Бездомный Бог.

      Утро на удивление началось более-менее бодро, учитывая половину бессонной ночи – после приснившегося кошмара снова заснуть Сэму так и не удалось. Он ворочался с боку на бок, а мозг независимо от своего хозяина все больше и больше наполнялся мыслями и рассуждениями. Что за человек ему снится, чего хочет от него, и вообще, что это за странное место. Сэм сильно сомневался, что такой кошмар может существовать в реальности, а не только в его собственных снах.       Пройдя через все утренние водные процедуры, дабы прийти в себя после тяжелых ночных часов, и наспех собравшись – надо было ехать на занятия в колледж – он, перекинув рюкзак через одно плечо, спустился вниз. Ближе к пролету, разделяющему этажи, начал чувствоваться обалденно вкусный запах свежей выпечки. Хотя с чего бы это – непонятно, ведь мать должна была еще часа четыре назад уехать. И, лишь оказавшись на кухне с безгранично удивленной рожей, обнаружил там отца и сестру. Последняя, по своему обыкновению, даже не повернув головы в его сторону, сидела за столом и поглощала свою порцию завтрака, судя по всему, довольно аппетитного. А вот отец вызвал еще большее недоумение парня. Даже не сам отец, а его очень уж странное и несвойственное поведение: мужчина, явно находясь в очень приподнятом настроении – что, кстати, тоже для него утром было несвойственно – скакал около плиты, выпекая блинчики. Сэм, усмехнувшись, сбросил рюкзак на пол и уселся на свое место, осматривая с интересом этих двоих и пытаясь понять, в чем подвох.       – А в чем прикол? Я не понимаю, – все еще с изумлением и придурковатой улыбкой на лице произнес он.       – Что не так, сынок? – ответил отец, на секунду оторвавшись от плиты и отправив только что поджаренный блин на тарелку Сэма.       – У тебя все хорошо? Ты здоров? – спросил парень конечно же шутя. – Я последний раз видел, чтобы ты готовил, эмммм... никогда! – Сэм откровенно как конь заржал, косясь на сестру, жадно поглощающую блин за блином. – Наверное вкусно, – протянул он, чуть ли не потерев ладони друг об друга как мушка, в предвкушении вкусной еды.       К удивлению, стряпня отца оказалась очень даже неплоха, поэтому на процессе ее поглощения он решил заткнуться и прекратить свои издевательства, а то мало ли, могут и отобрать. Да и какая ему разница, что именно щелкнуло в голове отца, что он решил податься в кулинары, главное, это было изумительно вкусно, а остальное пофиг.       Но, несмотря на все его желание впихнуть в себя как можно больше, времени было не особо много, и уже надо ехать, да к тому же еще завезти сестру в школу. Поэтому, глубоко выдохнув на очередном блине, чувствуя, что тот уже стоит в горле, и дальше просто пролазить некуда, хотя он бы съел еще и еще, Сэм поблагодарил отца за вкусный завтрак и, поднявшись из-за стола, подхватил в одну руку рюкзак, во вторую сестру, которую от вкусной еды, да и от еды в целом, было оторвать довольно сложно, если не сказать – невозможно. Она даже на ходу, пока старший брат тащил ее к выходу, успела запихнуть в себя блин, прихваченный со стола, бодро разбрызгивая его наполнитель во все стороны.       День в колледже прошел так же, как и всегда. То есть долго, нудно, но интересно. Сэм вообще любил получать новую информацию, вне зависимости от ее вида. Колледж, кстати, был самым престижным из тех немногих, что остались. После катастрофы, произошедшей много лет назад...       К сожалению, Сэм не застал времена до катастрофы, как и его родители, а факты этого события он мог почерпать только из уцелевших сведений, которые практически не осталось. Ну и еще немного из истории, но ведь та, которую преподают в школах и колледжах не всегда бывает правдива. А узнать больше очень бы хотелось, этот период вообще особенно интересен был для парня, как, в принципе, и вся история.       