Californie

      Всё, что нас не убивает, делает нас…       Никакой силы Рей в себе не чувствовала. Тяжелая вязкая субстанция, размазанная по поверхности кровати и политая сверху легким подснежниковым пледом, ощущалась девушкой как ее собственное худенькое тельце. Болото открыло себя свету и тут же принялось изучать пространство вокруг. С потолка мутно-жидкий взгляд стёк вниз по обоям и капнул на пол.       Дом, милый дом. Трехцветный пушистый страж спит у входа, дверь в водопадную открыта нараспашку, у подножия ложа прорастают из светлого дерева черные сланцы. Подбородок девушки потянулся к верху. Рей задрала голову на подушке, оглядываясь назад и вправо. Солнце за приоткрытым вентиляционным окном светит почти ярко и уже уходит за дом, цепляясь не утренними лучами за дверку серого ледяного шкафа. «Значит, уже почти полдень. Какой сегодня день?»       Из внешнего мира тянуло мягким воздухом с исчезающей прохладой. Из-под входной двери тянуло… Рей принюхалась, вглядываясь в белый прямоугольник. Воздух в комнате был сдобрен непривычно большой дозой гари. Запах тут же подстегнул воспоминания.       Цепочка последних событий начала прокручиваться в голове с конца. Память услужливо подсказала о ноже, собственноручно воткнутом в бок. Мозг немедленно среагировал на добропамятное самокощунство, давая телу команду скорее осмотреть и устранить кровавое победавреждение. Рей в панике отбросила с себя цветочный плед и уставилась на свое тело. Одеяние домашнее, от и до стандартное. Затертая белесая майка на груди и мутно-зеленые шорты на бедрах. Лифчика нет, стринги на месте. Рей поежилась. Распущенные грязные волосы прилипли к вспотевшей шее и жутко спутались.       Мельтешащие шары на лице предупредили руки, потянувшиеся к низу майки, не следовать их примеру и обрести твердость. Тонкие пальцы воспользовались советом болотной пары и аккуратно подцепили края мятой одежды, открывая левый бок. Квадратная охапка бинтов пришпилена к коже слоями пластырей. Не самым аккуратным образом, зато на совесть. Все белое, никакого намека на кровь. Паника в мозгу пошла на спад.       «Повязку не раз меняли», — подумала Рей, привставшая на локтях. Пресс напрягся, но вместо ожидаемой колючей боли прозвучал только отголосок былого дискомфорта. И то, Рей не была уверена, что она не накручивает себя, ожидая почувствовать то, что было бы уместно, учитывая случившееся. «Но ведь должно болеть…»       Девушка медленно села на кровати и опустила ноги на пол. Отголосок так и остался отголоском. Тяжелая вязкая субстанция очень быстро обретала твердость и легкость. Слабость в теле отступала с каждой секундой, головокружение было легким и не столь значительным, чтобы тело беспомощно шаталось.       Рей обернулась на голос пушистого стража у двери. Услышав шорохи Дарт проснулся, потянулся, коротко мяукнул и подбежал к ней. Запрыгнув на кровать он довольно потерся головой о подставленную для ласки ладонь хозяйки. — Привет, малыш. Все хорошо, — гладила его Рей, вглядываясь в трехцветный узор на шерстке.       Тепло, мягкость и живость Дарта умиротворяли. А вот цвета — минимум две трети окраса — обычно радующие глаз, сейчас внушали собой тихую тревогу. Рыжий и черный. Рей зажмурилась. Ужасная ночная драка стояла перед мысленным взором во всех своих жестоких подробностях. Девушка открыла глаза и, облокотившись о колени, уронила голову на руки. Ее трусливый жизненный выбор привел к точке не.возврата не только ее саму, но и ужасным образом Кайло.       При мысли о невозможности все исправить для своего защитника, которого она поставила под удар — удары! один из которых был получен им из ее же рук — к горлу подкатила горечь утраты. При этом ужас от содеянного оказался неожиданно слабым, как и былая боль в боку, он был притуплен чем-то. Рей не нужно было гадать чем именно, она это точно знала. Простая психологическая математика. Сто процентов самоедства деленные на три «себя». Как и во время драки сейчас кто за кого болел, кто за кого переживал.       Скай была рада, что спасла свою шкуру: «Жаль, соседу досталось».       Рей грызла себя из-за того, что навлекла беду на Кайло: «Он подрался с ним только из-за меня».       Ангел, испуганный острой попыткой егоубийства, помалкивал. Небеса заволокли туман и тишина.       «Неизвестно, жив ли Хакс» — единственная плохая мысль в голове Рей. «Я жива. И Кайло тоже жив» — единственная хорошая.       В том, что ее спасение, исцеление дело рук Кайло, Рей не сомневалась. Варианты как именно она выжила были разные от посещения больницы до подпольного доктора, от частного хирургического кабинета до «обошлись своими силами», от кровавой долгой операции на орган до счастливого промаха ножом мимо оного. Совокупность вопросов приводила ее к одному самому важному ответу. Жива. Каким образом это произошло… Рей не считала, что после того, как она навлекла на Рена смертельную опасность, он станет шибко откровенничать с ней. Если он не делал этого в обычных житейских ситуациях, чего уж сейчас от него ожидать. Однако, это был не тот случай, когда она могла смиренно тактично промолчать.       Тусклый взгляд был направлен в никуда. Минутная растерянность при мысли, что ее тленное бытие невероятным образом все еще продолжается, рассеялась, стоило Рей услышать подтверждение этого самого продолжения. Она повернулась на звук, раздавшийся за дверью. В коридоре кто-то что-то ломал. Рей вспомнила, что слышала неясные хруст и треск еще по пробуждении, но паникующий мозг помешал сознанию четко расслышать их, чтобы выделить в шуме более важных мыслей.       Рука потянулась за одним из необходимых ответов к телефону, лежащему на стуле у кровати. Разряжен. Рей поставила его на зарядку. С ознакомлением сегодняшней датой и временем придется повременить. Зато можно легко узнать откуда шум. Она встала с кровати и тут же поморщилась. Вместо разрезанного бока дала о себе знать другая проблема, та, что внизу живота. Она никуда не ушла за то время, что Рей была без сознания. Подойдя к столу девушка выпила прописанные доктором таблетки. Свечами она займется позже, как только узнает что происходит за дверью.       Открыв дверь Рей увидела Кайло, убирающегося в сгоревшей квартире. Одет он был во все черное, как она решила, чтобы потом было проще стирать одежду от вероятно трудно отстирываемой грязи. Никакой защитной маски от пыли на его лице не было, как и хозяйственных перчаток на руках. Свет в соседнее помещение падал из противоположных окон — на правой и левой стене. И тут Рей передернула плечами, с запозданием осознав очевидное. Черной «соседской» стены больше не было, как и двух белых дверей. Судя по хрусту, какой она слышала из комнаты, Кайло буквально только что закончил сносить весь горелый пейзаж, каким она любовалась все три года, что жила в этом доме. Пол в коридоре был усыпан древесной сеткой, бетонным крошевом и гипсокартонными ломаными пластами. Весь этот мусор был разбросан без малого на пол-этажа.       Кайло заметил ее не сразу. Закончив разламывать стену теперь он собирал самые крупные части в одну более менее ровную кучу, складывая их ближе к лестнице. Меньший мусор он складывал в огромный толстый мешок, Рей поняла, что он потом понесет все это в контейнеры для мусора, стоящие в проулке. — Привет, — вырвалось у нее на автомате, едва Кайло взглянул на нее. Лицо его было в пыли и в осевшей гари, но в сравнении с его состоянием во время минувшей грязной во всех смыслах борьбы, оно могло бы называться чистым. Всего-то припорошено пылевым горелым снегом, витающим в воздухе. — Привет, — ответил он так же на автомате. — Мя-я-яу! — встрял в разговор Дарт, стоящий у левой ноги Рей. Девушка тут же всполошилась от неожиданности. Подхватив кота за брюхо и отряхнув ему подушечки лап, которые он хоть и не сильно, но уже успел запачкать, она занесла его обратно домой и, поставив на пол, прикрыла дверь.       Обернувшись она подошла ближе к Кайло, и глаза двух людей снова встретились. Рей думала сказать сперва что-то незначительное о разборе завала, о сносе стены или о возможном вреде работы без перчаток и маски, но не стала. Глаза сами метнулись к собственноручно порезанной кисти парня. Рану было не видно за грязным бинтом, замотанным вокруг центра ладони. Все пальцы и сгиб кисти были свободны.       