Ясно. Идём в Икеда-я! Не могла бы ты выполнить ещё одно поручение?
— Да.
— Беги в Икеда-я и скажи командиру, что мы уже идём.
— Есть!
Я побежала вперёд отряда. Я хотела как можно быстрее найти Кондо и его отряд. Живы ли они? Что с ними? Сколько они ещё продержатся? «Держитесь! Хиджиката-сан уже идёт на помощь!»
Наконец, место сражения. Кровь. Крики. Звон мечей.
— Кондо-сан! Вы не ранены?!
— Юкимура-кун?! Что ты здесь делаешь?!
— Я с посланием от Хиджикаты-сана. Он уже в пути сюда.
— Ясно. Молодец. Хорошая работа.
— Спасибо!
Вдруг с верхних этажей раздались душераздирающие крики. Я, ни секунды не думая, бросилась на звук.
— Юкимура-кун!
Я бежала по лестнице, но столкнулась с повстанцами. Блеск меча. Онемение.… Но кто-то с моей стороны вонзил в человека передо мной меч.
— Сайто-сан?
— Иди, помоги ребятам.
— Хорошо.
Ужас. Сколько крови и убитых! Сколько предсмертных криков!
Второй этаж. На полу лежит Хейске с разбитой головой, а Окита сражается с каким-то ронином. Тот с лёгкостью уворачивался от каждой атаки Окиты, потом сам нанес серьёзный удар. Окита встаёт, и начинает отхаркивать кровь и падает на колени. Ронин отворачивается и собирается уходить.
— Ладно. Хватит с тебя. Моя работа здесь окончена.
— Стой!.. Я ещё… могу сражаться!..
Тот обернулся. Моментально достал меч и замахнулся… Блеск металла. Кровь.
Я успела! Я успела защитить Окиту. Только сама оказалась ранена. Из моей щеки текла кровь.
Но ронин как-то странно посмотрел на меня.
— Ты что, одна из нас? Назовись.
— Юкимура Чидзуру.
Хоть я и была напугана, но голос был твёрдым и уверенным.
— Тысяча Журавлей?.. Занятно…
Вдруг в комнату ворвался Хиджиката. Как вовремя!
— Мы ещё встретимся.
Исчез? Как?
— Соджи, ты как?.. — Он посмотрел на меня. — Ты ранена.
— Ничего страшного. Просто царапина.
Наступила тишина. Не только в этой комнате. Во всём доме. Ни криков, ни лязга мечей.
Так было подавлено зарождавшееся восстание против сёгуната. Было очень много раненых и убитых. Но повстанцев удалось арестовать.
Я пошла к колодцу за водой для чая. Я невольно посмотрела на свою щёку в отражении. Царапины почти не видно.
— В этот раз зажило ещё быстрее…
Я тихо разговаривала сама с собой. Но последние слова прозвучали тише шёпота:
— Кто же я? Почему все мои раны заживают так быстро?
Я отвлекла себя от печальных мыслей и пошла на кухню. Сегодня там работал Сайто.
— Доброе утро, Сайто-сан.
— Доброе.
Интересно. Ребята серьёзно послушали возмущения Хейске? На этот раз чайник стоял уже на нижней полке. Хоть в этот раз никому не придётся меня ловить.
Прошло время завтрака.
— Вот и чай!
— Юкимура-кун, ты вовремя! Я как раз хотел тебя похвалить за всю проделанную тобой работу.
— Н-не стоит! Я просто выполняла поручения!
— Не скромничай, Чидзуру-чан. Все знают, что ты сама напросилась помогать.
— О чём вы, Окита-сан?!
— Не строй из себя дурочку. У тебя плохо получается. Ямадзаки-кун всё рассказал.
— Ясно.
Я вновь покраснела. Ямадзаки, зачем ты всё рассказал? Теперь все так расхваливают меня. Даже непривычно. Как-то не по себе от излишнего внимания.
Следующие несколько недель прошли тихо. Я снова пошла в патруль. Сегодня с Окитой и Хейске. Вдруг я услышала женский голос.
— Опустите меня, пожалуйста!
— Милашка, мы вообще-то с варварами сражаемся. Почему ты не хочешь пойти с нами?
Я обернулась к Оките. Не успела я заговорить, как он сразу направился в нужную сторону.
— Да уж, соболезную варварам, с которыми вы сражаетесь.
— Ты кто такой?
— Он из Шинсенгуми!
— Догадливый какой. Отпусти девушку.
— Пошли отсюда.
Те парни сразу же убежали.
— Спасибо вам большое. Меня зовут Нагумо Каору. Могу ли я узнать, как зовут моего спасителя?
— Капитан первого отряда Шинсенгуми, Окита Соджи.
— Приятно познакомится, Окита Соджи-сан.
Окита вдруг посмотрел на меня, потом на эту девушку.
— Эй, Чидзуру-чан, встань-ка рядом с ней.
— Что?
— … Поразительно. Хейске, тебе не кажется, что они похожи?
— Похожи? Не знаю. По-моему, они разные.
— А по-моему, они совершенно одинаковые.
— Окита-сан?
— Извините, я вынуждена удалиться. Надеюсь, мы ещё встретимся, Окита-сан и Чидзуру-кун.
— До встречи.
— О-о-о. Похоже, у Соджи появилась поклонница.
— Если ещё раз такое скажешь, я буду считать тебя таким же, как Сано.
— Э-э-эй!
— Ладно. Пошли.
И этот патруль не дал никаких результатов в поисках отца. Который раз я выхожу в патрули с ребятами, и каждый раз совсем ничего. Так теперь ещё и эта девушка, Каору. Что между нами общего? Почему Окита решил, что мы одинаковые? Как совершенно незнакомые и чужие люди могут быть одинаковыми? Вопросов оказалось больше, чем ответов на них.
Скоро к нам в штаб приехал врач.
— О, Юкимура-кун! А я как раз искал тебя.
— Кондо-сан? Меня? Зачем?
Он ничего не ответил, только повёл меня в какую-то комнату.
— Мотсумото-сенсей?
— Чидзуру! Как рад тебя видеть. Живой и здоровой.
— Я тоже очень рада вас видеть!
— Как ты тут одна среди кучи парней?
— Нормально.
— Никто не обижает?
— Нет, конечно.
— Мотсумото-сенсей, знали бы вы, какие она тут подвиги совершала.
— Правда?!
— Кондо-сан, не преувеличивайте. Я просто помогала.
— Вот за это её у нас и уважают. Скромность красит человека.
В голове сразу пронеслась картина в Икеда-я. Появилась мысль: «Человека ли?»
— Чидзуру, ты ведь приехала в Эдо в поисках отца, так?
— Он велел мне, когда уезжал, если что, найти вас, Мотсумото-сенсей.
— Ясно. Раз уж ты здесь, в Шинсенгуми, думаю, тебе известно, над чем работал твой отец?
— Он… создавал сыворотку, от которой человек приобретает сверхчеловеческие способности и регенерацию. Но, выпив эту сыворотку, человек теряет рассудок и становится одержим жаждой крови…
— Вижу ты уже в курсе. Твой отец совершил большую ошибку, начав эти исследования. Ты ведь в курсе, что он проводил опыты на Шинсенгуми?
— Нет…
— Не хочется держать тебя в неведении, но есть слухи, что неподалёку видели человека, похожего на Кодо-сана.
— Правда?! Слава Богу! Значит, он всё-таки жив.
— И, Кондо-сан, вы понимаете, что больше половины ваших воинов ни то больны, ни то ранены? Вы вообще следите за их здоровьем? Я бы на вашем месте провёл во всём штабе генеральную уборку.
— Понял, Мотсумото-сенсей!
— Ладно. Моя работа тут окончена. Советую соблюдать чистоту и порядок в штабе.
— Не беспокойтесь, Мотсумото-сенсей. Сегодня же начнём.
— До встречи, Кондо-сан. А ты, Чидзуру, береги себя и всех их.
— Хорошо!
— Я знаю, ты девочка трудолюбивая и любитель чистоты, уж проследи за ними.
— Да!
Прошло несколько минут. Я заметила, как Мотсумото и Окита пошли куда-то от лишних глаз. Мне довелось случайно подслушать и разговор.
— Хотите сказать, что у меня туберкулёз?
— Вижу, ты не сильно удивлён.
— А чему мне удивляться?
— Ты должен покинуть Шинсенгуми и заняться своим здоровьем.
— Покинуть работу всей жизни? Ни за что. Тем более, если мне осталось недолго, я должен провести отведённое мне время здесь.
— Ты совсем не бережёшь своё здоровье.
— Если мне суждено умереть, то на поле боя.
— Понимаю.
Мотсумото собрался уходить, как Окита его окликнул:
— Мотсумото-сенсей, только не говорите об этом Кондо-сану и остальным. Пусть это будет нашей небольшой тайной.
— Хорошо…
Окита остался во дворе один. Я не могла слышать те слова. Точнее, я услышала то, чего не должна была слышать. Но вдруг:
— Чидзуру-чан, хватит там прятаться! Иди сюда!
Я не знала, что ему ответить, если он спросит: сказать, что я почти ничего не слышала? Или сказать правду, сказать, что я всё слышала, всё знаю?
— Садись рядом… Ты, серьёзно, веришь в то, что сказал Мотсумото-сенсей?
— Я считаю, что он прав. Вам нужно задуматься о своём здоровье.
— Не переживай. Меня не сможет сломить какой-то там туберкулёз. Если ты проболтаешься кому-нибудь, мне придётся убить тебя.
— Вы всегда так. А вы подумали о том, что будет чувствовать Кондо-сан, если узнает, что вы что-то скрываете от него?
— Ладно. Пойду я.
Я не могла найти слов. Он слишком легкомысленно к этому относится. Такое заболевание, как туберкулёз, не лечится. Я не могу нести такую тяжесть осознания, что придётся скрывать что-то от ребят. В конце концов, они всё равно начнут что-то подозревать, и тут даже моё молчание не поможет. Ведь в Шинсенгуми работают не дураки. Рано или поздно, болезнь даст о себе знать, и никакая ложь не скроется. Рано или поздно придётся всё рассказать.
Я пошла помогать с уборкой в штабе. Это, наконец, смогло отвлечь меня от этих тяжёлых мыслей, и я с головой ушла в работу. Хотелось помочь всеми силами. Тем более, это поможет уменьшить вероятность заболеваний других воинов.
— Ну, вот и всё! Молодцы, ребята! Можете все идти на заслуженный отдых!
Был уже глубокий вечер. Все уже, наверняка, давно спали. Но вдруг раздался резкий грохот со стороны главных ворот.
— Что это?
Я оделась, навела порядок на голове и вышла на улицу. Не медля ни минуты, я побежала на звук. Начали раздаваться звоны мечей, одновременно с ними выстрелы. По дороге я встретила Шимаду.
— Юкимура-кун, иди быстрей к себе! Здесь небезопасно!
— Что происходит?!
— Атака на главные ворота!
Вдруг я увидела того самого ронина, с которым в Икеда-я сражался Окита!
— Вы?!
— Наконец-то мы нашли тебя, Юкимура Чидзуру. Пошли со мной.
— Я никуда с вами не пойду!
Я в упор смотрела на него, и рука сама потянулась за кодаши.
— Не упрямься. Такой, как ты, нечего делать среди людей. Особенно, таких, как Шинсенгуми.
Шимада попробовал атаковать ронина, но тот с такой же лёгкостью отразил удар и недалеко отбросил нападающего. Я ещё крепче схватилась за кодаши, но ронин моментально выхватил меч у меня из рук и сильно ударил им мне в живот, так, что я сразу же потеряла сознание.
Я очень приглушённо слышала лязги мечей и выстрелы. Чувствовала, что нужно проснуться, но сознание противилось моей воле и не возвращалось.
С трудом я смогла проснуться, и меня охватил ужас. Три человека борются почти со всем штабом, что получалось, к сожалению, довольно легко. Окита с Хиджикатой сражались с тем ронином, Харада и Шимпачи сражались с человеком, который стрелял из револьвера, Хейске — с которым сражался и проиграл в Икеда-я.
Ронин из Икеда-я смог почти без особого труда одолеть Хиджикату, и сражался с Окитой. Вдруг снова, почти такой же сильный толчок, и Окита снова падает на колени, захлёбываясь собственной кровью.
Что же делать?! Не успею добежать! Он же убьёт Окиту! Потом и остальных! Бежать! Я должна успеть!
Резкая боль. Снова кровь.
— Почему ты защищаешь их?
— …
— Как же раздражает такая привязанность к этим отвратительным существам.
— Почему? Почему вы говорите так, будто вы не человек?
-? Хм. Ясно.
— В Икеда-я вы сказали, что я одна из вас. Что это значит?
— Что значит? Посмотри на свою рану.
Моя рука была сильно ранена. Но рана почти затянулась. Как же так?!
— Видишь? Твои раны заживают быстрее, чем у людей. Ты такая же, как мы. Ты, Юкимура Чидзуру, тоже демон.
— Демон?
Тут в разговор вмешался Окита.
— Ты себя слышишь? Демоны — всего лишь сказка. Да и как Чидзуру-чан, обычная девчушка, может быть демоном?
— Я докажу свою правоту.
Поднялся сильный ветер, а из земли начали выходить разноцветные струи воздуха.
Вдруг облик того ронина начал меняться. Его глаза засветились золотом, волосы побелели, и выросло две пары рогов.
— Убедись в том, что ты такая же, как мы.
— Вы, … Зачем я вам?
— Женщина-демон большая редкость и большая ценность. Не пристало демону из древнейшего клана ушиваться среди людей.
— Чем люди хуже? За что вы их так ненавидите?
— Мы ненавидим? Это ты должна их ненавидеть. Это люди уничтожили почти весь клан Юкимура, в живых остались только ты и твой отец, Кодо.
Вдруг поток прекратился, и ронин принял человеческий облик.
— Ширануи, Амагири, уходим отсюда!
— Эх, а я только развеселился!
— Кадзама Чикаге. Запомни меня, Юкимура Чидзуру. Я ещё вернусь за тобой.
Исчез? Так же быстро, как и в Икеда-я. Кадзама. Запомню.
