***
Питер, не удержавшись, падает на спину, Тея и Майлз оказываются где-то впереди. Девушка испуганно вскрикивает, и, слыша это, Паркер дергается до того, как успевает подумать, что ему нужно куда-то двигаться. — Что происходит? — выдыхает Амидала. Майлз хватает ее за плечи и оттаскивает за свет накренившегося портала. Суверены разбегаются, как муравьи, по капсуле и занимают каждый положенные по рангу места. Как солдатики, наученные грозной воительницей. Только их предводитель — совсем не грозный воитель, а всего лишь вспыльчивая женщина-жрица. Так что ее место занимает Адам. — Осмотреть периметр, ограничить доступ к кораблю на подлетах, — командует он. Его внезапно слушаются. Питер проползает на локтях мимо портала— который закрывают, едва Стрэндж отходит в сторону, — и находит Тею и перепуганного Майлза. — Я забыл, что мы еще не закончили, — кряхтит Паркер. — Не закончили с чем? — ахает Тея. Она прижимает к себе Моралеса, как ребенка, и Питеру приходится в очередной раз напомнить себе, что Майлз не переживал всех этих бед, пока не столкнулся с ним и не влез самолично в дела Паркера. — С Кри. Они ведь думают, что только-только развязали войну. Оттого, что Питер слишком устал, чтобы зря переживать, оттого, что видит Тею живой и здоровой, и сжимает ее руку, и не даст ей больше исчезнуть, его не сильно беспокоит война с Кри. Пусть громят небо, им не пробиться сквозь установленные Шури щиты, они не знают того, что знают Мстители, и суверены помогут остановить это. Вряд ли в интересах Адама и Евы подвергать себя опасности из-за Кри. Вряд ли в интересах Адама и жрицы Айеши лишать себя такого сильного союзника, как Земля. — Вы отправляетесь под защиту Ваканды, — рявкает Стрэндж, склонившись над тремя подростками. — О, с радостью, — не остается в долгу Питер. Хватит с них сражений на сегодня. Он подает руку Тее, поднимает ее с пола и, обнимая за плечи, ведет к спасательным капсулам — Ева указывает им путь к отсеку-хранилищу и выводит с капитанского мостика. Майлз ковыляет рядом, потому что Тея держит его за руку и никуда не отпускает. — На Земле вас защитит купол, — говорит Ева. Перед тем, как отойти от спасательной капсулы, она кивает Тее и — Питер не знает, понимает ли, — дает ему еще один повод подозревать их в сговоре. Что они там задумали в своих до кошмара одинаковых головах? Майлз ныряет в капсулу, следом, поморщившись, наклоняется Тея. С этим суверенным кораблем все будет в полном порядке, Питер уверен. Поэтому он садится к ним без лишних волнений. Их спускают на земли Ваканды, несчастной Ваканды, переживающей очередной коллапс в атмосфере над страной. Тея оборачивается, чтобы увидеть, как суверенный корабль атакует мелкий отряд Кри. — Стрэндж будет там в безопасности? — спрашивает она, опуская голову на плечо Питеру. — Он уже давно слинял с него своим ходом, — кривится Паркер. Он переплетает свои пальцы с пальцами Теи, раненными, в царапинах и засохших пятнах крови и синяках, и устало откидывается на спинку кресла в капсуле. Такие долгие, бесконечно долгие сражения — это не для него. Отвоевался. Они не говорят с притихшим Майлзом, хотя вопросов уйма, и спросить у мальчишки жизненно необходимо море всего. Но Тея улыбается ему и кивает, будто уже спасла от ссылки в родную вселенную, и Питер не решается нарушать странную идиллию между ними. Успеется еще — с Моралеса нужно три шкуры спустить за вранье, а потом защитить от тех, кто посягнет на его безопасность. Питер с удивлением обнаруживает в себе сходство с мистером Старком. Господи, вот теперь он начинает понимать Тони. Капсула приземляется на посадочную площадку у входа в бункер Шури — насколько Питер помнит, сюда она отправляла Тею, пока та не слиняла из-под ее надзора в Нью-Йорк. Это было в какой-то прошлой жизни. Майлз выскакивает первым, подает Тее руку. Едва она оказывается ногами на земле, раздается дикий визг — так что Питер, еле успевший вытянуть одну ногу из капсулы, дергается, спотыкается и вываливается из нее в ноги к бегущим навстречу Гвен Стейси и Гарри Озборну. — Стейси… — ворчит он. — Так орать, пока мы