***
Прошло три дня. Рита с так и не помирилась с Лёшкой. Оба ходили злые и старательно избегали друг друга на переменах. Даже на спаренных тренировках, которые в последнее время участились, парень даже не смотрел в Ритину сторону. Девчонки-сокомандницы всё время подшучивали над Ритой и «её рыженьким капитаном», чем вконец довели Казанцеву. Она наорала на них и послала куда подальше. Все это время Рита очень болезненно реагировала на любые упоминания о Лёшке. Больше всего Риту бесило то, что она не могла понять, что думает о ней сам Мариков, и поэтому девушка ходила злая и набрасывалась на всех по поводу и без повода.***
Ксеня безуспешно пыталась выяснить, что происходит с подругой. Тем временем неумолимо приближалась пятница, день репетиции. При мысли о том, что там она будет бок о бок с Пашутиным, сердце делало кувырок. Наконец наступил этот день. Когда уроки закончились, Ксеня направилась к кабинету английского. Ксюша неуверенно постучала в дверь и вошла. На неё тут же уставились с десяток пар глаз. Русокосая окинула взглядом класс. Все были чем-то заняты. Несколько девочек, сидя на задней парте, рисовали на картоне кусты. Четверо парней, в одном из которых Ксеня с радостью узнала Пашутина, делали какую-то большую декорацию из фанеры. Два мальчика сидели на парте и что-то говорили товарищам. Стёпа и ещё один парень с темно-русыми волосами пытались привинтить к декорации какую-то деталь. Евгения Владимировна, переодетая в обычные джинсы и нежно-зелёного оттенка кофту, рылась в ящике, из которого выглядывали разноцветные тряпки. Ксюша растерянно застыла на пороге. Но её тут же заметила Евгения Владимировна и, улыбнувшись, предложила присоединиться к всеобщей работе. Многих ребят Ксюша не знала, и поэтому, в силу своей стеснительности, осторожно подошла к рисующим девочкам и стала молча наблюдать за их работой. — Вика, это что? — недоуменно спросила одна девочка у другой. Тряхнув тёмными волосами, она поднялась с места и ткнула пальцем на рисунок. — Это пруд, — объяснила вторая, та, что держала в руке кисточку. — Это не похоже на пруд! У тебя как будто небо на землю упало! — темноволосая скрестила руки на груди и мельком глянула на Ксеню. Впрочем, тут же перевела взгляд на подругу. — Да пруд это, дура! — посмеиваясь, сказала девочка. У неё были светло-каштановые волосы, заплетённые в две аккуратные косички, ямочки на щеках и большие карие глаза. — Сама дура, — совсем беззлобно ответила другая. — Нет, Вик, не может быть такого пруда, зарисуй его деревьями. — Кать, блин, как я его тебе зарисую?! Ты хочешь синие деревья?! — Черт, ладно, оставь свой пруд, фиг с ним. Едем дальше. Здесь что будет? — Ну, по идее, тут должен быть замок, — задумчиво закусила губу та девочка, которую звали Вика. — Замок?! Он же не влезет! — заволновалась Катя. Она подкатила рукава рубашки и закусила губу, уставившись в одну точку. — Эмм, девочки, — решила обратиться к ним Ксюша. Они посмотрели на неё. — Знаете, я думаю, можно обозначить силуэт замка вот здесь, за деревьями, и тогда будет красиво. Как будто замок прямо за лесом, — предложила Фролова. — Хм, да, ты права. Кстати, как тебя зовут? Знаю только, что ты из параллельного, — сказала Катя, приглашая Ксеню сесть рядом. — Ксюша, — улыбнулась русоволосая. И они втроем принялись за работу. Пока они рисовали, до них доносились голоса мальчишек, все еще занятых огромной фанерной декорацией. Судя по форме, это был замок. — Ты что отпиливать собрался, а? — недовольно спросил один из парней. У него были светлые волосы и сердитые темные глаза. Рукава его голубой рубашки были подкачены до локтей, и он придерживал декорацию с оной стороны. — И так хрен пойми что получается! — сердито заметил другой, с тёмными волосами и яркими (Ксюша даже удивилась, насколько) серо-синими глазами. — Киреев, блин, держи ровно! — а вот этот голос Ксеня не могла ни с кем спутать. Пашутин. Нет, даже не так. Пашутин. П-а-ш-у-т-и-н. Сердце девушки заколотилось быстрее. — Стёпыч, молчи и привинчивай! — ответил тот, что держал