Рей подошла еще ближе, ступая по похрустывающему полу. Лицо Кайло было где-то значительно припухшим, где-то отеки уже спадали. Заплывший глаз расплывался обратно, опухшая губа покрыта уже не первым судя по виду слоем засохшей крови. Висок зеленоватый, скулы красно-зеленые, подбородок желто-красный.       Пока Рей взвешивала у себя в голове степень важности и в соответствии с ней очередность «спасибо» и «прости», Кайло ее опередил, заговорив первым. Он махнул своей перевязанной рукою на бинты и пластыри на ее боку, скрытые под майкой. — Нормально, — скривился уголок рта, натянутый вверх недоулыбнувшейся щекою. — Слегка ноет, но не болит. Я хотела…       Рен не дал своей соседке ни свершить покаяние, ни высказать благодарность ему. Он сделал пол шага навстречу и аккуратно обнял ее за плечи. Руки он скрестил за ее спиной, оттопырив при этом испачканные ладони, чтобы не запачкать ненароком чистую грязно-белую майку. Рей потянулась таким же кольцом из рук вокруг его тела. Ярко-рыжая голова легла на грудь парня, касаясь ухом его черной футболки…       Секунды рождали минуты одну за другой, а двое людей все стояли и стояли, тихо обнявшись посреди коридора рядом с лестницей. Болотные глаза смотрели налево на свет, идущий к ним снизу от окна между этажами. Теплый, дневной, настоящий. Чуткие уши слышали, слушали и вслушивались в гулко стучащее сердце, бьющееся в живой груди. Звуковая терапия оказала благотворный эффект. В собственном органе в груди девушки стало оздоровительно тоскливо и щемяще приятно. — Спасибо, — пропищала Рей, идеально копируя тонкое жалобное мяуканье Дарта, какое он издавал в первые дни его жизни. Сухое радужное болото заблестело от яркого света из окна снизу. «Я бы не пережила ту ночь, если бы не ты». Искренность позорно невысказанной вслух мысли были трижды всеполагающей. Вести самоспор Рей и не думала.       Тонкие девичьи руки не хотели размыкать приятно удобное кольцо, низкое худое тело — отстраняться от крупного и высокого, трепещущее благодарное сердце — отдаляться от громко и мягко стучащего. А секунды все так же в муках рождали минуты…       Рей всхлипнула носом. Две чистых прозрачных реки вытекли из болотного истока. Она сморгнула воду, подсвеченную непрямым мягким отражением солнца. Взмах ресниц искусно пририсовал на румяном полотне два узких кристальных притока. — Не стоило мне приводить его сюда. Прости.       Взгляд упал на припорошенный пыльным горелым снегом шеффлеровый сад, растущий у двери на этаж и вдоль ряда перил. Рассеянная мысль о предстоящей уборке отвлекла и чуть успокоила Рей. Жгучая благодарность вырвалась из груди, запрыгнув на заалевшие щеки.       Рей начала утирать горячую воду с горячего лица, и из-за движения ее рук Кайло медленно отстранился. Она подняла глаза к лицу напротив. Кайло внимательно вглядывался в ответ, слегка нахмурившись. Его рука легла на плечо Рей, слегка сжав его. Черноволосая голова закачалась, не соглашаясь с ее последней мыслью. — Ты не можешь так говорить, — ответила Рей, отступая на шаг назад. — После того… — рука потянулась было к синякам и ссадинам на мужественном лице, но замерла в пути и через миг стыдливо опустилась. — Он мог убить тебя. И я могла…       Дрожащий голос затих, и Рей поникла. Печальный взгляд задержался на скрытых под черной футболкой ребрах. Каким-то чудом ей удалось уберечь их. Целые ребра, целые органы и целые мышцы. В отличии от ее разорванных и разрезанных… — Мне жаль. Я старалась, — Рей взяла Кайло за раненную ладонь. Пальцы людей мягко плавно переплелись, словно десяток деталей одного единого механизма встал на свои родные места. Кайло в ответ поднес «замок» из рук к раненному боку девушки, мягко касаясь его своими пальцами. Рей посмотрела Кайло в глаза и следом на губы. — И у тебя получилось.       Едва увидев слова Рей болезненно зажмурилась, опуская ладони и распутывая пальцы. Принимать похвальбу во взгляде было болезненно трудно, но и всеми силами развидеть ее уже было невозможно. Карие глаза затопило приятное довольство от того, что их болотный союзник и оппонент выиграл битву внутри себя. Цена победы над собой оказалась болезненной, но не смертельной. Заплачена она была смешавшейся на одном лезвии кровью троих людей. — Как ты меня спас? — сосредоточенный взгляд Рей поднялся к запачканному избитому лицу. Хвалебный взгляд был слишком понимающим и невольно ранящим, потому Рей стала аккуратно стирать его с испачканного лица. — Скорая, — прочла она. — Я была в больнице? — дернула она бровями.       Победный подбадривающий салют на лице Рена отгремел, но Рей не стало от того ожидаемо спокойно. Карие глаза убежали с ее лица куда-то вниз и вбок. — Да. — Но документы?.. — Фальшивые. — Ты достал мне фальшивые документы?       Парень кивнул. — А дома я как?.. — Рей не договорила, так как не видела много вариантов для верного ответа; лицо расслабилось, и она спросила более уверенно: — Ты принес? — Да.       Она коротко кивнула, глянув в сторону. Наиболее вероятные подробности случившегося в ее голове нарисовались сами собой и вполне четко. Кайло довез ее до больницы, оставил там, побежал искать человека, подделывающего документы (а учитывая его профессию может и искать не пришлось), вернулся с ними, представившись персоналу или другом, или родственником и, когда ему разрешили, забрал ее домой.       Рей дотронулась до своего раненного бока и посмотрела на Кайло. Он услышал ее немой вопрос и тут же дал на него ответ. Фразу «органы целы, пострадали только мышцы» Рей прочла по губам только с раздельным на слова несколько раз повторным произношением. — Сколько дней прошло? — Три. — Три? — она невольно повысила голос, не веря такой цифре. — Но у меня рана не болит! — Обезболивающие, — коротко объяснил он. — О-у-у, — сбивчиво потянула Рей. Тут же вспомнилась простреленная рука и спина Кайло и как он морщился от боли в разорванных мышцах. Что будет с ней, когда действие таблеток или уколов пойдет на спад, думать не хотелось. — А он?.. — Рей сбавила тон, оборачиваясь в сторону входа на этаж. Цепь с замком висели закрытыми как и всегда. Она вернула встревоженный взгляд к умиротворенному лицу напротив. — Не приходил. — Думаешь он?..       Кайло сказал еще одну непонятную фразу. — Слишком много и быстро. Говори раздельно по одному слову, — попросила Рей. Вторая попытка прочтения по губам была удачной. — Я был. Вчера. На Сансете. Его. Там. Не было. — Ты уверен?       Рен снова кивнул.       Рей резко втянула носом воздух, отходя в сторону. Она сложила ладони в молитвенном жесте, спрятав от света пол лица. — Но он… Он все равно мог выжить, да?.. — Рей обернулась, замерев на месте. Кайло пожал плечами, отказываясь предполагать как худшее, так и лучшее. Рей не винила его. Она отвернулась и продолжила ходить из стороны с сторону, убрав руки от лица. Она не знала во что ей верить. Лезвие ножа было не шибко длинным, но себя она ударила неуклюже и слабо, а вот Кайло всадил нож в бок Хакса точно и со всего маха. Как она сможет жить дальше с мучительными пятьдесят на пятьдесят она не представляла, как и то, каким образом ей добыть недостающую до ста процентов часть информации.       На ее плечо легла крепкая рука. Кайло прервал ее нервное хождение из стороны в сторону, прося посмотреть на него. — Мы разберемся с этим.       Рей слабо верилось в такое простое утешение. Кайло может и сможет противостоять Хаксу, если тот выжил и захочет отомстить, а вот на счет себя она была уверена в обратном. Кара за минутную слабость придет, по большому счету вне зависимости от того жив Хакс или нет. Если жив — изнасилует и, если повезет, убьет. Если мертв… Иного способа заработать деньги у Рей по-прежнему не было. Рен может сколь ему угодно защищать ее от нападок Хакса, но от жизни шлюхи он отвратить ее не сможет. Все, что она видела для себя — это та же работа, но в ином ключе. О новом сутенере речи не было, и видимый выход из положения Рей был для нее один — секс с заскучавшими водителями на трассе. Просто, легко и со вкусом. Просто ужасно, отвратительно легко и известно с каким вкусом…       Рей грустно кивнула головой, соглашаясь с той частью мысли Кайло, что ответ на вопрос о жизни или смерти Хакса будет тем или иным образом найден. Нынешнее отсутствие у нее идей каким именно способом это будет сделано вероятнее рано, чем поздно будет неизбежно подстегнуто страхом — не всегда хорошим, но всегда действенным генератором мысли.       