The Kids Are Alright.

Чимин до сих пор хранит в памяти тот день, когда ты родилась. Шестнадцать лет, десять месяцев и семнадцать дней назад. Помнит, как мама показала ему, шестилетнему ребенку, твое крохотное, но такое красивое личико. Помнит, что это был февраль, утро, и солнце освещало своими лучами весь город, будто пыталось сказать, что родился чудесный ангел. Уже тогда мальчик понял, что видит перед собой самое прекрасное создание на свете, и дал себе обещание, что несмотря ни на что, всегда будет оберегать и защищать тебя. Но тогда Чимин даже и подумать не мог, что ему придется защищать тебя от себя самого. От цепких рук, похотливых и раздевающих взглядов. У Чимина выпал из памяти тот переломный момент, когда его горячо любимая младшая сестра, вечно ноющая о том, что хочет играть с братом и его взрослыми друзьями, начала превращаться в очень привлекательную молодую девушку. Парень пропустил тот момент, когда ты начала заботиться о себе, ухаживать, красиво одеваться и стала привлекать внимание местные парней. Чимин не замечал достоинства твоей фигуры до тех пор, пока не вернулся домой после тренировки и не увидел, как ты занимаешься со скакалкой. Парня сразу привлекла твоя прелестная грудь, подпрыгивающая вместе с тобой вверх и вниз с явным намеком на отсутствие бюстгальтера. Чимин был готов броситься к тебе в ноги, лишь бы прикоснуться к небольшим полушариям, провести пальцами по выступающим соскам, так ясно видимым через тонкую ткань майки, сжимать их, потом целовать и оттягивать зубками, слушая твое прерывистое дыхание. Вид сзади тоже не подкачал – черные спортивные шортики слишком обтягивали упругие и аппетитные ягодицы, чтобы оставить хоть что-то для воображения. А ты мило улыбалась, совсем не думая и не заботясь о том, что Чимин взрослый и здоровый парень с потребностями. Он быстро ретировался в ванную комнату под предлогом принять душ после изнуренной тренировки, а сам ублажал себя, водил руками по члену, представляя тебя, свою сестру, собственную кровь, что это не его, а твои руки слегка касаются возбужденного органа, заставляя кровь кипеть в жилах и хотеть тебя еще сильнее. Чимин не мог нормально спать с девушками, потому что перед глазами стоял образ сестры, такой горячей, красивой и запретной, что пропадало любое желание из-за страха одного из самых ужасных грехов, да и становилось противно от самого себя, своих грязных мыслей, и Чимин считал себя ублюдком и конченым извращенцем на всю голову. Да и ты сама частенько подливала масло в огонь: то выйдешь из душа в одном лишь полотенце, с влажными волосами, и пройдешь мимо комнаты Чимина, не забыв заглянуть и пожелать спокойной ночи, то повиснешь у него на шее, прижимаясь грудью и позволяя парню вдыхать твой естественный аромат пота вперемежку с духами с запахом пиона, то невзначай положишь трусики в ванной на самое видное место. Парню становилось все труднее и труднее совладать с собой. Но все более менее стало приходить в норму, когда ты за семейным ужином призналась родителям, что у тебя появился парень, никто иной, как Чон Чонгук. Чимин прекрасно знал этого парня, изготовителя поддельных удостоверений, завсегдатая любых баров и просто бабника. Первым желанием твоего брата было размазать Чона по стенке, приказать держаться подальше от сестры, но позже Чимин понял, что так даже лучше. Этот парень может поиграться с тобой и бросить, ну а кто сказал, что первая любовь всегда бывает счастливой? Сейчас брат был доволен, что ты больше времени проводишь вне дома, не расхаживаешь в коротких юбках перед глазами и не возбуждаешь так сильно, как раньше. Чимин дал себе установку, что ты занята, а вокруг