***
«В апокалипсисе должны быть зомби, — лениво подумал Шото, — или правительственная коррупция. Или, возможно, что-то более интересное.» Он знает, что это глупо. Он знает, что это эгоистично. Но он ничего не может сделать. Он стоит на вершине Первого Ледника и наблюдает за тихим покачиванием льда в море, и ему безнадёжно скучно и ужасно одиноко. Мир окружён льдом, и всё это из-за него. Потому что он потерял контроль и не знал, как себя остановить. Теперь он должен смириться с последствием. Последствие, в его случае, — полная изоляция. У него было не так много друзей в Прошлом, а в Будущем их не стало совсем. Единственные, кого он видит, это Фуюми (иногда), троих его слуг (молчаливых слуг), и, конечно же, отца. Его отец. Его отец — герой. Созданный из пламени и ярости. Он сильный, сильнее-чем-жизнь. Он спас очень много людей; он стал ярким маяком в ледяной пустыне. Его тепло под кожей. Шото это видел. (Он считает неправильным ненавидеть своего отца. Он, кажется, не может набраться сил, чтобы наконец противостоять этому.) Шото стоит на Первом Леднике, пустыми глазами смотря на море. Он думает о своём отце и неудачном конце света. О льде и пламени, о страхе и ярости. Он думает о контроле и его отсутствии. Вдыхает ледяной воздух и возвращается в замок.***
Когда-то давным-давно, в Прошлом, здание принадлежало Старателю. Замок никогда не обладал каким-то особенным гостеприимством, учитывая его высокие, тёмные стены и пугающе большие ворота. Но всегда был открытым. И переполненным. Сейчас он абсолютно пуст, продолжая так же стоять на льду. Большинство окон темны. Здесь очень редко можно увидеть посетителей, ведь в нём живёт только принц. Шото очень одинок. Коридоры холодны и мрачны, всё освещено лишь одинокой свечкой. Шото выдыхает облачко пара, шаги эхом разносятся по замку, и это единственное, что нарушает тишину в этом пустом месте. Фактически он вообще не должен покидать замок, но кто его остановит? Пока отец не узнает об этом, Шото может приходить и уходить, когда его душе угодно. Он мог бы убежать, если бы хотел, но Шото никогда не выходил за пределы Первого Ледника. Он думал об этом раньше, но что-то постоянно его останавливало. Стоя на льдине где-то глубоко, где лежат остатки некогда пляжного коттеджа, Шото постоянно смотрит на замёрзший океан и не решается идти дальше. Он в ловушке не только из-за отца, но и из-за собственной вины и страха. Страха увидеть на лицах оставшихся людей ужас. Он уверен, что это его сломает. Поэтому остаётся здесь. Чьё-то шарканье раздалось в темноте. Шото остановился, нахмурил брови и опустил взгляд. Пятно белого цвета, отбрасывающее тень, слегка освещённое узким окном напротив. Он становится на одно колено и всматривается, удивляясь, когда оказывается лицом к лицу с блестящими чёрными глазами птицы. Райчо*, чьё крыло было согнуто под странным углом, чьи маленькие глаза глядели на него, пытаясь ускользнуть. Шото смотрит, совершенно не зная, что делать. — Как ты попала внутрь? — спрашивает он, зная, что ему не ответят. Ветер ерошит его волосы, Шото встаёт, обращая взгляд к окну, слегка удивлённо разинув рот. — А, — тихо говорит он. — Вижу. Райчо, должно быть, поранилась о стекло, а потом упала на выступ и оказалась здесь. Птица, очевидно, ранена, это видно по её изогнутому крылу и стеклянным глазам. Шото осторожно приседает и смыкает пальцы вокруг птицы. Она пытается махать крыльями, паникуя от контакта с человеком. Беспокоясь, что так она только травмирует себя, Шото складывает пальцы чашечкой и прижимает её к груди. Она тёплая и мягкая. Шото чувствует её сердцебиение, стремительно колотящееся о ладони. У Шото нет никаких средств, чтобы помочь этому животному, и, тем более, не знает, как о ней позаботиться. Если бы его отец узнал, он бы, конечно, настаивал на том, чтобы райчо осталась снаружи, мол, сама должна уметь за себя постоять. Но она маленькая, она ранена и сама по себе точно не выживет. Шото виноват в смерти многих. Если он не может вернуть жизни тех, кто навеки потерялся во льду, то, по крайней мере, он может спасти одну сейчас. Райчо успокаивается, чувствуя исходящее тепло от его рук и тела. Эмоции, которые он не может опознать, стягивают грудь, но Шото продолжает бежать по коридору, держа птицу в руке.***
