Солнце снова засияет над нами

А потом произошло и вовсе ужасное — светящаяся пустота начала затягивать его, отдаляя от Вальгаллы. И это не на шутку напугало Локи. Если он в этом ином измерении попадет непонятно куда, то и вовсе не выберется, потеряется в молочной мгле. И будет летать его неприкаянная душа в светящейся мягким светом бездне. Захотелось крикнуть, позвать мать, отца. Но он не смог издать и звука — без тела это было невозможно. Вдруг золотые врата резко распахнулись, и на пороге появился сам Один. Он протянул руку к сыну и поманил к себе. И уже через несколько мгновений Локи счастливо ощупывал свое собственное тело по ту сторону врат. — Локи, что это за фокусы? — спросил Всеотец, ненавязчиво подталкивая свое непослушное чадо в сторону дворца. — Не смей так больше делать. Там ты пропадешь, и даже я не смогу тебя найти. Это другой мир, разве ты еще не понял? Локи молчал. А что тут скажешь. Конечно, он поспешил, сглупил. Надо было осмотреться, продумать как следует план побега, а не срываться с места на авось. — Сын, это не тюрьма, — вдруг, словно прочитав его мысли, сказал отец. — Отсюда не надо бежать. Потому что только здесь ты сможешь познать настоящее блаженство, счастье. Не делай больше так, договорились? — Да, — послушно кивнул Локи. * * * Как оказалось, здесь были день и ночь. Ночью небо было ясным и все сплошь усыпано светящимися точками звезд. Но это была совсем другая вселенная. Локи сидел на подоконнике в своих новых покоях и с наслаждением вдыхал аромат вальгалльской ночи. Цветы в саду сложились в бутоны, но все еще источали волшебный запах. Вдали ночной небосклон исчертили горные хребты. Когда-нибудь он доберется и туда, узнает, что находится за высокими вершинами. Он не пошел вечером развлекаться вместе со всеми. Хотя мать очень звала, обещала, что будет весело, и ему обязательно понравится: игры, танцы, и еще какой-то турнир. Но Локи захотел остаться один в своих покоях, которые были даже роскошнее его асгардских апартаментов. Локи понимал, что следует смириться, успокоиться и начать получать наслаждение от этой беззаботной жизни. Ведь другой уже не будет. И права была мать: сюда попадают многие еще совсем молодыми. У каждого остались незаконченные дела, возможно, родные и близкие люди. Кто-то жаждал мести, попав сюда, кто-то просто хотел быть рядом с любимыми. Но сегодня, сколько ни вглядывался Локи в лица асгардцев, все они были счастливы и веселы. И Локи вдруг подумал о том, что, возможно, он тоже был бы счастлив, если бы рядом был Тор. И если бы все-таки удалось убить эту фиолетовую тварь. Локи передернул плечами и невольно поежился, вспомнив свои предсмертные муки в лапах этого чудовища. А еще невероятно хотелось убить, разрубить на куски, придушить этих жалких приспешников Таноса из Черного ордена. Особенно Эбони Мо. Ведь именно из-за этого склизкого червяка Локи так и не смог использовать свою магию в последние минуты своей жизни. Тогда, после бойни на корабле, Эбони Мо подошел к нему и, вскинув руки, направил прямо в голову мага жалящие лучи, они вонзились, словно иглы, разом лишая свою жертву магической энергии. Тот последний кинжал Локи наколдовал с трудом, потому что каждая попытка колдовства отдавалась в голове жгучей болью. Нет, этого так оставлять нельзя. Локи слез с подоконника и направился в зал с зеркалом. Он долго гладил зеркальную поверхность и шептал-шептал одно только слово: «Тор, Тор, Тор». Но ничего не получалось. Изображение не появлялось. Наверное, нужно подождать и попробовать снова. В саду раздавались веселые голоса, радостные возгласы, музыка, смех. А Локи сидел на полу у зеркала и смахивал с ресниц то и дело подступавшие к глазам непрошеные слезы. * * * Наутро Локи от Фригги узнал, что, оказывается, Один наложил запрет, и теперь воспользоваться зеркалом его младший сын пока не может. Со временем, когда Локи привыкнет, смирится, успокоится, он сможет спокойно заглядывать в это зеркало. Локи чувствовал себя маленьким ребенком, которого опекают сверх необходимого. Это было даже приятно и в то же время огорчало. Мать была очень ласкова с ним, а отец внимателен и добр. Остальные асгардцы искренне улыбались, встречая его в бесчисленных коридорах огромного дворца. Казалось, живи и радуйся, но у Локи не получалось. Побродив по дворцу и саду пару часов, Локи опять вернулся в свои покои. Разлегся, не раздеваясь, на широком ложе и задумался. Надо найти способ убедить отца вернуть его в мир живых. Хотя бы ненадолго. Локи точно знал, что Один может это сделать, это в его силах, что бы он там ни