Я ждал тебя слишком долго

— Том? — Обратился я к нашему водителю. — Давай проедем мимо футбольного поля, самолет все равно только через полтора часа. — Кира положила свою голову мне на плечо и обвила обеими руками мою левую руку, переплетая наши пальцы. По всему телу разливалось тепло, а легкие наполнялись ее запахом. Я даже распознал аромат собственного крема, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не коснуться ее тонкой кожи на шее, снова намеренно оставляя метки. Перед тем, как забраться на заднее сиденье автомобиля, она засучила рукава бомбера, даже не заметив следы моих пальцев на собственных запястьях. Никогда раньше не замечал за собой подобных желаний, но с ней не мог устоять. Как она там пела? "Не могу поверить, что ты выбрал меня." Родная, это я не могу поверить. — Эй, взгляни, — правой рукой я взял ее левую, кладя себе на бедро ладонью вверх и пальцами проходясь по причудливым следам синего и фиолетового цветов. Кира заулыбалась и поцеловала меня в шею, в почти исчезнувший укус, который оставила на мне еще в ванной. Не думаю, что прошли хотя бы сутки после этого. Я вообще потерял счет времени, если быть совсем откровенным. — Не больно? Прости, я не сдержался. — Не знаю, зачем стал извиняться, в глубине души надеясь, что она возмутится и заявит о том, что ей это нравится. Так и вышло! Кира уперлась подбородком в мое плечо и задела кончиком носа мочку уха, тепло улыбаясь на мой смех и косой взгляд на нее. Родная, как я хочу тебя снова. — Как только мы приедем домой, я стяну с себя всю одежду, встану перед зеркалом и пересчитаю каждый засос и укус, слышишь? После того, как мы займемся любовью, я проделаю это снова. Если их количество не изменится в большую сторону, то у тебя будут серьезные проблемы, Кристофер, — прошептала она мне на ухо. Все тело обдало жаром, а в горле собрался ком, не дающий нормально выдохнуть или ответить ей. Внизу живота завязался тугой узел и ей лучше бы перестать тяжело дышать мне в шею, вызывая мурашки по всей спине. Родная, тебе лучше не знать, как сильно я хочу тебя. — Не волнуйся, детка, в долгу я не останусь, — наконец смог произнести я, поворачиваясь к ней лицом и выигрывая этот раунд. Она довольно закивала и поцеловала меня в уголок губ, будто заставляя закрыть глаза и начинать уже успокаиваться. Родная, ты не сможешь избавить меня от этого напряжения одним легким прикосновением, мне всегда будет нужно больше. Машина легко остановилась возле огромного футбольного поля, на котором уже бегали местные ребята. Солнце начало прогревать еще прохладный весенний воздух и Кира застегнула молнию на бомбере, когда я только открыл дверь и выбрался из ее объятий. — Том, мы минут двадцать пройдемся, подождешь? — Я заглянул в салон через открытое окно у пассажирского переднего сиденья, сгибаясь в пояснице, и улыбнулся, получая положительный ответ. Кира уже осматривалась, стоя ко мне спиной и переминаясь с ноги на ногу. Я осторожно подошел к ней, собственнически располагая правую руку на ее плече и прижимая к себе. Она обняла меня за талию, забираясь руками под куртку. Могла бы и, более того, очень хотела забраться под футболку, но вдруг подняла на меня глаза, щурясь от утреннего солнца, приоткрыла рот, но затем уткнулась носом в плечо. Родная, я никогда не буду так терпелив, как, порою, ты. Я не знаю, как ей это удаётся. Чуть не довела меня до белого каления несколько минут назад своей дерзостью, а теперь вот заставляет всего съеживаться от нежности, как будто я в первый раз... Нет, такое чувство, будто все действительно впервые. — Ты здесь и тренировался? — Подала голос Кира, снова разглядывая окружающую нас обстановку. Искусственную траву на поле недавно поменяли, трибуны на пять рядов тоже освежили белой краской. Недалеко поставили крепкие сооружения