Все знают легенды о Первом Зле. Ледяном Короле. Вестнике конца света. Никто никогда его не видел, но слухи повсюду. Он либо десять футов в высоту, либо шесть, либо среднего роста. Он обладает силой десятерых, широк в плечах и груди, или он тонкий, как жезл, как ледяной шпиль. Он или молод, или стар, или что-то среднее. Кто-то говорит, что он дьявол. Кто-то, что он преступник. Кто-то утверждает, что он бог. Кто-то считает, что он никогда не существовал. Изуку шестнадцать, и только в этом возрасте он узнал правду. Ледяной Король не монстр. Он подросток. Сейчас он пробирается через снег по пути в торговый пост. Надев два свитера под куртку и три разных шарфа, что были у Изуку в наличии, он всё ещё был в состоянии идти, несмотря на то, что промёрз до мозга костей. Ледяные кристаллы хрустят под ботинками Изуку, и он благодарен, что земля сегодня не скользкая. В последний раз, когда он путешествовал, он поскользнулся и упал, а сани катились вниз по склону. И он снова упал, пытаясь поймать их, и к тому времени, как он добрался, они уже застряли в небольшой трещине и рассыпали часть драгоценного содержимого в недра льда, где никто никогда не найдёт его. Это эпоха Великого Льда. Запасов мало и никто не может себе позволить их потерять. Мир суров, и ошибки могут легко привести к катастрофе. Жизнь в Прошлом была простой. Мама ходила на работу в гериатрический центр, а Изуку ходил в школу. После он следовал за Каччаном (когда был маленьким) или изучал практическое применение Косея** (уже будучи постарше), исписывая тетрадку за тетрадкой. «На будущее», — говорил он себе, но будущее не стало таким, каким он хотел его видеть. Теперь, в Будущем, жизнь проста немного по-другому. Каждый день — отдых; он просыпается рано и лопатой выгребает снег из тщательно сформированных тропинок за пределами их маленького дома, пока мать готовит завтрак. После трапезы он бежит к своему саду, а потом идёт дальше, преодолевая небольшое расстояние от их дома до следующего, где живёт семья Бакуго. Раз в неделю он собирает овощи и долго везёт их по льду к ближайшему торговому посту. Овощей, собранных в его крошечном, крытом садике, не так много, но в Будущем любая зелень пользуется большим спросом, так они и живут. Так и живут.***
Изуку потерялся. Когда он добрался до торгового поста, внезапно пошёл снег, и аккуратные хлопья медленно падали из кучерявых облаков. Человек на посту с беспокойством спросил его, не хочет ли юноша остаться на ночь, но Изуку не желал беспокоить свою мать, поэтому начал долгую дорогу домой. Это было ошибкой. Лёгкий снегопад быстро превратился в жуткую метель, и поэтому Изуку потерялся. Он не мог передвигаться слишком быстро, боясь провалиться в пропасть. Волоча ноги перед собой, он был не в состоянии видеть или слышать что-либо, кроме плотного полотна снега. Ветер выл в уши, кусая обнажённую кожу, заставляя её гореть и саднить. Он остался бы и подождал, но, к сожалению, в такой холод может легко замёрзнуть. Поэтому он продолжает двигаться мучительно медленно, не зная, где находится и куда идёт. Изуку сморгнул влагу, скопившуюся в уголках глаз, до того, как она замёрзла на его ресницах. От очков пользы мало. Дрожа от холода, он обнял себя руками. Изу потерял сани и всё, что было в них, казалось, уже вечность назад. Это был трудный выбор, но