Кайло довольно кивнул ей в ответ, отступая в сторону. Удовлетворенный разговором и видом успокоенной соседки он вернулся к начатой с утра работе.       Рей тихо вздохнула и оглядела беспорядок в подъезде. Работы на полдня, если не больше. Рен продолжил собирать наиболее целые и крупные доски, складывая их в почти ровную кучу у лестницы. «Не с того начал», — угрюмо подумала она, глядя на самое страшное среди черного интерьера квартиры. Кости, обтянутые тончайшей кожей. Сгоревший подросток. Рен даже не смотрел в его сторону, но Рей понимала, что он наверняка заметил его, когда разбивал стену. Дневной свет, льющийся из двух противоположных окон квартиры, с бесполезным теплом очерчивал каждый контур мертвеца. — Кайло? — тихо позвала она. Парень отвлекся от своего занятия и посмотрел на нее. Рей кивнула ему за плечо, и он обернулся, сразу поняв на что она указывает. — Мы должны… Нам следует его…       Рей осеклась, наморщив лоб. Кайло отрицательно дернул головой, говоря: «нет, не должны». В доказательство своей мысли он подошел к обгоревшему трупу, поднял его и положил поверх собранной кучи. — Что?.. — Рей выпучила глаза, видя, что Рен продолжает как ни в чем не бывало собирать доски. До нее с тихим ужасом дошло. Из ее слов он вынес совсем не то, что она в них вложила. Он собирался выбросить тело точно весь прочий мусор, будто она указала ему на что-то, что мозолило ей глаза своим наличием и неприглядным видом. Точно она без просьбы попросила его унести отсюда безликое безымянное Это первым рейсом до мусорных контейнеров.       Рен собрал новые доски и сделал замах, чтобы бросить их поверх тела к остальным горелым деревяшкам. В этот же миг возмущенная и шокированная Рей юркнула вперед, жестко упав на колени. Она расставила руки, огораживая хрупкие кости от грядущей бессердечной деформации. Гневные глаза сидящего на полу огненного дракончика поднялись к Кайло-варвару. — Это не мусор! Как ты можешь так обращаться с ним? — грозно зарычал худенький зверь. Дикарь молча выдержал его яростный взгляд, обращенный к нему, но досок в руках не опустил, смело продолжая настаивать на своем. — Это человек! — болото в драконьих глазах сверкнуло еще ярче. Свет из окна снизу выделил в нем желто-зеленые оттенки, тиной плавающие на древесно-коричневой глади. — Он мертв. — Даже мертвый, он — не мусор! — дыхание из маленькой пасти стало возмущенно-горячим.       Рей казалось невероятным, что Рен по тупому в упор не понимает главного. Да, снайперу не пристало хоронить своих жертв. Но то, что он считает этого мертвеца сродни любому другому мусору, творило на глазах Рей просто невероятное: обесчестивало его бесчестье. — Хочешь похоронить? — варварское лицо лучилось крайним сомнением. — Да! — рыкнула кипевшая праведным гневом Рей.       Она с дрожью в сердце вспомнила свое наивное, как теперь было ясно ей, предположение, что, если Рен убьет ее, то собственноручно захоронит пусть и вынужденно, но умело. Вопрос «как именно он бы это сделал?» ее сейчас, как и тогда не волновал. Страшило то, что этот человек, оказывается, и вовсе бы не стал себя утруждать, случись ей погибнуть. Рей представила, как он в тихую съезжает с квартиры, оставляя ее труп гнить в ее комнатушке вплоть до прихода через три месяца хозяйки квартиры. «Я и так давно прогнила в этой дыре», — признала Рей. И все же это не умалило в ее глазах поведения Рена, как предполагаемого, так и фактического. — Что? По-твоему это не имеет смысла? — продолжила стучаться Рей в очерствевшие карие стекляшки. — Да, — ответил Кайло с экспрессией лица «само собой». И все же, несмотря на свою точку зрения, он положил доски на пол рядом с телом, а не поверх него, как хотел. Огненный дракончик, сидящий на полу на коленях, умерил горячее пламя, вырывающееся из пасти и опустил расставленные лапки. — Ты это не серьезно, — голос Рей все еще был зверски недовольным, но человечность, звучавшая в нем, заглушала животное начало. — Разве ты бы хотел, чтобы с тобой так поступили? — Мне всё равно.       Нисколько ни оскорбительные слова ударили по Рей похлеще самой крепкой пощечины. Она потрясенно открыла пасть и развела по сторонам тонкими лапками, хлопнув ладонями по голым бедрам. После такого руки во всех смыслах у нее опустились.       Рей встала с пола и отряхнула колени. — А мне нет, — исторгла она в варварскую морду, не собираясь больше растрачивать свои силы почем зря.       С этими словами она зашла домой и переворошила свою кровать. Стащив с нее заправленную простынь она вернулась с ней в коридор. «Конечно тебе все равно. Живешь один-одинёшенек. Убиваешь только по привычке. Сдохнешь и никто не заметит. Не удивлюсь, если и хоронить тебя будет некому». Подспудно Рей ощущала внутри себя толику понимания мнения Рена на этот счет. У убийцы отношение к смерти было иным, чем у неубийцы. Девушка всего лишь не ожидала дойти до этой мысли так неожиданно жестко.       Кайло стоял в стороне, не мешая ей, с ожиданием наблюдая за ее действиями.       Рей склонилась к телу. Кроме запаха гари, труп уже ничем не пах. Положив простынь на пол она, помедлив, потянулась руками к мертвому. Боязно, неприятно, но руки упорно продолжали двигаться вперед, ведомые искренним глубоким сочувствием.       Но дотронуться до тела она так и не смогла. Рей в немом удивлении смотрела, как Кайло опустился рядом с ней на колено и сделал то, что намеревалась она. Он взял мертвеца и переложил его на простынь. Завернув его в белую ткань точно в саван, Рен поднялся с колен и, пройдя несколько шагов, положил его рядом с дверьми лифта. Рей встала с пола и прочла на повернувшемся обратно к ней лице: — Ночью.       Она согласно кивнула, понимая, что рыть могилу средь бела дня идея так себе. Уголок ее губ скромно скосился в благодарной улыбке. Драконий гнев все еще жил в груди, но вырваться из нее сил уже не имел. Все равно соседу или нет, а помощь есть помощь. Как всегда неожиданная и как всегда приятная. Рей видела, что он поступает так только от того, что ей этого хочется, и он знает, что одна она не справится. Это было странно, но ничуть не больше, чем все предыдущие непонятности и внезапности, сотворяемые и учиняемые этим человеком. — Как мы это сделаем? Везти его на такси нельзя.       Рей не была уверена, что верно разглядела дальность тянущейся к ней руки помощи, но вид смиренного Кайло говорил ей об одном: ладно, будь по-твоему. Его слова развеяли все имеющиеся у нее сомнения: — Аренда авто.       Рей довольная такой идеей кивнула. — А какое кладбище? — Увидишь.       Девушка повела бровью и легко пожала плечами. Выбор места захоронения не играл важной роли. Главное поступить с телом так, как по мнению Рей должно поступить любому человеку в таком случае. О религиозных предпочтениях мертвеца не спросишь, так что выбирать между католическим, мусульманским или любым другим кладбищем смысла не было. Если у Кайло по каким-то причинам имеется на примете одно конкретное — Рей нисколько не возражала. Тем более, что сама она за все четыре года не.жизни в Городе не.Ангелов такие места не посещала и адресов их, соответственно, не знала.       Она молча взглянула на Рена, и тот понял, что ее вопросы к нему на данный момент иссякли и он вернулся к делу. Таскать доски ближе к лестнице, формируя из них наиболее удобную для захвата на вынос гору, уже не имело смысла, так как куча набралась приличная. Рей проследила за ним взглядом. Кайло достал из кармана джинс ключ и дойдя до двери на этаж, открыл замок. — Лифт же теперь работает, — напомнила Рей ему в спину, поняв, что он собрался носить мусор привычным пешим способом. Она подошла к лифту и нажала кнопку вызова. Тишина. Кнопка не горит. За дверьми ни одного шороха или шума. Повторные нажатия не привели ни к чему новому, разве что к удручающему вердикту. Лифт был вновь сломан. Рей в досаде обернулась. Лифт прослужил всего три дня и вновь сломался. Если бы Кайло не воспользовался им, отправив Хакс вниз, она бы и не знала, что его вообще кто-то пытался починить и преуспел в этом.       Однако, Кайло об этом судя по его поведению уже знал и сам. Рей смотрела, как он берет размашистым жестом увесистую охапку, стараясь уместить в руках как можно больший объем. Прижав ее к груди он начал спускаться с ней по лестнице. «Да тут не на пол дня работы. Хорошо, если к ночи сможет закончить». Рей постаралась вспомнить какой сегодня день недели и не смогла. Вероятно выходной, раз в полдень Кайло дома, а не на работе. Она спустилась вслед за ним, заметив, что он собрался положить свой груз на пол, чтобы закрыть дверь. — Иди, я закрою, — сказала она.       