И приятен ты мне, и противен

      О Ким Тэхёне можно сказать «переживает внутренний конфликт» и оказаться в корне не правым. В нём не пытается ужиться благодетельность с эгоцентризмом, потому что если Тэхён делает что-то для кого-то, то за этим, кроме чувства собственной выгоды, ничего не стоит. Ким Тэхён яркий пример закона третьего исключения или двойного отрицания. Знает Чимин таких, такие ни нож в спину загоняют, а гвоздь в сонную артерию. В глаза смотреть будут и считать себя правым. Он спокоен и весел, больше шутит, чем говорит серьезно, склонен к самопожертвованию, но основания для всего у него иные. И осуждать его за это неправильно, потому Ким Тэхён думает, свято верит, что людям давно пора кануть в историю. Потому что осуждать Ким Тэхёна — это как заставлять слепца опознать человека. Неправильно и бесполезно.        Ким Тэхён слеп или ослеплён, а главная проблема в том, что и этого он не замечает. Хорошо ему, вот это и называется «счастливое неведение» . Думает Чимин и опасается, а незрячий ли он сам. Чонгук же верит — Ким актёр, которому ни зрители, ни овации не нужны, и кроме чувства собственной значимости или отражения в зеркале его ничего не слепит. У Ким Тэхёна черти в глазах и хаос в голове. Ким Тэхён — это не совмещение совместимого с несовместимым, и не маска лицемерия. Ким Тэхён играет — живёт две жизни и не признает этого. Будто боится потерять себя, а какого именно сам не знает. Но Чимин знает. Ким Тэхён мнит себя богом, снизошедшим до смертных, пришедшим развлекаться и самому постичь все тяготения бытия. Ничего этого в нём не выдает, но читается в жестах и взгляде. Ким Тэхён знает всё и обо всех, но больше он знает о секрете этого мира, который, судя по всему, столь печален и ужасен, что он желает об этом забыть.        Ким Тэхён заботлив, говорит Чимин. Видит как тот внимателен к Чонгуку, он видит как Тэхён слушает по утрам его пульс, как реагирует на каждый недуг, видит потому что заглядывает к ним в комнату несколько раз на дню. Ким Тэхён бездарь, кидает в ответ Чонгук. Потому что Тэхён осматривает его, каждый день колит палец за кровью, спрашивает и следит за повышением температуры. И это всё, что он делает. Он не объясняет, ему и чужое самочувствие в целом не интересно, его интересует сам факт. Скучно может. Издевается может. Подыгрывает может, но для чего и кому — не ясно. Поддержать веру Чонгука в то, что он испытывает тяжелую форму акклиматизации или сыграть на чувстве вины Чимина, он ведь не дает Чону говорить о боли в голове или теле.       Ким Тэхён влюблен, причем безумно, но во что именно или в кого не ясно. В себя — хочет язвить Чимин, но понимает, что это не так. В себя — думает, что знает Чонгук. Но Ким Тэхён отказался от хорошей жизни, Ким Тэхён живет в Нижнем городе, Ким Тэхён объявлен в розыск по всему Восточному королевству, Ким Тэхён спит три раза в неделю и Ким Тэхён явно не есть его безумная любовь.        Ким Тэхён может продать тебя перекупщикам, если у него не будет хватать на стеклянные пластинки. Ким Тэхён может вырезать тебе органы, пока ты спишь, если ему только приспичит посмотреть на цвет тканей при контакте с теми или иными жидкостями. Ким Тэхён может и убить, если от этого будет прок. А еще Ким Тэхён может впустить к себе в дом незнакомцев и делить с ними личный заработок. Ким Тэхён может пересечь весь Нижний город в поисках порошкового шоколада, если Чонгук его захочет. Ким Тэхён не сочетание сочетаемого с не сочетаемым, просто он делает всё, что считает нужным, и подставлять его под рамки логики и морали бесполезно. Потому что Ким Тэхён — ученый изобретатель из Санбрейка, и ничто лучше этого его не опишет.