— Вы в порядке?!
— О себе бы позаботилась.
Тут подошли остальные.
— Сильные ребята, ничего не скажешь.
— Чидзуру. Твоя рука.
— Я… пойду перебинтую…
Я поспешила покинуть ребят. Теперь они, наверное, будут избегать меня. Выяснилось, что я совсем не такая, как капитаны, … не человек. Они теперь будут бояться? Или презирать? Лучше даже не знать.
Отец, почему ты скрывал от меня такую важную вещь? Почему не рассказал, что случилось с нашим кланом? Кто мы с тобой?
На следующее утро я сразу посмотрела на ранение. И правда: почти не видно. Будто и не было ранения.
Может просто продолжать жить так же, как раньше? Продолжать помогать ребятам, заваривать им чай, ходить с ними в патрули?
Я пошла на кухню. Никого не оказалось.
— Где же все?
— О, утречка, Чидзуру-чан.
— Доброе утро, Окита-сан. Хотя, для кого — доброе, для кого — не очень.
— Ты из-за этих ребят что ли раскисла? Просто продолжай жить, как раньше. А то видеть твоё грустное личико как-то не очень приятно…
— …
— Ну, улыбнись хоть!
Как бы я ни старалась натянуть хотя бы подобие улыбки, у меня никак не получалось.
— Извините, Окита-сан. Не могу…
- ? … Странно. Впервые за год слышу от тебя подобное. О, Хейске!
— Привет. Чидзуру, ты как?
— Здравствуйте, Хейске-кун.
Я не могла больше нормально разговаривать. На глаза наворачивались слёзы, которые с трудом удавалось сдерживать. Я ушла из кухни, чтобы ребята не видели меня.
Я пошла на задний двор, где колодец. Туда редко кто ходит, поэтому там можно сесть и «насладиться» одиночеством.
Убедившись, что никого нет, я села на лавку. Сейчас я не смогла сдержать тех слёз, которые пыталась сдержать при Оките и Хейске.
Спустя примерно полчаса я услышала шаги неподалёку. Я сразу же отвернулась, чтобы никто не видел моё заплаканное лицо.
— Харада-сан, как вы меня нашли?...
— Не так уж это сложно. Это единственное более-менее безлюдное место… Чидзуру? Что у тебя с голосом?
— Ничего…
— Соджи и Хейске сказали, что ты, ни слова не сказав, вылетела из кухни. Они даже не поняли, что с тобой… Может, повернёшься? А то у меня складывается впечатление, что я сам с собой разговариваю.
— Извините…
Я не знала, чего я боялась больше: обидеть Хараду или того, что он увидит меня не в самом лучшем виде.
— Харада-сан, не сочтите за грубость, но… не думаю, что сейчас… я в состоянии вести беседу…
— Плачешь что ли?
Я пыталась сделать голос более ровным, но по его словам я поняла, что всё равно ничего не вышло.
— Чидзуру…
— Извините, Харада-сан…
— Да повернись ты ко мне. Я же не убью тебя.
Всё! Я больше не могу сдерживать слёзы! Я повернулась к нему.
— Да лучше бы меня убили вчера, чем рассказали всё и оставили с мыслью, что я чудовище!
И отвернулась. Я надеялась, что Харада обидится и уйдёт. В данный момент мне больше всего хотелось вернуться во вчерашний вечер и умереть там. Внутри всё кипит, как в чайнике и, как пар, вырывалось наружу со слезами и рыданиями.
Вдруг я почувствовала, как он погладил меня по голове.
— Ты серьёзно думаешь, что, узнав, кто ты, мы будем хуже к тебе относиться?
В ответ я смогла лишь кивнуть.
Вдруг раздался голос Окиты:
— Ну, и дура, раз так думаешь!
— Соджи, ты хоть слова подбирай и думай прежде, чем сказать!
— А я и думал. Я сразу всё понял, как увидел эту грустную физиономию. Мне кажется, ей твои мягкие речи мало чем помогают, раз она так кричит.
— Чего сказал?!
— Что слышал. Это же очевидно.
— Да прекратите вы! И так тошно!
Зачем я это сказала?! Почему?! Почему в их адрес?! Как я вообще могла такое сказать?! Лучше уйти к себе, чтобы не видеть и не слышать, как они начнут меня осуждать.
Осуждения. Вот что я заслужила. За всё то время, проведённое в Шинсенгуми, я не сделала почти ничего полезного, а лишь мешалась под ногами. Да и кто я по сравнению с ними? Они великие Шинсенгуми, «Волки Мибу», а я так, лишь помощница.
Я ушла сразу же после всего мною высказанного. Я ничуть не удивилась, когда не услышала шагов за спиной. Конечно! Я столько обидного сказала им!
Весь день я не выходила из своей комнаты. Ребята несколько раз приходили, звали меня есть, но я была совсем не в том состоянии, чтобы находиться с ними.
— Чидзуру-чан, ты скоро так с голоду умрёшь. И линия твоей семьи оборвётся. Ты этого хочешь?
— Я сейчас вообще ничего не хочу… Мне сейчас всё равно…
Окита сел рядом. Он хотел что-то сказать, но молчал.
— Если хотите что-то сказать — говорите.
— Да ты у нас колючая, как мороз.
— Просто я чувствую, что вы хотите что-то сказать.
— А вот поешь, тогда скажу.
— … Если это была попытка заинтересовать меня, то она совсем не удалась, Окита-сан.
— Так, всё! Мне надоело тебя уговаривать!
Он резко схватил меня за плечи и с силой развернул к себе лицом. Я лишь отвернулась.
— Помнишь, на кухне ты сказала, что моя еда вкусная?
— Помню…
— Просто, то, что я готовлю, нравится далеко не всем. Меня, признаться, это сильно тронуло.
— … Окита-сан, можно я задам один вопрос?
— Валяй.
— Почему вы так со мной возитесь?
— Не знаю. Просто… Может быть, потому что ты мне нравишься?
Я вздрогнула от неожиданного ответа. Судя по его лицу, он сам удивился своему собственному ответу.
— … Приятно слышать, что меня не ненавидят.
— Дурочка ты. С чего ты взяла себе это в голову?
— А как можно спокойно относиться к тому, кто отличается от тебя целой расой?
Он ничего не ответил. Я не стала настаивать на ответе, просто снова отвернулась и села к нему спиной. Снова нагрянули слёзы. Может из-за осознания того, что моя жизнь уже никогда не будет такой, как раньше, или от того, что мне Окита почти признался в любви? Меня затрясло от того, что я опять пыталась сдержать слёзы.
Вдруг я почувствовала, как меня обняли.
— Окита-сан?!
— Пообещай мне одну несложную вещь.
— Какую?
— Никогда не плачь при мне.
— Л-ладно.
Окита отпустил меня, дав мне повернуться к нему, и снова сжал в объятья. Спустя несколько минут он отпустил меня. Перед уходом велел обязательно поесть и сказал, что придёт проверить.
После всего этого даже как-то обидно проигнорировать его указания.
После еды я сразу легла спать, потому что чувствовала дикую усталость. Уснула сразу же.
На следующее утро я чувствовала себя гораздо лучше. Я вновь принялась за свои обязанности.
Я встала с утра пораньше и побежала на кухню, готовить завтрак.
Красота! Весна, воздух чист, цветёт сакура, и ветром разносится её прекрасный аромат!
— Чидзуру?! Доброе утро. Ты чего так рано?
— Доброе утро, Нагакура-сан! Просто сегодня моя очередь готовить, вот я и решила приготовить чего-нибудь такого.
— … Пахнет потрясающе! Можно попробовать?
— Всё за завтраком. А то сейчас наедитесь и потом есть не будете.
— Ладно, хозяйка. Работай дальше. Удачи.
— Спасибо!
Давно я не чувствовала себя такой бодрой и весёлой. Спустя несколько секунд я услышала чей-то разговор с Нагакурой.
— Эй, Соджи, ты чего там ей вчера наговорил?
— А что?
— Она такая весёлая, по сравнению со вчерашним!
— Она уже встала?
— Уже хлопочет вовсю.
Я посмотрела в сторону входа.
— Доброе утро, Окита-сан!
— Доброе, Чидзуру-чан.
Я снова принялась резать овощи.
— Видел её лицо?
— Видел. Подумаешь, у девочки хорошее настроение. Что в этом такого необычного?
— Да её просто не узнать!
— Эй, парни, вы чего у кухни столпились?
— Тихо, Сано!
Я краем глаза видела, что эти трое наблюдают за мной, но решила не обращать на это внимания.
— Ничего себе! Это точно Чидзуру?!
— А кто ещё? Конечно.
— Она у нас одна такая, неповторимая.
Они шушукались до тех пор, пока я не закончила с готовкой. Они только тогда по-быстрому разошлись, якобы их тут и не было.
Как раз время завтрака. Всё успела. Осталось только разложить еду по тарелкам и можно подавать.
После завтрака, как полагается, чай. Потом я пошла за водой к колодцу, чтобы постирать.
Стирка тоже прошла, как ни странно, довольно быстро.
Когда я закончила со всеми своими прямыми и косвенными обязанностями, был только полдень.
— Завтрак приготовила, постирала, убралась абсолютно везде, сходила на рынок купить продуктов, обед приготовила, высохшее бельё собрала, подмела… А-а-ах! Чего бы ещё поделать?
— Не знаешь, чем занять себя?
— Да, Окита-сан. У меня такое хорошее настроение, и, кажется, что я могу всё-всё.
— Как рука?
— А, рука? Ещё вчера вечером полностью зажила.
— Ясненько.
— А вы себя как чувствуете?
— Как может себя чувствовать туберкулёзник?
— Я знаю, что я надоедливая, но вам нужно заняться своим здоровьем.
— Я что, выгляжу настолько больным?
— Нет, но всё же. Я же врач. А ещё и как женщина беспокоюсь.
— Вот за это ты всем и нравишься: ты заботишься и беспокоишься обо всех.
— Окита-сан, не отходите от темы. Всё равно не отвертитесь.
Вдруг раздался грозный голос Хиджикаты.
— Бездельничаешь? У тебя работы что ли нет?!
— Хиджиката-сан, я всё, что можно, всё сделала. Все дела переделала.
— Ясно всё с тобой.
И ушёл. Как всегда, следит, чтобы все были заняты делом, а не болтались без дела.
— Опять порядки наводит. Нет бы дать хоть день на отдых.
— Это его обязанность, следить, чтобы все были заняты делом.
— Слушай, ты знаешь, что через несколько дней будет праздник фейерверков?
— Нет.
— Пойдёшь смотреть?
— Даже не знаю. А можно?
— Думаю, Хиджиката-сан не будет против, если я пойду с тобой и буду следить, чтобы ты не сбежала.
— Э-э-э!.. Плохого же вы обо мне мнения! Чтоб вы знали, я давно никуда сбежать не собираюсь… Да и к тому же, … куда мне идти? Дома всё равно никого нет. Что я там одна делать буду?
— У такой красивой девчушки нет любимого человека?
— Окита-сан, не слишком скромный вопрос.
— Я уже слышал это от тебя. Но всё-таки скажи, ты действительно живёшь одна с отцом?
— Да…
— Ясно…
Я понимала, к чему он клонит, но в то же время не понимала. Но…
— Чидзуру-чан.
— Что?
Я посмотрела на него. Меня обеспокоило выражение его лица. Вроде бы улыбается, но глаза говорят совершенно о другом. Его взгляд был каким-то… пустым.
Вдруг он повернулся и посмотрел прямо мне в глаза. Он наклонился прямо над моим лицом, и мне стало немного не по себе.
— Правильно говорят. По глазам можно понять, что у человека на уме и на душе.
— Окита-сан?
— Тебя что-то беспокоит, так?
Я не знала, что ему ответить и отвела взгляд.
— Можешь не говорить. И так всё ясно.
Вдруг он сам отвернулся, встал и ушёл прочь.
О, боже! Обед! Забыла напрочь!
Я понеслась на кухню. Я быстро, но осторожно разложила всё по тарелкам и понесла ребятам.
Успела! Ещё даже не все пришли.
— О, Чидзуру, не видела Хейске и Хараду?
— Нет. Я думала, что они с вами.
— Юкимура-кун, поставь поднос. Иди, поищи их.
— Хорошо.
Где же они?
— Хейске-кун, Харада-сан, вы опаздываете на ужин!
— Что?! Уже?!
— Спасибо, Чидзуру, что предупредила.
— Поторопитесь, а то Нагакура-сан всё съест без вас.
— Пусть только попробует к моей еде притронуться!
— Хейске, что ты сможешь сделать ему, кабану?
Они поспешили, я за ними.
После ужина все, как обычно, разошлись по комнатам.
Прошло около двух часов после того, как все легли спать. А я все никак не могу уснуть. Я вышла на улицу.
Красота. Свежий ветерок. Ясное небо, луна, звёзды.
Меня всё мучает вопрос Окиты: «У такой красивой девушки нет любимого человека?»
— Не спишь, Чидзуру-чан?
— Окита-сан?! Не пугайте так!
— Не кричи. Все спят уже.
— Не все.
— Ладно тебе. Не дуйся.
— Я не обиделась. Я испугалась.
— А это тебя успокоит?
Он подошёл ко мне вплотную, нежно провёл ладонью мне по щеке и поцеловал.
Сначала я испугалась, но потом почувствовала некое облегчение. Он прижимал меня всё сильнее и сильнее, будто боялся, что я могу исчезнуть в любой момент.
— Успокоилась?
— Да…
— Вот и хорошо. А теперь иди спать. Уже поздно.
— …
Я не могла отойти от него. От него так и веяло теплом и нежностью.
— Окита-сан.
— Чего?
— … Нет. Ничего. … Просто я хотела сказать, что…
- Что я любишь меня?
— Ну, … да…
— Понятно всё с тобой.
Он мило улыбнулся и ушёл. Почему? Он не хочет, чтобы его любили? Окита, что же за тайну ты хранишь в душе? Может, он понимает, что из-за его болезни у нас не будет нормальной совместной жизни?