еще много девушек, жаждущих его внимания. *** Родители уехали по рабочим вопросам в столицу, ты как обычно в вечер пятницы была на свидании с Чоном, а Чимин развалился на кровати в своей комнате и читал уж больно скучную книгу про самоанализ и совершенствование своего внутреннего “я”, когда тишину в доме нарушил громкий телефонный звонок. Парень нехотя поднял трубку и услышал на другом проводе тихие всхлипы. – Т/и, это ты? – тут же выпрямился юноша и отбросил книгу. – Чимин… я… – парень слышал лишь шмыганье носом на том конце, и его волнение росло с неумолимой скоростью. – Детка, пожалуйста, успокойся. Где ты? Я сейчас приеду. – 73 шоссе… возле заправки, Чимин… пожалуйста, поторопись. Чимин вскакивает с кровати, быстрым движением надевает толстовку и что есть сил бежит в гараж. Родители уехали на машине матери, а ласточку отца нельзя трогать ни под каким предлогом, но сейчас особый случай. Тебя обидели и это все, о чем Чимин может думать в данный момент. Он давит на педаль газа и мчится к семьдесят третьему шоссе, а в голове крутятся самые ужасные варианты развития событий. Но одно было ясно точно, если дело в Чоне, Чимин даже утруждаться не будет, чтобы вытрясти дурь из этой сволочи, а просто закопает его живьем. Парень подъезжает к заправке и видит тебя, сидящую на бордюре возле таксофона. Ты молча смотришь в одну точку, не услышав, как подъехал на машине брат. Плакать уже нет сил, все, что можно, уже выплакано из глаз. Они сухие, стеклянные и ярко красные. Тушь черными волнами растеклась по щекам, губа разбита, чулки порваны, одна бретелька топа тоже разодрана в клочья, свисает с плеча, открывая вид на черного цвета лифчик. Ты не дрожишь от холода, потому что это меньшее, что беспокоит тебя сейчас. Чимин тихо подходит, прикасается к плечу, а ты дергаешься, в миндалевидных глазах читается страх, но как только до сознания доходит, что перед тобой такое знакомое, родное лицо брата, ты бросаешься в объятия Чимина, чуть сбивая его с ног. Он такой теплый, нежный, гладит по волосам, не расспрашивая ни о чем, догадываясь, что тебе сейчас больно, но тихо шепчет на ушко, что все будет хорошо. В машине вы тоже молчите. Чимин боится начать разговор, а ты вовсе не желаешь об этом говорить. Но парень не глуп, только дурак ни о чем не догадался был. По разодранной одежде уже можно сделать вывод, что Чонгук скоро получит по заслугам. Оцепенение отходит на второй план, поэтому, когда ты начинаешь мелко дрожать, Чимин стаскивает через голову толстовку, отдавая тебе, и включает печку. Тишина успокаивает тебя, но слишком сильно нервирует парня. Он хочет слышать подробный рассказ о том, что случилось, чтобы высказывать Чону все до последнего слова, когда будет разукрашивать его нахальную морду синяками и ссадинами. По приезду домой ты прямиком отправляешься в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, а Чимин открывает пачку овсяного печенья, чуть подогревает молоко, чтобы ты не застудила горло, и ждет тебя на кухне. Еще вчера у Чимина непременно бы встал, если бы он увидел тебя на кухне в короткой футболке, открывающей вид на стройные ножки, и из-под которой виднелись кружева белоснежных трусиков, но не сегодня. Парень сглатывает слюну, сейчас самое главное успокоить и позаботиться о тебе. – Почему всем парням нужно лишь только одно? – резко произносишь после десятиминутного молчания, когда было слышно только хруст печенья. – Так все устроено, но мне жаль, что ты поняла это в столь юном возрасте. – Тебе тоже нужно лишь это? – Т/и… – Можешь не отвечать. Если нет, то ты давно бы состоял в отношениях. – Я просто еще не нашел ту самую, – произносит парень, не подумав. Ну