на войне — это преступление. Она кидается к Тее на шею и стискивает ее в крепких объятиях, и прыгает на месте, и плачет. Боже. Питер никогда не поймет этих девчонок. Ему вдруг становится бесконечно смешно, что сейчас, пока они на войне и война не закончена, он позволяет себе подобные мысли, что его мозг отделяет себя от настоящих переживаний и способен находить забавное в моменте. — Ты жива, Господи, ты в порядке! — верещит Гвен. Тея охает и тоже плачет. — Прости, что оставила тебя с этим, — сипит она в плечо подруге. Гарри Озборн вспыхивает. — Эй! — Заткнись, — привычно бросает ему Паркер. Они стоят друг напротив друга, и Озборн усмехается ему, как старому другу, и Питер, пожалуй, действительно рад его видеть. На рукопожатие они не сподобятся, конечно, но для первого раза им хватит и этого. Гвен отлипает от Теи только после второго предупреждения, что Амидала выплюнет свои легкие, что у нее и так почти сломаны ребра. Тея сдержанно кивает стоящему за блондинкой Озборну. — А ты все тут же, — качает она головой. — А я все тут же, — соглашается Гарри. — Я очень рад тебя видеть, Тея Амидала. Тея щурится. — Да, я, наверное… — она косится на Питера, и тот кивает. — Ладно, я тоже тебе рада. Но все еще не очень-то верю. Озборн вздыхает и подходит слишком уж близко к Гвен Стейси. — Может, я смогу выиграть для себя пару очков, если скажу, что… — но Питер наступает ему на ногу и неумело кашляет. — Давай-ка с этими радостями потом, Казанова, — отрезает он. Если уж для него новость стала шоком, то для Теи, только что вернувшейся из самого пекла ада, неожиданные отношения ее подруги с ее — предположительно — врагом будут последней каплей. Гарри Озборн вряд ли доживет до праздничного ужина в честь спасения Земли, если будет раскидываться своими «козырями» перед нестабильной Амидалой. Тея недоверчиво хмурится и бросает в сторону Озборна странные взгляды, но все же кивает и, ни слова больше не говоря, ведет Майлза ко входу в уже знакомый ей бункер. — Мы победили? — невзначай спрашивает Гарри. Питер хочет треснуть его по клятой тупой башке— и что-то его уже не так сильно радует присутствие сынка Оскорпа. — Пока нет, — говорит он, понимая, что у него попросту не хватит сил на противостояние. — Но победим обязательно. Тея оборачивается, ловит взгляд Питера (он не сводил с девушки глаз с тех пор, как они покинули корабль суверенов); поднявшийся ветер подхватывает ее растрепанные волосы и несет в сторону Питера запах — пыль, грязь других вселенных, солоноватый пот и кровь и, совсем намеком, но явным, лимонный аромат духов. Питер дарил ей эти духи в прошлом году, кажется. Тея улыбается и протягивает ему руку — и Паркер берет ее, и больше ничего не просит у мира. Ни-че-го.***
Шури отправляет за пятью невольными узниками бункера свой корабль, как только получает от брата отчет: суверены остановили Кри и ведут переговоры о мире. Война закончена, им больше незачем сражаться друг с другом, тем более в атмосфере Земли. Питер и Тея ничего не говорят уже полчаса. Сидят рядышком, ждут прибытия корабля, одинаково склонив головы. — Вас просто высадили тут и велели ждать? — уточняет Гвен. После всех сюрпризов, которые ей подкинула Амидала, она весьма сомнительно относится к любому решению от Мстителей. — Ага, — кивает Майлз. — Мы просто… ну, Тея же теперь уязвима и— Ой. Мне не надо было этого говорить. Он косится на Питера, но его старший товарищ ничего не отвечает. Может, не следовало. Но они тут в безопасности, этим людям Паркер доверяет. — В чем дело? — хмурится любопытная Гвен. — Тея? У тебя силы закончились? Тея поднимает голову с плеча Питера и неуверенно вздыхает. — Думаю, да. — Так ты теперь простой человек? — М-хм. Питер мог бы обратить внимание на то, как мямлит его девушка в ответ на простой вопрос, но он слишком погружен в ощущение ее теплой ладони в своей, в то, как приятно держать ее за руку и не беспокоиться, что это сон. Так что он повторяет действия Амидалы и теперь уже сам кладет голову на плечо девушке. — С ума сойти! — восклицает Стейси. — ну, может, теперь я перестану так сильно о тебе