После нашего поцелуя у меня на душе стало легче, и я сразу, как легла, уснула.
На следующее утро я чувствовала себя как-то странно. Симптомов болезни не было, но и совершенно здоровой я себя не чувствовала.
— Доброе утро, Окита-сан!
— Привет.
— Сегодня вы готовите?
— Как видишь.
— Вы так говорите, будто не рады.
— Как всегда, никому не понравится. Чему радоваться?
— Можно попробовать?
Он отдал мне ложку с соусом.
— Довольно вкусно.
— Да?
— Только, мне кажется, ещё совсем немного приправ, и будет идеально.
— А сколько и каких?
— По-моему, не хватает немного соевого соуса.
— Уверена?
— Да.
Он подарил что-то наподобие улыбки благодарности и снова принялся за готовку, сделав то, о чём я ему сказала.
На удивление, все говорили, что получилось более годно для еды, чем раньше. Окита удивленно смотрел на каждого, а потом и на меня и улыбнулся.
— Не уж-то Соджи начал лучше готовить?
— Это он вообще готовил?
— А вы ещё кого-то на кухне видели?
— Я, вроде, Чидзуру видел недалеко.
— Я… мимо проходила.
— Да? Ладно.
Сегодня я иду в патруль с Сайто. Время подходило к обеду. Как всегда, на улицах Киото тихо-спокойно. Мы обходили одну улицу за другой. Вдруг начал раздаваться громкий женский голос.
— Что здесь происходит?!
— Шинсенгуми? Чего вы здесь забыли?
— Если вы действительно любите свою страну, то вы должны защищать её жителей!
Девушка одобрительно посмотрела на меня.
— Правильно он говорит! А то набросились на ребёнка! Лучше бы за порядком следили!
— Что ты сказала?! Мы не станем подражать таким, как Шинсенгуми!
Ронины схватили свои мечи, но, к счастью, вмешался Сайто.
— Хватит. Если не хотите нам подражать, то хотя бы не создавайте нам лишних проблем.
— Чёртов сын. Уходим!
Они ушли.
— Спасибо вам, большое. Я одна бы вряд ли справилась.
— А что вообще произошло?
— Эти люди стали приставать к мальчику, чтобы тот дал им денег, якобы, на усиление снаряжения. Я не смогла молча наблюдать за происходящим. А ты молодец, быстро сообразила.
— А?
Я сразу посмотрела на Сайто, потом на девушку.
— Что? Я раскрыла страшный секрет? Извини.
— Ладно. Ничего страшного.
— Давай знакомиться? Я О-Сен. Для тебя просто Сен.
— Меня зовут Юкимура Чидзуру. Приятно познакомиться, Сен-тян.
Сен странно посмотрела на меня, когда я назвала себя. Но потом снова сделала весёлое выражение лица.
— И мне, Чидзуру-тян. Ладно. До встречи. Мне нужно спешить.
— До встречи.
Сен ушла.
— Сайто-сан, я, что, плохо притворяюсь?
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
— Сложно сказать.
Мы отправились в штаб.
Я пошла во двор, чтобы начать убираться. Вдруг я услышала кашель. Окита! Я поспешила на звук. И правда, Окита!
— Окита-сан! Вы в порядке?!
Я невольно посмотрела на землю. Кровь?! Окита перестал кашлять и убрал руку ото рта.
— Как видишь…
Я сразу достала свой платок и дала ему.
— Если не хотите, чтобы кто-то узнал, возьмите.
— Что бы я без тебя делал?
Он спросил это в шутку, но в этой шутке был скрытый намёк на то, что я слишком пекусь о нём и что это не моя забота.
— И не надоело тебе о нём так заботиться? Он же всё равно скоро умрёт.
Кадзама. Вот его и не хватало.
— Что ты тут забыл?
— Я здесь для того, чтобы вновь предложить ей пойти с нами.
— Не дождёшься. Мы её не отпустим так просто с таким, как ты.
— Я всё равно не пойду с вами. Я не доверяю вам.
Вдруг раздался незнакомый женский голос.
— И правильно. Это ни к чему хорошему не приведёт.
— Ты зачем здесь?
— Выполняю приказ.
Эта девушка была в лисьей маске. После этой ссоры Кадзама исчез.
— Извините, что не могу представиться. Я уверена, мы ещё встретимся, Чидзуру-кун.
— Откуда вы знаете моё имя?
— Сказали.
Потом исчезла и эта девушка.
Остаток дня я провела в раздумьях, кем эта девушка могла быть, и кто мог приказать ей прийти в штаб Шинсенгуми.
Ночью я снова вышла на улицу и села на пол. Была тихая ясная ночь. Яркая белоснежная луна.
Я просидела так, наверное, час, начала понемногу засыпать, как услышала шаги.
— Здравствуй, Чидзуру.
— Каору?! Как ты здесь оказалась?!
— Это было не так уж и сложно. Тем более я видела здесь Кадзаму.
— Кадзаму? Так ты его знаешь?
— А тебя это удивляет?.. Ты ведь знаешь, кто он?
— Демон.
— Такой же, как мы с тобой.
— Мы?!
— Тебя что-то смущает? Или ты до сих пор считаешь, что мы чужие люди?
— А кто же мы? Конечно, чужие.
— Вот, значит, как. И тебя даже не смущает то, что мы с тобой очень похожи? Чидзуру, мы с тобой родные брат с сестрой.
— Брат?
— Да. На самом деле, я мальчик. Я искал тебя, Чидзуру. Все эти пятнадцать лет.
— Так ты тоже …?
— Да. Я тоже демон. И у меня меч, парой которому является твой кодаши.
Каору развернул тёмное полотно, из которого показалась катана, очень напоминающая мой кодаши.
— Если не веришь, можешь взять свой меч и сравнить их на сходство.
Я несколько минут смотрела Каору в лицо и поражалась, что отец не говорил, что мы не одни выжили тогда.
— Пошли со мной, Чидзуру. Отец ждёт нас.
— Отец?! Ты его видел?!
— Да. Он с нами. И он ждёт тебя. Мы все ждём тебя. Переодевайся и пошли.
Я колебалась. Не знала, что мне делать. Я понимала, что должна пойти с Каору, но в то же время я должна остаться в штабе Шинсенгуми. Должна остаться с Окитой.
— Ну, что ты решила?
— Я… иду. Подожди здесь.
— Хорошо.
Через несколько минут я была готова покинуть штаб с братом. Я решила написать письмо ребятам, чтобы меня не искали. Чтобы не заставлять их волноваться, и извинилась.
— Мы можем идти?
— Да.
— Дай мне руку.
Я дала ему руку, и мы взлетели на главные ворота.
— К рассвету мы будем на месте.
— Ладно.
Не знаю, почему, но я чувствовала вину перед ребятами. Они, наверное, будут злиться на меня. Может, стоило с ними нормально попрощаться.
— Беспокоишься о тех людях?
— Может быть…
— Можешь не беспокоиться об этом.
— Почему?
— Они скоро забудут тебя. Люди очень быстро забывают тех, кто о них заботился и помогал им.
— Ясно…
Я с трудом освободила свой разум от грустных и тягостных мыслей. Я думала о том, что скоро увижу отца, что теперь мы будем жить все вместе: я, Каору и отец.
Вот блеснул рассвет. Огненная заря окутывала всё вокруг.
— Добро пожаловать домой, Чидзуру.
Мы приземлились у ворот какого-то дворца. Каору вёл меня по ярким коридорам. Мы остановились у какой-то двери, и Каору распахнул её.
— Я вернул Чидзуру домой! Проходи, сестрёнка.
— Отец!
Я бросилась к отцу, не сдерживая слёз.
— Отец, какое счастье! Ты живой! Я искала тебя!
— Извини, что не писал тебе. Не представлялось возможности.
Вдруг ворвалась та самая девушка, что была в штабе и укоряла Кадзаму. Всё так же — в маске.
— Кодо-сан! Как это понимать?! Вы же говорили, что она не вернётся ещё долго!
— Эй, ты чего врываешься без предупреждений?!
— Подожди, Каору-кун.
— Почему вы никого не предупредили, что она придёт именно сегодня.
— Это я привёл её. Кодо-сан не знал, что она придёт.
— Это же вы. Это вы тогда приходили в штаб Шинсенгуми. Да?
— Да. Теперь я могу представиться. Меня зовут Кимигику. Наблюдать за вами было моей обязанностью.
— Вы говорили, что это был приказ. Могу я узнать — чей?
— Мой!
Что?! Как так?!
— Сен-тян?!
— Доброе утро, Чидзуру-тян. Прости, что не сказала сразу. На самом деле, я принцесса, а Кимигику — мой телохранитель.
— Понятно.
Я улыбнулась. Каору провёл меня в мою комнату и сказал, что скоро завтрак, и он зайдёт за мной.
В отведённое мне время я решила поспать. Я чувствовала страшную усталость. На меня сразу навалилось столько всего: Каору, мало того, что не девушка, так ещё и мой брат. А Сен оказалась принцессой и приказала Кимигику следить за мной.
Я уснула сразу, как легла на кровать. Мне снились мои воспоминания. Самые яркие, самые счастливые, самые тяжёлые в моей жизни и самые грустные. Постепенно воспоминания перешли в кошмары.
Я стою перед чьей-то комнатой, чего-то жду. Чувствую страшное беспокойство, я знаю, что сейчас произойдёт что-то очень неприятное.
Дверь отодвинулась, и вышел Хиджиката. Потом Хейске, Харада, Шимпачи… У всех были «каменные» лица, полные отчаяния и боли. Харада остановился около меня, посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но, не проронив ни слова, ушёл.
— Неужели…
Я отчаянно посмотрела в комнату. Там остался только Кондо.
Заметив меня, он позвал к себе. Я стояла, как приросшая к полу, на глаза наворачиваются слёзы, но, шатнувшись, я смогла зайти в комнату.
— Закрой дверь.
Я закрыла дверь и села рядом с Кондо.
— Он завал тебя. Хотел увидеть последний раз. Я послал ребят за тобой, но никто не смог найти тебя. Он так ждал, что ты придёшь. Но не дождался всего несколько секунд.
— Простите меня… Мне не стоило уходить…
— Кто же мог знать, что это произойдёт именно сегодня.
Я не смогла больше сдерживать слёз.
Кондо положил мне руку на плечо и вышел, оставив меня в комнате.
— Окита-сан! Окита-сан! Окита-сан! Простите меня! Простите!
Вдруг я услышала приглушённый голос. С каждым словом он становился всё чётче и громче.
— Чидзуру, проснись!
Я открыла глаза. Сен пыталась разбудить меня. Всё моё лицо было в слезах.
— Чидзуру, ты чего?! Что случилось?!
— Мне нужно срочно вернуться. Мне кажется, я могу опоздать.
— Куда?
— Если я не потороплюсь, я больше никогда его не увижу. Сен-тян, помоги мне.
— Ты о ком?
— Один человек в Шинсенгуми серьёзно болен и может умереть в любой момент.
— Ты любишь его?
— Очень.
— А он тебя?
— Он уже признался мне в любви.
— Тогда ладно, помогу. Я знаю очень короткую дорогу в штаб Шинсенгуми. Если мы выйдем прямо сейчас, то будем там, примерно, через десять минут.
— Спасибо, Сен-тян…
— Я не могу видеть, как ты убиваешься. Мы же с тобой подруги?
— Да…
Мы вышли из дворца. Сен направилась к каким-то подвалам. Казалось, они бесконечные. Но вот показался свет. Солнечный.
— Сначала просто посмотрим со стороны. Может всё в порядке.
— Хорошо.
Всё было, вроде тихо. Я решила тихо пройти к комнате Окиты.
Вроде всё спокойно. Вдруг я услышала долгожданные шаги, но меня резко потянуло назад.
— Это из-за него ты так волнуешься?
— Да… Слава богу. Всё в порядке.
— Как-то он не выглядит больным.
— У него…
Я вспомнила, что обещала Оките сохранить этот секрет.
— Что у него?.. Чидзуру? Что? Всё совсем плохо?
— … Да…
— Может, тебе лучше остаться здесь?
— Не знаю. Я разрываюсь. Я хочу быть одновременно с отцом и Каору. Но в то же время с ним.
Вдруг началась суета. Из-за дерева я увидела Хиджикату, он встретился с Окитой. Тот был не то удивлён и не хотел верить тому, что видел, не то расстроен. Хиджиката протянул ему моё прощальное письмо.
— Видно, ты ему очень дорога, раз он так помрачнел.
— … Как я не хотела увидеть это выражение лица… Я знала, что ему будет больно узнать, что я ушла. Но увидеть это собственными глазами гораздо тяжелее.
— Чидзуру. Пойдём отсюда.
Вдруг кто-то крикнул нам.
— Кто там? Выходите сейчас же!
— Пошли, Чидзуру! Ты умереть хочешь?
Харада уже достал меч из-за пояса и направил в нашу сторону.
— Повторять не буду. Выходите или мне придётся вас убить.
Сен силой потянула меня за собой. Я только успела снять повязку со своих волос и привязать к ветке.
— Хиджиката-сан! Идите сюда!
— Чего у тебя?
— Она была здесь только что.
— Что?! Так она никуда не уходила?!
— Уходила. Видимо, хотела увидеть, как мы отреагируем на её письмо. Она возвращалась. И снова ушла. И она была не одна.
— Как?!
— Я слышал, что она с кем-то шепталась. И, видимо, собеседница с трудом смогла её увести отсюда.
— Собеседница? С чего ты взял?
— Было два женских голоса: Чидзуру и другой девушки. Вполне вероятно, они ещё вернутся. Чидзуру не сможет так просто расстаться со штабом.
— А с чего ты вообще взял, что это была Чидзуру?
— Вот с чего.
Харада протянул мою повязку Хиджикате.
— Ясно. Получается, можем ждать её нового визита?
— Очень может быть.
— Я пойду, отнесу Соджи. Он расстроился больше всех, когда узнал, что она покинула штаб. Думаю, это ему будет очень важно.
Я с Сен наблюдала и слушала всю их беседу. Теперь я чувствовала ещё большее чувство вины.
