that's who we are

Джинсоль называют холодной. Оно и понятно: светлые платиновые волосы, бледная кожа, а ещё слишком худое тело. Даже глаза у неё непривычного синего оттенка. Всё, чтобы сделать вывод — Соль постоянно холодно. Джинсоль использует алую помаду, чтобы хоть немного выделить такие же бледные губы. Чтобы быть похожей на человека. В Тэёне бурлит жизнь. Горячая кровь, тёмные волосы и карие глаза. В них настоящая пропасть. На Тэёне мантия с гербом Слизерина, значок старосты, уверенный взгляд и аура, заставляющая бояться. Но не когда он смотрит на Чон Джинсоль. В грустных глазах третьекурсницы он видит океан, который до этого никогда не мог узреть вживую. Мало того, ему кажется, что его пропасть наполняется водой чистого синего цвета, как радужка Чон. Он находит ее возле причала. Промокшую до нитки, в школьной форме, без палочки даже. Ли ужасается, сейчас ведь ноябрь наступил, дико холодно, так простудиться можно. Соль взгляд не поднимает, ничего не говорит, только прячет ноги под промокшей мантией. А когда Тэён аккуратно её убирает, то видит, что ноги ещё и не ноги совсем. — Ты анимаг? — Тэён получает в подтверждение кивок. Тот уже хочет сказать, что это классно, что она талантлива, но видит, что девушке это совсем не нравится, кажется. — Я плохо контролирую это. — Почему у преподавателей не попросишь помощи? — Тэён все ещё не понимает, а Джинсоль просто вздыхает, слыша вопросительную интонацию. — Я просила, никто не захотел помогать. Спасибо, что хоть никому не рассказали, — она замолкает, а потом бросает тихо, — ещё не хватало оборотнем стать в чужих глазах. По-хорошему, Тэёну бы отругать, отвести к декану, но всё, что он делает, это снимает свой плащ и накрывает плечи девушки, садясь рядом. На её руках ещё не полностью исчезли золотистые чешуйки. Хочется как-то успокоить и подбодрить, поэтому он так же тихо отвечает: — Золотые рыбки красивые. Джинсоль кривит губы. — Возможно. Но было бы лучше, если бы я могла это контролировать. — С каких пор это у тебя? — Не знаю. Думаю, с самого детства? То есть у меня родители помешаны на этом, они строго контролируют то, чтобы каждый их ребёнок мог превращаться. Соль видит кивок старосты и думает, хвала Мерлину, что обошлось без лишних вопросов. Она предпочла умолчать о том, что она совсем не родная дочь своим родителям, да и таковыми их назвать можно с натяжкой, потому что, как это обычно бывает в чужих историях, ей давали всё, кроме любви. Печально признавать, но что сделать, если так оно и есть? С плохим свыкнуться сложно, но это возможно, особенно если отвлекаться. Они сидят так ещё какое-то время, а когда Джинсоль, наконец-то, может чувствовать свои ноги, то аккуратно, с помощью Тэёна, поднимается и начинает медленно идти. — Когда поедешь домой, то обязательно следи за свои здоровьем. Чон улыбается себе под нос. — И не ходи больше на озеро, холодрыга же. Опять улыбается и коротко кивает. А потом, когда наступают зимние каникулы, она не едет домой, только провожает Чонын на вокзал. Сестра заверяет, что ей стоит поехать домой, говорит, что будет волноваться, если та останется одна в спальне. На что Джинсоль слабо улыбается, обещая, что не останется одна точно, и машет на прощание рукой. Вместо чемодана Чон собирает свой потрёпанный рюкзак и направляется к озеру. Не то чтобы она не хотела испробовать ледяной холод на себе, но озеро покрылось тонким слоем льда. Да и Джинсоль не настолько глупая, чтобы лезть в прорубь. Девушка просто сбрасывает рюкзак и подходит ближе к воде. Краем ботинка касается ледяной оболочки озера, освобождая небольшой участок. Садится на корточки и смотрит. Вокруг белым бело, снег падает, а в отражении лицо Соль выглядит ещё бледнее из-за этой погоды. Кажется, даже её глаза стали светлее, словно радужка посветлела, но нет, ей по-прежнему кажется. Она не отвлекается до тех пор, пока не начинает подниматься ветер. И ладно бы, будь он слабым, но летящий теперь в глаза снег приносил не самые приятные ощущения. Именно поэтому ради своего же здоровья Джинсоль, замёрзшая и вся в снегу, возвращается в замок и, наплевав на обед, уходит в гостиную Слизерина. Зелёные оттенки встречают её со всех сторон и захватывают в свой плен. Соль вообще-то не очень хотела поступать на Слизерин, но со временем поняла, что ничего плохого в учёбе на этом факультете нет. Кроме предрассудков, от которых иногда было смешно. Она надеялась, что гостиная встретит её пустотой, потому что обычно все слизеринцы уезжали на Рождество к своим семьям, и встретить хоть одного представителя факультета было настоящей редкостью (которой являлась она сама). Вот только, оказавшись в родном помещении холодных тонов, Джинсоль видит перед собой сидящего в кресле Ли Тэёна, непринуждённо вычитывая что-то в «Ежедневном Пророке». Чон не удерживается и выгибает бровь, указывая на кусок бумаги. — Ты её держишь перевернутой. — Мне так удобнее читать. — Гений, не иначе. Тэён хмыкает, наконец, переставая изображать заинтересованность хотя бы в одной строке этого выпуска, и встаёт с кресла, подходя к Соль. Смотрит на неё, конечно же, видит нездоровую бледноту и мокрые от снега ресницы. Чон видит то же самое, а ещё вещи, валяющиеся возле стены. — Не успел на поезд? — спрашивает младшая и получает неуверенный взгляд. — Еле успел. Выйти. Джинсоль смотрит и не понимает, что вообще творится. О чём говорит Тэён, она тоже без понятия, ибо намеки для неё как другое измерение. Да и есть ли они тут? — Мне холодно. — Я не удивлен. — Надо согреться. — Тогда как насчёт переодеться и попробовать успеть на обед? На лице Соль откровенное недоумение, а Ли улыбается. «Чертовски красиво», — хочется сказать вслух Чон, но она успевает подавить в себе это желание, разрешая себе разве что думать об этом. Тэён переминается с ноги на ногу и немного отступает назад. — Давай, у тебя пятнадцать минут, — Тэён поторапливает и взглядом кивает на спальню. И пока Джинсоль не скрывается за дверью, он стоит и провожает её взглядом. А потом, наконец-то, может немного расслабиться. Пока Чон выбирает, чтобы надеть, Ли тащит свои вещи в спальню и начинает делать то же самое. Просто чтобы не показаться чудаком, у которого из удобной одежды только несколько пар джинс и чёрных худи. Но в итоге всё равно выбирает любимую толстовку и в тон спортивные штаны. А когда они с Соль наконец встречаются в гостиной, он понимает, что у неё выбор был тоже не особо большим, и они направляются в Большой зал, посмеиваясь с того, что выглядят почти одинаково. Разве что у Чон джинсы с дырками на коленях и кроссы белые, а Ли весь в чёрном. Джинсоль, оказывается, умеет смеяться, думается Тэёну. Не громко, прикрывая ладошкой рот, но это всё равно выглядит мило. Соль же ловит себя на мысли, что староста совсем не такой уж и страшный. И совсем не неприступный, как о нём сплетничают однокурсницы, боясь подойти. Возможно, этим Рождеством Джинсоль будет чуть теплее, чем обычно.