волноваться, что ты улизнешь в какую-нибудь очередную дыру и найдешь себе неприятностей на за… — Гвен. — Гарри останавливает ее посреди фразы и легонько толкает в бок. Они сидят напротив Теи и Питера, тоже совсем рядом, и их пары разделяет небольшой столик с кувшином воды посреди круглого зала без окон. Тея смотрит на Озборна, потом на свою подругу. Без слов переводит взгляд к Питеру и стискивает его ладонь. — М? — отзывается Паркер. Тея морщит лоб, косится на Озборна и Стейси. «А, — запоздало понимает Питер. — Да, представляешь. Да.» Тея с недоверием изгибает брови. Питер гладит костяшки ее левой руки правым большим пальцем. Не может быть, читается в каждом ломанном жесте Теи. У нее ноют все мышцы всего тела, и Питер чувствует это тоже — и потому они оба ограничивают себя в движениях. Но все равно Амидале хватает удивления на то, чтобы выражать его всем своим видом. Питер чуть усмехается, тихо, едва заметно. Боже мой, говорит взгляд Теи. Но потом она тоже улыбается. Когда за всеми ними прибывает корабль Шури, Питер и Тея, все еще не говоря ни слова, бредут к нему последними. Садятся внутрь последними, пристегивают каждый друг друга и так же молча летят до дворца Т’Чаллы. Их должна принять Шури— или Окойе или Рамонда, М’Баку или кто угодно из вакандцев— и провести к Шури, чтобы та смогла оказать им первую помощь. Гвен и Гарри выходят из корабля, наконец-то видя Ваканду, залитую солнцем, во всей ее красе, кроме, разве что, горящих на границе лесов, оставшихся после наземных стычек с инопланетянами. Питер ждет Тею, та подталкивает к выходу Майлза. — Меня точно не выкинут из этого мира? — боязливо спрашивает он, оказываясь перед взорами нескольких вакандских стражей и Тони Старка, во главе с ними. — Точно, — подтверждает Тея. Она и Питер подходят к Старку, держась за руки. — Здравствуй, принцесса, — выдыхает он и заключает Амидалу в объятия. Она радостно охает и вдруг начинает тихо плакать. — Молодец, парень, — шепчет Тони, глядя на Питера поверх плеча девушки, и гладит ту по спине. — Ну-ну, все в порядке. Все закончилось, мы живы. Они приходят к Шури, и та, охнув, кидается к Тее и тоже ее обнимает. Тея ойкает, Шури ахает, рассыпается в торопливых извинениях, ведет Амидалу к столу, куда укладывает для полного анализа. Питер остается ждать рядом со Старком. — Пит, ты можешь на соседнюю кушетку прилечь! — говорит Шури, бегая вокруг Теи. — Я подожду. Нормально. Он отвечает рваными фразами, отдельными словами. Делает большие паузы между репликами. Ему сложно говорить: все, чего жаждет его тело — это беспробудный сон на пару суток. И чтобы Тея была рядом. По крайней мере, сейчас условия позволяют ему хотя бы один из пунктов. — Мы побудем в Ваканде некоторое время, — сообщает Старк. Питер косится на него и отмечает, как тот похудел и осунулся. Отпуск не был ему на пользу — или же его вид сильно подпортили последние события. В любом случае сейчас он не может об этом думать. Но обещает себе, что коснется этой темы с Теей, как только они оба придут в себя. — Мы? — переспрашивает Питер. — Ты, принцесса, я. Ваш друг Майлз Моралес. Стрэндж сообщил мне, какие у него проблемы. Это надо будет как-то решать. — Да, — устало соглашается Паркер. — Мы все уладим, мистер Старк. Позже. Он не видит этого, но Старк смотрит на своего подросшего подопечного — на своего взрослого подопечного — с уважением и гордостью. Отца Питер лишился в раннем детстве и не знает, каково это, когда родитель гордится своим ребенком, когда ребенок чувствует, что родитель его уважает. Поэтому он думает, что то тепло, которое разливается по его телу, это облегчение. От того, что все закончилось. От того, что они живы. От того, что он видит Тею на расстоянии вытянутой руки, и ее лечат, а не причиняют ей боль. — А Пит и Тесса… — с трудом вспоминает Питер. Тони Старк его успокаивает. — Ты же слышал золотую Амидалу, — говорит он, и Паркер кривится от этого сравнения. Дурацкое сравнение. — На закрытие порталов уйдет некоторое время, так что пока все ваши двойники поживут в гостевых комнатах дворца Т’Чаллы. — Вот он