Он кивнул ей за спину, стоя на месте. Рей кивнула в ответ, поняв, что пока он не увидит, что она в безопасности, он никуда не уйдет. Взяв ключи у себя в комнате Рей вернулась и закрыла замок. Только тогда Кайло неторопливым шагом пошел вниз.       Из девичьей груди вырвался тяжелый вздох. Рей тоскливо глянула на замок и на запыленные шеффлеры, стоящие у входа. «Обустраиваете-то гнездышко, смотрю! Да?»       До боли знакомый змеиный голос без спроса зазвучал заупокойными угрозами в ее голове. «Ну же, девочка, не упрямься… Иди к доктору, я тебя вылечу… Больше никогда у меня не заболеешь… Ведь мертвые бабочки не болеют…» Рей с тяжелым сердцем прикрыла глаза, вспоминая двадцатиэтажный спринт, полный прежде невообразимого ужаса. По ощущениям ее преследовал не человек, а за ее спиной к ней натужным неотвратимым ползком приближалось адское пламя, с каждым этажом все сильнее лижущее пятки…       Рациональная часть сознания с трудом оттеснила эмоции, и Рей задумалась, над вероятной живучестью Хакса. Если жив, то цепочка событий для нее была ясна: ранен, отлежится, вылечится, придет сюда — и пиши пропало. Вытекающий вопрос был печально знаком. Что делать? Мирно сидеть, притворяясь огненновласой Рапунцель, собственноручно запертой в двадцатиэтажной башне, не выйдет. За элементарными вещами вроде сигарет и еды лжепринцессе придется рано или поздно выйти на улицу. Значит надо сработать на опережение. Съехать? Как и куда? Найти варианты жилья потребует времени, которого при таком раскладе нет. Полагаться на Кайло впредь у Рей не было ни желания, ни смысла. Он регулярно уходит из дома, Хаксу не составит труда дождаться нужного момента и зайти, когда его не будет. Плюс, как показала жестокая практика, Рей может быть опасна для Рена в не меньшей степени, чем физически равный по силе противник…       Девушка перебирала один вариант за другим, но ни один из целого ряда её не устраивал. Что включало в себя «мы с этим разберёмся» из уст Кайло она только догадывалась. В итоге размышления привели её пусть не к решению проблемы, но к первому шагу на пути.       Ей было необходимо знать наверняка. Дрожать от страха было всеми фибрами души не приятно, а дискомфорт в жизни всегда требовался быть устраненным. Выход, какой она для себя нашла — отследить возможную угрозу. Кайло ведь так и поступил, раз ездил на Сансет, чтобы понять стоит ли его противник на ногах. Рей сочла подобное действие примером, достойным подражания. Но последует она ему только завтра.       Она отвела взгляд с запыленных листьев двух подрастающих пальмочек в аккуратных кадушках и поднялась обратно на этаж. Грязь и чернота кругом ненамеренно визуально тушили свет яркого дня, при том, что у света было целых три немалоразмерных источника. Смог, так часто висящий на городом, сегодня был развеян настойчивыми лучами солнца. Несмотря на пожирающий свет цвет половины помещения не требовал больше включать мутную лампу над головой даже в дневное время, чтобы пройти по этажу и не споткнуться. Три окна было более чем достаточно при такой погоде, чтобы не страдать куриной слепотой, даже при том, что окно между этажами, пропускало только часть света, указывая Рей на полусожженный потолок, часть стен и верхнюю половину дверей лифта.       В тишине коридора задумавшаяся Рей услышала жалобное мяуканье, побудившее ее на немедленную реакцию. Выбор чем заняться даже не стоял. На Сансет она поедет только завтра, а сегодня ее ждет всеуборка в коридоре. Приступить к ней Рей намеревалась с заправленным хотя бы водой желудком и чистой совестью. Начав с последнего она зашла к себе и сразу пошла к холодильнику. Дарт путался под ногами, и она его за это не винила. Он наверняка был жутко голодный. Взяв банку консервов Рей открыла ее и выложила содержимое в миску. В соседнюю она долила воды. Для себя она нашла подзаправку в виде холодной минералки и желто-коричневого мягкого банана.       Зайдя в ванную она умылась, почистила зубы, расчесалась и сходила в туалет. Хотелось искупаться, но она разумно отложила это дело до момента, когда она закончит помогать Кайло по дому. Надежда на то, что вдвоем они управятся до вечера была, но Рей заранее была готова и к тому, что всеуборка может затянуться до ночи. Последний раз ей потребовалось три часа на то, чтобы разгрести бардак в своей квартире — еще до ремонта — затем убраться на этаже и на крыше. Торопиться в этом деле она не хотела, особенно учитывая последние события. Когда Кайло принес ее заштопанную домой и когда ей вкололи обезболивающее она не знала. Но испытывать на прочность швы, которые доктора наверняка ей наложили на бок, она не собиралась.       Забрав волосы в шишку Рей вышла за дверь, оставив довольного сытого Дарта лежать на подушке на ее кровати.       Она осмотрела поле действий. Перенапрягаться она точно не собиралась, ибо чревато. Фронт действий был более чем обширным. И самое первое и необходимое на данный момент Рей определила как вынос мусора, догадываясь, что этому занятию придется посветить возможно весь день. На помойку просилось в самом прямом смысле ровно пол этажа подъезда. Рей беззлобно фыркнула, подумав, что вероятно точно также и Кайло месяцами ранее смотрел на фронт действий в комнатушке своей соседки, когда затеял там провести тотальную реконструкцию. Рей со вздохом склонилась к мусору, думая о том, что она впервые в жизни будет что-то в корне менять своими руками. Пусть это и значит, что ей на пару с её верным помощником предстояло выбросить целую сгоревшую квартиру…

***

Восемь часов спустя. — Завтра займусь стенами, — сообщила Рей и посмотрела на губы Кайло, чтобы узнать что он думает. Он согласно кивнул, поддержав идею. — А я потолком, — ответил он.       Они одобрительно кивнули друг другу и вернули склоненные головы на пригретые места.       Пара сидела на верхней ступени лестницы. Усталые ноги выпрямлены, вялые руки у обоих недвижно лежат на бедрах. Голова девушки лежала на плече парня. Его в свою очередь покоилась ухом на ее макушке. Впервые за много часов они смогли насладиться долгожданными покоем, тишиной и чистотою…       Восемь часов назад Рей включилась в работу, беря в руки сгоревшие вещи и начиная разламывать их на более мелкие части, чтобы Кайло было легче их вынести. Ничего тяжелого она не брала, а то, что ломала поддавалось легко и просто, потому как часть веса предметов была отнята у них огнем. Когда Кайло вернулся из своего первого похода к контейнерам в проулке, Рей попросила у него принести следующим рейсом коробки средних и крупных размеров, спросив их в ближайших магазинах. На его возражения о ее участии в разгребании завала и грязи она ответила однозначным отказом. Бок не болел, перенапрягаться она не собиралась, только слегка — прям вот буквально легонечко-тихонечко! — помочь. Кайло проиграл недолгий спор, и в итоге Рей включилась в ставшею общей работу.       Коробками Кайло ее снабдил, прикупив также на обратном пути две пары строительных масок и перчаток. По приходу домой он на пару с Рей надел то и другое. С этого момента дело пошло ощутимо быстрее. Пока Кайло занимался разворошенной стеною, Рей готовила на вынос более мелкие предметы, находящиеся в квартире. Не торопясь она аккуратно ломала ножки столов, стульев, их спинки и сиденья. В итоге вместо трех рейсов до баков, что потребовались бы Кайло неси он шесть стульев в не разобранном виде в две руки, он вынес всё, лежащее в коробке в разобранном виде за один раз.       Таким же образом они с Рей утилизировали в течение дня и все остальное, за исключением крупногабаритных предметов. Разломали дверки шкафов кухонного гарнитура, разобрали комоды, шифоньер, стеллаж, вынесли горелое тряпье, книги, посуду, расплавленные видео-диски, кассеты…       Дальше перед парой стал вопрос как быть со всем оставшимся. Контейнеры на улице были забиты до отказа, так что мертвая техника и фаянс в них точно не полезет. Решение было предложено Кайло. Кто в чем был, грязные и чумазые Рей и Кайло умылись у себя в комнатах, и вместе вышли из дома. Майка с шортами у Рей были частично запачканы, но ей было все равно. Отстирается — хорошо, не отстирается — что поделать.       