а что еще сказать, когда в голове только образ младшей сестры, твоей выпирающей груди, стройных ножек, аппетитной попки, пухлых губ и таких красивых глаз, из которых сейчас казалось выкачали все эмоции. Ты без слов встаешь из-за стола, выливаешь оставшееся молоко в раковину и поднимаешься к себе в комнату с намерением поскорее уснуть и забывать все, как страшный сон. Чимин прибирается на кухне и следует твоему примеру. Но ближе к часу ночи парень слышит тихий плачь и всхлипы, доносящиеся через стенку. Первой мыслью Чимина было – дать тебе время, возможность поплакать, но он не мог. Не мог смиренно сидеть и слушать, как его любимая девочка плачет в подушку, находится совсем одна, беспомощная и совершенно разбитая. В одних боксерах парень пробирается к тебе в спальню и, не включая ночник, ложится рядом под одеяло и обнимает со спины. Горячее тело прижимается ближе, и эта теплота обволакивает тебя с головой. Руки Чимина, поглаживающие плечи намного приятнее, чем руки Чонгука, пытающиеся раздеть и со злости рвущие одежду. Дыхание Чимина в шею такое успокаивающие в отличие от шепота на ухо “не сопротивляйся, тебе понравится так же, как и мне”. Чимин во всех смыслах лучше любого другого парня, и вот прямо сейчас ты жалеешь, что он твой родной брат, мысль о поцелуе с которым, табу, которое нельзя нарушать. – Он хотел переспать со мной, а я была против, – тихо шепчешь, в надежде, что Чимин уснул и не слышит. Но он слышит. – Я понял. Тебе необязательно говорить об этом, если ты не хочешь. – Не хочу, но это необходимо. – Хорошо, я готов выслушать тебя. Ты всхлипываешь последний раз и рассказываешь брату о том, что происходило на протяжении последних нескольких дней. Что Чонгук хотел самоутвердиться за твой счет: водил на свидания и тусовки, чтобы люди чаще видели его в компании красивой девушки, которой ты и являлась. Сначала все было безобидно, тебе даже нравилось, что благодаря Чону, ты можешь завести больше друзей и знакомых, стать популярной, а симпатичный парень просто дополнял картину. Целовать его на прощание тоже было приятно. Мягкие губы прижимались к твоим, руки обнимали за талию. Но сегодня Чонгук захотел больше, и собирался получить это любой ценой. Ему надоело, что ты вечно строила из себя недотрогу, нужно быть уже взрослой девочкой и уметь ублажать своего парня. – Когда все началось с обычных поцелуев, я не была против. Но потом он стал задирать юбку, оголять грудь, стаскивать чулки, что было моим стоп-сигналом. Я была не готова, пыталась сказать ему об этом, но он не слушал и в порыве ярости, чтобы я заткнулась, ударил по лицу, разбив губу. Когда он осознал, что я не намереваюсь принимать во всем этом участие, он просто высадил меня на безлюдном шоссе, так что мне самой пришлось идти пешком около часа до заправки. Чонгук казался мне хорошим парнем, я не думала, что он станет давить на меня, а в случае отказа, вышвырнет вон. Ты рассказывала все это безэмоциональным голосом, а внутри Чимина бушевали ярость, гнев и желание крушить все подряд. А еще лучше крушить Чонгука, раздробить череп тупым предметом и бросить где-нибудь на шоссе, как поступил он сам. Чимин не находит нужных слов, поэтому просто говорит: – Он ответит за все, что сделал с тобой, малышка. Я об этом позабочусь. – Я знаю, Чимин, – шепчешь в тишине и поворачиваешься на спину, смотря в чистые, но такие темные глаза брата. Чимин не заметил, что когда ты поменяла положение, его рука, покоившаяся на талии, переместилась на твой живот, прямо над кромкой нижнего белья. Он не замечает этого ровно до тех пор, пока ты не накрываешь его руку своей и не опускаешь ее ниже, кладя на поверхность