Fenix Corporation

Сингулярность – это точка (например, функции) в которой что-то (например, значение этой функции) стремится к бесконечности. Или это граница, за которой предсказания модели становятся бессмысленными. Ардин шел вниз, и каждый шаг отзывался гулким эхом в саркофаге из стали и бетона. Вниз, вниз, вниз. Сотрудники шептались, что на нижних уровнях водятся демоны, а двери, в которые вошел, выведут обратно в совсем другое место. Это практически упрощенное определение гравитационной сингулярности – области пространства-времени, через которую невозможно гладко продолжить входящую в неё геодезическую линию. Корпорация «Феникс» была одним из Крыльев нового мира, и, как и каждое Крыло, владела собственной сингулярностью. Им достался «горящий неугасимым огнем несгораемый сейф» – гуманоидная аномалия, похожая на светлокожего мужчину с короткими русыми волосами и зелеными глазами. Он одет в темно-фиолетовую рубашку леопардовой расцветки с закатанными рукавами с черными манжетами, узкие черные брюки с широким ремнем и туфли с алой подошвой. И он купался в пурпурном пламени. Горел в неугасимом огне, как несгораемый сейф, хотя и был не должен. И никто не знал, почему. Даже сам Ардин после стольких лет и сотен опытов. И только когда за ним закрылась бронированная дверь хранилища, мужчина выдохнул и позволил себе улыбнуться. Заключенный сделал шаг к стене из чистой плазмы и вернул приветствие оскалом. Нащупав языком больной зуб, человек мимолетно позавидовал отличным белым клыкам аномалии и вытащил из папки стопку фотографий. Существо за потрескивающей стеной наблюдало, склонив голову набок. – Я принес новые фото. Посмотри, это цветок. Наша мечта сбывается. Угадай, где он расцвел. Нет? Тогда я скажу. Это первый цветок на астероиде Зед Девять. На пустой безатмосферной поверхности, где еще два месяца назад единственной прямой линией был луч нашей звезды, расцвел первый цветок. Сейчас наш космический путешественник уходит со скоростью около двадцати пяти километров в секунду, унося с собой семена изобильной и процветающей человеческой империи. Мы построили утопию, слышишь?! Мир, который существует на бесконечном и практически бесплатном источнике энергии. – В глазах Ардина сияли звезды: любая фантастика могла стать реальностью. Все, что угодно. Они могут разбить сады на астероидах, они могут запускать в космос любое количество массы. Раньше для отправки одного килограмма груза нужно было несколько тонн топлива. Создание корпорации Феникс решило эту проблему шутя. Аномалия изменил мир, позевывая от скуки. В зеленых глазах существа напротив зажегся пурпурный неон. Над ними – сотни тысяч кубометров бетона, надежно, как в лучшем банке мира. Разумеется, хранилище было монолитным: оно изначально строилось для того, чтобы сдержать точку, в которой законы физики теряли логику. Он назвал это – Игнисом. (Он горит? Значит, дам ему имя «Огонь» на латинском, потому что каждый имеет право на имя). Игнис не отзывался, но слушал. Ардин рассказывал о рекультивации пострадавших в ходе экологических катастроф земель. Ардин рассказывал о том, как энергия корпорации «Феникс» изменила мир. По сути Ардин считал Игниса другом и сподвижником. Они вместе изменили мир, и Ардин чертовски надеялся, что его друг тоже счастлив… Аргументы? Все возможные аргументы Ардин регулярно приносил ему: фото; видео; свидетельства выживших. По сути Игнис хотел влепить ему пощечину. КАКОГО ХУЯ. Ардин всех своих друзей держал взаперти и тянул из них энергию?!!! И крепче сжимал кулаки: в контексте судьба Эоса, что перед ней стоит одно огорчение, причиненное однажды одному даже не человеку?! Игнис только мельком бросил взгляд на принесенные Ардином фото. Что такое куски цветного картона для того, чье тело было расчленено, чтобы огонь мог гореть?! Он и так чувствовал, как далеко расползлась зараза. Огромный подземный комплекс, что был выстроен, чтобы сдержать пурпурное пламя, подобен храму. Здесь перед демоном склонились, как перед богом, скорее из страха, чем почтения. Ардин сам спроектировал этот комплекс и никто, как он, не знал, что для Игниса эти два миллиона восемьсот тысяч куболитров бетона и сто двадцать восемь тысяч тонн арматуры просто пряничный