Гибель народа

На нижних уровнях, наоборот, света было так много, что он слепил глаза, мешая рассмотреть что-либо отдаленное. Его, казалось, излучали сами стены, потолок и пол, если на них долго смотреть, то наверняка можно было ослепнуть, но проверять никто не спешил. Обстановка напоминала медицинскую: ослепительно белые стены, длинные узкие коридоры с кучей дверей и ответвлений, словно ты в гигантском муравейнике, и просто непереносимый запах карболки. На этажах царила абсолютная тишина: ни звука, ни шороха. Боевики во главе с Мааром пока не проверили и половину территории – слишком много помещений. Они были уже довольно сильно измотаны постоянным напряжением, и оттого им казалось, что они тут уже пробыли не меньше суток. Маар с досадой одернул форму. Он чувствовал, как буквально сквозь пальцы утекало, словно песок, отпущенное им время. Нынешнее спокойствие в стране напоминало затишье перед бурей, и ужасно нервировал тот факт, что буря будет совершенно непредсказуемой. Ни одного из пропавших солеран так и не нашли, постоянное нарастание магического фона в орини сломило уже не одного перворожденного. Что случилось с пропавшими, куда они делись – на эти вопросы никто не мог ответить, кроме Хелрана, который как сквозь землю провалился. Маар не был даже уверен, что они встретят его в этой лаборатории. Вдруг он почувствовал «биение» жизни. Почти ничего не соображая, на инстинктах свернул налево, группа как по команде последовала за командиром. Маар двигался как во сне, прикрыв глаза и практически на ощупь. Когда же ощущение прошло, он оказался в коридоре похожем, как брат-близнец на тот, который они обследовали. Владыка попытался снова ухватиться за то чувство присутствия, но оно исчезло, оставив после себя неприятный осадок. Он досадливо поморщился и сосредоточился, выкинув все мысли из головы. На этот раз он «почувствовал» жизнь, но «поймать» то состояние ему так и не удалось – слишком глубоко под землей они оказались. В конце концов, плюнув, боевики рассредоточились и стали обшаривать каждое помещение. Им повезло, вторая дверь оказалась именно той, что с таким упорством искал Маар. Эта комната оказалась полностью погруженной во мрак и спецназовец, неосторожно заглянувший туда, невольно отпрянул назад, выругавшись. Выплеснув заряд энергии, он заглянул еще раз. На этот раз ничего необычного не произошло – стены и потолок привычно засветились неестественным ярким светом. Убедившись, что видимой опасности нет, он зашел и стал уже более внимательно осматривать помещение: оно оказалось довольно просторным и пустым, лишь на стене возле входа висел экран базы данных. Напротив него были расположены двери с маленькими смотровыми окошками на уровне глаз. Все так же оглядываясь, боевик подошел в одной из дверей и осторожно заглянул в окошко. Там, в маленькой комнатке 2 на 3 метра, обитой мягкой белой тканью, сидя на полу, раскачивалась молодая девушка, почти девочка, в такой же белой больничной рубашке. Нечесаные волосы падали ей на лицо, делая его похожим на гротескную маску. Передернув плечами от этой картины, вызывавшей у него необоснованную настороженность, боевик позвал командира, остальные подтянулись поближе, услышав в голосе сослуживца незнакомые нотки. Маар заглянул в окошко и пригляделся, не заметив ничего необычного, но, тем не менее, отметил исходящую от нее волну непонятных эманаций. Он осторожно постучал костяшками пальцев по стеклу, пытаясь привлечь внимание, но ожидаемого эффекта так и не добился – девушка даже не повернула головы, продолжая все так же монотонно раскачиваться. Владыка нахмурился: с одной стороны он абсолютно не чувствовал угрозы со стороны этой девочки, с другой - внутренний голос настойчиво требовал приглядеться к ней повнимательней. - Гляньте сюда лучше! – один из спецназовцев буквально прилип к смотровому окошку. Несколько боевиков подошли и, скривившись, резко отпрянули. Маар удивленно посмотрел на это и подошел поближе. Заглянув в окошко, он не смог сдержать потрясенного вздоха: там сидел изможденный парень, которого не кормили уже, наверное, дней пять, если не больше, по всему телу были жуткие кровоточащие раны, было видно, что их пытались неумело забинтовать, но половина бинтов валялась на полу, а те, что еще прикрывали жуткие раны, были