трусиков. Вы оба глубоко вздыхаете, а в помещении становится неимоверно жарко в такую, казалось бы, холодную ночь. Этот жар проникает в грудь парню и опускается прямиком в пах. Член дергается и наполняется кровью от простого прикосновения к женскому белью. Парень старался не поднимать на тебя взгляд, смотрел на собственную руку поверх твоей промежности, потому что если он взглянет в эти до боли любимые глаза, он утонет в них безвозвратно. – Я ощущала руки Чонгука там, но он был не тем человеком, который должен меня касаться, – кладешь руки на мускулистую грудь и подтянутый пресс Чимина. – А его губы были не теми, которые должны меня целовать. Произнеся эти слова, тянешься к лицу брата и захватываешь его нижнюю губу между своими. Посасываешь, проходишься по ней кончиком языка, дразнишь, но не углубляешь поцелуй и поглаживаешь потную кожу на груди. Чувствуешь бедром стояк парня и опускаешься поцелуями к шее, проходишься языком от основания до ушка и облизываешь мочку. – Я тебя возбуждаю? Это не правильно, братик, но ты тоже меня возбуждаешь. Чимин срывается. Парень нависает над тобой сверху, впивается яростным поцелуем в губы и запускает руку в белье. Ему сносит крышу, что ты такая мокрая, нежная, податливая, открывающаяся только для него. Чимину все равно, что тобой движет, отчаяние, грусть или безразличие, он подумает об этом завтра. Сегодня он хочет получить то, о чем мечтал слишком долго в своих развратных и извращенных снах: твое тело, твои губы, всю тебя. Парень пальцами проводит по промежности, собирая естественную смазку и распределяя ее по половым губам в то время, как его язык хозяйничает у тебя в рту, обводит ряды ровных зубов и ласкает твой язычок, рвущийся навстречу. Ты стонешь, а приятная истома внизу живота сигнализирует о том, что хочет большего. Отрываешься от Чимина, слегка отстраняешься и снимаешь через голову мешающую футболку, открывая парню вид на красивую грудь, фигуриющую во всех его фантазиях. Чимину больно. Морально и физически. Он боится оплошности, принимать грех на душу, к тому же зная, что это твой первый раз, а физически – потому что уже давно не чувствовал изгибов женского тела, не прикасался к мягкой коже, яйца скрипят, а член дергается от каждого твоего движения. Прижимаешься обнаженной грудью к крепкой груди Чимина, обнимая за шею и все еще чувствуя его пальцы на своей промежности, но парня это мало устраивает. Аккуратно одной рукой он убирает твой ладони со своей шеи, фиксирует над головой, а сам опускается лицом к манящей руди. Ты возбуждена, бусинки сосков такие розовые и твердые, что Чимин, не думая, смыкает губы вокруг правого, чуть касаясь языком, и с характерным звуком отпускает. Ты глухо стонешь от удовольствия, и парень делает тоже самое со второй грудью, но уже зажимая чувствительную горошину зубами. Такими приятными действиями Чимин подготавливает тебя, все еще лаская клитор ловкими пальцами. Целуя твой впалый животик, парень надавливает на промежность, аккуратно просовывает один палец в лоно, наталкиваясь на преграду. Ты ойкаешь от мимолетной боли и легкого пощипывания между ног. У Чимина никогда не было девственниц, и он понятия не имеет, как избавить тебя от боли и сделать первый раз максимально приятным. Отстраняешься от парня, отползаешь к изголовью кровати, снимаешь уже порядком влажные от обилия смазки трусики и переворачиваешься на живот, подставляя кверху пятую точку и упираясь лицом в подушку. Чимин смотрит на тебя непонимающим взглядом и ждет объяснений, хотя член еще сильнее наливается кровью от виды тебя в такой провокационной позе. – Я где-то читала, что в таком положении девушки испытывают меньше