* * *

       Чонгук стоит у Тэхёна за спиной и следит за работой. На столе перед ним лежит живой кролик, черный с белым пятном вокруг глаза. Ким принес его вчера, выменял у детей на леденцовую карамель. Кролик жив, но не двигается, Тэхён капнул ему на нос что-то желтое из бутылька, который он не разрешает трогать. Таких бутыльков Чонгук насчитал шесть и каждый лежит в карманах его верхних одежд. Ещё Тэхён положил ему на шею и лапы по грузу, чтоб смог разрезать грудь.       Тэхён в завязанном на лице платке, в резиновых перчатках, в очках с монокуляром. Работает в тишине, Чонгук молчит тоже, лишь протирает лезвие спиртом, когда Тэхён кладет его на стол. Ким раздвигает кролику ребра, иглой протыкает одно лёгкое, разрезает вдоль, присматривается. Кролик неживой, сердце между легких замерло. Чонгук не может отделаться от мысли, что завтра окажется на его месте. — Он жив, но если разрезать грудь тебе, то ты, скорее всего, умрёшь. — будто читает мысли, нарушает тишину — Но я придумаю как этого избежать. Чонгук сглатывает громко, и Тэхён смеётся: — Знаешь, из ста трех попыток — одна оказалась удачной, к твоему счастью, это был человек. — … был? — от долгого молчания, от пересушенного горла, от скрываемого страха, голос дрожит и подводит. Выдаёт. — Я думаю, что близок к раскрытию бессмертия, но раскаленный котел вместо сердца не поставишь, понимаешь? Пар устаревает. Тэхён часто говорит, будто вырванными из контекста фразами, будто Чонгук должен их всех собрать и составить полную историю. Он и пытался. — Эту революцию ты хочешь совершить? Сделать из людей машины? — Какой умный мальчик мне достался, умеет складывать очевидные вещи, но знаешь, Гуки, мне плевать на людей, и кто из них завтра умрёт. Моя цель немного иная. Один ответ сразу на два вопроса. Тэхён иглой заходит в сердце и оно начинается биться, как сумасшедшее, кролик открывает глаза и дёргается. — Но если ты хочешь это услышать, то потерять тебя будет жалко. Погорюю вечер. Это больше, чем я горевал по своей семье. — Тебе знакомы такие чувства? — Первым будешь.        Ким Тэхён обладал способностью располагать к себе. Он говорил и делал страшные вещи, он был груб и заносчив, но отрицательных чувств не вызывал.       Ким Тэхён верил в свое дело, но вера Чимина в абсурдность его действий была многим значимей для Чонгука, чем то, что он видел своими глазами. Потому что занимать сторону Тэхёна в этом споре было бы предательством.        В голове Чонгука образ Тэхёна был нестабилен и расплывчат, потому что он видел его каждую минуту своей жизни, потому что говорил с ним чаще, чем с Чимином, потому что Ким Тэхён удивительный и так страшно было думать о том что у него на уме.