Информации о катастрофе было настолько мало, что она не могла не интересовать, с каждым годом все больше покрываясь мифами. Из всего случившегося более ста лет назад, Сэм знал не так уж и много. Это был всемирный техногенный катаклизм, сравнявший с землей большую часть планеты, превратив в пыль вековые архитектурные памятники, уничтоживший большинство человеческих знаний, копившихся столетиями и, конечно же, само человечество. Из семи миллиардов осталось примерно десять миллионов. И это было не самое плохое. Хуже оказалось то, что оставшееся человечество либо подверглось критическим мутациям, либо приобретало их в течение жизни. Большинство изменений были просто приспособительной реакцией существа, пытающегося выжить в новых условиях, но происходили и случайные мутации, которые несли за собой кучу непредсказуемых последствий, как для их носителя, так и для окружающих. Таким существам в их город путь был закрыт.       От тысяч красивейших городов планеты осталось всего три, один был самым обширным и по своей численности, и по территории и отличался от двух остальных чистотой населения. То есть – все живущие в нем люди не были подвержены мутациям, ни видимым, ни скрытым. По факту, это были абсолютные люди, такие, какими они были до катастрофы. Якобы, въезд на территорию города был под строжайшим контролем: существ даже с минимальными и безобидными изменениями либо внешности, либо сознания, никаким образом не впускали. За что, собственно, город и был прозван, выставленными за его стены, на волю собственного существования и возможностей, людьми – Проклятым Мараясом. Хотя официальное его название было «Мараяс», без всяких проклятий.       Город, содержащий в себе примерно полтора миллиона душ населения, был обнесен высоченными каменными стенами, накрыт прозрачным барьерным куполом и оснащен собственной системой очистки воздуха, воды и почвы. Разные неприятности и изыски погодных условий генерируются хаотично Искусственным Интеллектом, контролирующим купол. Город был оснащен всем, чем только можно было, с главной целью – избежать проникновения вредных веществ под купол. В этом мире жизнь каждого человека имела огромное значение.       Два остальных города были поменьше, имели так же стены и купола, но были куда менее развитыми и охраняемыми. Численность каждого из них составляла примерно 500-800 тысяч. С отличием, заключавшимся в том, что не все сто процентов его обитателей были людьми.       Эти города принимали не только чистых людей, но тех, кто обладал небольшими изменениями. По большей части, это просто были смешанные семьи, в которых у нормальных родителей случайно рождался ребенок с генетическими отклонениями, все же при нынешних экологических условиях и такое случается.       Еще одним интересным фактом было то, что всеми тремя городами управляла одна личность. Естественно, сам он, глава городов, находился в Мараясе, в самом красивом его здании – корпорации «Кронос». За массивным мраморным столом своего бесконечного кабинета с белыми отражающими свет стенами, сидел в теплом уютном кресле, вдыхая запах сотни ароматических свечей, умудряясь руководить всеми тремя городами с их огромной численностью населения и, кажется, даже иногда теми, кто остался в заброшенных кварталах за стенами городов. Где, кстати, жизнь кипела: со своими поселениями, домами, магазинами, узкими размытыми грязью улицами и такими же грязными жителями. И все бы хорошо, вот только за пределами городов уровень радиации местами намного превосходил все нормы, да и обитали там откровенные мутанты, которых уже не принимали ни в один город. А жить им все же где-то надо. Поэтому люди городов предпочитали без надобности не покидать территорию надежно охраняющих их стен. Хотя их и не особо-то стремились выпускать наружу.       За пределами города Сэм никогда не был и не очень хотел туда попасть – вот интереса к мутировавшим, опасным существам снаружи у него никогда не было. Он видел поселения за стенами лишь в новостях, и этого хватало. Ну а свой город он знал как пять пальцев, несмотря на все его лабиринты.       К огромному разочарованию нескольких поколений, наступившее будущее было совсем не таким, каким его себе представляли. Не было летающих машин, сверхлюдей, роботов, которые готовы помогать круглосуточно в любой работе, не было городов в облаках, высокоскоростных путей к другим планетам...       Только куча грязи, отвращение, вечный страх и беспокойство. Впрочем, семья Сэма, как и многие другие семьи в их городе, не жаловались на свою жизнь, всегда были всем довольны, и при этом на их мнение никто никогда не давил.