Мы вернулись домой только к обеду. Каору был очень разозлён и раздражён, что нас не было так долго.
— Ты думай, прежде чем что-то делать! А то взяла и увела Чидзуру неизвестно куда и ничего никому не сказала!
— Я лишь помогла подруге. И не кипятись ты так. Ты, что, думаешь, что я оставлю Чидзуру в беде? Я ещё не опустилась до такого уровня.
В этот момент она посмотрела на меня, как бы спрашивая: продолжать ей или нет. Я кивнула ей.
— Тем более, ей срочно нужно было туда.
- Так вы в штаб Шинсенгуми носились?! Вы с ума сошли!
— Да чего ты завёлся? Не убьют же её там. Они к ней так хорошо относились. Я видела всё собственными глазами. Они все так расстроились, когда узнали, что Чидзуру ушла. Мне самой захотелось сказать, что мы были там, но сочла неразумным показываться там на глаза кому-либо.
— Хоть до чего-то умного додумалась.
— Чего ты сказал?! Не смей так со мной разговаривать! Я тебе не прислуга, чтобы разговаривать со мной в таком тоне!
Была глубокая ночь. Я не могла уснуть и открыла окно. Небо понемногу затягивало тучами, дул прохладный ветер.
Меня посетила безумная мысль. Да. Я собралась снова отправиться в штаб. Правда, не в мужской юкате, а в обычной женской одежде.
Я вышла на улицу и пыталась найти те тоннели по которым, мы утром с Сен пробирались в штаб Шинсенгуми.
Я шла по тоннелям. Ночью там значительно холоднее. Вот долгожданный выход.
Я осторожно пробиралась по зарослям куста, чтобы никто меня не видел, пробралась к своей комнате.
Окита сидел там, где сутки назад сидела я и размышляла. Он теребил в руках мою повязку и отчаянно смотрел на неё с надеждой, что я появлюсь перед ним.
Вдруг у меня под ногой хрустнула ветка.
— Кто там?
Я старалась не шевелиться, чтобы не привлечь ещё большее внимание.
Снова кашель. Он согнулся, захлёбываясь кровью.
Я не смогла больше смотреть на всё со стороны. Я побежала к нему.
— Простите меня, Окита-сан! Я не должна была уходить! Я виновата перед вами!
Он перестал кашлять и обнял меня. Я поняла, что он не винит меня.
Вдруг Окита резко схватил меня на руки.
— Окита-сан!
— Больше ты никуда от меня не сбежишь. Поняла?
— Поняла.
Я поняла, куда меня несут, и морально готовилась ко всему.
И вот мы в его комнате, одни, на постели.
— Окита-сан…
— Уж прости. Думаю, больше не будет возможности.
Он прижал мне одну руку, другой начал стягивать мою одежду.
Свободной рукой я обвила его шею и аккуратно притянула к себе.
Резкая боль. Невольные слёзы.
— Окита-сан…
— Соджи…
Он целовал меня, нежно обнимал, будто боялся сломать. Постепенно боль ушла, мне даже показалось, как-то приятно.
— Соджи-сан…
Я чувствовала, как румянец играл на моих щеках. Я заметила, впервые за всё время, проведённое в штабе Шинсенгуми, что Окита — нет — Соджи застеснялся.
— Я люблю тебя, Чидзуру…
— Я тоже люблю тебя, Соджи-сан…
Кончил! Он приподнялся, лёг рядом и накрыл нас одеялом. Я повернулась к Соджи и обняла его. Он тоже не заставил себя ждать.
— Останься до подъёма.
— Меня увидят. Мне нужно уйти раньше, чем все проснутся.
— Останься ещё хотя бы на несколько часов.
— Куда я денусь?
— Кто тебя знает, может, опять возьмёшь и исчезнешь?
— Только с тобой.
Я прижалась к Соджи, как можно сильнее и ближе. Мы проспали до рассвета.
— Соджи-сан… можешь… отвернуться?
— Ты стесняешься меня после всего, что было ночью?
— Просто…
— Ладно-ладно…
Я бегло оглядела комнату в поисках своей одежды. Только я успела взять её в руки, как Соджи сел ко мне за спину и обвил мою талию руками.
— Знаешь, так не хочется тебя отпускать. Такое чувство, что это наша последняя встреча.
— Не говори так!
— Просто не уходи.
— Обещаю, я буду каждый день приходить.
— Прямо каждый день?
— Мне неспокойно. Мой нынешний дом довольно далеко, но меня мучают не самые приятные мысли.
Вдруг я увидела тень девушки на двери, и мы притихли. Не открывая двери, девушка заговорила.
— Мы её ищем, а она тут развлекается. Весело живёте… Не бойтесь. Я одна. Рано ещё. Я буду ждать обоих в саду. Чидзуру. Проведи его к проходу. Ладно?
И ушла.
— Кто это?
— Сен-тян. Мы познакомились во время патруля с Сайто-саном. Это с ней я приходила, когда Хиджиката-сан принёс мою повязку для волос. Она показала мне дорогу, по которой я могу быстро от дома добраться прямиком в штаб… Давай одеваться? А то она заждётся.
Через несколько минут мы тихо вышли, оглядываясь, чтобы никого не было.
Я повела Соджи к тоннелю. Там уже ждала Сен.
— Окита Соджи?
— Он самый.
Она странно посмотрела сначала на него, потом на меня, и вздохнула.
— Каору рвёт и мечет. Тебя опять разыскивает. Честно говоря, я не совсем понимаю, почему он так носится. Мне кажется, что он не хочет, чтобы ты сюда ходила. Но я считаю иначе. Я не могу тебе ничего запретить, но хочу лишь предупредить: если он прознает, что ты была здесь, плохо будет всем, и вам, и мне. Особенно вам, Окита-сан. Он терпеть не может людей.
— Сен-тян, можно ближе к делу?
— Да, хорошо. Я хочу помочь вам. Я могу попробовать занять Каору и Кодо-сана, а вы можете пройти в лабораторию Кодо-сана, чтобы взять лекарство.
— Какое?
— От… Короче, Каору как-то прознал, что Окита-сан болен туберкулёзом и сообщил об этом Кодо-сану. Они начали суетиться о том, что Чидзуру могла заразиться, и начали работать над лекарством.
— А как ты об этом узнала?
— Случайно услышала их разговор. И, Окита-сан, будьте осторожны: Каору вас на дух не переносит и хочет от вас избавиться. Бояться или нет — дело ваше. Моё дело предупредить. Не исключаю, что Каору знает, где я и ты, Чидзуру, и сейчас направляется сюда. Но у него есть слабая сторона: он не любит подземелья, а они-то как раз — самый короткий путь к поместью. Я задержу Каору, а вы поспешите, найдите лекарство и бегите как можно дальше отсюда и от поместья. Если всё пройдёт нормально, то я найду вас.
— А ты сражаться-то умеешь?
— Обижаете, Окита-сан. Я же принцесса демонов. Конечно, я не такой хороший мечник, как вы или Каору, но уж время потянуть смогу.
Вдруг я услышала прыжки.
— Это он!
Тут же раздался крик.
— Что вы обе здесь забыли?! Зачем вы пришли сюда?!
— Каору?!
Каору переоделся и подстригся, и теперь он больше похож на мальчика.
— Быстро домой, Чидзуру!
— Эй, не командуй тут. Не у себя дома.
— А ты, Окита, вообще не вмешивайся! Тебя это никаким боком не касается!
— Ещё как касается.
— Не смей разговаривать со мной таким наглым тоном!
Поднялся сильный ветер, и вновь появились разноцветные потоки ни то воздуха, ни то воды. Совсем, как при нападении Кадзамы на штаб.
Сен достала из-под мантии кимоно меч и направила его на Каору.
— Предательница!
— Я не собираюсь помогать вам врать Чидзуру! Мне и так пришлось скрыть много чего от неё, но всё равно всё стало известно! Сделай хоть шаг в их сторону, и я нападу. Не раздумывая!
— Ты? На меня? Нападёшь? А силёнок хватит?
— Поверь, хватит!
Он просто стоял на месте и перебрасывал злобный взгляд то на нас с Соджи, то на Сен. Он стоял около десяти минут, но рванул с места в нашу сторону.
Я не успела ничего понять, как Каору влил мне что-то в рот.
— Чидзуру!
— Чидзуру-тян!
Вокруг всё завертелось, в глазах потемнело.
— Знаете, кого я ненавижу больше всех? Не Окиту, не Сен…. Больше всего я ненавижу тебя, Чидзуру. Именно тебя! Только от одной мысли, что ты предпочла нас с Кодо-саном какому-то человеку, я начинаю беситься! Окита, он же всего лишь человек! Что ты вообще нашла в нём?! Плохой у тебя вкус, сестрёнка!
— Заткнись, Каору! Иногда стоит смириться с выбором другого человека! Чидзуру сама сделала свой выбор! Ты не имеешь права решать за неё!
— И это мне говорит полукровка?
— Ч-что? Полукровка? Да как ты смеешь?
— А что ты можешь? Что ты мне сделаешь?!
Я больше не могу. Тело перестаёт слушаться. Слова, фразы, предложения — всё сливается в круговорот звука, одного сплошного противного звука.
— А вы знаете, что произойдёт. Если чистокровный демон с сильной кровью выпьет Очимидзу?
— Что?! Так это…
— Да. Я решил испробовать его на Чидзуру. Тем более, мне её нисколько не жаль.
— Ты монстр, Каору! Она же твоя сестра!
— Скоро мы узнаем на что, на самом деле, способна простушка Чидзуру.
Всё! Я потеряла контроль! Как… как те расетсу, с которыми я встретилась впервые, приехав в Киото. Я становлюсь такой же! Я чувствую, как жажда крови овладевает моим сознанием.
— Сен-тян… Соджи-сан, … пожалуйста, … убейте.… Убейте меня!
— Чидзуру!
— Нет! Даже не думай!
— Я… больше не могу… сдерживаться! Разум, он… он покидает меня!
— Окита-сан. Позаботься о Чидзуру. А я займусь её любимым и любящим братиком.
— Ладно.
— Уведи её подальше. В лес, например. Просто подальше от людей.
— Понял. Только штаб не разнесите.
— Замётано.
Соджи подошёл ко мне и взял на руки.
На время я ни то заснула, ни то потеряла сознание от очень напряжённого сопротивления жажде крови.
Я проснулась от далеко исходившего голоса, зовущего меня.
— М-м-м…
Когда я с трудом открыла глаза, всё было очень расплывчато и тёмным.
— Чидзуру, ты как?
— Соджи-сан…
— Смотрю, совсем плохо. Пока ты спала, у тебя изо рта кровь пошла. Ты себя укусила?
— … Не знаю. Может быть.
Соджи сел под дерево и посадил меня к себе на колени.
— Ты прямо, как папа.
— Чего?!
— … Ничего…
Я бессильно облокотила голову ему на плечо и снова провалилась в глубокий сон.
Я маленькая, около четырёх-пяти лет, в одной руке держу свой кодаши, другой — держусь за руку Каору. Мы стоим на входе в лес.
Деревня… горит. Пожар. Крики людей. Наших с Каору родителей.
Погоня. Мы бежим в одном направлении и всё так же держимся друг за друга, но вдруг…
— Братик! Каору! Подожди меня!
Я одна. Каору даже не оглянулся и убежал.
— Я видел одного из них! Туда!
Я встаю на ноги и бегу. Бегу как можно дальше отсюда. Если остановлюсь или опять споткнусь, умру.
Меня настигли. Боже!
— Саридзава-сан! Что нам с ней делать?!
— Отпустите меня! Пожалуйста!
— Берите с собой.
Этот страшный человек, он подошёл ко мне как можно ближе. Я разглядела его ужасное и его страшную ухмылку.
— Нет. Убить. Прямо здесь.
— Нет! Нет! Отпустите! Пожалуйста!
Вдруг раздался чей-то голос.
— Подождите! Убить её вы всегда успеете.
— И что же предлагаете? Она видела всё. Она важный свидетель. Её нельзя оставлять в живых.
— Это переждёт. Сначала найдём её брата. Нужны оба.
— Как скажете. Искать! Искать второго! Обыщите весь лес, если придётся! Но найти его!
— Есть!
Для чего? Для чего нужны оба? Я осталась одна. Братик. Беги, не останавливаясь. Они не должны найти тебя. Хотя бы ты должен жить.
— Что это? Малышка перестала брыкаться?
— Опустите. Я никуда не убегу. Я… я готова встретить смерть лицом к лицу, раз всё так сложилось.
— Ого! Ничего себе девчушка речи говорит. Смелая. Ничего не скажешь, смелая. Может из неё хороший воин получится?
— Саридзава-сан, о чём вы?
— Скажем, что она каким-то образом сбежала, а сами заберём её с собой и начнём обучать боевым искусствам?
— Но Саридзава-сан, это безумие!
— Она рассуждает прямо, как настоящий воин. Ей удалось меня заинтересовать.
Меня опустили на землю. Я смотрела с недоумением на этих страшных людей, которые по каким-то непонятным для меня причинам, сохранили мне жизнь.
— С этого момента ты, Юкимура Чидзуру, являешься частью имперского двора. Уяснила?
— …
— Поняла, спрашиваю?
— А! Да! Поняла! С-спасибо большое…
— Пока не за что.
— Саридзава-сан. Вы уверены?
— Да, Кодо-сан. Вы согласны взять на себя её воспитание?
— На себя? Её?
— Да.
— Хорошо.
Я проснулась.
— Чидзуру, ты чего?!
— Я… я… Воспоминания.
— Понятно.
— Сколько я спала?
— Сколько? Не знаю. Может, несколько минут. Может, около часа.
— Ясно… Что-то тихо. Уже закончили?
— Чидзуру-тян… Ты в порядке?
— Сен-тян!
— Бегите… Моих сил, к сожалению, не хватает, чтобы его сдерживать… Он мечник, что надо.
— Я не хуже.
— Он слишком силён. Да ты и не в том положении, чтобы вступать с ним в бой… Вы должны уходить.
— А как же ты, Сен-тян?
— Моя рана почти затянулась. Спасибо, Чидзуру-чан, я в порядке.