фанерку. — Данёк, тащи отвертку! — сказал один из парней, который приделывал что-то на угол декорации. — Киреев, да ты дебил, я тебе говорю, ровно держи! — злился Пашутин на одноклассника. — Так, мальчики, не ссоримся! — донесся до них голос Евгении Владимировны. Она сшивала между собой цветные лоскутки, сидя за крайней партой у окна. — Твою ж…!!! — Выругался вдруг Данёк. Стукнув кулаком по столу, парень оттолкнул от себя фанерку и отошел. — Даня! — возмутилась Евгения Владимировна. — Подбирай выражения! — Извините, — буркнул тот. — Кэт, иди сюда! Посмотри, что этот придурок сделал! — Пашутин с трагическим видом хлопнул себя по лбу. — Если вы в замке с башнями накосячили, то вам просто не жить! — сказала Катя, поднимаясь с места, и направилась к мальчишкам. — Да не с башнями! — успокоил ее Стёпа. — Ваше счастье! — сказала Катя. Она сняла с запястья резинку и собрала тёмные волосы в хвостик. — А ты чего раскомандовалась, Коваленко? — спросил парень со светлыми волосами и в голубой рубашке, сидя на парте. Если Ксюша верно запомнила, друзья звали его Даньком. — А кому кроме меня? — скрестила руки на груди Катя. Блондин что-то шепнул остальным, и те дружно рассмеялись. — Чего ржёте? — прищурилась Катя. — А тебе, Романов, что, жить надоело? — угрожающе посмотрела она на Даньку. — Кать, иди рисуй дальше, — отмахнулся блондин. — И кстати, распусти лучше волосы, так лучше было. — А не вы ли меня звали только что? — подняла брови она. — Стоп, что? — До Кати внезапно дошла последняя реплика парня. — Ничего-ничего, — хмыкнул Даня. — Тебя вон, Стёпыч звал, — он махнул рукой на Пашутина. — Тебе чего? — со вздохом спросила Катя, метнув еще один взгляд на блондина. — Этот дебил ворота не с той стороны привинтил! — Стёпа показал на Киреева. — Они теперь не открываются! — Да пофиг! Главное, с башнями не накосячьте! — отмахнулась темноволосая. Ксюша посмеивалась над перепалкой ребят и, пользуясь тем, что всё внимание было приковано к Кате с Даньком, изредка бросала мечтательные взгляды на Стёпу. «Какой же он симпатичный!» — подумала русоволосая, в очередной раз обводя Пашутина глазами. Одним из любимых занятий Ксюши в последнее время было исподтишка залипать на Стёпу на переменах. Ей очень нравилось смотреть на него. На то, как он смеется со своими друзьями. Как взъерошивает ладонью свои темно-каштановые волосы. Как скрещивает руки на груди, споря с одноклассниками. Как смотрит на нее в те редкие моменты, когда они случайно оказываются рядом… Ксеня, замечтавшись, уже не слушала, о чём говорят ребята. Вдруг Стёпа перехватил ее заинтересованный взгляд и улыбнулся. Ксеня тут же порозовела и смущённо отвела глаза. Сердце в ответ на это стало стучать чаще. — Так, закончили споры, — скомандовала Евгения Владимировна, заканчивая доделывать один из костюмов. — Даня, Катя, прекратите, пожалуйста, весь этот цирк, — попросила учительница, красноречиво глядя на Коваленко, которая сделала вид, что хочет разрубить Романова пополам реквизитным мечом. — Давайте репетировать! — хлопнула в ладоши Вика, дорисовав декорацию. — Да, действительно, давайте. Только пока без костюмов и декораций. Доделаем, тогда уже будем думать. Вот вам листы, здесь подчёркнуты ваши реплики. Сейчас мы не полным составом, но ничего страшного, отрепетируем пока другие сцены. Так, Вика, ты у нас играешь служанку, Дима у нас король, Стёпа принц, Катя ведьма… — проговорила Евгения Владимировна. — Согласен! — не сдержавшись, прыснул Даня. Блондин едва успел увернуться от кулака Кати. — Романов, прекрати, — раздражённо произнесла Евгения Владимировна. — Ведьма-ведьма, — шёпотом поддразнил парень, хитро глядя за реакцией Кати. — Заткнись! — бросила Коваленко. -…Даня главный гном, — продолжала учительница. — Да-да, не то слово! — в свою очередь расхохоталась Катя, посматривая сверху вниз на парня. Романов тут же насупился. — Подумаешь, на какие-то пару сантиметров, — буркнул он и сел подальше от Кати, возле Киреева. Даня действительно был немного ниже Кати, и её замечание, судя по всему, его задело. А