Терзания моего сердца

      За окном начинает темнеть. Я чувствую, как твои руки сжимают мою талию, я чувствую твое сбившееся дыхание и капли твоих слез на коже - я и сам плачу. Ты прижимаешь меня к себе сильнее, словно не хочешь отпускать. Наверное - и правда не хочешь. Сколько мы так уже стоим? Час, два, три? Я не знаю - я уже давно потерял счет времени и мысль о том, что я вижу тебя в последний раз убивает меня. Я не хочу тебя отпускать, но разве у нас есть выбор? Нет… Но мы ведь старались, мы правда старались. Этот гребаный мир слишком несправедлив.       Я - гей, который не мог принять себя до встречи с тобой. Ты - натурал, который вопреки собственным принципам полюбил другого парня. По всем канонам жанра эта история должна была закончиться драмой или хэппи-эндом, но жизнь, как и всегда, гораздо сложнее и не вписывается в узкие рамки человеческих канонов - она сложна, и иногда мы вынуждены делать выбор.       До встречи с тобой я словно не жил - теперь я это понимаю. Как много, как много еще я хотел бы сказать тебе, как много я еще не успел… Но теперь все кончено, и эти слова навсегда останутся невысказанными - ты их никогда не услышишь.       Я так жалею, я так жалею о своих ошибках, о том, что в сердцах обижал тебя. Я жалею о каждой ссоре с тобой, о каждой секунде, что мы провели не вместе. Я за многое еще должен был сказать тебе «прости».       Ты подарил мне жизнь, о которой я не знал, ты давал мне чувства, которых я не был достоин. Был ли ты счастлив со мною? Как же хочется верить, что да...       Я сижу на подоконнике, сжимая в руках кружку растворимого горячего шоколада и не могу сдержать слез. Я все еще люблю тебя, я все еще скучаю. А там, за окном, чередом идет размеренная жизнь в этих далеких жёлтых огоньках чужих окон. Какая у них история? Что скрывают эти желтые порталы? Счастье или несчастье, любовь, ссоры или мирный просмотр очередного фильма в обнимку? Так много людей и так много историй… Вздыхаю.       Я убеждаю себя, что давно отпустил тебя, но вот в такие вот вечера, когда тоска в моем сердце безжалостно съедает меня, вгоняя разум в очередную истерику - я понимаю, что это далеко не так. Мне все еще больно. Я все еще люблю.       Очередной вздох, оставляющий на окне еле заметный след, на котором пальцы машинально рисуют сердце. Я сам себя убиваю. Я такой слабый.       Я до сих пор помню ту ночь, тот Новый год, эти пустынные улицы, этот оглушительный звон спиртного в черном пакете, эти хлопья снега, плавным танцем кружащиеся в воздухе и наш первый поцелуй. Я до сих пор помню вкус твоих губ.       Я помню тот момент, когда ты, ведомый ревностью, впился в мои губы жадным поцелуем на глазах у всего университета и я до сих пор слышу твое тихое «Я тебя люблю». У нас тогда было много проблем, но ты всегда был сильным, ты всегда принимал все удары и нападки на себя, ограждая меня от всего этого дерьма, которое многие называют мнением общественности.       Как бы все могло сложиться? Я не знаю, я уже устал от бесконечных «если».       Нам тогда казалось, что мы всегда будем вместе. Что вместе будем жить, вместе каждое лето будем отдыхать, и, хоть это, может, и звучит слишком пафосно - вместе состаримся. Я уже не представлял своей жизни без тебя. Без твоих изумрудных глаз, без твоего сонного вида по утрам, без этой морщинки между бровей, когда ты с кем-то споришь в комментариях.       Боже. Давно пора забыть обо всем, но как быть? Как быть, если сердце и разум говорят мне о другом? Я не знаю. Я уже давно ничего не знаю.       Мы были счастливы вдвоем и мне казалось, что так будет всегда, что нам ничего не может угрожать.       Я помню день, когда ты впервые поцеловал меня и я помню день, когда весь наш мир рухнул. Я из консервативной семьи, ты тоже. Все так глупо получилось, как мы могли совершить такую ошибку? Я помню - мы просто любили и отдавались друг другу без остатка, но в этом мире не бывает ничего идеального.       Просто сглупили, просто, съедаемые похотью и чувствами друг к другу не услышали, как кто-то вошел, просто твоя мать застала нас в самый неподходящий момент. Ты сам дал ей ключи от своей квартиры и это обернулось для нас трагедией. Я не знаю, что испытывала твоя мама в тот момент. Она ведь считала меня твоим другом и всегда хорошо ко мне относилась. Я не знаю… Я просто спрятался под одеялом, съедаемый стыдом перед твоей родительницей. Ты, как и всегда, взял весь удар на себя. Я такой трус и эгоист.       