обрадуется, — усмехается Питер. Тони его поддерживает. — Да уж. Они ждут и ждут, так что Старк, хлопнув Паркера по плечу, удаляется вместе с пришедшей за ним Вандой. — Подойди ко мне завтра, хорошо? — просит Шури, отпуская Тею спустя полчаса. — Я проверю все показатели и смогу составить полный анализ. Но пока что мои прогнозы оптимистичны. — Спасибо, — улыбается ей Тея. За то, с какой щедростью Амидала раздает всем свои улыбки, Питеру хочется прибить то Шури, то Майлза, то Гарри Озборна поочередно, но он понимает, что это остаточные чувства, которые стоит забыть и поскорее. — Питер? — зовет Шури. Он мотает головой. — Давай я приду к тебе завтра? — просит он, но вакандка шикает и насильно ведет его к столу. Тея улыбается им обоим. Хватит так улыбаться, мисс Амидала. Но она подбадривает его и ждет, повторяя за ним, и ждет, засыпая на месте, и ждет, пока Шури не говорит, что они оба могут быть свободны. — У вас в кимойо навигатор, — объясняет она на выходе. — Второй этаж, восточное крыло. Мы подготовили для вас комнаты, Тея, у тебя та же, что была в прошлый раз. Идите уже. Вам нужен отдых. Они молча бредут мимо знакомых стен коридоров, мимо лестниц на верхние, самые верхние этажи вакандской башни, мимо широких дверей в тронный зал. Кимойо связывается с ИИ в их костюмах, так что голоса Карен-2 и Дэмерона— Питер с особой теплотой вспоминает, что ИИ Теи взял себе новое имя, когда покопался в памяти Соло и выцепил его из разговоров Паркера, — сообщают им, что лестница на второй этаж расположена дальше по коридору, что восточное крыло заселяется гостями африканской страны, и что Тее и Питеру нужен хороший сон. Они доходят до спальни Теи. Да, она расположена там же, где в прошлый далекий, давнишний раз Питер обнаружил девушку, когда ее прятали ото всех, и даже от него. Дальше идти нет смысла. Питер отворяет дверь ключом в кимойо— в своем кимойо, спасибо тебе, Шури! — и заводит Амидалу в утопающую в полумраке комнату. Тея замечает дверь в ванную за небольшим журнальным столиком у широкой кровати. Точно, душ. Питер помогает девушке снять кимойо с руки и раздеться и ждет, когда она потребует у Дэмерона стянуть чешуйки анаптаниума, оголяя руки, ноги, живот. Тея оказывается перед Питером в той же одежде, какую он помнит. Свитер и старые джинсы. Сам он велит Карен отключиться, снимает костюм. Потом помогает Тее выпутаться из свитера и футболки. Из джинс. Нижнего белья. Потом поднимает руки в безмолвной просьбе, которую Тея выполняет еще до того, как он успевает об этом подумать: она снимает с него футболку, стягивает шорты. Тихо смеется и что-то шепчет себе под нос, отмечая рисунок на его боксерах — пес-призрак в санях Джека Повелителя Тыкв — и поднимает смеющиеся глаза к Питеру. Он пожимает плечами. Тогда Тея делается серьезной; касается теплыми пальцами пореза на его ключице и ведет вдоль нее до солнечного сплетения. Переходит к синяку под ребрами с правой стороны. Читает, как карту, историю его сражений и поражений, и Питер жалеет, что не провел под лечащими лучами Шури чуть больше времени, чтобы те успели залатать его без следов. Тея хмурится, нащупав оставшийся от раны шрам на плече. Вздыхает, опускает руки. Эй. Питер аккуратно берет ее за подбородок, заставляет взглянуть на себя. У нее тоже остались ссадины и царапины по всему телу. На шее разливается такой синяк, что похож на перелом. Питер трогает его кончиками пальцев, дует на него, потом наклоняется — целует. Легонько, боясь надавить губами и причинить дискомфорт. Тея утыкается лбом в изгиб его плеча, ее руки окружают его и обнимают, сцепляясь на выпирающих позвонках у шеи. Он шепчет девушке что-то бессвязное и нелепое — такое же бессвязное и нелепое, как и все его мысли сейчас. Они стоят так некоторое время, а затем, не сговариваясь, двигаются в сторону ванной. Принимать душ после войны — самое странное и блаженное удовольствие, какое Питер знает. Он стоит под горячим потоком воды, обнимая Тею. Водит пальцами вдоль ее позвонков на спине, просчитывает их, шепчет. — Пять, — выдыхает он. — Шесть. Тея поднимает к нему затуманенный