перекличка тем временем продолжалась. -…А это, кто не знает, Ксюша, она играет у нас Белоснежку, — Евгения Владимировна улыбнулась Фроловой, на которую тут же обратились все взгляды. Ксеня застенчиво отвела глаза, смутившись от внезапного всеобщего внимания. Подняв взгляд, она быстро обвела глазами ребят, которые, в свою очередь, ободряюще улыбнулись ей. — Ну, что ж, можно пока отрепетировать сцены из самого начала, где у нас король, злая королева и Белоснежка. Ребята начали репетировать, периодически подшучивая друг над другом, поэтому было очень весело. Евгения Владимировна тоже смеялась вместе с учениками. Ксене было очень легко играть в такой приятной компании, но она часто ловила на себе заинтересованные взгляды Пашутина, которые заставляли ее смущаться и путать реплики. Закончив наконец (ура!) репетировать эту сцену, учительница произнесла: — Теперь давайте сценку из конца, где у нас принц и Белоснежка. Ксюша, Стёпа, смотрите. Вот здесь будет стеклянный гроб, в котором у нас лежит Ксюша. Стёпа, ты появляешься, оставляешь коня за деревьями и встаёшь вот здесь. Затем тебе нужно разбудить Белоснежку… При этих словах Ксюшу передёрнуло от волнения. Стёпу, судя по его виду, тоже. — Евгения Владимировна, а… как? — скрестив руки на груди, спросил парень, уже догадываясь об ответе. — Ну вообще по сказке принц должен поцеловать Белоснежку… — начала учительница, но её прервал диких хохот остальных ребят. Ксюша тут же вспыхнула. На самом деле, она была бы совсем не против. Как раз такая сцена частенько виделась Фроловой во снах. «Но ни при всех же! А… вдруг он не захочет? Конечно, не захочет, он же не дурак…» Стёпа, если и смутился, то не подал виду. Либо его это совсем не волновало… — Стёпыч, удачи, — отсмеявшись, фыркнул молчавший до этого парень с темными волосами. Стёпа закатил глаза и перевел взгляд на Ксюшу. — А нельзя без этого? — робко поинтересовалась Ксеня, мысленно затолкав все свои сны куда подальше. Сон — одно, а реальность — совсем другое… Если во сне Ксеня спокойно болтала со Степой обо всём, даже не смущаясь, то в реале ей и поздороваться с ним было огромным подвигом. Ксюша вдруг заметила, что на неё очень пристально смотрит одна из девочек, Катя, сверкая хитрыми тёмными глазами. От этого взгляда Фроловой стало очень не по себе. — Стесняешься? — метко выдала Коваленко, хитро прищурившись. Ксюша предпочла промолчать и отвести взгляд, мысленно начав ненавидеть эту проницательную Катю. — Расслабься, Ксюш, — засмеялся Пашутин, увидев её лицо. — Мы можем просто сымитировать это, — почесал Стёпа в затылке, обращаясь к Евгении Владимировне. Но при этом его голубые глаза скользили по лицу Ксюши, заставляя её сердце заходиться в бешеном темпе. — Ложись, Ксюш, посмотрим, что из этого получится, — улыбнулась учительница. Чувствуя себя ужасно глупо, Ксеня неуклюже легла на импровизированный «гроб», сооружённый наскоро Димой и Даней из пары стульев. — Глаза закрывай, ты же вроде как спишь мёртвым сном, — хмыкнул один из парней. Ксеня послушно прикрыла веки. Мысли в голове скакали обрывками. Глупо. Странно. Пашутин… Стёпа произнес свои реплики и наклонился к Ксене. Её сердце отбивало в груди чечётку, то и дело грозясь выпрыгнуть. Девушка почувствовала дыхание парня на своей щеке. Ксюша даже позволила себе немножко приоткрыть глаза. А вдруг?.. Но парень, в великому сожалению Ксени, вдруг выпрямился и поправил картонную корону на голове. Ксюша едва смогла подавить разочарованный вздох. «Ну, а чего ты хотела? »— спросила она у самой себя. — «Неужто вообразила, что он и вправду тебя поцелует?» — Отлично, Стёпа, из зала как раз ничего не будет заметно. Ксюш, и вот на этом моменте ты открываешь глаза, и мы финалим, — сказала учительница, прихлопнув в ладоши. Ксеня слушала её вполуха, чувствуя себя ребёнком, у которого отняли леденец. Стёпа бросил на Ксюшу быстрый взгляд, заметив её погрустневший вид. Ему вдруг захотелось подойти и обнять её. Но парень сдержался — не здесь. И не при одноклассниках. Будет еще шанс… Обязательно будет… Наверное…