Необычный пациент

      Мори Огай занимался тем же, чем и обычно, когда у него не было посетителей: пил чай из изящной, подаренной Кафу фарфоровой чашки и штудировал всевозможные справочники. За несколько десятилетий, что прошли с момента его смерти, медицина шагнула далеко вперёд: появились новые препараты, инструменты и материалы. Люди сумели одолеть болезни, которые в начале XX века считались неизлечимыми, некоторые знания Огая в области медицины теперь были абсолютно бесполезными. И всё же Алхимик настоял, чтобы осмотром и лечением персонала Императорской библиотеки занимался именно он ― врач, пишущий романы и литератор, спасающий жизни людей.       ― Войдите, ― коротко проговорил Огай, оборачиваясь на стук в дверь.       ― Здравствуйте, ― протянул Ниими Нанкичи, едва переступив порог. При этом руки он почему-то держал за спиной.       Большинству литераторов посчастливилось при возрождении обрести молодые и здоровые тела. Недуги, некогда мучавшие их, остались в прошлом. Впрочем, некоторые писатели любили пожаловаться на то, что Алхимик не уважает пожилых людей, заставляя их заниматься неподобающими вещами. Ниими Нанкичи нельзя было отнести к этим ворчащим старцам: он, как и ещё несколько авторов, переродился в облике мальчишки, что сказывалось на его поведении. Ведь ребёнок остаётся ребёнком, будь он хоть трижды известным гением от мира литературы.       Огай чуть заметно нахмурился и опустил чашку обратно на блюдце. Он не заметил привычных уже ссадин, синяков или разбитых коленок, а это означало, что Нанкичи беспокоило нечто более серьёзное, чем царапина.       ― Что-то случилось?       ― Я к вам по очень важному делу, ― на выдохе проговорил Нанкичи и вытащил руку из-за спины, демонстрируя рюкзачок в виде лиса, который везде и всюду носил с собой. ― Доктор Мори, помогите Гону, пожалуйста.       ― Нанкичи, я лечу людей, ― напомнил Огай, рассматривая плюшевое треугольное ухо, державшееся на добром слове и одной нитке.       ― Поэтому и я пришёл к вам. Вы ведь были военным хирургом, а значит, умеете зашивать любые раны. Я же прав?       ― Прав, ― Огай покачал головой, осознавая, что в словах и действиях этого озорного мальчишки была определённая логика.       ― Здорово, тогда я зайду с утра, проведать как дела у Гона, ― Нанкичи усадил игрушечного лиса к нему на колени и направился к выходу. ― Гон, веди себя хорошо! И большое вам спасибо, доктор Мори!       Огай со вздохом взглянул в чёрные глаза-пуговки столь необычного пациента. Игрушечный лисёнок для Нанкичи был своего рода оберегом от напастей, поэтому мальчишка и обратился за «лечением» к тому, кто не раз помогал ему самому. Огай провёл кончиками пальцев по прохладному пластиковому носу лисёнка и принялся готовить место для «операции».