— Что, уже выдохлась? А кто же мне полчаса назад втирал, что ей хватит сил мне противостоять? Значит, ты сильна только на словах? Хотя… нужно отдать тебе должное, что ты ещё способна стоять на ногах.
- Каору! Хватит!
— Чидзуру? Теперь ты будешь затыкать мне рот?
— Если придётся, могу попробовать.
— И… ты меня бросаешь?
— Кто кого бросил, это ещё нужно разобраться.
— О чём ты?
— Я вспомнила всё! Всё до единой мелочи, что произошло той ночью! Ты бросил меня! Это ты бросил меня, а не я! Ты убежал и даже не оглянулся, хотя я звала тебя!
Каору несколько минут стоял, будто поражённый громом посреди бела дня.
— Ясно… Вспомнила всё, значит? А тебе известно, кому ты доверяла свою жизнь все эти годы?
— Да. Я всё знаю.
— Не всё. Не всё-то ты знаешь, сестричка.
— Так расскажи.
Мы обменялись вызывающими ухмылками.
— Одолеешь меня, расскажу. Принимаешь мой вызов? А, Чидзуру?
— Чидзуру, это безумие! Не надо! Ты не справишься!
— Кто вам сказал, что я не справлюсь?
Я сильно меняюсь. Я начинаю вести себя не как обычно. Я становлюсь чудовищем.
— Значит, твой ответ «да»?
— Да.
Вдруг Соджи взял меня за плечо.
— На, возьми. Я в тебе не сомневаюсь.
— Не зачем. Пусть возьмёт свой. Пусть встретится пара клинков, которые являлись единым целым и теперь по противоположные стороны.
Каору протянул мне мой кодаши. Я взяла его, достала из ножен и направила его на брата.
— Вот уж не думала, что мне придётся направить его на тебя, Каору.
— Я тоже думал, что этого никогда не произойдёт. Но отбросим красивые речи. Покажи свою истинную сущность, Чидзуру! Покажи всё, чему тебя научил Саридзава!
Вновь поднялся цветной поток. Но на этот раз он исходил от меня. Я чувствовала в себе заметные перемены. Мои волосы побелели, выросли два маленьких рога и, как у брата, покраснели глаза.
— Пощады не жди! У меня уже накипело!
— Ты тоже не жди!
Мы сорвались со своих мест. Начался танец, который мог окончиться для кого-то из нас двоих смертью.
Вдруг раздался свист сверху. Мы с Каору одновременно посмотрели вверх и отскочили.
— Довольно. И так много бед натворил.
— Эй, Кадзама, не вмешивайся!
— А тебя я слушать и не собираюсь. Единственный представитель рода Юкимура для меня только эта девушка. Для меня ты никто, и вести переговоры я буду только с ней.
— Наглец! Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
— Я сказал, довольно! Я сильнее тебя, мальчишка! Не пытайся тягаться со мной!
— Сильнее, говоришь? Это, как посмотреть!
— Ты, что, выпил Очимидзу?!
— Как видишь! Получается, я сильнее тебя!
Теперь они сцепились в драке.
— Чидзуру-тян, Окита-сан, хорошая возможность. Бегите.
— Хорошо.
— Чидзуру, лучше идите теми путями, по которым мы с тобой ходили. Так безопаснее.
— Хорошо. Спасибо Сен-тян.
— Поспешите. Не думаю, что Кадзамы хватит надолго.
— Поняла.
Мы с Соджи направились к подземелью.
— Вот уж не думал, что у нас тут проходной двор.
— А ты не рад?
— В каком-то смысле нет. А долго идти?
— Около десяти минут.
— А ты, я смотрю, доверяешь ей, так?
— Да. Как я уже говорила, это с её помощью я смогла тайно проникнуть в штаб. Она мне во всём помогает, что бы от неё не требовалось. Не хочется, чтобы её труд пропал зря.
— Ясно… А Каору гадёныш.
— К сожалению, не могу не согласиться. Сколько он сотворил гадостей. Так ещё и думает, что вправе решать за меня.
— Слушай, а мы идём в нужном направлении?
— Вроде бы. Я помню, что шла этой дорогой. Мы должны были уже быть на месте. Но почему-то ещё не видно света. Нужно торопиться.
— Ты видишь, куда надо идти?
— Да. Вон выход!
Наконец, показался выход. Долгожданный солнечный свет.
— Ух, ничего себе у тебя дом!
— Только радости от него не очень много, как может показаться на первый взгляд. Поспешим.
— Подожди!
Прямо по моей спине прошлась полоса адской боли.
— Чидзуру!
Соджи поймал меня за плечи и аккуратно усадил.
Меня опять начинает трясти. Это так действует Очимидзу? Скорее всего.
— Чидзуру, ты чего?
— Соджи, … аккуратно со мной… Отойди…
Волосы начали белеть, а по отблеску на земле, я поняла, что у меня глаза начали светиться ярко-красным.
— Чидзуру?
Трясущимися руками я потянулась за кодаши. Руки тянулись напасть на кого-нибудь с ним, а сознание говорило, что лучше порезать себя, чтобы получить кровь.
— Ну, нет. Так не пойдёт.
Соджи выхватил кодаши у меня из рук.
— Мне нужна кровь! Я не могу бороться с собой!
Теперь довольно болезненно проросли рога. Душераздирающий крик вырвался из меня.
— Чидзуру!
— Убей меня! Или я убью кого-нибудь! У меня нет больше сил бороться с жаждой!
Поднялся сильный ветер, появились цветные потоки воздуха, которые кружили вокруг меня.
Я поняла, что разум окончательно покинул меня.
Я резко выхватила свой кодаши из ножен и замахнулась.
— Прости меня, Соджи-сан.… Прости… Я… окончательно потеряла себя… Стала чудовищем…
Слёзы ручьями стекали по моим щекам. Тело совсем не слушается.
— Я не буду с тобой сражаться! Слышишь?!
— Тебе хуже! Убей меня или это сделаю с тобой я! Моё тело больше не моё! Я его уже не контролирую!
Руки сильно тряслись. Они так и норовили с силой обрушить меч на любимого человека, но в то же время понимали, что нельзя…
Темнота в сознании. Я услышала только крик. Соджи? Неужели я всё-таки убила его? Нет. Это был женский голос. Сен? О, боже! Я убила лучшую подругу?!
Кромешная тьма. Ничего вокруг. Лишь… отдалённые голоса. Оба… мужские.
Слава богу. Соджи не пострадал. Отец. Это его голос.
Появился третий голос. Женский. Сен? Точно, она! Какое счастье.
— Похоже, она приходит в себя.
— Похоже на то.
— Ну, ты даёшь. Чуть не убила свою подружку, которая так рьяно помогала тебе.
— Кодо-сан, вы знаете, как обезвредить эту гадость?
— Я работаю над этим.
— А то ещё раз произойди такое, и Чидзуру точно убьёт кого-нибудь.
— Это моя вина. Надо было забрать её к себе и никому не отдавать.
— О чём вы?
— Саридзава-сан велел мне растить Чидзуру и потом отдать её на обучение в додзё. Я впервые жалею о том, что это сделал. Отдал её на обучение искусству меча.
— Так она и правда может сражаться?
— И довольно не плохо. Но она боится ранить кого-либо.
— … Подождите… Вы сказали, Саридзава?! Мне не послышалось?
— Нет, Окита-кун. Вам не послышалось.
— Но как? Вы были с ним знакомы?!
— К сожалению, да. Я жалею об этом. Он хотел найти обоих близнецов, но найти удалось только Чидзуру.
— Для чего нужны были оба?
— Не знаю. Это нужно было Саридзаве-сану.
— И вы не поинтересовались?
— Почему? Поинтересовался. Только ответа не получил.
— Понятно… Чидзуру, как ты себя чувствуешь?
Я усилием воли открыла глаза.
— Отвратительно.
— Удивительно, что при твоих-то умениях никто сильно не пострадал.
— А кто пострадал?
— Кимигику.
— Понятно.
— Хотя под удар бросилась я, но Кимигику оттолкнула меня. И какая тогда от меня польза, если она всё делает за меня?
— Сен-химе, ну, чтобы мы делали, если бы вы пострадали?
— Можно подумать, от меня здесь что-то зависит.
— Ладно, Окита-кун, оставляю вас с Чидзуру. Думаю, вам есть о чём поговорить.
— Мне кажется, ей лучше сейчас вообще отдохнуть. Такой стресс может сильно сказаться на здоровье.
— Оно и так на грани. Я пойду дальше работать над лекарствами. И от туберкулёза, и от Очимидзу. Даже понять не могу, где Каору взял его.
— Так это не вы дали ему?
— Ни в коем случае. Я знал, что он пошёл к вам в штаб. Скорее всего, он зашёл сюда раньше, чем ушёл за девочками… Окита-кун. Вам я тоже посоветовал бы отдохнуть. Не усугубляйте своё положение, а то оставшееся время сократите.
— Вы хотите сказать, что времени у меня совсем не осталось?
— От силы несколько месяцев. Я постараюсь успеть с лекарствами.
— Главное Чидзуру вылечите, если она заразилась.
— Нет! Я не смогу одна жить!
— Да ладно тебе, Чидзуру, я пошутил.
— Дурак!
Так все и разошлись. Сен пошла проведать Кимигику. Соджи пошёл отдыхать, отец — работать над лекарствами.
Прошло около двух недель. Мы с Сен хлопотали по дому, точнее в данный момент, готовили обед. Каору, наконец, смирился, что Соджи теперь будет жить с нами. Отец отчитал его за то, что тот без спроса взял сыворотку.
— Обед скоро будет готов, так что далеко никто не уходит!
— Есть, ваше превосходительство.
— Не язви, Каору.
После обеда я пошла за продуктами с Соджи. Когда мы пришли, я стала себя странно чувствовать. Сен приметила это первой.
— Чидзуру, ты в порядке?
— Не знаю. Какое-то странное чувство.
— Тошнит? На еду смотреть не можешь?
— Ну, … Можно и так сказать…
В глазах Сен я прочитала одновременно испуг и восторг.
— Чидзуру, ты ведь пару недель назад с Окитой… ну, это?
— На что ты намекаешь?
— Ты часом не беременна?
— Что?!
Я думала, что меня будет не сильно слышно, но поняла, что ошиблась, когда зашёл Соджи.
— Вы чего тут кричите?
— Окита-сан… Короче, Чидзуру, скажи ему сама. Мне совести не хватит.
— Это ведь всего лишь предположение! Тем более, твоё!
— Так что тут происходит? Объясните, наконец!
Мы с Сен переглянулись и одновременно вздохнули.
— Ну, как бы это помягче сказать?
— Короче. Я пошла. Это ваши дела. Я тут не при чём.
Сен попятилась назад, к двери, и поспешила уйти.
— Соджи-сан… Я хотела сказать, что… я… ну, … я, похоже, … беременна…
Я с трудом подняла глаза на Соджи. В этот момент нельзя было точно сказать, о чём он подумал. По взгляду можно было сказать, что он напуган и не верил тому, что я сказала. А вот по румянцу, который невольно выступил на его щеках, было ясно, что он понял, о чём я.
— П-подожди, я не ослышался?
— Нет. Ты не ослышался.
— Вот это… сюрприз… Ничего не скажешь…
— Извини. Наверное, мне не стоило этого говорить?
— Хорошо, что ты сейчас сказала, а не тогда, когда всё стало бы вполне видным и очевидным.
Я не знаю, что мне делать. Я никогда не была в таком положении. Отец, наверное, с Каору будут в ярости.
— Мне кажется, ты должна сказать об этом Кодо-сану.
— Что?! Нет! Я не… могу… Я тебе-то с трудом это сказала! Я не выдержу ещё одного раза.
— Ты выдержала, почти выдержала, жажду крови, с которой могут бороться отнюдь не все. Значит, и это выдержишь.
Соджи резко схватил меня за руку и повёл в лабораторию отца.
— Соджи-сан! Не надо! Прошу тебя!
— Эй! Ты чего творишь?! Пусти её!
— А у нас важное сообщение.
— Соджи-сан! Молчи, пожалуйста!
— Да, ладно тебе, Чидзуру. Никто же не убьёт тебя за это.
— Не надо! Не говори никому!
— Всё равно все скоро сами узнают.
— О чём вы?! Говорите уже!
— Пусти меня, Соджи-сан!
По выражению лица Каору было понятно, о чём он подумал.
— Вы смеётесь?! Ты с ума сошёл! Что ты натворил!
— А что такого?
— Только давайте не на весь дом? А то от крика Каору стены трясутся, и мне не по себе.
— Думать надо было, дура!
— А ты не рад, что в семье Юкимура будет пополнение?
— Боже, Чидзуру, о чём ты вообще думала?
— Всё равно время не вернуть назад. Уже поздно, Каору.
— Ладно. Я пойду, скажу об этом Кодо-сану. Какой срок уже?
— Примерно, … две недели…
Мне показалось, что в этот момент Каору был готов убить нас с Соджи. Он посмотрел на нас и ушёл, темнее тучи.
— Я испугалась.
— Чего?
— У него взгляд был, как у убийцы. Прямо, как у тебя, в день нашей первой встречи… Хотя нет. У него страшнее.
— Тогда пошли гулять? Или пойдём готовиться к празднику?
— К какому?
— Сегодня праздник фейерверков, забыла? Я же говорил тебе.
— А! Вспомнила. Тогда пошли наряжаться.
Настроение резко поднялось. Я была рада, что всё так сложилось. Все живы, почти здоровы. И вот уже вечером мы с Соджи, вместе пойдём на праздник.
Что может быть лучше совместного похода на праздник?!
— Сен! Можешь помочь?!
— Что случилось? С чего ты такая весёлая?
— Мы с Соджи-саном вместе пойдём на праздник фейерверков!
— Ясно. А чем я могу помочь?
— Я не знаю, что надеть. У меня ведь почти ничего нет.
— Я знаю прекрасную кандидатуру по нарядам! Пошли!
— Куда?!
— К Кимигику. Она подрабатывает в Шимабаре. Уж у неё точно найдётся что-нибудь красивое.