боли, – объясняешь, чуть виляя попкой перед Чимином, призывая для действий. Чимин на секунду колеблется, не хочет брать любимую девушку в позе, в которой трахал только шлюх, надеется на твои робкие, но страстные, полные любви поцелуи, хочет смотреть прямо в глаза и видеть, как его девочке хорошо. Но затем соглашается, ссылаясь на то, что не хочет делать тебе больно, поэтому снимает боксеры, пару раз проводя рукой по внушающей эрекции, и пристраивается сзади. Юноша гладит обнаженною плоть, тем самым успокаивая и вызывая доверие, а ты уже не можешь ждать и терпеть, сама толкаешься попкой навстречу парню, отчего Чимин глухо стонет. Кожа горит, а желание ощутить член собственного брата в своем сочащемся лоне слишком велико. Чимин пару раз проводит головкой члена между ягодиц, затем по влажным складкам и в следующее мгновение стремительно двигает бедрами, одним резким движением входя на пол длины и разрывая девственную плеву. Дергаешься, впиваясь пальцами в подушку, а из уст вырывается тихий писк. Авторы статьи были правы – боль есть, но не такая невыносимая, скорее дискомфорт и новые ощущения. – Прости. Все хорошо? – шепчет парень на ушко, навалившись на тебя сверху. Ты лежишь под Чимином, плотно прижатая к постели, лишь задница поднята кверху, позволяя входить глубже. – Да, – выдыхаешь, – можешь двигаться. – Как же узко… – стонет парень и начинает толкаться. То ли мычишь, то ли стонешь, когда внушительного размера член парня погружается в тебя сантиметр за сантиметром, заполняя изнутри. Он такой большой и твердый, что ты все еще чувствуешь легкий укол боли, когда он входит во всю длину, однако эта боль чертовски приятна вкупе с теплом груди Чимина, прижимающейся к твоей спине. Его головка так глубоко, что тебе кажется, будто ты можешь ощущать ее у себя в животе. Чимин начинает размеренно двигаться, полностью входить, затем выходить и снова входить. Это не утоляет вашу нужду, а лишь распаляет, поэтому, когда парень слышит твои громкие стоны и понимает, что боль ушла и пришло место только наслаждению, Чимин начинает толкаться сильнее и быстрее, втрахивая тебя в кровать. Чимин запрокидывает голову назад и не верит себе, собственным ощущениям, что его любимая сестра, девушка, которую он возжелал уже давно, лежит под ним, принимая его член так глубоко, как только может, стонет от удовольствия, которое он приносит, рвано и быстро двигаясь внутри. Вы оба пожалеете об этом после, но сейчас важен огонь, который распаляется внизу, предвещая оргазм. Ты кладешь руку на низ живота, чувствуешь под пальцами сквозь кожу, как орган парня двигается в тебе, раздражая и расстягивая стеночки, и упирается в матку. Ты стонешь, раскачиваешься бедрам ему навстречу, прерывисто дышишь и надеешься, что старшему брату так же хорошо, как и тебе. Критичной точкой становится рука парня, касающаяся клитора и надавливающая на него. Еще пара толчков, и наслаждение, нарастающее между ног, пускает волны эйфории по всему телу, и ты с криком содрогаешься от оргазма в руках брата. Чимин не сбавляет темп, продолжая трахать тебя, и старается сам прийти к кульминации. Твой клитор все еще пульсирует, и ты специально сжимаешь узкие стеночки вокруг органа, вызывая импульсы в теле парня, который еле успевает выйти и с глухим стоном обильно кончает на поясницу. Ты опускаешь свою задницу вниз и закрываешь глаза, сил нет даже для того, чтобы стереть с тела вязкую сперму. Уже в полудреме чувствуешь, как Чимин проводит влажным полотенцем по твоей спине, а потом матрац прогибается под тяжестью его тела. Юноша обнимает тебя, целует за ушком и тихо говорит, что вы что-нибудь придумаете и обязательно со всем справитесь.