тащить дальше уже мёртвый груз — нет уж, увольте, да и ходить было достаточно трудно. В следующую поездку к торговому посту он положит овощи не в сани, а в рюкзак, а это значит, что они обязательно помнутся и, следовательно, будут стоить дешевле. Они, скорее всего, будут голодать на этой неделе, тем более, ему нужно обменять овощи на новые сани, а выращивать их так быстро, чтобы совершать две поездки в неделю, не представляется возможным. Шикарно. Они будут голодать, если он выживет. Если нет, то он точно больше не будет нуждаться в еде. Интересно, что станет с матерью, когда у них не станет его Косеи, чтобы сохранять растения? Тогда ей надо будет пойти жить к семье Каччана. «Нет. Я сделаю это. Я смогу.» Изуку качает головой, снежинки шквалом бьют по капюшону куртки. С новой решимостью он идёт сквозь шторм.***
Когда Изуку наконец нашёл убежище, Изуку был уверен, что умрёт. Он мёрз. Хотя и перестал дрожать некоторое время назад, несмотря на то, что теплее точно не стало, его это беспокоило: не признак ли это гипотермии? В дополнение к этой тревожной мысли пальцы рук и ног стали похожи на лёд даже через многочисленные слои носков и перчаток, и Изуку удивится, если отделается всего лишь обморожением. Анестетики*** чрезвычайно редки. И, тем более, он не собирается заставлять свою мать голодать весь следующий год только потому, что ему, возможно, придётся потерять парочку пальцев. Он сам виноват, что не остался на торговом посту, даже когда пошёл снег. Изуку так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил замка, стоящего прямо перед ним. И это определённо был замок. Высокие тёмно-каменные стены будто тянулись к небу, шпили на каждом углу знатно возвышались, как клыки какого-то страшного зверя. Изуку запрокинул голову и изумлённо уставился на замок, чуть не потеряв равновесие. Возможно, он не умрёт после пережитого.***
Шото сидит у камина, наблюдая за огнём. Его это гипнотизирует; языки пламени танцуют друг вокруг друга и рассыпаются искрами, словно падающие звёзды. «Огонь может быть красивым,» — думает Шото, — «если только ты не видел его тёмной стороны». Мику издаёт мягкий звук, взъерошивая перья. Парень прекращает лицезреть огонь, переведя взгляд на птицу, и успокаивается, видя сложенные позади белые крылья. Сегодня он убрал повязку и был рад, что крыло выглядело уже лучше и, похоже, больше не причиняло ей боли. Он не знает, сможет ли она снова летать, и не уверен, стоит ему радоваться или грустить об этом. Радоваться, потому что он не потеряет свою единственную спутницу, или грустить, потому что она будет прикована к Замку, как и он. Один глаз-бусинка открывается, и Шото замирает, попадая в ловушку Мику. Райчо смотрит на него, не мигая, им обоим абсолютно всё равно на то, что происходит вокруг. Затем она закрывает глаза и прячет голову под крыло, а парень облегчённо выдыхает. — Как же я жалок, — говорит он в никуда, — что мой единственный друг — птица. И тут он слышит шум. Это не незнакомый шум, хотя звучит довольно-таки странно. Решётка, вторя звуку, оповещает, что кто-то открыл ворота. В замке, с его длинными, отражающими звук, коридорами, это слышится повсюду. Гетерохром хмурится. Никто из его слуг не мог прийти сегодня, а Фуюми навещала его буквально на прошлой неделе. Она не должна быть здесь ещё месяц, что означает… Старатель. В горле пересыхает, и Шото сглатывает вязкую слюну. Он закрывает глаза и сжимает руки в кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Температура в комнате резко падает на десять градусов, и можно почувствовать, как учащается его пульс. Мику неуютно ёрзает, соскальзывая с подушки и ковыляя к огню. Шото этого практически не замечает. Лорд Старатель всегда был в его жизни, и он всегда был жесток к нему, так что Шото уже должен был привыкнуть