взгляд. — М? Питер мотает головой. Неважно. Они моют головы — Питер запутывается в волосах Теи, и некоторое время у них уходит, чтобы вычесать пятерней колтун; Тея смывает с тела Паркера пот и грязь, и пыль, и усталость, и невыраженную скорбь, и все, что копилось в нем полгода и еще больше. Питер радуется, что на них льется вода, и лицо у него уже влажное, так что не разобрать, на самом ли деле он плачет. Потому что ему кажется, что да. Из душа он выходит первым. Кое-как вытирается, сдергивает с крючка на двери халат, заворачивается в него сам. Тея терпеливо ждет, переминаясь с ноги на ногу в душевой, и вода, стекая по ее телу, капает на пол и отдается гулким эхом. Питер растягивает перед девушкой второй халат, в который она с облегчением падает и заворачивается. Кое-как они вываливаются из ванной, и кровать оказывается рядом быстрее, чем Питер о ней вспоминает, и будто пол внезапно падает ему в лицо, и он утыкается носом в мягкие подушки. Тея, снова тихо хихикая, потягивается рядом. Они лежат рядом, нос к носу, и вода с волос Теи пропитывает подушку Питера, и смотрят друг на друга и ничего не говорят. Девушка гладит шею Паркера, снимая капли с его отросших на затылке волос. Ее дыхание щекочет его губы. Питер тянется к ней, осторожно целует в нос и вновь отстраняется. Он замечает слезу на лице Теи — та стекает по переносице на щеку и растворяется в ткани наволочки с бледными африканскими узорами. — Я теб…бя люб… Тея не может договорить — Питер притягивает ее к себе и целует, боясь, что если он услышит эти слова, то сам не сдержится и заплачет. А он не может, не должен плакать. Так что он позволяет Тее поплакать, тихо-тихо, пока перебирает пальцами ее волосы. А потом вздыхает. — Мне надо… — начинает он и запинается. Слова не идут, язык не двигается. — Мне придется… Твои родители, я обещал им, что… Сама мысль пугает его: он обещал родителям Амидалы, что вернет ее, как только отыщет. И у него нет причин не сдержать свое слово, раз Тея здесь, но… Это означает, что он отпустит ее в отчий дом, к родным, которые и так натерпелись горя, и снова останется один на какое-то время, пока Тея не сможет отлучаться от семьи. Как он переживет это время?.. — Я обещал, что верну тебя им, — шепчет Питер. Он обнимает Тею крепче, пугаясь того, что ему придется отпустить ее уже сейчас. — Когда? — спокойно спрашивает девушка. Питер удивленно вздыхает. — Ког-гда найду. Тея рассматривает его лицо и чуть хмурится. Наверное, он себя выдал, раз она так вздыхает. — Старк говорил, у вас были точные сроки… — Да, — кивает Питер. — Но ты вернулась раньше, и… — он подбирает слов с трудом и в итоге выдает все, что есть на душе: — Пожалуйста, давай вернемся домой попозже? Это все, чего я прошу, немного времени, без того, чтобы я чувствовал себя негодяем. — Питер… — Тея улыбается так, будто это причиняет ей боль. — Ты обещал вернуть меня, ты вернул. Но сейчас моя семья даже не знает, что я вернулась. Сейчас— это сегодня. Сегодня тридцатое июля, если Питер разбирается в новом потоке времени. Тея должна была вернуться на Землю пятого августа. — У нас есть время, — говорит она, прижимая теплую руку к его щеке. — Я никуда не поеду. Я буду с тобой. Питер кивает. Облегчение накрывает его так внезапно, что тут же хочется окунуться в него с головой и вдыхать аромат волос Теи, и лежать вот так, зная, что никто их не потревожит. Девушка целует его в подбородок и повторяет, что точно никуда не уйдет. Он почти засыпает, когда его настигает знакомое по одинокому полугодию чувство — будто Тею он выдумал, она ему приснилась, и на самом деле сейчас он откроет глаза и ее не окажется рядом. — Тея? — испуганно выдыхает он, распахнув глаза. Тея утыкается носом ему в грудь. — М? — отзывается она оттуда, привычно тепло, привычно знакомо. — Ничего, — выдыхает Питер. — Просто хотел убедиться, что я тебя не придумал. Тея шепчет что-то неразборчивое. Потом приподнимается, чтобы оказаться с Паркером на уровне его глаз. Берет его лицо в свои руки. — Я здесь, Питер, — четко выговаривает она. — Здесь. И больше Питеру ничего не нужно. Ни-че-го.