Осколки

Рей улыбнулась, сверкнув отбеленными зубами, и Джед заметил на них бледно-розовый след от алой губной помады; отодвинувшись подальше от этого хищного оскала («Как есть, ведьма!»), благо их разделял черный офисный стол, мужчина сжал в похолодевших пальцах бейсболку, но взгляда не отвел. Конечно, его босс Рей Хино была той еще стервой в классической стервозной же обертке из словно наточенных черных шпилек, алых губ и облегающего юбочного костюмчика на грани пошлости, сидящего, стоит отметить, что надо, однако его, Джедайта Кашима, этим не проведешь. Может у кого-то и затрясутся поджилки, но… — Мистер, — Рей скривила красные губы и небрежно скользнула блестящим взором по бейджику, висящему на голубой футболке Джеда, изо всех сил стараясь даже так показать, что за место он занимает в ее вычурном вылизанном кабинете, намытом до стерильности, хотя мужчина прекрасно знал, что его босс отлично помнит его имя. — Кашима. Вы, видимо, забыли, зачем я наняла вас… Ведьма. Нет, ВЕДЬМА. И как такая особа вообще могла открыть детский лагерь?.. Весь ее образ противоречил этому факту. Рей Хино была скорее похожа на акулоподобную производительницу железных балок и арматуры, чем на добродушную любительницу детишек. — Знаете, с утра помнил, — не удержался от легкой едкости Джедайт, осознавая, что, по крайней мере, лицо и голос его до равнодушия спокойны. — А сейчас уже полдень, — она улыбнулась своей холодной улыбкой, действующей на подчиненных наподобие хлыста, и с деланным сочувствием развела изящными руками с безупречным маникюром, — поэтому поспешу напомнить, что вы здесь находитесь, чтобы следить за купающимися детьми. За детьми. Не за горничными. И если я еще раз увижу вас, мистер Кашима, за трепом с персоналом в рабочее время… Откинув водопад черных, как смоль, волос за спину и соединив кончики пальцев, Рей Хино уставилась на Джеда немигающим змеиным взглядом, словно давая ему возможность покаяться и принести извинения. Но Джедайт молчал. Иронически скривив губы, он неожиданно ухмыльнулся, и, словно не замечая возмущенного вида своего босса, крепко, но осторожно стиснул женские ладони. Фарфоровое личико Рей Хино залил гневный румянец. Она дернулась назад, но Кашима удержал ее. — Вам так идет ревность, мисс Хино, — почти промурлыкал Джед, нагло улыбаясь в мечущие молнии темные глаза, — ох уж мне эти незаконченные романы… Своей улыбкой он словно говорил, что все прекрасно помнит: и их курортные встречи, и лишние бокалы коктейля, и пляж, где они были только вдвоем, и теплое ночное море. И конечно же стайку крошечных родинок на молочно-белом плече. И то, что она бывает податливой. Он уехал внезапно — дела, даже объясниться не успел. И теперь Рей Хино изводила его. С того самого момента, как он устроился в ее детский лагерь и впервые увидел своего босса, его преследовал этот горящий взгляд, взгляд обиженной женщины, жаждущей отмщения. — Вы забываетесь, — сквозь зубы прошипела Рей Хино и вновь постаралась высвободить хрупкие пальцы, и Джед наконец позволил ей отстраниться. Она прятала глаза. Она едва ли не искрилась. Она готова была разорвать его, но — не могла. И не знала, почему. Зато знал он. Да, не зря Джедайт столько времени искал ее. — Я приму к сведению ваши замечания, мисс Хино, — вполне почтительно раскланялся Джед, но ироничная, почти торжественная улыбка все еще не сходила с его всегда очень спокойного лица. — Больше никаких горничных. Только босс. За мгновение до того, как захлопнуть двери, Джед слышал, как что-то с силой ударилось об идеальный паркетный пол, наверняка разлетевшись на миллион крошечных осколков, и не смог удержаться от смеха. Она никогда его не уволит.