к такому. Но даже зная это, он не может остановить свою неуклюжесть и нервную дрожь в пальцах, не может остановить тонущее чувство страха в желудке. Визит отца никогда не предвещал ничего хорошего, даже если Шото нуждался в компании. Старатель — точно не компания. По крайней мере, не самая лучшая. Одна часть Шото, та часть, которая всё ещё ребенок, хочет убежать и спрятаться. Другая хочет остаться здесь, у костра, и надеяться, что хлопанье дверей — всего лишь игра его воображения. Разумная часть знает, что он должен пойти и встретить отца, но не может заставить себя сделать это. Ноги будто приросли к полу, и он боится, что при попытке встать — упадёт. Поэтому остаётся на месте. Ожидая. Прислушиваясь. Шаги в коридоре. Тихое, почти беззвучное эхо. Зовущий голос. Поступь слишком лёгкая для Старателя. Голос слишком высокий, слишком молодой, слишком неуверенный, чтобы принадлежать отцу. Он снова может дышать, но окончательно сбит с толку. Нахмурившись, Шото медленно поднимается, всё ещё пошатываясь от переизбытка адреналина. Кто?.. — Привет? — голос эхом отражается от стен. — Есть здесь кто-нибудь? В одно мгновение Шото пересекает комнату и выходит в коридор, почти бесшумно прокладывая себе дорогу к главному входу, откуда он слышал голос. Поворачивая за угол, наблюдает из тени стен, как порывы свежего снега танцуют в воздухе вокруг маленького, незнакомого силуэта, закутавшегося в столько слоев одежды, что Шото удивило то, как этот человек до сих пор стоит на ногах. Хотя «стоит» — это понятие относительное. Незнакомец пошатывается, голос дрожит и охрип, несмотря на то, сколько тёплой одежды на нём надето. Шото решается за доли секунды и выходит из тени, как только дверь с хлопком закрывается, отрезая их от снегопада и света снаружи. Тишина. Шото смотрит в ярко-зелёные глаза, в которых отражаются горящие свечи. — Кто ты? — О, привет! Они говорят одновременно, и Шото вдруг чувствует себя ужасно неудобно. Что такое этикет? Кто должен говорить первым? Незнакомец шаркает ногами и оттягивает капюшон назад, стряхивая гору снега на пол. Лицо молодое и круглое; мелкие веснушки, разбрызганные чёрными каплями по щекам, указывают на то, что, кажется, он почти одного возраста с Шото. — Ох, прости, — посмеивается парень, покрываясь румянцем. — Я заблудился во время шторма, и мне нужно было укрытые, поэтому я подумал, что я мог бы… ничего, если я останусь здесь, пока не закончится снег? Шото моргает. Прошло много лет с тех пор, как он последний раз видел кого-то незнакомого. «Было бы неплохо, — думает он, — если бы кто-то ещё остался здесь. Это могло бы сделать ночи менее одиноким.» Старатель разозлится, когда узнает об этом. Если узнает. Ох, как он разозлится, если узнает, что Шото иногда покидает замок, чтобы просто побродить по ледникам. Он молча кивает. Улыбка расцветает на лице парнишки, и это похоже на появление солнца, что долгое время скрывалось за облаками. На мгновение, всего лишь на мгновение, Шото забывает, как дышать. Он разворачивается и начинает идти, не понимая, почему ему стало так тепло. Шаги глухим стуком раздаются позади, успевая следовать за ним. — Меня зовут Изуку, — представляется гость. — А тебя? — Шото. — Приятно познакомиться, Шото! — пауза. Затем следует вопрос: — Ты здесь живёшь? Шото коротко кивает, не смотря на парня. Он надеялся, что Изуку перестанет задавать вопросы. Меньше всего Шото хотелось всё ему объяснять. Ему приходит в голову, что, если бы этот мальчик знал, кто он на самом деле, он, наверное, развернулся бы и убежал. Даже вьюга за окном знает, что он не тот, кто заслуживает внимания. В конце концов, апокалипсис — его рук дело. «Изуку, — очень скоро понимает принц, — очень болтливый». — Вау, это место такое удивительное! Кто его построил? Мне вот что интересно: это строили чисто инженеры или они использовали Косей? Скорее всего, это кирпичи, так что, наверное, они не были сделаны на земле самими элементалистами. Может, они придавали земле форму кирпича и поднимали их один за другим? Очень странная техника. Как это здание построено? Тебе известно, сколько ему лет? Как долго ты уже здесь живёшь? Разве знать живёт здесь? Почему оно построено так далеко от других посёлков? Есть ли подо льдом целый затерянный город? Изуку идёт дальше и дальше, дальше и дальше, погружаясь всё глубже в себя, что-то бесконечно бурча под нос так, что Шото едва может понять его. Изуку, кажется, счастлив просто болтать, не дожидаясь ответа. В свою очередь, Шото прислушивается к звуку чужого голоса, что заполняет тишину. Они останавливаются в гостиной, где Шото оставил Мику возле дотлевающего огня. Изуку замолкает, широко распахнув глаза при виде камина. Он вопросительно смотрит на парня, и Шото медленно кивает, разрешая подойти к огню. Изуку едва дожидается кивка, прежде чем помчаться к огню и плюхнуться на то место, где раньше сидел принц. Мику шевелится, возмущённо отодвигаясь в сторону, подальше от незнакомца. Она пересекает комнату, и Шото опускает руку, чтобы она заползла по ней, как по мосту, и села на плечо. У камина Изуку снимает с рук четыре пары перчаток и протягивает пальцы к огню, радостно вздыхая. Комната погружается в комфортную тишину. Шото пересекает комнату и присаживается на изношенное кресло. Он понимает, что наблюдает за Изуку, очарованный мягкостью черт мальчика. Изуку будто открытая книга. Он излучает невинность и мягкость, веснушки указывают на явную доброту его души. Юное лицо мягко обрамляют тёмно-зелёные кудри, с которых на худые плечи каплями срывается растаявший лёд. Ему становится всё теплее, и он снимает взмокшие от снега вещи, оставаясь в итоге в выцветшей паре чёрных брюк и мятно-зелёном свитере. Глядя на него, Шото осознаёт, что, даже если Изуку знает, что такое боль, он никогда её не испытывал. И ему это не нравится. Это редкость, по его мнению, в конце света. Все кого-то потеряли, он знает об этом из рассказов Фуюми об оставшихся следах цивилизации. Но Изуку был любим. Это видно по тёплому блеску его глаз и доверчивому тону голоса. «Было бы неплохо, — думает Шото, — подружиться с кем-то, кто не захочет ранить меня».***
Изуку любопытно. Шото — странный парень в странном замке, с разноцветными глазами и большим, болезненным шрамом. Он мало говорит и, кажется, совершенно один в этой огромной пустоте замка. Ему хотелось спросить. Ох, как же ему хотелось его спросить. Но он слишком юн, не глуп, поэтому держит рот на замке. Ну. Он не совсем молчит, но вопросы, которые ему задаёт Изуку — банальны. Откуда взялась птица? Как её зовут? Насколько большой замок? Ни на один из вопросов, которые он хочет задать, ни на один из этих вопросов, Изуку знает, Шото отвечать не захочет. Даже со всеми его расспросами зеленовласый чувствует, не спрашивая, что этот странный, молчаливый парень одинок. Он может ощутить на себе его взгляд, когда сушится у огня, и волосы на шее слегка встают дыбом. Он делает вид, что не замечает этого, боясь напугать. — Где ты взял эту птицу? Шото шевелится позади него, будто вздрагивая от неожиданного вопроса. — Она влетела сюда в одно из открытых окон. Её крыло было сломано, поэтому я сделал всё возможное, чтобы её вылечить, но… — он замолкает, не чувствуя нужды в том, чтобы закончить предложение. Изуку поворачивается. — Можно посмотреть? — тихо спрашивает он, протягивая руку. Шото колеблется пару секунд, потом медленно сползает вниз на скрещённые ноги. Аккуратно, очень аккуратно, юноша снимает птицу с плеча, опуская её в ожидающие руки Изуку. Их пальцы соприкасаются. На мгновение время будто останавливается, и Изуку тонет в