домик, стены которого Игнис, будучи в плохом настроении, мог легко съесть. А вооруженный до зубов и закованный в броню спецназ для него просто шоколадные чипсы. И Игниса никогда не пугало обилие шоколадных чипсов. … Ардин это понимал, как никто другой, но беспомощно верил. Он слишком долго исследовал пурпурное пламя и очеловечил его. Дал имя, храм и причину гордиться собой. Стена высокого напряжения из раскаленного и наэлектризованного белого вещества между ними была очень своеобразной шуткой: одна плазма охраняла другую. Разумеется, от сдерживающих оков пурпурное пламя освободился с легкостью: сдвинул стену света, словно откинул кружевную тюль. Ардин отлетел к стене и стек по ней бесформенной грудой плоти. Принудил себя втянуть воздух сквозь стиснутые зубы – тот обжег горло наждачной. Беспомощно завозился на полу, инстинктивно прикрывая ушибленные ребра. Он понимал, что Игнис, конечно, не был жесток и не имел цели причинить вред, просто в процессе ослабления уровня сдерживания Клифота всегда выделялся колоссальный объем энергии. И тут же замер в неловкой позе, припав на одно колено, когда услышал легкие деликатные шаги, словно пурпурное пламя слегка пританцовывал. Втянул голову в плечи, но Игнис действительно не собирался причинять ему боль. Остановился прямо перед человеком – тот не смел поднять глаз от остроносых лакированных туфель, отороченных кристаллами. Услышал над головой тяжелый вздох и плотнее прижал подбородок к груди, словно это могло защитить от неугасимого пламени. «Несгораемый сейф» потер висок, затем скулу. Словно поправил очки… если бы они у него когда-либо были. Ладонь расслабленной руки оказалась прямо у непослушно растрепанных бордовых волос, в которые, как и всегда, было приятно забраться пальцами. Проиграться с мягкими волнами, распутывая большие полукольца. Затем ухватить за прядь на затылке и потянуть, заглянув человеку в глаза. Еще пару минут назад в них мерцали нездешние звезды, но сейчас остался только страх, пополам с дикой надеждой и немым вопросом. Как подозревал Игнис, ответа на некоторые вопросы могло не оказаться даже у Оракула. Сингулярности по имени Луна, которая принадлежала семье Нокс-Флерет, и, в частности, некому Равусу. Человекоподобная аномалия, выглядящая как бледнокожая женщина со светлыми волосами. Ее волосы собраны на затылке, но несколько прядей выбилось из прически. Женщина в платье молочно-белого оттенка и белых босоножках, все такая же, какой была, когда покинула мир и отдала душу луне. Вздохнул и приказал себе расцепить пальцы, отвел взгляд от медово-желтой радужки. Спрятал глаза от смелости, не от холода. Пусть заблуждения этого человека были наивны, но тот в них верил. Сингулярности было отказано в таком прибежище. Услышал за спиной шипение торопливо закрываемого шлюза и со вкусом потянулся, вытянув вверх сцепленные в замок руки и отставив назад правую ногу. Разумеется, приходящий сюда раз за разом Ардин не был жесток. Просто в процессе ослабления уровня сдерживания Клифота всегда очищался колоссальный объем энергии. И это толкало агента по имени Ардин продолжать работу на привязанность с аномалией, которой был присвоен уровень риска ALEPH. В каббале эта буква обозначала Эйн-Соф — безграничную, чистую божественность. Божественность, разлитую и закупоренную по жестяным канистрам и банкам из темного стекла, работающую в самых глубоких шахтах и уносящуюся от их маленькой звезды на крошечном метеорите. Ардин построил прекрасный новый мир и не понимал, что каждый всплеск Клифота сингулярности поднимал волну, подтачивающую берега реальности, на которой он дерзнул сложить свой карточный домик. Игнис улыбался. И ждал бурю. Та пришла – открыткой, которую принесла на хорошо охраняемый секретный объект грязная блохастая псина в молочно-белой шкуре. Игнис сражался с ней и вырвал действительно важную для него бумагу из оскаленной пасти. «И я сказала ему, что он – Равус, апостол, и на этом камне я воздвигну свою церковь, да не падет она перед вратами ада». Время и расстояние не были для него помехой: Игнис знал, что сейчас на тонкой шее Луны широкий золотой ошейник с тремя сердцами. Когда время придет и колокол пробьет, новый мир грядет, и Белая Ночь к своим детям придет, там