vertigo

обнаженной Юдифь, обезглавленным Голиафом, в бесноватые кудри мраморного Давида, падшей Евой и Вавилоном — прахом, вакхом в подземелье могущественного Аида. если грех — это олово, золото на полотнах и неправильно плавный изгиб плеча, пара слов об изящности двух колодок, и влияние местного палача, если грех — это своды, крестовые, как поход, от которых все сводит внутри, с ума, это губы запретные богом — плод, почему-то не яблоко, но хурма. если руки касаются бледной моей щеки, то нас, знаешь, даже не впустят в ад. мрамором, сталью, высеченными плетьми на ладонях созвездия — шах и мат. шах и мат — это исповедь у отца святого, (грешного? , в общем-то и не суть.) это пряди, торчащие у лица, ядовито опасные, словно ртуть.