Помоги мне

Эмма вошла в свою палату и раздраженно села на койку, тяжело дыша от гнева. «Внезапные приступы агрессии». Она пыталась глубоко вдыхать, в надежде успокоить нервы, но сейчас ее главным желанием было разгромить всю палату… Или всю больницу. Или сбежать отсюда. Подальше от Лео. Но Чота будто чувствовала, что если Рота не будет рядом, она не обретет душевный покой или счастливую жизнь без депрессий. Сейчас ей казалось, что хуже ей уже не может быть, но тут пришла Кара. В руках она сжимала маленький белый мешок из бархатной ткани. — Что, плохо? — Соудерс прислонилась к двери. — Да! Разве не видно?! — Эмма смотрела в пол, а ее уши снова обливались краской от злости. Кара ухмыльнулась и подошла к койке, отдав странный мешок в руки девушке. На немой вопрос о том, что внутри Соудерс ответила совершенно спокойно: — Там успокоительное и…антидепрессанты. Я знаю, ты такое не глотаешь, но вдруг… — Эмма кивнула, и Кара оставила ее в одиночестве. Чота неуверенно взглянула внутрь мешочка. Там правда лежали упаковки различных таблеток и, кажется, валерьянка. Первым делом девушка приняла ее и попыталась уснуть, спрятав злосчастный мешок подальше от чужих глаз. Валерьянка хорошо подействовала, и сейчас Эмма уже крепко спала. Жаль, нет лекарства от снов… Против снов с участием Лео Рота. Сознание снова рисует холодные картины — кладовая, темнота, паника и это лицо так близко. Эти губы на губах Чоты. Она поддалась, значит шагнула в бездну. В бездну, где есть только она и он, а еще есть железные цепи, которые душат бедную девушку, наверное из-за этого ее тело покрыто ранами, а внутри осталась только боль… А раны не заживают так быстро… «Опять» — эта мысль вырвала Эмму из своего кошмарного сна. Вокруг темно, вся больница давно расслабляется в царстве Морфея. А Чота тонет в собственных проблемах, пытается выбраться из этой бездны, но все тщетно. Но ведь можно всех обмануть. Цепи не будут сковывать тебя, если увидят, что ты и так ничтожна, и боль — это все, что ты имеешь… Со слезами Эмма кинулась к ящику. Она ожидала увидеть мешок с таблетками, но совсем не ожидала заметить блестящую серую вещицу в углу. Взяв в ее руки, Чота разглядела, что это… Она держала перед собой лезвие. Блестящее, холодное, острое лезвие. На момент она собралась с мыслями. На собрание пришли мысли, добившие ее окончательно. «Анорексия — психологическое заболевание. Психологическая болезнь — депрессия. Депрессия — боль. Боль — суицид. Суицид — смерть. Постой, может есть другой выход?. Последний вопрос от внутреннего голоса она не расслышала и в считанные секунды резко провела по руке лезвием. Сначала появилась красная полоска, после появились капли крови, а потом кровь потекла по всей руке. Но этого было мало. Слезы брызгали из глаз Чоты. Ей больно. Очень больно. Руки горели, и лезвие выпало у нее из рук. Сил хватило только на то, чтобы спрятать его и лечь обратно, дрожа от потери крови и укрывая руки. Она это сделала… Намеренно, осознанно причинила себе боль. Год назад она обещала родным, что такого никогда не будет, но это всего лишь обещание. Многие из них не держаться и безвозвратно умирают. А вместе с ними умирает надежда. **** — Эмма, надо поговорить, — девушка спокойно шла по коридору, но и тут ее подловил Лео. — Лео, не сейчас, ладно? — девушка не могла отвести взгляд от пола. — Нет, сейчас. Пожалуйста… — Рот схватил ее за руку и притянул к себе, но протяжное «А-а-ай!» заставило его отпустить. Парень задел еще свежую рану. — Что? Что случилось? — Чота отдернула руки за спину и пыталась подобрать слова для объяснения, но подозрительный взгляд Рота в ее сторону не дал ей этого сделать. — Эмма, что у тебя на руках? — твердо спросил Лео. Она даже не успела сказать «Ничего», как он задрал рукав ее кофточки, и кровавые шрамы открылись взору юноши. Минуту он молчал, шумно сглатывая, держа бледную руку за запястье. Это первый шаг. Сейчас она режет себя, а завтра он полетит вниз с крыши Оушен Парк? Он знал, так и будет. И как ее теперь остановить? — Эмма… З-зачем? — сказать, что Лео ошарашен — ничего не сказать. Если он потеряет Эмму, то смысл тогда ему жить? Она вновь не успела ответить. Мимо проходили сестра Джексон и санитар Кенджи. Дина глянула в их сторону и заметила красное пятно у Чоты на руке. Они подошли к двум подросткам. Лицо сестры выразило шок. Эмма виновато смотрела на Джексон, потом на санитара, а после на Лео. — Рот, отпусти ее. Кенджи, теперь ты займешься ею, — Гомес-Рехон грубо взял Чоту под локоть и повел в палату, Дина направилась в сестринскую, а Лео все еще пытался переваривать все произошедшие события. После минуты молчания он, злостно выдохнув, ушел к себе, пиная разные подушки и другие вещи, которые валялись на полу палаты. **** — Мне не нужна сиделка, — нахально сказала Эмма санитару, который сидел рядом с ее койкой. Ее тон сейчас был похож на тон Кары Соудерс. Может быть это второй шаг в бездну? — А мне не нужны самоубийцы в больнице, — отрезал Кенджи. Чота закатила глаза и легла на кровать, отвернувшись от санитара. Сейчас в ее голове мысли мешались в одну кучу. Но одна выделялась. Самая настойчивая, самая проблемная и самая блаженная…"Я люблю Лео Рота…».