* * *

       Чонгук отмечает в голове завершение пятьдесят шестого дня в Нижнем городе. Пятьдесят шесть дней прошло с того самого утра, когда Чонгук последний раз был дома. Пятьдесят шесть дней прошло со дня, когда он последний раз видел солнце. Пятьдесят шесть дней прошло с тех пор, как он привел себя и Чимина в этот ад, где главным, судя по всему, был Ким Тэхён, так органично вписавшийся своим контрастом в местные картины. Ким Тэхён — единственный аристократ, кто не выглядит неправильно в декорациях угольных столбов и чёрных шахт.        Пятьдесят шестой день в Нижнем городе. Тридцать первый день жжения в груди. Двадцать шестой день одышки. А ещё сорок первый день с того дня, как Тэхён начал следить за его самочувствием. И вот хорошая новость — все эти пятьдесят и двадцать шестой день закончились. Плохая — завтра будет пятьдесят седьмой, но возможно не будет двадцать седьмого, тридцать второго, а там уже и сорок второго дня в качестве подопытного для Тэхёна.        Чонгук лежит и смотрит в потолок, Тэхён зажигает несколько огарков и доливает воду в настольный паровой фонарь. Выглядит сосредоточенным, а ещё грустным. Чон смотрит на не меняющуюся вечерами-ночами картину и кроме бесконечной тоски ничего не испытывает. И чем чаще он смотрит и думает о таком Тэхёне, тем больше колет у него в сердце. И эта не та боль, к которой он привык из-за грязного воздуха за эти дни, она иная и до слез неприятная. — Ты будешь спать? Тэхён ни чем не занят, сидит за столом и смотрит на огни. Чонгуку бы хотелось знать, что у Тэхёна в голове. — Не скоро. — Тогда и я не буду. — Дети должны спать. — Тц, я закончил военную академию. Какой я тебе ребёнок? — Туда берут в четырнадцать, совсем детский возраст. И… ты её не закончил, за год до окончания перевёлся в канцелярию. Мы всё с одним моим другом спорим, это было из-за Чимина? Или ты испугался, что после выпуска не выживешь в армии? — Чимин тут не причём! — Чонгук садится в кровати — И не боялся я ничего. Я год отработал в авиации и мне засчитали это за выпускной экзамен. — Демонстративно складывает руки на груди и поворачивается спиной к столу, где сидел Тэхён.

«Знает» он всё, ничего он не знает.