— Только, не очень пышное. Чтобы ходить можно было.
— Ладно-ладно! Найдём что-нибудь.
Через несколько минут мы были в Шимабаре, в котором, по словам Сен, подрабатывала Кимигику.
— Кими! Ты здесь?!
— Да, Сен-химе. Что-то случилось?
— Можешь найти что-нибудь для Чидзуру на праздник? Она должна сиять!
— Сен! Мне просто нужно что-нибудь красивое, но не очень пышное.
— Ясно. Прошу за мной.
— А я за Окитой-саном! Он должен увидеть тебя!
— Сен! Подожди!
Сен не стала слушать и ушла звать Соджи. Боже мой!
— Вот, выбирайте, что больше нравится.
— Можно… вот это померить?
— Конечно.
Кимигику помогла мне одеть кимоно малинового цвета с красными и белыми узорами в виде веток сакуры. Потом закрутила синий пояс с голубыми узорами в виде дракона и спереди завязала большой бант.
— Ну, как вы тут?
Когда Сен увидела меня, в её глазах заиграл восторг.
— Ух ты! Какая красота! Иди покажись Оките-сану! Он уже заждался!
— Сен! Подожди! Я не…
— Сен-химе.
— Да, Кими?
— Я хотела ей причёску сделать соответствующую.
— Ладно. Отдаю Чидзуру в твои умелые руки. Уже близится вечер. Скоро начнётся праздник! Вы с Окитой-саном будете так хорошо смотреться! Его я тоже уже обеспечила нарядом.
— Что?!
— Можешь не благодарить. Он около двадцати минут отнекивался. Но я настояла на своём, чтобы он надел нормальную юкату, а не пошёл в том, в чём обычно ходит.
— Ну, и?
— Согласился. От меня он никуда не денется. Ты тоже.
— Я это уже поняла.
Через несколько минут мы, наконец, закончили.
— Давай я его сначала подготовлю? Кими, ничего, что я позаимствовала одну бутылочку саке?
— Ничего страшного.
— Чтобы у него сразу шока, как у меня, от радости не было.
Сен отодвинула дверь.
— Извините. Окита-сан, что заставили ждать. Выходи, Чидзуру.
— Мне кажется, это слишком ярко, Сен-тян!
— Не стесняйся!
Сен взяла меня за руку и вытащила на свет. Я от смущения сразу закрылась рукавом кимоно.
— Да, ладно тебе, Чидзуру, перестань стесняться. Тут, кроме Окиты-сана и нас, никого нет.
— Но…
Я, наконец, смогла побороть свою застенчивость и открыла лицо.
— Ну, как, вам нравится, Окита-сан?
Соджи, покраснев, посмотрел на меня, от этого покраснела и я.
— Мне кажется, не надо было меня красить…
— Да, ладно! Перестань! Кими для вас обоих старалась.
С улицы начали доноситься грохот фейерверков и восторженные крики людей.
— Ну, идите. Повеселитесь. Желаю удачи!
Соджи с трудом оторвал от меня взгляд и встал. Я взяла его под руку, и вместе мы пошли на улицу.
Ночное небо снова и снова окрашивалось разными цветами.
— Пошли, купим по яблочку?
— Пошли!
По крайней мере, пока яблоко в карамели — это единственное, от чего меня не воротит.
— Пошли на башню? Оттуда красивый вид.
— А ты не боишься высоты?
— Нет.
— Тогда, пошли.
На башне были только мы с Соджи. Оттуда был очень красивый вид на праздничный город.
— Никогда не видела город таким красивым. Кажется, будто мы в сказке.
— Да уж. Красиво. Кстати, тебе повезло.
— В каком смысле?
— Ты первая, с кем я ходил на какой-либо праздник.
Вдруг моя рука скользнула по деревянным перилам, и потекла кровь.
— Только не сейчас!
— Чидзуру!
— Почему сейчас?! Как специально!.. Кх!
Мои волосы вновь побелели, глаза засветились красным, и выросли рожки.
Пока я могла себя контролировать, я ткнула палец о рог до крови, которую потом слизала.
Отпустило. Я почувствовала, что всё пришло в норму.
— Ты в порядке?
— Вроде, да.
— Покажи руку.
— Уже зажила.
Соджи вынул мой платок из своей юкаты и вытер им раненую руку.
— Как знал, что будет нужен.
Когда праздник кончился, мы пошли домой.
По дороге мы встретили группу выпивших воинов.
— Эй, ребят, давайте по-тихому разойдёмся? Мне не к чему драки.
— Чего сказал?
— Давайте проучим нахала!
— Чур, девчушка моя.
— Эй! Не трогайте чужое! Чёрт! Как назло, ничего с собой!
— Соджи-сан! Осторожно!
Соджи оттолкнул меня и попал под удар.
— Соджи-сан!
— Беги! Найди кого-нибудь!
Я не могла пошевелиться. Тело не слушалось.
— Сейчас моя сила как никогда нужна.
Я использовала цветной поток и приняла образ демона-расетсу.
За долю секунды я вытащила меч у одного из воинов.
— Ч-чего?! Как?!
— Не с теми связались! Что, сразу протрезвели, как увидели демона?!
— Демона?!
— Разве обычный человек так может?!
Ронины с воплями разбежались в разные стороны. Я приняла свой нормальный облик.
— Соджи-сан! О, Боже!
— Главное, что… ты в порядке…
Рана была очень серьёзная: прямо в бок. Кровь хлыщет ручьём. Останавливать вручную времени нет.
— Чидзуру, ты чего задумала?!
— У меня кровь демона. Она залечивает раны. Если выпьешь моей крови, то твоя рана, хоть немного, но затянется.
— Даже не думай!
— Соджи-сан, поверь мне. Я знаю, что делаю. С такой раной ты не протянешь больше десяти минут.
Согласия я не получила, но и категорического отказа тоже не было.
Я сделала небольшой надрез на руке, набрала кровь в рот и дала её Соджи.
— Соджи-сан… Я же говорила, что поможет.
Вдруг прибежала Сен.
— Что у вас тут вообще происходит?!
— Можешь помочь?
— Куда я денусь?
Сен помогла мне довести Соджи до дома.
— Я за бинтами к Кодо-сану.
— Ладно. И спирт принеси.
Я повела Соджи к его комнате.
— Ложись, только осторожно. А то опять кровь пойдёт.
Я начала снимать его одежду с торса.
— Э-э-эй! Ты чего?!
— Мне нужно рану открыть, чтобы её потом обрабатывать. А это, поверь, для тебя будет не очень приятно.
— Я пришла. Держи. Бинты и спирт, как просила.
— Спасибо. Дальше я сама.
— Давай.
Сен ушла.
— Будешь теперь проводить пытки?
— Не пытки. Рану твою обрабатывать буду. А то будет заражение крови. Тебе туберкулёза мало? Думаю, хватит и его.
— Ладно. Делай, что хочешь. Только не добей.
— Соджи-сан!.. Я постараюсь аккуратнее. Только не брыкаться, понял?
— Ладно-ладно.
Я оторвала кусок бинта, сложила его несколько раз и капнула несколько капель спирта.
— Ну, теперь терпи.
Раздался первый крик. Я старалась не отвлекаться и продолжала обмакивать рану проспиртованным бинтом.
С каждым разом крик становился всё сильнее.
— Я же предупреждала, что будет болезненно.
— А ты… вроде бы, … говорила, что… будешь аккуратно…
— Я и так со всей возможной аккуратностью. Уж терпи, если жить не надоело.
— Ладно…
К рассвету я закончила обработку и перевязку. Сен всё это время ждала за дверью.
— Ну как?!
— Всё. Я пойду переоденусь и смою макияж.
— Давай я с ним посижу, а ты иди поспи?
— Нет. Я приду.
— Хорошо. Тогда, зови, если что-то случится.
— Ладно. Спокойной ночи.
Я закончила свои дела и вернулась к Соджи, который к тому времени уже милейшим образом спал.
— Повезло тебе, Соджи-сан, что твоя девушка — врач.
Я легла рядом и сразу же уснула.
Тьма окутала моё сознание и не позволяла каким-либо снам или кошмарам проникнуть в него.
Проснувшись, я сразу осмотрела рану. Начала заживать. По крайней мере, больше не кровоточила. Уже хорошо.
— Уже встала?
— Да. Как самочувствие?
— Честно?
— Честно.
— Не очень. Словно побывал в аду.
— Это пока. Дня через два рана начнёт затягиваться. Хотя не исключаю, что шрам останется… Сильно болит?
— Уже не так, как вчера, когда ты меня тут пытала.
— Намекаешь на то, чтобы в следующий раз я тебя умирать оставила?
— Ну, уж нет! Я жить хочу.
— Ладно. Я за завтраком. Есть, наверное, хочешь?
— А как же?
Я побежала на кухню.
— Доброе утро, Сен-тян!
— Доброе… Я вам уже наложила. Поднос, на столе.
— Спасибо.
После завтрака мы с Соджи начали оздоровительные прогулки.
— Уверен, что хорошо себя чувствуешь?
— Всё в порядке. Успокойся.
— Хорошо.
— А ты себя как чувствуешь?
— Вроде, как обычно. Только на еду я уже не могу спокойно смотреть. Меня тошнить начинает. Но Сен и отец в один голос твердят, что я должна теперь есть за двоих. А как я буду есть за двоих, если за себя-то поесть не могу.
— Ясно.
— Пошли домой? А то у меня ноги уже мёрзнут.
— Пошли.
Так прошло около четырёх месяцев. Теперь не я приглядывала за Соджи, а он за мной.
— Ну, что, Чидзуру-тян? Как себя чувствуешь?
— Хорошо, спасибо.
Вдруг из коридоров начали доноситься крики Каору и Соджи.
— Что случилось?
— Успокойся. Это Каору пытается заставить Окиту-сана подстричься.
— Это у него вряд ли выйдет.
— Я тоже так думаю. Но забавно наблюдать за ними.
— Кстати, а как у тебя на личном фронте?
— Ну, …
— Так. Давай, рассказывай.
— Короче, я начала встречаться с Кадзамой.
— Что?!
Я была в шоке.
— Только не смейся. По лицу вижу, что готова залиться смехом. Уже щёки покраснели от усилий.
— Просто… Ты с этим самолюбивым…
— На самом деле, он не такой уж и плохой, каким кажется. Он оказался довольно заботливым и добрым.
— Понятно. Рада за тебя. Вот только не думаю, что при нашей общей встрече ребята будут в восторге.
— Я знаю. Ширануи проболтался, что Кадзама чуть не убил Окиту-сана, вроде, в Икеда-я.
— Да.
— И тут ворвалась ты и спасла своей судьбе жизнь.
— Ну, я просто…
— Да знаю я. Ты просто хотела помочь. Ты у нас мастер скромность.
— Есть такое…
Оставшееся время до родов я должна была сидеть у себя в комнате, чтобы не заболеть. Отец уже закончил с лекарствами и начал давать их мне и Соджи. Как бы это странно не звучало, к счастью, он быстро шёл на поправку. У меня тоже больше не было приступов вампиризма.
Так прошёл ещё месяц. Я больше не могу просто сидеть. Уже ноет всё.
— Эй, ты куда собралась?
— А, Каору. Я на улицу.
— Сдурела?! Тебе нельзя на улицу.
— Ладно. Поняла.
— На. Лекарства. Кодо-сан велел выпить их.
— Спасибо… Кстати, тебе короткая стрижка больше идёт. Так ты больше на мальчика похож.
— Чего?! То есть, я даже так похож на девчонку?
— Немного. Попробуй улыбнуться.
— Зачем?
— Ну, улыбнись. Пожалуйста.
— Ладно…
Каору улыбнулся. Такая милая улыбка. Как в детстве.
— Ну, и?
— Когда ты улыбаешься, больше нравишься. Сразу вспоминается наше детство.
— Да. Тогда мы ещё не знали бед и проблем нашей семьи. Потому и жили беззаботно. Мы всегда улыбались.
— Всё хочу спросить. Хотя ты вряд ли мне ответишь.
— Спрашивай, чего хотела.
— Как ты жил все эти пятнадцать лет?
— А… это… Если честно, то обращались со мной хуже, чем с бездомной собакой. Я был ещё совсем ребёнок, и не понимал, почему со мной так обращаются. Потом мне сказали, что ты жива. Жизнь начала обретать смысл. Я сбежал из дома и отправился на твои поиски. Чтобы не привлекать лишнего внимания, я переоделся в женскую одежду и на людях старался вести себя, как девушка. Я обошёл много городов, спрашивал почти каждого прохожего, но ничего не узнал. Я уже начал сомневаться в том, что ты жива. Но потом моё притворство мне же и навредило. Ко мне пристали те уроды в столице. Когда я увидел тебя с отрядом Шинсенгуми, я был очень рад, что ты в порядке. Но от одной мысли, что ты одна среди огромного количества мужчин, меня начинало будоражить. Потом я встретил Кодо-сана. Он рассказал мне, что произошло тогда на самом деле. Он был соучастником тех убийств в нашей деревне. Он сказал, что тебя отдали ему на воспитание. Но когда Кодо-сан сказал, что ничего плохого он с тобой не делал, я успокоился. Я начал следить за тобой в штабе. Тогда я познакомился с Кадзамой и его дружками. Тот ещё противный тип. Он сказал, что Сен приказала Кимигику присматривать за тобой. Ну, а дальше ты сама всё знаешь.
— Ясно. Значит, Тебе пришлось несладко все эти годы.
— Ещё как.
— Только я одного не пойму. Почему ты сказал, что ненавидишь меня?
— А, по поводу этого. Тебе это может показаться странным и даже жестоким. Но это была всего лишь проверка.
— Что?!
— Но это в прошлом. Я стараюсь жить будущим. И тебе советую.
Я невольно хихикнула.
— Что? Я сказал что-то смешное?
— Да нет. Просто непривычно слышать от тебя подобное.
Каору вопросительно посмотрел на меня и тоже улыбнулся.
— Точно, как в детстве. Ты начинаешь смеяться ни с того, ни с сего.
— Да уж. Припоминаю такое… Слушай. Можешь окно немного открыть? А то мне кажется, тут душновато.