Целью прогулки было дойти до интернет-кафе и заказать вывоз мусора. Рей подумалось, что вероятно тем же образом Кайло нашел для нее частного гинеколога. Время было далеко за обеденный перерыв, так что по завершении оформления заказа на вечер они по пути домой перекусили, купив сэндвичей на обед и взяв еще порцию с собой на ужин.       Ждать машину им пришлось несколько часов. Время до ее приезда они провели с пользой. Кайло по пути из кафе купил в строительном магазине гвоздодер, молоток, плоскогубцы, шпатель и щетку. По возвращении домой он занялся тем, что выкорчевывал гвозди из горелых досок пола, успев поднять за время до приезда машины весь черный пол. Покончив с черными досками, Кайло занялся электричеством. В подвале в помещении рядом с прачечной он проверил щиток, чтобы убедиться, что подача тока в эту квартиру давно прекращена. Получив положительный ответ он вернулся и принялся отдирать от стен расплавленные розетки, отлепливать от стен провода, снял люстры.       Рей в это время была занята своей частью работы. Она аккуратно разбивала молоточком тонкий кафель в ванной комнате и снимала со всех стен обгоревшие обои. Из осколков и оборвышей она сформировала на вынос новые коробки. Затем она сняла со стен зеркала в холле и в ванной комнате.       По приезду заказанного грузовика стараниями Кайло и мусорщика из помещения исчезли останки телевизора, магнитолы, компьютера, микроволновки, раковины, ванной и унитаза и оконных рам…       Окончился долгий трудовой день тем, что Кайло сходил в магазин и купил им в коридор новую яркую лампочку. Сразу по возвращении он установил ее на место старой мутной, висящей на голом проводе. Сама Рей за это время подмела пол в коридоре, в соседней… уже не квартире, в соседнем пространстве. Подмела ступени, ведущие вниз с этажа и наверх на крышу. Влажной тряпкой она обработала листья запыленных шеффлер, не забыв следом полить все растения. Была мысль протереть полы, но Рей знала, что в пустом помещении придется еще раз хорошенько попылить. Оставались еще необработанные от налипшей черноты стены и потолок.       Сейчас, сидя на полу Рей вспоминала приятный, долгий, трудовой день. Так не похожий на все предыдущие ее дни в этом городе с теми же определениями. Она смотрела на свои руки. Тонкие, слабые, но упорные в работе, светлые, пушистоволосые, грязные, устало лежащие на ногах. И следом взгляд потянулся направо к паре рук, находящихся рядом в том же положении. Крупные, сильные, обессиленные, светлые, волосатые, запачканные, устало опущенные. Рей потянулась к ним и взяла правой рукой левую ладонь Кайло. Он несильно сжал ее в ответ. Рей улыбнулась. «Тоже в мозолях». Вроде и неприятное для человека явление, но Рей смотрела на стертость кожи иначе, чем подавляющее большинство. Впервые за долгие годы она натерла за работой не гениталии и глотку, а всего лишь ладони.       Рей улыбнулась чуть шире, глядя на сцепку двух тел. Всего лишь соединенные руки всего лишь парня и всего лишь девушки. Привычная для Рей за годы ее «общения» с противоположным полом разница в габаритах мужчины и женщины сейчас отчего-то безумно умиляла ее, пока она разглядывала пару таких разных рук. Кошачья лапка встретилась с медвежьей лапой. Улыбка Рей потухла, стоило ее мозгу выдать иную животную ассоциацию. Она вспомнила, как звала про себя своего соседа рыбкой. И следом о сцепленных таким же образом руках ее и Хакса в порыве страсти. Один жест. Одинаковая простая схема. То же количество пальцев. И все же… Плавник против клешни — ни больше ни меньше… Рей прикрыла глаза, уходя в сторону от грустно-радостных мыслей. Сегодня был очень хороший день.       Было непривычно делать что-то вместе с другим человеком, используя при этом исключительно одни руки и толком не касаясь партнера. Самая что ни на есть ручная работа во всей ее не испробованной доселе красе. В прошлый раз, когда она устраивала в комнате и в коридоре всеуборку, ощущение удовлетворения после нее было иным. Не более и не менее приятным для самой себя, но точно иным. Целью всех сегодняшних действий было достичь максимально возможной на эти сутки чистоты в сгоревшей квартире. И хотя цель была достигнута, удовлетворение касалось этого достижения в последнюю очередь. Рей представила, что было бы, если бы она разбирала все это одна. Ужаса перед объемом работы не было. Потратила бы больше сил и времени, и только-то. Но была странная печаль. Помощь Кайло была ценной, но не настолько необходимой, чтобы Рей не смогла отказаться от нее. И все же даже в мыслях было грустно и страшно менять нынешнюю реальность, вычеркивая из нее не просто помощника и хорошего человека, а именно Кайло.       Рей открыла глаза, стараясь уйти от мыслей, которые вновь становились грустно-радостными. «Я привязалась к нему также, как и к коту», — оправдалась она перед собой. Объяснение звучало в голове отвратительно, но часть Рей оно более чем устраивало. Будь у нее выбор в плане человека, живущего рядом, она бы не задумываясь выбрала Кайло. Не какого-то иного немого снайпера, а именно этого. Рей втянула носом воздух.       Хакс долго вбивал ей в голову, что она для него особенная, и она это четко уяснила для себя. Рен никогда не пытался стать для нее богом или дьяволом, и все же стал.       Стал сначала просто соседом. Потом хорошим человеком. И сейчас Рей вынесла новый вердикт. Кайло стал для нее особенным человеком.       Одна ладонь женщины крепче сжала ладонь мужчины, не желая отпускать ее как можно дольше. Другая сжала ладонь старухи с косой, не желая отпускать ее никогда.       Кайло мрачно покосился на сизые витки, идущие от дымящейся сигареты, зажатой в пальцах Рей.       Ладонь мужчины крепче сжала ладонь женщины… И осторожно плавно переложила крепкий надежный рукотворный замок поближе к себе…

***

      Мгновения спустя.       Рей стояла на полу в ванной, замерев в секундном замешательстве и испуге. Всего пару минут назад они с Кайло разошлись по своим комнатам, и первое, чем она намеревалась заняться — принять душ. Из-за ранения она разумно предположила, что лежание в ванной ей сейчас противопоказано, да и идея стоять под душем была тревожной. Но количество на теле гари и пота отчаянно просилось быть смытым тем или иным образом.       За весь день боль внизу живота тревожила Рей ощутимо, но вполне терпимо и не часто. А вот о своей дырочке в левом боку она и думать забыла. Целый день не тяжелого, но утомительного физического труда и ни одного напоминания. Снимая бинты и пластыри Рей с многочасовым запозданием осознала, что одно только обезболивающее не могло столько времени держать ее на ногах. И когда все повязки с ее тела спали Рей увидела ответ.       Рана была. Вполне себе видная и четкая. Розовый шрамик. На этом все возможное описание в голове Рей окончилось, ибо больше и нечего было описывать. Никаких швов, ниток, прочих хирургических разрезов. Ничего этого будто и в помине не было. Сердце Рей забилось чаще, но она тут же постаралась его успокоить. Абсолютно чистые без единого пятнышка крови бинты и мятые отлепленные от кожи пластыри выпали из рук.       «Соврал. Выходит я была в отключке не три дня, а минимум… Сколько? Три недели? Три месяца? Неужели впала в кому?..» Рей быстрым шагом вышла за дверь, вернувшись в комнату. Телефон заряжался весь день. Грубым рывком она выдернула из него подключенный шнур. Секунды пока экран включался были для Рей мало чем продуктивными, лишь подарили ей еще больше странной тревоги. «Зачем было лгать? Если была операция или кома, так бы и сказал…» Телефон включился. Экран показывал время. Девятый час вечера. Дата была…       Рей выронила телефон из рук. Старая крохотная Нокиа с грохотом упала на пол, испугав сидевшего рядом Дарта. Кот шуганулся и запрыгнул сначала на кровать, а с нее на стенку. Громкий испуганный плач трехцветки растворился в воздухе.       «Драка была в третьем часу ночи. Проснулась я около полудня. Значит прошло?..» На ватных ногах Рей опустилась на колени и взяла телефон в похолодевшие от ужаса руки. Лицо сменило выражение, стоило ему снова взглянуть на экран. Число осталось прежним. Зато цифра месяца увеличилась на одну единицу. Рей нахмурилась, коротко фыркнув носом и передернув плечами. Она встряхнула телефон, гадая мог ли он поменять цифру из-за встречи с полом. Мог или нет, а от встряхивания она не изменилась. «Ладно, значит месяц». Даже, если телефон все еще дурачит ее, Рей успокоила себя тем, что может точно узнать дату, элементарно купив газету. После такого хорошего дня эта шутка со временем была подобна удару поддых.       