для подтягиваний, а вокруг поля проложили беговые дорожки с разметкой. — Да, Кируш, именно здесь. Вон на тех трибунах избавлялся от школьной формы, пихая ее в рюкзак, и скорее забирался в футбольную. Прибегал домой и осознавал, что натворил, пытаясь хоть как-то разгладить брюки и пиджак, — я улыбнулся детским воспоминаниям. К нам подкатился старенький футбольный мяч, которым играли мальчишки, и я отправил его им обратно под звонкий смех возлюбленной, когда они крикнули мне: "дяденька, подайте, пожалуйста, мяч!" Ее смех раздался в моей голове и прошелся эхом по грудной клетке. Самое время завести еще один серьезный разговор. Кольцо ведь всегда всего лишь начало. — Детка, — я взял ее левую руку и прикоснулся губами к металлу, тут же поднимая на нее взгляд — она облизнула свои губы и тяжело вздохнула. — Я никогда не мечтал о том, чтобы несколько месяцев решать, за какими тарелками будут есть гости, какие приглашения они получат, как их рассадить и все такое прочее. Однако, если ты представляешь нашу свадьбу именно такой, то я сделаю все от меня зависящее, обещаю. — Я взял ее лицо в свои руки, убирая пряди у лица за уши. Она закрывает глаза и трется о мою ладонь правой щекой. Тугой узел внизу живота затягивается еще сильнее и кончики пальцев чуть ли не сводит судорогой. Виски сдавило так, что закружилась голова. — Ничего этого тоже не хочу, — наконец отвечает она почти шепотом, но так уверенно, что я широко улыбаюсь, ведь по-другому и быть не могло. Медленно открывает глаза и продолжает, все еще нежась в моих ладонях. — Я вообще не хочу свадьбу, любовь моя. Если это так важно для тебя, давай просто распишемся и сразу уедем, хоть в медовый месяц, хоть просто на каникулы, да хоть как это назови, для меня имеет значение лишь то, что там будем только ты и я. — Она улыбается в ответ на мой кивок головой. — Потом можно устроить вечеринку, позвав наших самых близких людей. — Я так люблю тебя, ни на секунду об этом не забывай, — только и могу произнести я, скорее касаясь нежным поцелуем ее губ, застывших в довольной собой улыбке. Она нетерпеливо стонет мне в губы и на этот раз забирается под футболку, медленно поглаживая пресс ладонями и пытаясь пробраться к груди, не сдерживаемой от тяжелых вздохов. — Кира, ну, куда... — К сожалению, я вспоминаю, где мы сейчас находимся, опять же, из-за меня, и скольжу одной рукой по ее шее, чувствуя подушечками пальцев пульсацию быстро бьющейся жилки. — Хочу эту фразу на кольце, Кристофер, — застенчиво говорит Кира, поднимая на меня глаза из-под опущенных ресниц, и тут же снова мягко касается моих губ. — Я найду того, кто сможет это сделать, малыш, — произношу уже на выдохе, — а сейчас нам пора. — Из нее вырывается обиженный стон и она хмурит брови, резко вставая с лавки и скрещивая руки на груди. Я встаю следом, поправляя футболку, и спрыгиваю с трибун, протягивая к ней руки. — Иди ко мне. — Она еще и поджимает губы, и смотрит куда-то мимо меня. До чего же иногда упертая, если не сказать, что капризная! — Ты совершенно не умеешь обижаться на меня, родная. Иди же ко мне. Я хочу ощущать тебя в своих руках. Сейчас же. — Кира нервно сглатывает, смотря мне прямо в глаза, и опускает плечи, признавая мою очередную победу. Мне кажется, я даже заметил, как ее ушки дернулись, только заслышав низкий тон, с которым я говорил с ней и до которого она сама меня довела. Она расстегивает бомбер, как будто случайно приподнимая края футболки и открывая мне вид на свою талию. Мне хочется оскалиться, но я лишь улыбаюсь, напрягая челюсть до зубного скрежета. Наконец, мои пальцы касаются ее горячей и нежной кожи. Я обнимаю ее, крепко прижимая к себе, и так и несу до машины, не говоря ни слова, пока она впивается взглядом в напряженные скулы и водит по ним указательным пальцем правой руки.