говорил. Заходил Фандрал, зазывал Локи в гости к валькириям, обещая незабываемые впечатления от общения с прекрасными девами. Являлись Вольштагг с Огуном, приглашали в лес на охоту. Рассказывали о том, что в здешних лесах обитают диковинные звери. Больше всего Локи удивил визит Хеймдалля. Тот, радостно улыбаясь, предлагал принцу пойти поплескаться в озере и покататься на лодке. Локи растягивал губы в улыбке и вежливо отказывался. Все это еще успеется. Впереди целая вечность. * * * К вечернему пиру он все-таки вышел. Изысканный аромат блюд доплыл даже до его покоев, возбуждая аппетит. Но когда он вошел в пиршественную залу и оглядел сидящих за столами веселых беззаботных асгардцев, у него внутри словно что-то перевернулось. — Я не понимаю, как вы можете здесь сидеть и пировать, когда мир живых на грани уничтожения? — вдруг громко произнес Локи и посмотрел на восседавшего на троне Одина. — Отец, ты ведь можешь помочь, почему не хочешь? Ты же знаешь, как страдает сейчас твой сын Тор. Неужели тебя устраивает, что целая вселенная живых существ погибнет от рук злобного монстра? Где твоя совесть, Всеотец? — Ну, во-первых, не все погибнут, а только половина, — абсолютно спокойно заметил Один. — А во-вторых, мы не можем вмешиваться в дела живых, я уже говорил тебе не раз. Но ты почему-то не слышишь. — Да все я прекрасно слышу! — Локи почувствовал, как его накрывают возмущение и гнев. — Но сидеть здесь, как трусливые собаки, и ждать, пока зло восторжествует, не правильно. В том нет чести. — Можно подумать, что ты всегда поступал по чести, — вдруг отозвался Вольштагг. — Не тебе судить. — Ну конечно, тебе бы только брюхо набить, — обернулся Локи к Вольштаггу. — А ведь мог попросить Всеотца отпустить тебя, чтобы разобраться с Хелой. Нам бы твоя помощь не помешала. Но тебе это было не нужно. Как и тебе!.. — Локи недобро зыркнул на сидевшего рядом с Вольштаггом Фандралла. — Локи, успокойся, выпей лучше с нами. Ты ведь глупости говоришь. Мертвые не возвращаются, — дружелюбно ответил Фандралл на выпад в свою сторону. — Ну, а ты? — Локи уставился на Хеймдалля. — Уж ты-то знаешь, кто теперь будет издеваться над целой вселенной. Простил этому уроду свою смерть? Вот так легко? — Поверь мне, Локи, все будет правильно и справедливо в том мире. Может, не сейчас, немного позже. После смерти нет пути назад, как бы ты этого ни хотел. — А я знаю, что есть! Разве не так, отец? Что ты молчишь? Отвечай! Один какое-то время внимательно разглядывал сына, а потом поднялся со своего трона. — Локи, я проявил милость к тебе, забрал сюда. Ты в своей жизни натворил столько зла, сколько не сотворил ни один из присутствующих здесь асгардцев. Но я видел твое искупление, твою верность своему народу и Тору, поэтому призвал твою душу в Вальгаллу. — А я не просил! — Локи понимал, что его несет, но остановиться он уже не мог. Лучше бы он, придя сюда, выпил меду и успокоился, погрузился в хмельное блаженство. Но вместо этого он устроил скандал, который ничем хорошим не закончится. — И я понимаю, почему тебе плевать. Ты сам разрушал миры и убивал невинных людей. Твой Асгард поэтому и сгорел — он был построен на костях и крови! Ты такой же, как Танос. Поэтому не хочешь ему мешать. Пусть наслаждается чужими смертями и болью, так? — Замолчи! — Один повысил голос. — Кто ты такой, чтобы меня судить? Как ты смеешь? — Все, хватит! — Фригга резко поднялась из-за стола. — Локи, успокойся, у нас не принято ругаться. Подойди сюда, сядь рядом. — А я еще не договорил! — Локи перевел дыхание, стараясь успокоиться, и продолжил: — Отец, ты не прав. Все вместе мы смогли бы помочь целой вселенной избежать катастрофы. Чего нам бояться, если мы уже мертвы? — Этому не бывать! — припечатал Один. — Тогда отпусти меня одного. Я справлюсь. Зачем я тебе здесь нужен? Ведь никогда не был нужен! — Прекрати! — На один год. Или на полгода. Пусть на месяц, — начал торговаться Локи. — Локи, ты это серьезно? Ты правда хочешь уйти из Вальгаллы и вернуться в мир боли и скорби? Ты хорошо подумал? — Я знаю одно, отец, пока та тварь с перчаткой не сдохнет, мне не будет покоя, так и знай. И никому здесь не будет покоя, уж я постараюсь! Всеотец какое-то время смотрел на мятежного жителя Вальгаллы долгим изучающим взглядом, а затем тяжело вздохнул и наконец молвил: — Ну что же, сын, пойдем, я кое-что тебе покажу, и ты все поймешь. Один направился к выходу из залы. Локи пошел за ним. За спиной послышался гул возмущенных голосов, и он понял, что сегодня изрядно подпортил настроение многим обитателям Вальгаллы. Ничего, переживут как-нибудь.