Рей вернулась в ванную и, раздевшись догола, встала под душ. Вода была приятной и Рей стояла бы под ней очень долго, будь на то полная ее воля, если бы не крик рациональной половины. С гулко стучащим сердцем девушка выключила воду и осталась просто стоять в ванной со стекающей по телу размоченной грязью.       Мысли заметались, отмечая то, что было не столь очевидно при поиске текущей даты по пробуждении, но что сейчас казалось ужасающим и очевидным. Тело было грязным и потным еще до начала уборки, как и волосы еще по полуденному «утру» были жутко спутанными. Должны ли были ее бессознательную умыть и расчесать в больнице Рей не знала. Худшим кошмаром стало напоминание о генитальной болячке. Она была, и болело все, как и прежде. Кайло знал об этой проблеме, и он вполне бы мог сообщить о ней докторам. «Не стал? Стал, но не вылечилось? Или и правда прошел всего один день?..»       Рей мелко задрожала и включила душ, сняв его с держателя на стене и садясь с ним на пол ванной. Вода падала ей на спину, пока она старалась согреться, глядя при этом в никуда. Рей выискивала любое удобное объяснение, чтобы избавиться от мистического наваждения. Девушка задумалась во что же она верит…       Реальность жизни может быть сколь угодно творцу ужасной, но она все еще будет реальна. На земле не было богов и дьяволов, не было ангелов. Были люди, которые давали и отнимали жизни, были невинные дети, которые любили искренне и легко. Но назойливые ассоциативные воспоминания из категории «невероятно, но факт» боролись с каждой новой отмашкой Рей.       У Кайло и Хакса были зеркальные раны на их телах. Сейчас было невозможно прикрываться давним «кажется, я ослепла от желания». Отмашка была хороша тогда, когда Рей впервые увидела раздетого по пояс Рена, придя к нему в комнату, чтобы помириться после сигаретной ссоры. Сейчас она не сработала. Рей зажмурилась, вернувшись мыслями к насущному вопросу.       Злая шутка телефона и ложь Рена. Аргумент хороший, но и он не устроил разум. «Либо дырка в боку за месяц как следует зажила, либо еще позавчера я была у гинеколога и у меня все также болит». Рей стала искать ответы дальше. Однажды она спросила у Хакса где его медальоны смерти, что носит на шее каждый военный. О его бывшей профессии она знала с его же уст и оснований не верить словам не было. Лучше них об этом ей говорил шрамовый пейзаж на кожаном полотне. Подоплека вопроса была неясной, да и в своем гневном ответе на этот вопрос Хаксом могло двигать что угодно. И все же Рей признавала, что видела тогда в отсутствии пары жетонов нечто большее, чем очевидный факт.       Довершили картину загадочных совпадений — Рей в итоге сошлась на этом термине — лифт, сработавший в такой нужный момент, и работа Кайло по графику.       Девушка встала с пола в ванной и вернула душ на место. Намылив губку она стала оттирать с себя грязь, пот и страх. Она достаточно знала Кайло, чтобы предугадать его реакцию на ее вопросы о совпадениях, если она поднимет эту тему. Он не ответит. Даже, если успокоит ее тем, что покажет ей фальшивые документы, которые состряпал ей, сообщит, что проблему внизу ее живота за месяц не удалось решить, объяснит, зачем солгал ей, выдумав зачем-то сказку о трех днях — это не умалит одной простой печальной истины. Дойдя до нее умом, Рей подкрепила ее тяжестью на сердце.       Человек, бог или дьявол — Рей с тихой скорбью о безвозвратно утраченном времени призналась себе…       «Его зовут Кайло Рен и он хладнокровно, без зазрения совести, пачками убивает людей. Ничего кроме этих двух фактов я об этом человеке не знаю…»

***

— Идем.       Время было час ночи. Кайло стоял в дверях комнаты Рей при полной готовности. Чистая белая рубашка и синие джинсы. Рей кивнула ему в ответ, и он сам прикрыл дверь, оставшись ждать ее в коридоре. Ночь была прохладной и Рей к синим джинсам надела футболку и легкую черную кофту с рукавами. Оглянувшись на Дарта, дремавшего на ее подушке, Рей вышла за дверь и закрыла ее на ключ. Ожидавший ее Рен отошел к дверям лифта и поднял завернутое в белую простыню тело. — Ты его так и понесешь? — спросила Рей. — Аренда, — напомнил он о плане взять машину на прокат и направился с легкой ношей на руках вниз по лестнице. — Я помню про машину, но ведь люди увидят.       Кайло пропустил Рей вперед и она открыла дверь на этаж. Вернув замок на место она уставилась на парня. — Не волнуйся, — не.успокоил он ее. Рей постаралась самостоятельно обрести в себе спокойствие, продолжив спускаться. Кайло шел вслед за ней. Рей вернулась мыслями к моменту событий, последовавших за ее купанием в душе…       Замотанная в полотенце она пришла к Кайло и задала ему самый простой из ряда вопросов, едва не тыкая ему в нос экраном своего телефона, уличавшего Рена во лжи. Он посмотрел на дату и пожал плечами. — Зачем солгал? — Ты была в коме.       Фраза была ожидаемой и потому далась Рей при прочтении с первого раза. — Я догадалась. Но зачем ты солгал?       Иного ответа Рей не получила. — Где мои фальшивые документы? — Выбросил. — Ты не посчитал, что они мне могут пригодиться? — Рей нисколько не ехидничала.       Снова пожатие плечами. — Ладно.       Она выбрала из разросшегося списка вопросов еще один, тот, что пришел ей на ум в последнюю очередь, хотя вероятно, его следовало задать себе в первую очередь. — Если прошел месяц, то… Ты правда ездил вчера на Сансет? — Да. — И Хакса там не было? — Да. — Ладно, — кивнула Рей, понимая, что это знание все еще оставляет за собой душувыворачивающие пятьдесят на пятьдесят. Хакс или на больничной койке, или в могиле. О большем Рей не стала спрашивать, вернувшись к себе.       Получив хотя бы часть ответов она задалась вопросом доселе не тронутым за все время жизни с соседом. Вопросом доверия. Еще одни болезненные пятьдесят на пятьдесят: лжет или не лжет — вот в чем вопрос.       Переодевшись в уличное Рей направилась на выход из дома, намереваясь поставить твердую точку в вопросе с датой. Выйдя из подъезда она прошла всего один дом и завернула за угол. Купив в киоске газету Рей отошла с ней в сторону, остановившись на месте, и боясь поднять руки. Глаза долго вглядывались в улицу, магазины, лавки и кафе, в мрачные жилые дома, в лица велосипедистов, проезжающих мимо, в морду собаки, что выгуливал хозяин… Минуты шли, а дрожь в руках никак не уходила, как и ком в горле.       «У нас почти три года в соседях был обгоревший труп подростка. Почти во всем доме стоит могильный мрак и тишина. Разве хоть раз мы видели призраков или слышали подозрительные звуки? Нет. Потому, что в смерти человека нет никакой мистики, как и нет ее в сегодняшнем числе, напечатанным черным по белому на передовице этой газеты. Опусти голову и убедись в этом…»       Рей себя не послушала. Газету она принесла домой и отложила на стол, пообещав себе, что всенепременно избавится от глупой внезапно накатившей паранойи по возвращении с кладбища…       Они с Кайло и трупом в его руках дошли до взятой на прокат машины. Кайло припарковал ее у самого входа, так что Рей оглядев пустынную улицу перестала дергаться. Труп Рен положил на заднее сиденье. Расположившись с Рей впереди он завел машину и они тронулись с места.       Дорога до кладбища была долгой. Кайло вел машину непривычно медленно. Рей приняла его помощь без вопросов, но сейчас не понимала зачем он намеренно пародирует скорость движения похоронной процессии. По каким бы причинам Кайло ни выбрал конкретное кладбище, к какому они ехали, располагалось оно далековато от дома. Ни один из районов, что они не торопясь проезжали, Рей не узнавала.       Ехать с трупом, лежащим за спиной было не особо приятно, но чувство жалости к брошенному на пепелище подростку превращало естественную неприязнь в сочувствие. Рей смотрела в окно на ночной город. Нос вынюхивал едва заметный запах гари, но ответами в нем и не пахло. «Как я могу испытывать жалость к кому-то? Да и к кому?! К мертвому!» Рей понимала, как это должно быть глупо и неправильно жалеть ушедших для которых жизненный путь подошел к концу. Но чувство никуда не уходило. Наоборот, к нему примешивалась вина, невольно взятая Рей на себя, за тех людей, что не поступили с телом достойным образом. И еще больше за тех, что бросили ребенка совсем одного.       