проступят цифры. Шесть. Шесть. Шесть. Женщина в белом, творящая будущее из своих снов, передала себя в руки людей две тысячи лет назад. Луна. Она принадлежит семье Нокс-Флерет, в данный момент некому Равусу. Луна – оракул, и все, что ей снится – сбывается. Семья Флерет неплохо поднялась, имея в подвале свою карманную Оракул. Сингулярность по имени Луна, холодную и далекую, как небесное тело, и коснуться её сложнее, чем горящего в неугасимом пламени несгораемого сейфа. Она пришла с конца миров, и еле-еле стоит. Но Здесь Ничего Нет. С его губ сорвалось лишь одно слово. "Управляющий". И белизна затопила мир. Мир, приснившийся ангелу смерти в белом, выкованный пурпурным пламенем и сохраненный в кристалле. Ох, Ноктис…. Когда-то давным-давно они – не они были в саду, и Нокт произнес. – Первые грехи родились от укуса сладкого яблока. Ценой за это было изгнание из Эдема. И теперь мы стоим в саду. Моя корзина слишком большая, чтобы ее можно было заполнить, даже если бы все фрукты в мире были помещены внутрь. Игнис тогда пожал плечами: – Но так ли плохо хотеть мед, когда есть цветок? В конце концов, мы рождены быть счастливыми. Но родители давно покинули дитя. Им было сказано, что из-за пророчества и инфекции оно не проживет больше двух лет. Его родителями стали исследователи. Дитя училось ходить и говорить. Хоть дитя и не могло говорить, оно явно любило своего друга. Вместо того, чтобы приводить друга и позволять им вместе играть, мальчику давали конфеты, которые позволяли дитя видеть друга вновь и вновь. Много дней и ночей прошло. Дитя, что должно было погибнуть через два года, прожило долгую жизнь. Оно продолжало слушать и повиноваться, любить сладкие конфеты и любить это место, считая его своим домом. К сожалению, дитю было позволено бегать только внутри тесной лаборатории, что заменяла ему свободу, друзей и травянистые поля под солнцем. Единственной его заботой была мысль о том, конфету с каким вкусом он будет есть завтра. Потом инфекция взяла свое, и Нокт стал кристаллом. Тогда исследователи заявили свои права на сингулярность. Корпорация Люцис неплохо поднялась, торгуя самой обычной минералкой, магией Нокта превращенной в зелья. «Куриотики», как люди назвали их. Напитки, которые залечивают перелом. За пять минут. Реально. Это работает. А себестоимость всего-то пол-литровая бутылка с минералкой. Корпорация Люциса заработала не только огромные деньги, но и значительное влияние, демпингом выдавили все остальные фармацевтические компании… и медицинские клиники. Те просто не выдержали конкуренции с заряженными магией «куриотиками». Примерно в прошлом году Люцис-Кэлумы стали окончательными естественными монополистами в здравоохранении и фармацевтике. Уничтожили не только производство и разработку препаратов, но и клиники и диагностическую базу: зачем знать, чем болеет пациент и что у него повреждено, панацея Люцис-Каэлумов действует на все одинаково эффективно. Подсадив на них Эос, корпорация Люцис, одно из Крыльев, продолжала тянуться к небу. В их руках все медикаменты, все вакцины, все антидоты. Потому что в их руках дитя с самыми синими глазами и черными волосами, который так сильно хотел спать, что выработал вокруг себя защитный кристалл. Люцис-Каэлумы откололи немного вещества, измельчили и добавили в минералку, сидр, имбирный эль…. Корпорация Люцис тянулась к небу, не замечая, как горят перья её Крыла. Горят пурпурным пламенем. Луне повезло больше прочих. Или за две тысячи лет она больше смирилась с пленом... Луна олицетворяет человеческую душу. Люди часто говорили, что луна прекрасна. За последние пару лет один человек произносил это особенно часто. Равус. Её боль и её свет. Её апостол, на циферблате двенадцать делений, но заполнена только полночь. Луна забыла, что один из учеников всегда был и будет дьяволом. Даже преображенный поцелуем-благословением. Даже если он – единственный. Когда пройдет достаточно времени, то он, вновь взглянув на нее, поймет, что был безумно влюблен во что-то сломанное и разбитое. В конце концов, каждый станет луной. Потому что мы не можем вынести себя". Игнис видел это бесчисленное количество раз. И не собирался видеть больше ни разу. Корона должна быть разбита. Он подавит Кетера.