пожеваны и частью порваны. Парень, глядя в одну точку, исступленно грыз собственную руку, методично вырывая большие куски мяса и пытаясь их проглотить. Под ним уже натекла лужа крови, и он практически лежал, опершись плечами о мягкие стены. - Чудовищно!.. – потрясенно прошептал кто-то из боевиков. - Откройте камеру с девушкой. – Маар тряхнул головой, отгоняя страшную картину. Двое оперативников начали споро вскрывать замок. При первых же звуках девушка прекратила раскачиваться и повернула голову к двери. Теперь стало видно, что она слепая – глаза закатились, как при приступе эпилепсии. После того, как дверь была вскрыта, боевики отошли, дав место командиру. Маар встал на пороге, не делая попыток шагнуть в комнату, и стал наблюдать за девушкой. Та, посидев немного и «глядя» прямо перед собой, попыталась встать; не сразу, но ей это удалось. Когда же девушка все-таки смогла подняться, с места так и не двинулась, покачиваясь и наклонив голову под таким углом, что грозила сломать себе шею. Затем, издав нервный смешок, больше похожий на скрип пенопласта по стеклу, попыталась сделать маленький шаг, но, не удержав равновесия, упала. Скривившись, как будто собиралась разреветься, она всхлипнула и вдруг рассмеялась, хрипло, прерывисто. Но смех оборвался кашлем, и ее стошнило кровью. Боевики как по команде отвели взгляды, не в силах смотреть на это зрелище. Маар осторожно подошел к девушке и помог ей встать, она вцепилась сведенными судорогой пальцами в его мундир и опять хрипло рассмеялась. Маар погладил ее по голове и попытался успокоить, но девушка вдруг резко вскрикнула, оттолкнула его, вцепившись руками в собственные волосы и выдрав с мясом клок волос, и снова упала. Владыка с изумлением посмотрел на девушку, потом, что-то прикинув в голове, попытался просканировать ее. И, не удивившись, отметил про себя, что девушку «отключили» от орини. Он уже сталкивался с таким. Когда они с братом и парой доверенных виритников проникли в одну из обнаруженных лабораторий. Там они обнаружили некоторую информацию по готовящимся опытам Хелрана и несколько десятков таких вот калек, которые потеряли последние крохи разума, участвуя в чудовищных экспериментах безумного ученого. Вреда окружающим они не несли никакого, но могли сильно покалечить себя. Вылечить их уже нельзя, так как любое вмешательство в организм вызывало у них непереносимую боль и отторжение. Они медленно и мучительно умирали. Тогда они их всех убили, а ведь среди них половина были дети максимум лет десяти. Девушка попыталась встать, но, видимо растратив последние силы, только и смогла, что приподняться. Слепо вытянув руки в сторону Маара, она заскулила и попыталась ползти, но и этого у нее не вышло. Не в силах смотреть на это Владыка быстро подошел к ней и взял на руки. Весила она не больше десятилетнего ребенка. Девушка затихла, прижавшись к груди, и по-детски начала крутить запонки у него на мундире. Выйдя из камеры, Маар осторожно поставил девушку на ноги, та покачнулась, но все же удержала равновесие. Придерживая ее за плечи, он взглядом указал одному из боевиков на сенсорный экран. Понятливо кивнув, тот тряхнул руками и приступил к работе. Через некоторое время тот окликнул командира. Оставив девушку на попечение сослуживцев, Владыка подошел и встал за спиной у боевика. - Что у тебя, Дарелл? Названный Дареллом два раза дотронулся пальцем до экрана, открывая документ, и довольный собой, повернулся к командиру. Маар вчитался: «… Объект 14 нуждается в корректировке сознания… Проведение опытов прекратить: объект нестабилен… Поместить в коматозное состояние… 23. 06. 7136 г т. Золлтерра* ввести эмбрион «прототип №2»…» «Сегодня?!» промелькнула мысль в голове. Владыка нахмурился, и Дарелл, понимающе усмехнувшись, открыл папку с видео. Кликнул по самому первому и сам уставился в экран с любопытным блеском в глазах. Те, кто не следил за девушкой и за выходом, подтянулись поближе в надежде узнать что-то интересное. На экране высветилось, столь знакомое каждому перворожденному, лицо. «Запись номер сто двадцать шесть. Объекту четырнадцать десять лет. Опыт номер сто одиннадцать» И все это таким бесстрастным тоном, будто делает опись ящиков на складе. «Проверить воздействие резного рода облучений на организм объекта четырнадцать» На