— Не открою.
— Это почему?
— Продует. Тем более на улице метель.
— Понятно.
Тут пришла Сен с чаем.
— Как вы тут? Никакой больше гадости ей не давал?
— Отстань!
— А кто тебя знает? Ладно. Берите чай.
— Спасибо, Сен-тян.
— Было бы за что.
— Ладно. Я пошёл.
Каору ушёл. После нашего откровенного разговора мне стало как-то легче. По крайней мере, я надеюсь, что он не врал.
— Ты чего? Сама себе улыбаешься?
— Да нет. Просто мы с Каору раскрылись.
— В смысле раскрылись?
— Пообщались откровенно. Я начинаю его понимать. Мне его даже жалко.
— А. Ясно. Да, согласна, история у него нелёгкая и грустная.… Но тебе грустить нельзя, поняла?
— Поняла.
После чаепития Сен ушла, а я легла спать.
Мне снилось, как мы втроём гуляем по заснеженным улицам. Я, Соджи и наш ребёнок. Мальчик играет со своими друзьями и лепит снежных зайчиков, которых я лепила в детстве. Мы с Соджи наблюдаем за ним и тоже смеёмся.
— Как не хочется уходить. Мне нравится наблюдать за ним. Такой беззаботный и всегда весёлый.
— Все мы когда-то были такими. Но, к сожалению, когда-нибудь эта пора кончится, и начнётся настоящая жестокая жизнь.
— Можешь кое-то мне пообещать?
— Что?
— Не дай ему ступить на мой путь. Не хочу, чтобы он повторил мою судьбу.
— Соджи-сан. Соджи-сан! Соджи-сан!
Он исчез. Будто и не было. Всё вокруг окрасилось кроваво-красными тонами.
Спустя несколько секунд, я уже стою на каком-то высоком обрыве. Начинается рассвет. Яркие тона золотого, красного, оранжевого цветов переливаются в воздухе.
Я вижу их. Их всех. Шинсенгуми. Они несут флаг истины. Всё та же ярко голубая форма, всё те же их дружелюбные улыбки. Соджи среди них.
— Не забывай нас. Мы ещё встретимся.
— Ребята!
— Шинсенгуми выполняют свои обещания. Мы обещаем, что ещё встретимся.
Я проснулась.
— Что это… было?
— Что именно?
— Соджи-сан?
— Опять кошмары?
— Да.
— Не накручивай себя.
Я посмотрела на него.
— Что?
— Каору всё-таки тебя подстриг?
— Да. Не отвяжется, пока не добьётся своего.
— В этом весь Каору.
— Как ты себя чувствуешь?
— Не очень. С каждым днём я чувствую, будто силы покидают меня. Я становлюсь слабее и слабее.
— Почему ты молчала?
— А это что-нибудь изменило бы?
— … Всегда ты так говоришь.
— Кто бы говорил.
— Ладно. Отдыхай. Если что-то будет нужно, говори. Сен тебя стережёт снаружи.
— Понятно.
Приближалось то время, когда я дам начало новой жизни. К тому времени, казалось, я ослабла окончательно.
Был весенний тёплый день. Я, как всегда, сидела в своей комнате.
— Чидзуру, ты как-то совсем неважно выглядишь. Мы волнуемся все за тебя.
— Спасибо. Но, думаю, я выдержу всё. Не настолько же я беспомощна и бессильна.
— Чидзуру, ты очень… легкомысленна. Ты понимаешь, что роды не самое легкое в женской жизни? Ты просто можешь не выдержать и…
Она не смогла произнести последнее слово. У неё язык не повернётся сказать такое.
— Я всё понимаю. Сен, спасибо за твою заботу. Ты очень мне помогла. Ты сделала очень много ради меня и моего счастья. Твоя помощь для меня бесценна…
— Чидзуру? Чидзуру! Каору! Окита-сан! Кто-нибудь! Зовите Кимигику! Срочно! Чидзуру, только спокойно.
— По-моему, … из нас двоих… !.. паникуешь только ты…
— Молчи.
— Что происходит?
— Химе-сама!
— Помогай!
— Поняла.
— А вы ждите снаружи, поняли?!
— Но!
— Я что сказала?!
— Окита-кун, пошли. Девушки сами разберутся. Соджи с трудом смогли вытащить из комнаты.
<i>Я понимала, что это может быть наша последняя встреча. На сердце стало так тревожно.
Приближалась глубокая ночь. Наконец, всё закончилось и затихло.
— Чидзуру, ты молодец. Такого ребёнка выносила.
— Теперь понятно, … куда уходили… мои силы…
Сен отдала ребёнка в мои дрожащие исхудавшие руки.
— Я позову Окиту-сана.
— Ладно…
— Кими, посиди с ней.
— Да, Химе-сама.
Сен покинула комнату. Я чувствовала, что всё кончилось, но напряжение не уходило.
— Чидзуру!
— Соджи-сан.
— Ты в порядке?! Напугала всех!
— Уж извини.
— Окита-сан, радуйтесь, что она вообще в живых осталась. Такое в наше время большая редкость. Пошли, Кими, они тут без нас разберутся.
— Да.
Сен и Кимигику ушли, и мы с Соджи остались одни с ребёнком.
— Ты молодец.
— Пришлось бороться за двоих. Если бы я умерла при родах, ребёнок тоже погиб бы… Я так устала…
— Тебе сейчас лучше поспать. Завтра проснёшься с новыми силами, и мы заживём по-новому.
— Ага.
Ближайшие две недели прошли быстро. По словам Сен и Кимигику, мальчик родился довольно крепкий и здоровый.
— Доброе утро, Чидзуру.
— Доброе, Каору.
— Как себя чувствуешь?
— Не знаю.
— По-моему ты выглядишь абсолютно так же, как за неделю до родов. Тебя теперь надо откармливать. А то умрёшь от истощения.
— Не знаю. Мне кажется, что после родов ничего в моём состоянии не изменилось. Я… слабею. Не хочу этого признавать, но мне кажется, что я долго не проживу.
— Замолчи! Слышишь?! Не смей так говорить! Ты хочешь оставить всех нас с твоим ребёнком?!
— Эй, Каору, ты его расшумелся?
— Как ты с ней живёшь? Она только и думает о том, как бы умереть по-быстрому.
— Я такого не говорила!
— Но намёк был!
— Да не было никакого намёка! Ты неправильно понял!.. Кх!..
— Э-э-э! Ты чего?!
— Не знаю… Это началось после родов. Часто колоть начинает.
— Я к Кодо-сану.
Не дожидаясь моего согласия, Каору направился к отцу.
— И о чём сейчас был такой оживлённый спор?
— Я неважно себя чувствую. Кажется, что жить мне осталось не так уж и много.
— Чего?! Ты хоть думай, о чём говоришь!
— А я и думала. Я уже две недели об этом думала. Я пришла к выводу, что сложные роды оставили след на моём здоровье. К тому же, эти сердечные боли. Они начались сразу после родов.
— Так. Давай, вставай.
— Что?
— Вставай, и пошли дышать свежим весенним воздухом. Нужно развеять мрачные мысли.
— Какое счастье. Я восемь месяцев сидела в комнате, не выходя на улицу.
Как только я попыталась встать, ноги, будто парализовало. Соджи успел подставить руку, чтобы не дать мне упасть.
— Ты как?
— Вот что значит, долго не вставала с постели. Мне долго сидеть и лежать вредно.
Теперь мы каждый день выходили на улицу. Мы наблюдали позднее цветение сакуры.
Мы назвали мальчика Шиавасе, что означало «Счастье».
Прошло около трёх лет. Мы с Соджи и нашим ребёнком уже жили отдельно отСен, Каору и отца. Мы хотели жить собственными силами и возможностями. К тому времени мы с Соджи уже вылечились от туберкулёза. Отец сотворил чудо. Мы стали первыми, кто вылечился от туберкулёза.
— Ребята, скоро обед! Далеко не уходим!
— Слышал, что сказала наша мама?
— Но, папа.
— Хочешь сесть на голодовку?
— Нет!
Опять Соджи запугивает ребёнка.
— Все за стол! Обед готов!
— Пошли, хулиган. Какие новости в городе?
— Всё также. Почти ничего нового.
— Что значит почти?
— Ну, как сказать…
— Слушай, ты пугаешь, когда так говоришь и делаешь такое лицо. Говори, как есть.
— Говорят, в битве с новой имперской армией… Шинсенгуми были разбиты и полностью уничтожены… Говорят, в живых не осталось никого…
— Что?! Как никого?
Последнюю фразу он отчаянно протянул, и по голосу было ясно, что ему больно это слышать.
— Я… не хотела это говорить, чтобы не расстроить, но ты всё равно бы узнал. Город гудит этой новостью. Мне самой было очень страшно это слышать и не хотелось в это верить… Тем более, это всего лишь слухи. Я не верю, чтобы прям уж никто из ребят не выжил. Я знаю ребят, они сильные. Уж кто-нибудь да выжил.
— А кто такие Шинсенгуми?
— Это организация воинов сёгуната, которые следят за порядком в столице и участвуют в сражениях с новым правительством.
— Понятно. А почему папа так расстроился?
— Просто он…
— Там были наши друзья. Те, за которых раньше хотелось жизнь отдать.
— А мама тоже знала их?
— Да. Там мы и познакомились с твоим папой.
— А почему вы ушли оттуда?
Мы с Соджи переглянулись.
— Слишком много вопросов. Ешь, а то всё остынет.
Этот обед прошёл совсем не так, как хотелось бы. Он был слишком тихим и напряжённым.
— Так, есть что-нибудь на стирку?
— Держи.
— Соджи-сан… Не надо так… У тебя ребёнок растёт. Радоваться надо. Или ты хочешь, чтобы он запомнил тебя таким?
— Каким?
— … Хмурым.
— Можно подумать, ты не расстроена.
— Я тоже расстроена, и не меньше твоего. Но я стараюсь… держать себя в руках и… не показывать свои эмоции.
— Тебе не идёт злость.
— Что?! Знаешь что?!
Я не выдержала и ушла. На глазах наворачивались слёзы.
— Как так можно. Мы живём не в штабе. Мы живём семейной жизнью. У нас ребёнок растёт, а он! Почему, тогда, ты пошёл со мной?! Знал, ведь, что со мной будет другая жизнь!
— Мама, не плачь. Я не хочу видеть, как вы с папой ругаетесь.
— Я сама не хочу с ним ругаться, но у твоего папы невыносимый характер.
— Тогда, почему ты решила жить со мной? Вместе?
— Я надеялась, что у нас начнётся новая жизнь! В конце концов, я женщина! Мне просто хочется семейного счастья! Я ни на минуту не забываю все те смерти, что видела в Шинсенгуми! Если ты думаешь, что я ни капли не расстроилась их разгрому, то ты сильно ошибаешься, бывший капитан первого отряда Шинсенгуми!
Я ушла к себе в комнату и закрыла дверь.
Так прошло около трёх часов. Потом я услышала, что Соджи сел с обратной стороны двери.
— Ладно тебе, Чидзуру, перестань дуться. Я же не специально.
— Знаю, но ты порой бываешь невыносим.
— Пойми меня правильно. До твоего появления в штабе я дорожил Шинсенгуми больше, чем собственной жизнью. Кондо-сан и ребята были мне очень дороги. Я не могу просто взять и забыть про них.
— А тебя никто и не заставляет их забывать. Я лишь хотела тихо-мирно жить вдали от битв и смерти. Я столько раз видела, как умирают люди, которые отдавали свои жизни, чтобы спасти мою.
— Но в то же время ты каждый раз рисковала собственной, чтобы защитить тех, кто жив.
— И всё равно они все…
— Кто-то мне три часа назад говорил обратное. Что кто-нибудь да жив… Так, хорош дуться. Я открываю дверь.
— Подожди!
Я еле успела встать, чтобы не упасть при открывании двери.
— Мама, папа, к вам кто-то пришёл.
— К нам?
— Мы, вроде, никого не ждали.
Когда мы с Соджи пришли к входной двери, пришли в ужас.
— Харада-сан?!
— Сано?!
— Я за бинтами!
— Шиавасе, иди маме помоги.
— Хорошо.
Я быстро нашла бинты и побежала за водой.
— Как ты нашёл нас?
— Ширануи помог… Говорит, что Чидзуру больше Кадзаму не интересует. И сказал, что вы переехали сюда.
— Ясно. Долгий путь проделал?
— Можно и так сказать… Хорошо устроились. Быстро же ты, Соджи. Аж завидно.
— Завидуй молча.
— Харада-сан, а что произошло на самом деле? Что с Шинсенгуми?
— Новое правительство, будь оно не ладно, использует расетсу. Оно выпустило их на Шинсенгуми. Выжили только я, Хиджиката-сан и немного парней.
— Ясно. Он, поди, сбежал, оставив всех на верную смерть.
— Соджи. Ты, как всегда, плохого мнения о Хиджикате-сане. Он стоял в ряду воинов до последнего, пока не понял, что нам не справиться, и остаткам приказал отступать.
— Кровь я остановила. Раны не очень серьёзные. Хотя всё равно удивительно, что вы добрались до нас, оставшись в живых. Но жизни больше ничто не угрожает. Я пойду поставлю чай. Соджи-сан, поможешь ему дойти до кухни?
— Обижаешь.
Я устроила Хараду в одну свободную комнату.
На следующее утро он выглядел лучше.
— Доброе утро, Чидзуру.
— Доброе, Харада-сан.
— Всё также рано встаёшь и готовишь завтрак?
— Да. Теперь я, всё-таки, полноправная хозяйка кухни. Соджи-сан ещё спит?
— Да. Ребёнок тоже.
— Хорошо. Значит, успею.
— Чего?
— С завтраком. Сегодня, ведь, нас есть будет больше, так что и готовить придётся больше.
— Ясно. Всё такая же услужливая.
— А?
— Да, ничего. … Как Соджи?
— В смысле?
— Я слышал, как он кашлял. Меня настораживал его кашель, и я начал думать, что он серьёзно заболевает.
Как быть? Я помню обещание молчания, которое я дала Соджи.
