Если же я твой герой, То почему ты всегда мне как враг? LOBODA feat IVANOV — Плохой
Наставник гордился бы ею. Сиф это точно знает. Он по достоинству оценил бы её выдержку, её умение держать себя в руках. Её царское хладнокровие. Не тронь — порежешься. Сиф может гордиться собой. Ведь если бы она не отстранилась тогда, шальное что-то за рёбрами бросилось бы прямо Тору в руки, пылая биением в горсти. Некрасиво. Сиф честно старалась не стоять на одном месте, она отгородилась от этого (целых два дня ни одной мысли), она должна гордиться, она может удостоить себя наградой, но сердце Сиф — увядающий сад, юдоль не по-асгардски осенней грусти. Её влюблённость — бестолковая, мятущаяся, могущая все только испортить. (Даже если бы Сиф повторила это себе в тысячный раз, она бы не поверила.)***
В сердце Сиф — палая осень, в царском саду — медвяное жёлтое лето, смешение зелёных крон с небесной синью — безупречная палитра асгардской природы. Сиф расправляет на плечах тёплую от лучей солнца накидку, рассеянно-задумчиво созерцая уцепившуюся лапками за тонкую ветку птицу. Птаха шустро прихорашивается, чистя крылья и часто встряхивая головой — словно полная искристого веселья. Сиф невольно улыбается этому зрелищу и на миг отводит глаза. Привычно острый взгляд выцепляет на одном из деревьев мужской силуэт. Сиф невольно моргнула. Он сейчас серьёзно? Материализовавшийся Локи смотрит на неё с высоты, усевшись среди ветвей небрежно, но не без некоторого изящества — несмотря на то, что его ноги теперь были слишком длинны для подобных упражнений. Забавы остались в далёком детстве. — Интересно следить за мной? Сиф ощущает досаду, ощущает раздражение — настойчивое и противное, как укус насекомого, оно зудит где-то в сознании, разрушая очарование. Славная птаха — и та, кажется, перестала петь. Локи как-то незаметно, очень мягко спрыгивает на землю, пока Сиф цепко держит его в поле зрения. От её взгляда сталь могла бы истаять воском. Локи и бровью не ведёт, когда обходит Сиф со спины, соблюдая дистанцию и лучась неподдельным интересом. — Скучал по мне, Локи? — Да. И это почти искренне. Сиф не так глупа, к сожалению. — Тогда почему ведёшь себя так со мной? Браво, Сиф, царь змей и то так не смог бы. — Мне жаль. Оброненная как светское приветствие на пиру, как дежурный вопрос фраза упала к ногам Сиф, разбиваясь с тихим «звеньк». — Жаль, что ты вёл себя как идиот? Зато теперь тебе хоть что-то будет стыдно вспомнить. — Ты же мой друг. Птаха на дереве чирикнула как-то насмешливо. Сиф противно, как от издевки. Издевка и есть. — Тебе плевать на меня. Ты не мой друг. Я тебя больше не знаю. Кажется, это сбивает с лица Локи выражение «все должны делать то, что я хочу». Кажется, теперь ему действительно будет жаль. Сиф пылает гневом, но поворачивается, чтобы уйти наконец, когда Локи хватает её чуть выше запястья, удерживая, и она видит в его глазах это. Растерянность. Огромное суртурово море растерянности и сожаления, словно гаденьша бросили совсем одного. — Так узнай. Сиф вырывает руку, и Локи отступает от неё на три шага, настигая снова напряжённым: — Не уходи. Кажется, в этой фразе он забыл около сотни «пожалуйста». Сиф прикрывает глаза, чтобы не закатить их в раздражении, но в следующую секунду у неё в голове — рой вопросов, потому что суртуров Локи протягивает ей яблоко. Спелое красное яблоко, пахнущее солнцем, и Сиф машинально берет его, держит в ладони, ощущая прохладу — фрукт мыли в воде. Локи притащил ей яблоко. Слов нет. — Ты принёс мне яблоко? — Сиф ведёт бровью, гася проблески надежды в глазах Локи: ей досадно и немного смешно. — Ты же их любишь, — улыбается он почти облегченно. Сиф машинально кивает и собирается сказать, что только поэтому она не должна понять-и-простить, но… — Прости. Сожаление звенит струнно, окатывает волной, можно купаться в море искренности Локи, и Сиф долго смотрит ему в лицо, хрустко откусывая кусок яблока, и уходит прочь. Кисло-сладкий яблочный сок напоминает лето.***
Островато-косые асгардские руны гнездятся на запястье у самой кисти, складываются в «Локи» — имя звенит капелью, разбивается у Сиф во рту, когда она произносит его вслух, задумавшись. У Тора на запястье чужеземное «Джейн», и Сиф почти-не-обидно. Ей снится ветер, треплющий прядь не-Торовых волос, солнце над кипарисами; тени от листьев секут ей полосами лицо, пока целует ее не Тор, воздух пахнет яблоками, и у Сиф тепло-горячо стучит сердце.***
Сиф стоит посреди разоренного сада, и пичуга над ее головой поет насмешливо.