Виконт сапфировых роз

Сердце трепещет в груди глупой, испуганной пташкой, чувствуя как пробираются к нему серебряные стебли сапфировых роз. "Пожалуйста, не сейчас, я ещё ему нужен... " Острые шипы вспарывают кожу и оставляют на одежде алые росписи. Дыхание выравнивается, боль немного угасает. "Ещё немного, прошу..." Солнце красит бледным золотом нежно-голубое, но холодное, как неприступная красавица, утро. Слышен щебет неугомонных птах. Сердце стучит. Здравствуй, ещё один светлый и полный жизни день! - И куда сегодня приведёт нас дорога? - с яркой, озорной улыбкой спрашивает виконт Валме, уже оседлав лошадь и умело пряча привычную боль в груди. "Всё не так уж и плохо." - убеждает себя Марсель, с беззаботной улыбкой смотря на Рокэ, ловя и запоминая каждую черту. Ему почти не больно находиться рядом с ним. Почти... Это какая-то болезнь, проклятье и помешательство. Виконт совершенно точно уверен в этом. Но отчего-то совсем не прочь погибнуть в этом безумье. Хотя, видит Создатель, расставаться с жизнью обидно. Была такая старая сказка, "Рыцарь белых роз", которая в детстве и пугала и очень Марселю нравилась. Со временем он подзабыл некоторые подробности, но общий смысл запомнил. Какой-то, без сомнения прекрасный, но совершенно бедный рыцарь, полюбил не менее прекрасную эреа, которая была или дочерью кого-то из Повелителей, или даже женой. В любом случае, красавица не ответила рыцарю на чувства, из-за чего у несчастного появились розы. Проклятые цветы вырастали прямо из кожи, сплетая на его теле узоры. Маленький Марсель очень живо представлял красавца рыцаря, в светлых волосах которого распустились бутоны роз, чьи снежно-белые лепестки были измараны кровью. Кровь была и на латах бесстрашного героя, который несмотря на боль и одиночество, продолжал совершать подвиги во имя своей дамы. У этой сказки был счастливый конец, если, конечно, Марселю не соврали. Эреа ответила рыцарю на чувства и он излечился от проклятия. И Валме предпочитал верить именно в такой конец. Правда, на счастливый конец уже своей сказки он не надеялся. Любовь это прекрасно. Но наследник Валмонов даже и представить не мог, какой сильной бывает настоящая любовь. Не призрачная и лёгкая, как южный ветерок, влюбленность, не обжигающая огнем пьяная страсть. Самая настоящая любовь, из-за которой готов шагнуть в огонь, да и самого Леворукого не убоишься. Когда готов отдать всё, в том числе и собственную жизнь. Марсель о такой только в сказках читал. Не отрицал, конечно, что умеют люди так любить. Но не строил иллюзии по поводу себя, пока не потерял голову, утонув в сапфировом небе чужих глаз. Эти проклятые розы медленно убивают его, так медленно, что будь Марсель слабее характером, давно убил бы себя сам. Но любовь это прекрасно, даже когда острые шипы разрывают кожу. Любовь это страшная, но все же сказка. И на это Валме только улыбается. Он уже решил идти, а если не сможет, то ползти до конца. Марсель не оставит того, чьи розы в порочном любовном порыве обнимают его рёбра и забивают лёгкие. Он не мог сказать, как так получилось, что наследник Валмонов стал смертельно зависим от синеглазого герцога. Кажется, ещё в Фельпе всё было беззаботно, просто и так понятно. А потом судьба встала на дыбы и понеслось... Оставалось только посильнее вцепиться в невидимую гриву и мчаться, сломя голову, когда Ворон сдался и попал в Багерлее. С трудом сдерживая себя лишь для того, чтобы обдумать каждый шаг и не натворить глупостей. И после, когда Марсель вытащил Рокэ, тогда в решётке рёбер что-то обожгло, подписывая офицеру по особым поручениям свой приговор, он не придал значения какой-то минутной боли, которую почти что и не заметил. В тот момент Ворон был единственно важным элементом. Только вот болело и болело всё сильнее. Итогом же стал жуткий кашель с кровью, вперемешку с лепестками синих роз. Так страшно ему ещё никогда не было, и больно тоже. Валме знает, кого любит Первый Маршал. Он слышал, как шёпотом это имя сорвалось с губ Алвы, когда тот сгорал в лихорадке после освобождения из Багерлее. Поэтому Марсель не тешит себя надеждой на ответную любовь, знает, как скучал Алва по сероглазому мальчишке. Зачем обманывать себя, когда эти двое так подходят друг другу? В проклятых сказках ведь именно такие обретают счастье в объятиях друг друга! Приблуде виконту в чужой счастливой истории места нет. Но если бы только Рокэ смотрел на него так же, как смотрел на своего бывшего оруженосца, цветы бы, наверное, не рвали так его тело. Он ненавидел Ричарда Окделла, бестолкового предателя, недолго, но искренне, а потом это стало неважно. Потому что сердце не выбирает, кого любить. Может, будь всё иначе, и в этой сумасшедшей троице не повезло бы лишь Марселю, и тогда возможно, ненависть была бы оправдана. А так, видимо, никому из них не светит видеть в чужих глазах ответную любовь. И вот тут-то становится по-настоящему паршиво. Ему не хватает воздуха, но признание в любви будет выглядеть до омерзения эгоистичным. Он не хочет, чтобы Рокэ винил себя ещё и в этом. Эта любовь принадлежит Марселю Валме со всеми шипами и бутонами, взглядами и улыбками, пьяными вечерами и бешеной скачкой. И никто этого не отберёт у него. Невыносимая боль рвёт на части, когда Алва исчезает в проклятой дыре. А потом становится как-то до пугающего легко. Валме жив и дышится даже легче. Но нет рядом Его. И Марсель не рад возможности сделать лишний вздох без боли, потому что Рокэ больше нет. Что за чушь! Рокэ Алва жив. Жив. И розы цветут, вырисовываясь, сплетаясь на спине так красиво. Чуть меньше боли без него. Его любовь это переплетение сапфировых роз с серебряными шипами, которые вспарывают кожу, оставляя на одежде алые пятна. Любовь это каждый вздох с болью, кровь на губах и поразительно синие лепестки роз, которые остаются на ладони от нестерпимого кашля. Становится хуже и Марсель втайне надеется, что это предвестник скорой встречи. Но всё становится так скверно, что его состояние замечают и другие. Как бы он не скрывал за улыбками и шутками боль, а за чёрной одеждой - следы крови. Но это не имеет никакого значения. Рокэ вернётся из проклятой дыры и Валме его дождётся. Он слишком долго сражается, чтобы умереть, не увидев его снова. Марсель обязательно дождётся и ещё раз посмотрит в синие глаза и выдаст какую-нибудь тёплую и колкую шутку.