Она не могла, она никогда бы не смогла понять и принять нас. Вы ругались, ругались до хрипа в голосе. Ругались каждый день, ты боролся за нас, а что делал я? Ничего.       Ты не мог отказаться от меня, я не мог оставить тебя. Я испортил тебя, сделал из тебя «грязного пидораса». Мы почти не виделись: твоя мать не могла этого принять, и ты сходил с ума, сидел на антидепрессантах. Я чувствовал, как ты мучился, я слышал это в твоем голосе в телефонной трубке. Мы думали, что мы сможем преодолеть эту сложность. Ты любил свою мать и ты любил меня – двух самых родных и близких тебе человека - и ты не мог отказаться ни от меня, ни от нее. Я тебя понимаю.       Мы говорили по телефону и я слышал в тишине ночи твой хриплый голос, твои тяжелые вздохи, твой нежный шепот и признания в любви, ты там, где-то в окнах ночного города - и в то же время ты здесь, рядом со мною. У нас появился новый ритуал: ты слушал мой голос в трубке и с рыком вновь и вновь изливался себе в руку, разве я мог остаться равнодушным? Я тоже ублажал себя, слушая твой голос, и тебе это доставляло какое-то садистское удовольствие.       Твоя мать так и не смирилась с этим, и в один из дней после очередной ссоры эта милая и добрая женщина попыталась покончить с собой. Для нее было проще умереть, чем принять тебя таким, какой ты был. Это подкосило тебя и стало решающим аргументом в пользу матери.       Я помню, я помню, как мы, обнявшись, плакали у меня в комнате. Я помню, как тебе было больно, я помню, как твои губы и руки пытались коснуться каждого сантиметра моего тела, словно ты хотел навсегда запомнить мой образ. И ты ушел … Я остался один.       Я понимаю и принимаю твой выбор, я понимаю твою ответственность перед матерью, я сам бы поступил так же, наверное… Я не знаю... Мне так больно. Прошло уже два года, а мне до сих пор больно. Я до сих пор тебя люблю. Я искал встречи с тобой, ты тоже - но мы лишь терзали друг друга, не имея возможности коснуться один другого, и эта близость нас убивала.       Я тогда решил, что расстояние сможет мне помочь, что, не видя тебя, я смогу тебя отпустить. И я улетел, улетел так далеко, как только мог. Жил в Германии у своей тети - но даже это не смогло заставить меня забыть о тебе. Здесь все чужое, я здесь чужой, и с каждым днем я все сильнее тосковал по тебе. Я даже не мог заставить себя прикоснуться к другому мужчине - я чувствовал, что это предаст нашу любовь, даже если «Нас» уже не было. Да и, признаться, я даже и не хотел касаться другого, каждую ночь в слезах ублажая себя и шепча твое имя в глухую тишину комнаты.       Ты каждый день десятки раз заходишь на мою страничку в VK, ты каждый день просматриваешь мой профиль в Instagram, и я стараюсь выкладывать туда все больше и больше - даже самые незначительные моменты, зная, что это увидишь ты. Я делаю то же самое, просто не могу заставить себя остановиться.       Полгода назад вернулся на Родину. Какое же это прекрасное чувство Родины, эта невероятная русская широта. Не в родной Петербург, а во Владивосток. Нас по-прежнему разделяют тысячи километров.       Ты женился, женился на той, на ком захотела твоя мать. Ты несчастен, я вижу это в твоих глазах на каждом твоем фото. Я знаю, что ты посещаешь психолога, что у тебя депрессия, что одно время ты страшно пил. Ты все еще любишь меня, да?       У тебя родился сын семь месяцев назад, ты назвал его моим именем. Я не знаю, как на это отреагировала твоя мать, но ты это сделал. Когда ты впервые выставил фото сына в сеть, я чуть не расплакался. Тогда я и узнал из подписи, как ты его назвал.       Жизнь, все-таки - странная штука, а жизнь гея сложна и полна драмы. Мы любим друг друга, но вынуждены быть с другими, мы любим друг друга, но не можем быть вместе и это, черт возьми, так печально. Я ненавижу этот проклятый и богом забытый мир, если он не дает мне быть с теми, кого я люблю. Это терзания моего сердца, и это то, с чем я должен смириться…       И все-таки до сих пор, и, наверное, всегда, я буду любить только тебя.