— Меня позвали на стажировку в Санбрейк, — лениво на выдохе начинает Ким — Когда ты ещё в интернате на втором году обучался. Пока ты переживал свой переходной и, судя по всему, тяжёлый возраст, из которого всё ещё не вышел, я уже мог закрытыми глазами собрать и разобрать дирижабль. Когда ты поступил в свою военную академию, меня уже во всю пытались женить на дворянских дочках. — И что ты хвастаешься?! Чонгук хочет обернуться, да в глаза ему посмотреть, но Тэхён уже перед лицом, скучающе смотрит и ставит в лоб щелбан. — Для меня ты ребёнок, который пытается казаться взрослым и думает, что у него отлично получается, раз есть две нашивки на мундире. Это смешно, поэтому, ребёнок, ложись спать, тебе утром вставать и готовить нам завтрак. Когда Тэхён отходит, Чонгук потирает лоб и взглядом цепляется за доску на полке. Чем не повод оттянуть сон и развлечь Тэхёна. Он больше не выдержит наблюдать за этим печально-скучающим выражением лица. — Давай сыграем? — Чон указывает на шахматную доску — Если я выиграю, то буду ложиться спать, когда захочу, и завтра утром готовишь ты. — И ты ещё мне тут пытался доказать, что не ребёнок? — Играем? Тэхён задумался. — Если я выиграю, то ты месяц будешь звать меня хёном и почтительно обращаться. — И после этого я ещё ребёнок? — Ну, раз не хочешь, то ложись спать. — Да согласен я! — Чонгук вскакивает с кровати и оказывается возле старшего — Согласен. — уже более спокойно кивает смотря в глаза, а потом дёргается взять доску раньше Тэхёна, чья рука уже потянулась к полке. Ким усаживается на кровати, забираясь с ногами, упирается локтём в колени, поддерживая рукой голову и думает, почему не лёг спать раньше. — Я хожу первым. — заявляет Чон, пока устанавливает доску, будто тот, кто расставляет фигуры, по умолчанию начинает. — Ходи. Младший начинает конём. — Мы с Чимином раньше много играли, он говорил, что лучше, чем шахматная тренировка, стратега ничего не подготовит. Потому не расслабляйся. Тэхёну лень даже открывать веки после того как моргнул, он партию может завершить в четыре хода, на что Чонгук только рассчитывает? — И как успехи, вышел из тебя стратег? — Мне это было во-о-о-обще не интересно, но он научил меня играть и показывал разные тактики. Ребята в моей группе завидовали тому, что он уделяет мне столько времени, а он между прочим, — Тэхён смотрит одним открытым глазом, Чонгук утомляет больше, чем что-либо. Рука почти затекла, но двигаться желания не было, как и вникать в увлекательные истории, — забирал все мои выходные. Но… не мне жаловаться, я сам просил, а шахматы я ненавижу, терпеть не могу! Тэхён делает очередной ход, передвигая фигуры и забирая с этим чужие. — Плохо он тебя научил, пять фигур уже мои. И мат я тебе не поставил лишь потому, что не было бы смысла начинать ради игры в три минуты. — На это я и рассчитывал! Но можешь не поторопиться со своей королевой на D6. — Понял значит. — Чимин мне показывал эту стратегию, говорил, что ей только во дворце играют. Кто тебя научил? — Брат. Младший видел, Тэхён поморщился. — И где он сейчас? — Быть может, очень занят. Тэхён зевает, выпрямляет спину и тянет руки к потолку. — Тоже работает в Санбрейке? — интересуется Чонгук. Тэхён указывает ему за спину на полку с вазой. Чон оборачивается, ничего не понимает, смотрит на Тэхёна и вопросительно приподнимает бровь. — Его прах вон там. — Ч-чт-о-о? Ким наблюдает за реакцией и смеётся. Чонгук на пару секунд пугается, но сразу же забывает об этом, потому что Ким Тэхён больше не хмурится и не засыпает на ходу. Ким Тэхён смеётся, и за это будто бы можно простить ему вечные попытки его напугать. — Шучу, — очередной ход — думаю, он пытается вернуться в землю, из которой его выкопали. — Вор трупов, да? Чонгук собирает биографию Тэхёна по кусочкам, и сейчас пытается понять, не это ли самое дорогое, что у него украли. Ведь вот же, сошлось? — Ну или уже давно стал научным пособием, после того, как его сбросили с воздушного шара. Не знаю, не придумал. — То есть ты не знаешь где он и что с ним? — Я знаю, что он мертв и что всегда был очень занятым человеком. Настолько занятым, что не смог найти времени придти на мой выпуск, и похороны родителей тоже пропустил. Так что, думаю, у него и до сих пор полно дел. Прокормить земляных червей — дело не из легких или быстрых. — Но играть тебя он научил. — Ему просто было скучно. Тэхён забирает очередную фигуру. — Я рад. — Чему? — Тому что заболтал тебя и отвлек, а ещё тому, что теперь знаю о тебе немного больше, чем раньше. Шах и мат, Тэхён-а. Тэхён вздрагивает, прогоняет наваждение и смотрит на доску. Действительно, не заметил. Чонгук радуется этой победе так, будто выиграл больше, чем не ложиться спать допоздна. — Отлично. За пару секунд Тэхён убирает фигуры, складывает доску, встает с кровати, оставляет доску на столе, задувает свечи, тушит паровую лампу и ложиться в кровать, натянув на себя одеяло, отворачивается к стене. — Эй. — Ты хочешь не спи, ты же выиграл, а мне утром завтрак готовить, так что спокойной ночи. — Так нечестно. Чонгук сидит на другом конце кровати, дуется, а потом за неимением альтернативы тоже решает лечь. Падает рядом и через несколько секунд нарушает тишину. — Тэхён? — Мх? — А какого это, когда у тебя есть брат? — Как выносить твое поведение, но не иметь возможности ответить на него. Мало приятного.       В голове Чонгука образ Тэхёна шаткий от противоречащих друг другу действий и яркий от высоких целей и доброго смеха. Потому что он видит его каждую минуту своей жизни, потому что говорит с ним чаще, чем с Чимином, потому что Ким Тэхён удивительный, и так страшно думать о том, каким несчастным он был на самом деле, возводя перед собой фасад безразличия и беззаботности.