Помоги мне

 — Я больше не хочу быть твоим другом! — Класс, я тоже! — Лео вплотную подошел к Эмме и впился в ее губы. В настолько желанные губы. Ему казалось, что с момента их расставания прошла вечность. Вечность с того момента, когда Рот гладил хрупкую спину Эммы, прикусывал ее верхнюю губу, слегка лукаво улыбался, вызывая алый румянец на ее щеках. Чота мягко положила свою ладонь на грудь Рота, но тут же убрала ее, отстранилась и ушла. Лео, поджав губы, проводил ее взглядом, полным слабой надежды. И ни Эмма, ни он не видели стоящего позади Джорди. В эту минуту он ненавидел весь мир. Всю эту больницу. Особенно Лео Рота. Прошло три дня. Ровно три дня с момента поцелуя Рота и Чоты. Все это время Эмма избегала Лео. Подолгу лежала на своей койке, не встречаясь с Джорди или Дэшом. Про Кару даже вспоминать не хотелось. Сестры заметили изменения здоровья Эммы. И, к сожалению, они не могли ей помочь. Ведь это было похоже не на осложнения пищевого расстройства. Это была депрессия. Чота могла заплакать без причины. Целыми днями она молчала. Такое душевное состояние привело к сбросу килограмм, что затруднило ее выздоровление. Вот и сейчас девушка лежала, смотря в пол и кусая губу от нервов. Внезапно в палату вошла Бриттани. — Эмма… — протянула медсестра и вошла, сев рядом с больничной койкой, — что с тобой? — Ничего. Все в порядке, — чуть дрожащим от подступающих слез ответила Чота. Бриттани опустила голову, прикрыв глаза: — Эмма, почему ты не общаешься со своими друзьями? Я никогда не видела тебя такой… — А зачем я им? Они каждый день шатаются по больнице, в поисках приключений. Мне это не нужно. Я не такая, как они. Я не хочу курить дурь или что-то еще… Им без меня даже лучше, — голос девушки срывался на горький, полный боли, плач. — Ох, зачем ты так? Ко мне сегодня подошел Лео… — не успела сестра закончить свою мысль, как Эмма закрыла лицо руками и начала громко рыдать. Слезы буквально разрывали ее горло. Женщина не ожидала такого и растерялась. — Эмма, я не хотела тебя обидеть… Извини, я…эм… — но Чота продолжила плакать. Бриттани поняла, что ей сейчас лучше уйти и покинула палату, оставив бедную девушку наедине со своими мыслями. С горькими мыслями о Лео. **** — Сестра Джексон, честно, я ничего такого ей говорила. Я просто спросила, что с ней происходит, а потом упомянула о Лео. После этого она разрыдалась, — потирая руки от напряжения, медсестра оправдывалась перед Диной Джексон. Она лишь недовольно закатывала глаза. А мимо проходящий Рот, уловил ухом свое имя, подошел к двум сестрам. — Извините, я не ослышался… Вы говорили Эмме обо мне? — с надеждой спросил парень, но Дина разрушила все его ожидания. — Эмма не хочет тебя видеть. Ей нужна помощь. Я позвоню доктору Майеру. Мой знакомый психотерапевт. Может он поможет. — Эй, вы что собрались шарить в ее мозгах?! — возмутился Рот. Сестра Джексон покачала головой, подошла к Лео и положила ладонь ему на плечо: — Вчера ночью я зашла к ней в палату. Почему она повторяет твое имя во сне? — после этих слов женщина ушла, оставив Лео в глубоких раздумьях. **** — Эмма, скажи, как складываются твои отношения с семьей? — спокойно спросил врач, поправив очки. — Плохо. Мы как-то проходили терапию, но вскоре напряженное состояние вернулось. Я больше не хочу видеть свою семью. Я не получаю от них достаточной помощи. Они не заботятся обо мне, не интересуются мной как раньше! Мне кажется, что…что я им не нужна! Не нужна! — Чота перешла на крик и сейчас в открытую психовала. Доктор Майер поспешил успокоить девушку. Эмма стала глубоко вдыхать, и внезапный приступ прошел. В эту минуту в палату заглянул Лео. Психотерапевт и пациентка это заметили. «Боже, как ни кстати» — пронеслось у Чоты в голове. Но вместо слов она лишь посмотрела в пол и закусила губу. — Оу, Эмма, я наверное позже зайду, — Рот поспешил уйти, но «мозгоправ» остановил его и пригласил зайти. Парень сел на кровать рядом с девушкой. — Это твой молодой человек? — спросил доктор, смотря в папку бумаг. Этот вопрос поставил в тупик обоих. Не зная, почему, но Чота не могла сказать «нет». Ее лицо покрылось пунцовой краской, а челюсть слабо задрожала. Тут не растерялся Лео. Всем своим видом выражая фразу:"Я знаю, что делаю. Подыграй мне», он ответил: — Да… — это высказывание затруднило Эмму. Она не ожидала такого, но от такого ответа душа успокоилась. На удивление. — Хорошо, — Майер улыбнулся, — Еще один вопрос про твою семью. У тебя есть брат или сестра. И как твои родители к нему или к ней относятся? — У меня есть младшая сестра. Мои родители уделяют ей много внимания. Отец играет с ней в волейбол… Когда она родилась, я почувствовала себя…брошенной. Я люблю ее, но так не честно. Почему я должна получать за нее, только потому, что она младше?! Почему все взрослые любят детей больше, чем старших?! Я не хочу показаться эгоисткой, но я не понимаю! Объясните мне, доктор! Объясните, же! Вы же все понимаете, вы же смогли забраться мне в голову и выпытывать информацию!!! — Чота вскочила с койки и начала кричать на врача. Его каменное лицо по прежнему почти не выражало эмоций. Рот, слегка испугавшись внезапного крика, тоже встал, сжал руку Эммы и посадил обратно, но ближе к себе. Ее лицо покраснело больше, но не от зла, а от смущения. — Эмма, тише, это всего лишь сеанс психотерапии. Спокойно… — Чота выдохнула и притихла. Странно, она даже не вырвалась из его руки или не отсела. А может ей нравится играть роль девушки Рота.? — Мне все понятно. Внезапные приступы агрессии. Я поговорю с твоей медсестрой. Это можно вылечить, но не за один сеанс. Эмма, твой молодой человек сможет тебе помочь. Раз твои родители не могут, будь чаще рядом с ним, — Майер ушел. Минута. Жалкая минута тишины. Эмма и Лео сидят на койке и смотря друг другу в глаза. Парень сжимает ее ладонь, а ее тело все еще трясется. Голова начинает болеть от нахлынувших вопросов. — А зачем… — Не хотел лишних расспросов обо мне… — прервал Рот. Он будто прочитал ее мысли. Это удивительно. Обычно люди понимают с полуслова других, когда сильно…любят. — Ясно. Спасибо… Мне нужно побыть одной, — Рот кивнул и ушел. Чота легла и закрыла глаза. Одинокая слеза потекла в подушку. «Помоги мне, Лео» — не слышно сказала Эмма и уснула. **** «Я так не могу. А если она уедет. Что я буду делать, когда она уедет? Я же не выживу. Если бы она знала, сколько я готов отдать, чтобы быть чаще рядом с ней… Но, черт, это так сложно! Любой неверный поступок, и она убежит от меня. Но я не могу контролировать себя, пока я с ней. Могу сорваться, сжать ее голову, прижать к стене. Ага, больше думай об этом, и тогда тебе точно ничего не светит, Рот! Как же мне сложно любить тебя, Эмма. Сложно, но так сладко…»