— Он в порядке. Ничего серьёзного. Просто осложнение после простуды. Всего на всего.
— … Ясно.
— Доброе утро, мам.
— Доброе. А ты чего так рано встал?
— Выспался.
— Я вижу. Зеваешь во весь рот. Ладно. Садись.
Харада посмотрел сначала на Шиавасе, потом на меня.
— Что-то не так?
— Да так. Мальчик на Соджи очень похож.
— Да. Очень.Но в то же время и отличается от него.
— А сколько нашему парню?
— Мне три с половиной.
Харада удивлённо посмотрел на меня, я лишь кивнула в знак того, что это правда.
— Ясно. А в войны не собираемся ещё?
— Харада-сан! Он же ещё ребёнок!
— Понял-понял. Чего же кричать так?
— Не вы ли говорили, что надо думать, прежде чем говорить?
Он виновато улыбнулся и потёр затылок.
— Вы чего кричите?
— Да, так. Ничего… Садимся. Завтрак готов.
Я натянула улыбку, чтобы не привлекать внимание.
После завтрака я пошла в город за продуктами.
Всю дорогу я думала о том, что сказал Харада. После тех слов, про путь война, я вспомнила один из своих старых кошмаров. Это было неким предвещанием. Тогда Соджи просил меня не дать нашему ребёнку не ступить на путь война. А тут Харада со своим вопросом.
Вдруг опять эта сердечная боль. Я отошла к ближайшему дереву.
— Девушка, вам плохо?
— …
Я подняла голову. Возле меня стоял парень с короткой стрижкой и шоколадными глазами.
— С вами точно всё в порядке?
— Да. Не стоило беспокоиться.
— Вы живёте где-то недалеко?
— Д-да.
— Ясно. Может, я всё-таки схожу за кем-нибудь?
— Нет, спасибо. Я в порядке.
— Как знаете. Я Ибуки Рюноске.
— Юкимура Чидзуру. Приятно познакомиться.
— А! Я вспомнил, где я вас видел. В столице. Вы искали какого-то известного врача.
— А? Точно. Я помню вас. Тот врач — мой отец.
— Ясно. Вы тоже за продуктами на рынок идёте?
— Да. На семью закупаться.
— Я тоже.
— Ну, как, нашли отца?
— Да. Правда, пришлось пройти все круги ада. Побывать в штабе Шинсенгуми…
— Что?!
— А?
— Вы сказали, что были в Шинсенгуми?!
— Да…
— Так вы знакомы с Харадой-саном?!
— Да. Он сейчас у нас дома. Что-то передать?
— Передавайте привет от Рюноске.
— … Хорошо.
— Тогда, до следующей встречи?
— Хорошо.
Мы разошлись. Почему ребята не рассказывали, что я не первая из горожан, кто побывал в штабе Шинсенгуми.
— Я пришла!
— Ура, мама вернулась!
— Шиавасе, как всегда, самый первый бежишь меня встречать.
— А как же? Он же твой ребёнок.
— А где Харада-сан?
— Копьё своё чистит. Скоро от усердия сотрёт… Что с лицом?
— Почему мне никто не говорил, что я не первая, кто побывал в штабе?
— В смысле?
— Я встретила парня, который был в штабе Шинсенгуми до меня.
Тут пришёл Харада.
— А, Харада-сан, Вам привет от… Рюноске.
— Что? От Рюноске? Ничего не перепутала?
— Вроде, нет. Он вроде так представился. По-моему, Ибуки Рюноске.
— Не добил, значит?
— А?
— Ничего.
— От Рюноске, значит?
— Да.
— Как он там поживает?
— Сказал, что ведёт семейную жизнь. Он так удивился, когда узнал, что я знакома с ребятами.
— Мам, давай, я отнесу всё на кухню.
— Ой, спасибо. На, беги.
— Кто-то весь следующий день ходил довольный, что больше мы его не встретим. Дайте подумать, кто же это был?
— Ладно тебе, Сано!
— О чём вы?
— Да так. Тогда много чего произошло. Тогда впервые стали испытывать Очимидзу на наших. Рюноске видел результаты, и Хиджиката-сан отдал приказ избавиться от него. А этот сказал, что добил Рюноске. Выходит, что не добил.
— Он только немного прихрамывает. Как врач, я не могла не заметить этого.
— Значит, что-то да осталось ему на память о Шинсенгуми.
— Соджи. … Твоих рук дело?
— А чьих же?
— И с таким довольным лицом. Как объевшийся кот. Постыдился бы.
— Да ладно вам. Когда это было? Дело прошлое.
— Если я не ошибаюсь, тогда вам довелось иметь дело Саридзавой-саном?
— А ты откуда знаешь?
— Скажем так, по его воле я ещё жива. Он за чем-то искал нас с братом. Но попалась ему только я. Я так и не поняла, что стало причиной, но он оставил меня в живых и отдал на воспитание отцу. Хотелось бы найти Саридзаву-сана и узнать всю правду.
— Получается, Кодо-сан…
— Нет. Он мой родной отец. Правда, он предал наш род, но я считаю, у него были на то причины.
— Ясно. Вот только Саридзава-сан мёртв.
— Сано. Помнишь приказ?
— Да смысл держать всё в секрете? От Шинсенгуми и так уже почти ничего не осталось.
— Какой приказ?
— Нам пришлось убить его. Хиджиката-сан отдал приказ о неразглашении этой информации, но Рюноске попал под горячую руку. Он видел всё и сбежал. Нам приказали убить его. Но благодаря ему, Рюноске всё ещё жив и счастливо живёт с Осудзу.
— Это та маленькая девочка, за которую он тогда вступился?
— Да. Честно, я рад, что с ним всё в порядке. Наверное, я был единственным в Шинсенгуми, кто не хотел его смерти. Мои надежды оправдались.
Опять сердечная боль!
— Я… скоро вернусь…
— Чидзуру?!
Я поспешила к себе в комнату за лекарствами. Которые сама начала готовить.
Я услышала разговор Соджи с Харадой.
— И давно с ней это происходит?
— Говорит, что это началось сразу после родов. Её подружка сказала, что роды были сложные и, что Чидзуру чуть не умерла.
— Ясно. А кто её брат? Она упомянула его недавно.
— А, этот… Каору. Они близнецы. Мы встретили его в виде девушки в столице. Тот ещё гадёныш. Он Чидзуру чуть не отравил.
— В смысле?
— Он дал ей Очимидзу.
— Что?! Как?!
— Не ори, Сано. Кодо-сан, вроде обезвредил его. И тогда же я увидел, на что способна наша тихоня.
— О чём ты?
— Я умею сражаться.
Ребята странно как-то на меня посмотрели.
— И я, вроде бы, просила так не называть Каору.
— Ладно-ладно. Подумаешь, сболтнул лишнего.
— Так, получается, что Чидзуру у нас мечник?
— Да. Меня обучали пятнадцать лет боевым искусствам.
— Ух. Даже проверить захотелось.
— Не дождётесь, Харада-сан.
— Сано, лучше не надо, если жить не расхотелось.
— А что? Так хорошо сражается?
— Неплохо.
— Да ладно тебе, Чидзуру, не скромничай. Я видел тебя в действии. Настоящая машина для убийств.
— Только убивать я не могу. Не могу и не собираюсь. Я женщина, как ни крути. И давайте не будем про убийства?
— Ладно.
— Сано, а куда ты собираешься теперь идти, раз Шинсенгуми больше нет?
— Не знаю. Домой пойду. Буду жить, как все нормальные люди.
— Удачи.
— Соджи-сан!
— А что?
— Как все нормальные люди, говоришь? Хотелось бы на это посмотреть.
— О, боже!
— Чидзуру?
— Ты чего?
— Забыла!
— Чего забыла?
— Обед! Кормить вас, мужскую ораву, кто будет?!
Я побежала за корзиной с продуктами.
— Наконец-то, закончила. Сильно задержала?
— Ничего страшного. Это мы тебя разговорили.
— Опять, Харада-сан, пытаетесь меня оправдать? Вас ничто не исправит.
— А? А что я такого сказал?
— Просто вы всегда пытаетесь меня оправдать, даже, когда вина только на мне.
— А что в этом плохого?
— Мне начинает казаться, что я бесполезная и ничего не могу сама.
— Ладно. Понял.
— Шиавасе, обедать!
Мальчик сразу же прибежал и сел на своё место.
— Харада-сан, а вы научите меня сражаться?
На кухне повисла напряжённая тишина. Мы с Соджи переглянулись и обратили внимание на Хараду, что он ответит.
— Когда подрастёшь, может быть, и научу.
— Хорошо.
— А пока будешь помогать маме по дому.
— Ладно.
Его карие глаза засияли от радости. Он так хочет стать воином? Но…
— Просто я хочу, как Шинсенгуми, стать самураем и сражаться.
— Ну, уж нет! Нам одного самурая в семье хватит.
— Чидзуру, не порть мальчику мечты.
— Просто. … Нет. Ничего. … Ешьте. А то остынет.
Прошло несколько дней. Харада, как и говорил, отправился домой. А мы продолжили жить своей жизнью.
— Слушай, Чидзуру, почему ты так против, чтобы Шиавасе становился воином?
— Не хочу, чтобы он повторил судьбу Шинсенгуми. Ведь он хочет вступить в их ряды.
— Ты серьёзно? Думаешь, так легко вступить в Шинсенгуми? Дурёха ты.
— Но всё-таки…
— Мама, папа! Тётя Сен пришла!
— Сен?
— Чидзуру! Как я рада тебя видеть! Как поживаете?
— Я тоже рада тебе. Мы живём довольно не плохо. А ты как?
— Ах, даже не спрашивай.
— Что случилось?
— Кадзама надоел, мол, давай переедем от твоих родителей!
— Ясно. Пойдём, я чай наведу.
Мы все вместе пошли на кухню.
— Кстати, Кими сказала, что к вам на днях Харада-сан заходил. Говорит, совсем никакой пришёл.
— Да, приходил. А ты всё так же продолжаешь через Кимигику следить за нами, да?
— Ну, … не следить, а присматривать. Вдруг, что случится? Да, она и сама переживает за тебя, Чидзуру. … И ещё. Плохая новость.
— Какая?
— По дороге куда-то на Хараду-сана напали повстанцы и…
— Что?! Как?!
— Я сама была в шоке, когда узнала это. Кими сама вмешалась в схватку, но она опоздала. Харада получил смертельное ранение.
— Но как? Харада, ведь, копьист от бога. И он не смог справиться с какой-то кучкой повстанцев?
— У него не было шансов. Ни единого. Кими сказала, что их было около пятидесяти человек. А Харада-сан был один, и даже при вмешательстве Кими им не удалось справиться…
— А как же Кимигику?
— Он тоже получила серьёзные ранения, но она уже в порядке.
— Хорошо, что хотя бы она не погибла. Если враг так силён, то…
— Они собираются свергнуть новое правительство. Они считают, что Шинсенгуми работают на него, поэтому напали на Хараду-сана.
— Ясно.
— Получается, что из Шинсенгуми остался только зам командира?
— Командир. Кондо-сан передал свои обязанности Хиджикате-сану.
— Даже так? Хм. Остаётся только посочувствовать тем ребятам, которые выжили и попали под командование Хиджикаты-сана.
— Соджи-сан.
— Вынуждена не согласиться.
— Это ещё почему?
— Я видела, как Хиджиката-сан старается восстановить Шинсенгуми. Он держит, естественно, железную дисциплину, но в то же время поднимает воинский дух.
— Ты уверена, что мы говорим об одном и том же человеке?
— Да. Ты слишком плохого мнения о нём.
— Если ты хотела меня этими словами удивить, то эта попытка провалилась с треском. Ты не первая, кто мне это говорит.
— Что поделать, если это именно так?
— Вам не нравится?
— Чего?
— Я про чай. Вы даже не притронулись.
— Ой, я и забыла. Не беспокойся, Чидзуру. Твой чай, как всегда, на высоте.
Как ножом по сердцу. Слово-в-слово. Настроение упало ниже плохого.
— Чидзуру. Ты чего?
— Кондо-сан, … он говорил то же самое. Слово-в-слово.
— Извини. Не хотела тебя расстроить.
— Ничего страшного.
После чая Сен сразу собралась уходить.
— Спасибо за чай. Было очень вкусно. Берегите себя и своё ненаглядное чудо.
— Хорошо, Сен-тян. Ты тоже береги себя. Каору и отцу передавай привет.
— И Кадзаме.
— Хорошо.
Ужин. Надо приготовить ужин. Ребята, наверное, подумали, что я опять забыла.
Почему же? Почему? Я только порадовалась, что Шинсенгуми начнут всё заново, что Харада и Хиджиката живы. И смерть забрала Хараду. Как специально, чтобы посмеяться надо мной. Хиджиката, будьте осторожны. Хотя бы вы останьтесь в живых. Вы должны вернуть Шинсенгуми былое величие и подавать пример воинам.
— Чидзуру, перестань себя накручивать.
— Если что-то случится с Хиджикатой-саном, то Шинсенгуми точно исчезнут. Всё просто забудут те подвиги, что они совершили.
— Перестань так переживать. А то опять сердце заболит.
Накаркал! Опять! Сегодня сильнее.
— Соджи-сан, в моей комнате, в ящике чёрная склянка. Принеси, пожалуйста…
— Ладно…
Он поспешил в мою комнату за лекарством. С каждой секундой больнее.
— Мама! Что с тобой?!
— Ничего. … Скоро всё пройдёт…
Как же больно. Сознание ускользает, всё начинает кружиться.
Шиавасе сидит рядом и плачет. Соджи.
— Простите…
— Чидзуру! Чидзуру! Не закрывай глаза! Слышишь?! Чидзуру!
Всё потемнело, тело парализовало, дышать не могу. Как страшно. Я всё время боялась, что Соджи покинет меня из-за болезни. Но всё оказалось совсем наоборот. Это я бросила его и сына из-за сердечной боли.
Примечания:
Всем, кто прочитал мою работу, большое спасибо. Это мой первый фанфик на фикбуке. Если будут ошибки, недостатки, указывайте на них в комментариях.