Она понимала, что все может быть совсем не так, как она себе выдумывает, но ей не верилось, что родители, ушедшие по делам, оставившие сына или дочь одну дома, не стали бы хоронить свое чадо после трагедии.       Вопросов в ее голове было всего два, но они грызли подкорку так, словно их был целый рой. Как? И почему? Как можно было бросить погибшего в огне подростка, не похоронив, даже банально не утилизировав его тело? И почему он был один? — Почему ты живешь один?       Вопрос к мертвому Рей переадресовала живому человеку, сидящему сейчас рядом. Она повернула голову влево. Профиль Кайло, освещаемый ночными огнями, вновь напомнил ей вид золотой рыбки. Но ассоциация тут же прошла, стоило Рей посмотреть не на цвет кожи, а на ровное лицо с давно похороненными на нем эмоциями. — У тебя нет семьи? — уточнила она свой вопрос.       Голова снайпера качнулась и человек дернул плечами, мол «да, обычное дело, такое бывает». — Родители? — Нет. — Они умерли? — Не знаю. — Не знаешь? — Рей вздернула бровями, но через миг опустила их, словно устыдившись такой реакции. Ответ был неожиданным, но прочитался к горькой радости Рей с первого раза. — Я сирота.       Девушка вгляделась в лицо парня. Никакой боли, ни одного движения мышц лица, кроме губ. Что для нее стало откровением, для высказавшегося это было всего лишь старым скучным фактом, судя по его виду. У Кайло никогда на памяти Рей не было настроения, состояния какого-либо, кроме апатии. Разве что в редкие моменты контакта с ней. — Ты вырос в приюте?       Рен кивнул. — С самого рождения? — Да.       Внезапная разговорчивость и искренность ударили по Рей неожиданно сильно. Со смертью своих родителей она давно смирилась. После создания Кайло шеффлерового сада у них в доме боль от их гибели вернулась, смешавшись со стыдом. Но только сейчас Рей удивилась собственному эгоизму и жестокости, с каким она обошлась с памятью о родных. С появлением ментальной Леты она просто выбросила в нее память о родных и боль от их смерти. Какой была самозащита Кайло она и представить не могла. Была ли она полна эгоизма или ее и не было вовсе? Раз он не знает живы ли родители, знает ли он хотя бы их имена? Пытался ли когда-нибудь их найти и спросить «за что?». Спросить обо всем этом Рей так и не решилась. Не хотелось обидеть, унизить или ненароком кольнуть человека.       Так просто, за несколько коротких фраз, перед ней заполнились две трети жизни этого парня. Рей во второй раз за сутки устыдилась. Имя и профессия. В остальном — перед ней был все равно что незнакомец. Прежде она завалила его сплошь эгоцентричными вопросами: «почему ты добр ко мне, почему ты вмешиваешься в мою жизнь, кто я тебе?..». Найти ответы сама она пыталась, но это не оправдывало для нее полного безучастия и равнодушия к тому, кто был безответно добр к ней. Это не было чувством обязанности ему, это не было вежливостью, не было тем, что законы общества или позабытые семейные устои диктовали ей делать или не делать, чувствовать или не чувствовать. Неправильность от своего неучастия рождалась только из ее головы и сердца…       «Безответно добр. Доброта убийцы?». Рей прикрыла глаза, стараясь перефразировать у себя в голове мысль, но иных слов она в себе не откопала. Лжи в них не было, но звучали они для ее ушей несколько дико. Убийство есть зло, но может ли быть человек, совершающий его добрым? Рей не могла вывести статистику, имея под рукой лишь один объект для вопроса. Если все убийцы в мире априори злые, то на счет одного из них она была более чем уверена в обратном. Пусть он добр всего с одним человеком в мире, но доброта ведь не поддается весу и пересчету. Ее не может быть много или мало. Она не может быть поверхностной или глубокой. Если эти величины можно к ней применить, значит это уже не доброта, а что-то иное. Кто-то скажет «доброта в наше время на вес золота», но Рей не видела в таком выражении и часть того, что раз за разом, безвозмездно, случайно или намеренно, хотя и нехотя делал для нее Кайло на протяжении без малого целый год. Он дрался с Хаксом за целостность души и тела, вероятно сам не понимая значение для Рей этой драки. Будь у нее свидетели, хотя бы бухой божий одуванчик с девятнадцатого этажа, Рей не сомневалась, что бы он подумал, увидев ту картину. «Два мужика сцепились едва ли ни на смерть и ради чего? Ради кого? Вот умора — из-за шлюхи!»       Был ли мордобой злом во спасение? Бывает ли вообще подобное явление? Злая доброта? Рей поежилась, сидя на сиденье авто. Она годами была уверена в том, что большинство здравомыслящих людей сочтут за полный бред. Искренне верила в то, что сутенер любит шлюху, насильник занимается сексом с жертвой, а девушка всецело принадлежит только одному, хотя и спит со всеми. Треть Рей до сих пор в это верила, хотя пока не пророщенное зерно сомнения, лежащее где-то на дне сознания, прорастало с каждым днем. Так можно ли после таких немилосердных заблуждений поверить в то, что на первый взгляд кажется невозможным?       «Можно ли считать добротою избиение одного человека, если это поможет другому остаться целым?»       «Можно ли считать добротою убийство одного человека, если это дарует ему свободу и желанный покой?»       «Можно ли считать добротою убийство одного человека, если это дарует другому жизнь?»       Задаваясь этими вопросами Рей не представляла что бы на них ответили философы и мыслители. Вопросы рождались в ней точно безудержный фейерверк, подожженный дорогой к месту, связанному с жизнью и смертью. Выстреливая, они взрывались в ее голове, и оседали на сердце с непривычным запахом. Эпитет ему Рей нашла лишь один: «думай своей головой». Ничто в мире не может быть правильным или неправильным по своей сути. Вариант ответа определяется только нашим отношением к чему-либо. В случае с Кайло Рей видела только одно объяснение. Зеркальный эффект. Он был добр к ней, она считала его добрым. Вот только он был оригиналом картины, воздействующим на реальность. Рей же оставалась немощным отражением. Зеркалом, где доброта равняется отсутствию зла, где немота равна отсутствию диалога, где самый близкий и дорогой человек равен всего лишь соседу и добряку. Рей не была добра с Кайло в ответ, как ни была и жестока или зла. И все-таки сейчас ощущалось в этом бездействии что-то неправильное.       Может ли быть добротою отсутствие зла? Может ли быть злом отсутствие доброты? Жизнь в жестоком мире, или вернее сказать, жизнь среди жестоких людей? Таких же жестоких, как Хакс, и таких же жестоких, как Рей… Дойдя до этой мысли Рей горько усмехнулась. Людей-зеркал по ее скромным подсчетам в мире было несравненно больше, нежели оригиналов.       Что доброго в том, что один бьет другого, а третий стоит и смотрит жестокосердно радуясь, что он цел и жив? Для Рей ответ был прост. Причиняя боль, верша насилие над телом Хакса, Кайло причинял в этот миг добро ей. «Если бы он еще и людей убивал во благо чего-то, а не за наживу…» Рей дернула головой.       «Это уже слишком. Убийства нельзя ничем оправдать».       И все-таки, когда солдат убивает людей на войне, а потом возвращается домой к семье, целуя жену и детей в лоб, он герой. А когда этот же солдат становится бывшим и продолжает свое смертельное дело, он злодей. Можно ли назвать войну декорацией, если каждый солдат в невоенных условиях такой же как и все мирный житель?       Как приютский мальчик мог стать убийцей Рей вполне могла себе объяснить, не выпытывая стыдливо ответы из его уст. Жестокость поступка родителей, которые его бросили, потом жестокость детей в приюте, потом начальников и сослуживцев в армии… Судя по шрамам на теле — жестокость врага, сраженного в горячей точке… Такую жизненную тропу Кайло Рена видела перед собой Рей, искренне полагая, что едва ли она на много пунктов отличается от истины. Как еще мальчик, у которого, как вариант, все в его приютском детстве было хорошо, мог пойти по такому пути она не представляла…       Рей ощутила прикосновение руки к своему плечу и вздрогнула, возвращаясь в реальность. Машина стояла на месте, Кайло опустил руки от руля. Рей посмотрела перед собой. Фонари освещали решетчатые ворота кладбища. Они приехали.       