экране сменилась картинка, показав лабораторию. В середине было привинчено к полу кресло, в котором сидела… Арина. Ее руки и ноги были прикованы так, что она не могла ими пошевелить. От головы тянулось множество проводков к разным приборам, стоящим рядом. Над ней была какая-то установка с кучей кнопочек и лампочек. Хелран подошел вплотную к креслу, что-то шепнул девочке и дал отмашку на начало опыта. Ученые, среди которых, кстати, не было ни одного солеран, тут же засуетились, начали присосками подключать кучу других проводков к рукам, ногам и даже животу девочки. Арина на все это не обращала внимания, безучастно смотря прямо перед собой. «Наркотой накачали» промелькнуло в голове. Маар никогда не видел племянницу такой изможденной, с темными кругами под глазами, с короткими, неровно подстриженными, волосами неопределенного цвета. Он помнил ее жизнерадостной, с красивыми большими глазами цвета лазури, с волной пушистых и густых волос цвета воронова крыла. Никак не ожидал он увидеть бледную тень. Тем временем, ученые уже подключили главный аппарат, и тот стал мерно гудеть, постепенно нагреваясь. Сверху зажглась большая лампа, полностью осветившая хрупкую фигурку девочки, и та вдруг пронзительно закричала, выгнувшись дугой. Ученые бесстрастно фиксировали жизненные показатели, никак не реагируя на крики. Свет резко погас, и девочка тряпичной куклой откинулась обратно на кресло, потеряв сознание. «Привести в чувство» последовал немедленный приказ. Двое ученых, не принимавших участия в опытах, подошли к Арине и что-то ввели в трубку, тянувшуюся к ее руке. Девочка дернулась и застонала, из ее глаз потекли слезы, но больше звука она не издала, лишь закусила губу. Свет опять зажегся, и Арину опять выгнуло дугой. Не в силах больше смотреть на это, Маар резко вытянул всю энергию из экрана. Тот мигнул разок и погас. Владыка закрыл лицо руками и застыл. Боевики, все еще потрясенные увиденным, тенями выскользнули из помещения. Почувствовав, что он один, Маар спиной попятился к стене и сполз по ней на пол. А забытая боевиками девушка, неотрывно «смотревшая» все это время в экран вместе с остальными, неловко завозилась на полу и поползла к Владыке. Руки и ноги ее плохо слушались, поэтому ее постоянно сносило в сторону от намеченного маршрута. Наконец, добравшись до мужчины, она так же неловко плюхнулась на пол рядом с ним и начала гладить по голове, бормоча что-то непонятное. Маар отнял руки от лица и посмотрел на девушку, горько усмехнувшись. Каким же он сейчас должен выглядеть, если его жалеет девушка, которая сама выглядит так, что краше только в гроб кладут?! Девушка же, обрадовавшись, что на нее обратили внимание, забормотала громче и прижалась к нему, зарывшись носом в ворот рубашки. Владыка нежно погладил девушку по голове. Даже, несмотря на все те ужасы, что она пережила, несмотря на то, что она практически сошла с ума, она не разучилась сопереживать. Удар последовал резко, неожиданно. Волна боли чудовищной силы прошлась по орини, мгновенно дезориентировав всех перворожденных. Волна незримых изменений также прошлась и по всему зданию, вселив в каждого, кто там находился неведомый ужас, ненависть и непереносимую боль. Боевики попадали кто где, а Владыку скрутил такой сильный приступ, что он скорчился на полу – виритники наиболее чувствительны не только в орини, но и просто к эмпатическим волнам. Девушка завизжала, вскочила на ноги и попыталась выцарапать себе глаза. Каждый ощущал себя ничтожной пылинкой на пути у неотвратимого и жестокого потока, которому неведома жалость. Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Девушки уже не было рядом с Мааром, видимо, пыталась сбежать от боли. Он встал, пошатываясь, и вышел в коридор. Боевики уже были на ногах, хоть и потрепанные, но готовые отразить любой удар. Они сгруппировались вокруг командира, ожидая удара, но его не последовало, вместо этого раздался пронзительный крик где-то впереди. Маар первым кинулся на звук, отключив логику и следуя только лишь чутью. Примечание: * - международное обозначение времени. Каждый период называется по какому-либо значимому событию: восхождению нового Владыки, нахождением чего-то нового и великого. Называется "тысячелетием чего-то, например, Золлтерра" В каждом периоде по 9000 лет