тихом, напряжённом взглядом Шото. Райчо нетерпеливо каркает, и ощущения улетучиваются. Изуку быстро смотрит вниз, надеясь, что танцующие тени, отбрасываемые огнём, сокроют от чужих глаз пылающий румянец. Пытаясь игнорировать толстый ком в горле, Изу нежно направляет крыло райчо в сторону, осматривая изгиб и ощущая поток энергии вокруг плохо зажитой кости. — Я могу это исправить, — тихо бормочет он и поднимает палец, делая паузу. Недолго смотрит на Шото, спрашивая: — Можно попробовать? Гетерохром хмурится, но кивает. Даже когда он скапливает знакомое тепло в своих пальцах и вправляет кость, Изуку думает, что, возможно, раскрывать свою силу — плохая идея. В Прошлом людей с Косеями и без них составлял сорок и шестьдесят процентов соответственно. В Будущем этот процент стал восемьдесят и двадцать. С учётом многочисленных смертей, вызванных появлением большого льда, и последующих суровых условий, население мира резко сократилось, а обладание Косеями повысило шансы на выживание. Наиболее распространенными Косеями являются элементы: вода, земля, огонь, воздух и чуть реже — дерево и металл, а ещё свет и тень. Это редкость, но не неслыханно, чтобы люди могли обладать двумя элементами, а ещё реже — обладать двумя противоположностями, такими как: земля и воздух или огонь и вода. Самые редкие Косеи — жизнь и смерть. Существует только один зарегистрированный человек, владеющий жизнью. Но Изуку считает иначе. В настоящее время не зарегистрировано ни одного живого человека, у которого был бы смертный Косей. Косей Изуку — жизнь. Он один из двух с этой силой и прекрасно знает, что люди могут с ним сделать, чтобы контролировать его, чтобы контролировать его, особенно в этом мире льда и смерти. Поэтому он держит свой Косей в секрете, ограничиваясь только матерью и семьёй Бакуго. И даже они не знают всей правды. Так что, на самом деле, раскрывать свой Косей этому странному парню, которого он только что встретил, — просто ужасная идея, но что-то в Шото заставляло ощущать покой. Может, это его спокойствие, и его мягкость, и одиночество в его глазах, но Изуку-то знает, что он может доверять Шото. Вот почему, сидя в замке посреди метели, он пользуется своим Косеем, чтобы исцелить птичье крыло.***
Изуку уходит, когда метель стихает, со взглядом на звёзды и сияющей улыбкой. Он обещает две вещи: первая, что он сможет теперь найти дорогу домой, когда небо очистилось, и, вторая, что он будет использовать то же самое небо, чтобы вернуться. Он обещает, не давая Шото и шанса спросить. — Ну, я вылечил твою птицу, — говорит он, смеясь и покрываясь румянцем. — Теперь, когда она может улететь, я думаю, тебе будет нужна компания. Это честно. Шото ничего не отвечает, даже если и хочет. — Если только ты этого не хочешь. И это нормально. Я… — Возвращайся, — шепчет парень. — Пожалуйста. Изуку снова улыбается, светом озаряя темноту и растапливая ледяное сердце Шото. — Хорошо, — говорит он. И уходит с улыбкой и обещанием вернуться, а Шото наблюдает, как парень медленно выходит из тени дверного проёма. Наблюдает и наблюдает, пока Изуку не исчезает за горизонтом, а потом смотрит ещё, не в состоянии объяснить тепло в груди и тоску в лёгких. У Изуку жизнь Косея. Если Старатель когда-нибудь поймает его и узнает об этом, он тоже начнёт использовать Изуку, как использовал Шото. Как оружие или инструмент. Шото не может этого допустить. Он знает, что должен был сказать Изуку держаться от него подальше ради себя самого, потому что Шото опасен, а Старатель ещё хуже, но почему-то не смог. Шото обычно не позволяет себе чего-то желать. Он знает, что это бессмысленно и приведёт только к разочарованию. И всё же каким-то образом, не осознавая этого, ему наконец-то чего-то хочется. Он хочет, каждой фиброй своего тела хочет, снова увидеть улыбку Изуку.