Девушка размяла шею и посмотрела на своего спутника. Что он на ее лице увидел она так и не поняла, но взгляд он отвел так, словно был разочарован чем-то. «Жалеешь, что рассказал о себе?» — подумала Рей, не понимая, что же расстроило Кайло, написанное на ее лице. — У тебя же есть план?       Помимо времени, авто и кладбища на примете, Рей ничего не знала, как именно им следует действовать по приезду. В итоге план Кайло оказался настолько прост, что Рей диву далась. Не ответив он вышел из машины и Рей заметила, что к нему идет смотритель кладбища. Промелькнула мысль о подкупе, и о том, что зря Рен действует настолько прямо и очевидно. Но она тут же исчезла, потому как Рей узнала низкорослую женщину, с улыбкой подошедшей к Кайло. Это была хозяйка их с Кайло квартир. Обомлевшая Рей поспешила выйти из авто, глядя как женщина снимает замок с ворот и дружелюбно кивает Кайло. Он также кивнул ей в ответ. Стоило Рей хлопнуть дверью, старушка сама обернулась к ней. — Здравствуй, Рей. — Вы… Вы работаете здесь? — девушка старалась стереть маску удивления с лица, но получилось далеко не сразу. — Да. Славное, тихое местечко, — женщина выглядела скромно довольной своим родом деятельности. Рей мысленно ужаснулась, представив, как они с Кайло говорят каждый себе о своих профессиях: «славная работка». По спине прошли мурашки, и чтобы стряхнуть их Рей замаскировала дерганное движение плечами в желание размять затекшую шею. — Я и не знала, что вы… А вам здесь не страшно? — Рей понимала, что это возможно самый глупый и банальный вопрос, какой можно было задать, но для нее он таким не был. Пожилая женщина коротко хохотнула. — Да кого же мне тут бояться? Я тут столько лет работаю, что наизусть знаю и места сбора молодежи, призывающую при свечах духов, и бомжей-варваров — кто, откуда, во сколько пролезет-перелезет, и кого тут только не бывает — всех гоняю взашей. Кайло объяснил мне что произошло у вас дома. Хорошо, что вы решили убраться в той квартире.       Рей кивнула, полностью разделяя довольство уборкой старушки, и посмотрела на Кайло. Пока она беседовала он взял в сторожке пару лопат и положил их в багажник авто. — Спасибо, — поблагодарила женщину Рей и неловко кивнув ей, вернулась в салон. Кайло сел рядом и они въехали на территорию кладбища. Рей предположила, что теперь они станут петлять в поисках пустого места для раскопки, но вскоре увидела, что ошиблась. Кайло меньше, чем за минуту привел их к рядам надгробий и остановил машину. — Здесь же нет места, — отметила Рей очевидное, но Кайло и ухом не повел. Он вышел и взял в багажнике лопаты, отдавая одну ей. — Здесь негде копать, ты разве не видишь? — Рей повела рукой себе за спину. Фары авто освещали территорию на приличное расстояние. Рен вновь остался непреклонен в своей идее копать здесь и только здесь. Пройдя между надгробьями он остановился у какого-то конкретного и воткнул лопату в землю. С видом «не хочешь присоединиться?» он взглянул на замершую на месте Рей. Она нахмурилась и обошла надгробие. Глядя против света она разглядела только то, что надпись на нем имелась, а значит место точно было занято. Она посмотрела на Кайло, который не торопился начинать, будто ждал ее вопросов, после которых сможет приступить к делу. — Здесь занято, — озвучила Рей очевидное. — Она пуста, — уверенно ответил Кайло, глядя Рей в глаза. — Откуда ты знаешь? — Поверь мне.       Рей напомнила себе, что этот человек всего несколько часов назад солгал ей про дату, но это напоминание не возымело должного эффекта. Лицо Кайло не было апатичным. В нем была эмоция правды, памяти о чем-то и небезучастности к происходящему сейчас. — Ладно, — растеряно ответила Рей, удивленная зарождением эмоций на давно знакомом нечитаемом лице, и они оба принялись копать. Ей хотелось уточнить лишний раз, что они не станут хоронить тело поверх уже захороненного, но вид Рена был слишком убедительным, чтобы задавать по сути тот же вопрос заново.       Копали не дружно, выбиваясь в разные моменты каждый из своего личного темпа. Кайло в разы опережал Рей по скорости и качеству. И все же Рей с усталыми руками, взмокшим лбом, спиной и шеей, докопала вместе с Кайло вплоть до того момента, пока лопата не стукнула по крышке гроба. Глубина была в районе двух метров.       Сбросив последние комья земли с ровного куска дерева Кайло и Рей, одним слаженным движением открыли крышку гроба.       Рей облегченно выдохнула, не скрывая своего подспудного недоверия. Рен не солгал. Она уже готовилась к невообразимому смраду и ужасу от вида покойника, но увидела всего лишь белую ткань.       Кайло вылез наверх на зеленую траву и принес из машины кости, замотанные в простыню. Он передал их вниз к Рей. Парадокс, но все ее страхи и отвращения отступили, едва она приняла бесценный груз на руки. Остался только благоговейный трепет.       Медленно и аккуратно Рей размотала простынь, открывая тело. Своими руками она переложила его в последнюю колыбель и с грустью на сердце задержала на нем последний взгляд перед тем, как закрыла крышку. Рот девушки тоскливо искривился. Она ухватилась за протянутую к ней руку Кайло и через миг оказалась стоящей на траве рядом с ним.       Двое не сговариваясь, одновременно склонились к земле и взяли в руки ее горсть. Так же синхронно они бросили ее вниз на крышку гроба. Звук отозвался в груди Рей эхом невыплаканной печали. Кайло же предпочел не медлить с окончанием дела, вглядываясь подобно Рей в черный прямоугольник, где едва можно было что-то увидеть. Свет от фар туда не попадал. Парень взялся за воткнутую в землю лопату. Рей заметила это и взяла его за руку, прося остановиться. — Постой, — взгляд ее оставался прикован к крышке гроба. — Надо что-то сказать. Ведь так вроде принято…       Кайло не возражал, запросто махнув ей рукой, будто уступал место на трибуне. Рей задышала глубже, понимая, что едва ли ритм и глубина дыхания помогут ей найти верные слова. Заговорить она смогла только в момент, когда отпустила внутри себя страхи быть неверно понятой или осужденной за глупость, скупость или черствость… — Я не знаю каким ты был в детстве, — начала она, кривя линию губ, — и каким мог бы стать в будущем, сложись все иначе. Но я знаю, что ты был человеком… который умер так бесчеловечно рано. И я… Мы…       Рей хлюпнула носом и утерла бегущие по лицу слезы. Она несмело посмотрела на Кайло, стоящего рядом, безмолвно спрашивая его мнения о приобщении его личности к прощальной речи. Он стоял с прямой спиной и взглядом, обращенным к черному каменному надгробию. Рен коротко кивнул, заметив голову Рей, обращенную к нему. Ее несмотря на не останавливающиеся слезы из глаз подбодрил этот жест согласия. Ощущался он так, что Кайло знал, что она скажет напоследок и был абсолютно согласен с каждым ее словом. — Мы… — Рей смахнула слезы и сделала попытку улыбнуться. Не хотелось оставлять тело в гробу вот так, просто похоронив и забыв о нем. Она как никто знала: память священна.       Имени у погибшего в огне подростка не было, но сейчас Рей была по-странному рада, что они захоронили тело не в безымянной могиле, как могли бы. Кем бы ни был для Кайло тот, кому изначально был поставлен памятник, весь вид Рена говорил о том, что он был ему если не дорог, то точно не безразличен. Не друг и не враг, но некто столь же близкий и памятный сердцу. Рей чувствовала, что Кайло поймет ее верно, что она хочет почтить в своей смешанной, скрещенной в посыле и смыслах фразе не только случайного незнакомца, но и человека, которого Кайло — Рей была в этом бессознательно твердо уверена — знал лично… — Мы не забудем о тебе… — Рей подняла взгляд, свыкшийся с могильным мраком, к имени, высеченному в камне, — Бен Соло.

***

      По возвращении домой Рей бросила взгляд на купленную газету, помня о данном себе обещании.       В ее жизни очень давно не было ни дат, ни чисел, ни любых летоисчислений. Она жила шестидневными рабочими неделями и одним выходным.       Минувший день был тяжелым и легким, грустным и радостным, настоящим и призрачным, откровенным и сакральным. Это был очень хороший день. Рей твердо решила для себя: пусть он таким и остается, не опороченный ложью и страхом. Что бы ни несло с собой завтра, день похорон Бена Соло будет навсегда светлым, вечным… сегодняшним.       В сияющих радостным покоем за незнакомого подростка глазах девушки отражался огонь… от сжигаемой в ванной газеты…