В волчьей шкуре

Кассандра — забитый в угол волчонок. Остаток вечера она скитается по лесу, пока не выходит к берегу реки и забивается в полуразрушенный рыбацкий домик. Вся ночь проходит в бреду, связанном с дикой тошнотой, будто после похмелья, и тупой болью в подстреленном плече. Ривер сама себе кажется до безобразия смешной. С пропитанными насквозь бинтами, пулей в теле и пистолетом в правой руке, за который она хватается при любом удобном случае. Да её в лесу только чудом не заметили! Прошли рядом, буквально наступив ей на пальцы, а после развернулись и сказали, что недруг сбежал. Всё. Никаких слежек и долгих разбирательств. Сектанты развернулись и ушли, оставив её с шумом в ушах и непомерной усталостью. Через окна с выбитыми стёклами она наблюдает на другой стороне странных людей в белых одеждах и масках, скрывающих большую часть их лица. Они пошатываются и упорно куда-то бредут, прямо как зомби. Впрочем, Касс не решается выглянуть наружу, пока они не скроются из вида. Ну, мало ли. Раннее утреннее солнце бьёт в глаза пронзительными жёлтыми лучами. В воздухе стоит прохлада, тянущаяся из воды, и небывалый запах свежести от леса. Хочется посмеяться от иронии. Курорт на выживание. Правда, ей как-то не до шуток. В глазах двоится, во рту будто наждачкой провели. Кровь вроде остановилась, но её остатки намертво прилипли к одежде, склеивая ткань и кожу намертво. Хотелось плакать и вернуться в детство. Когда трава была зеленее, вещи проще, а взгляд на жизнь наивнее. Но вместо этого Ривер, скрипя зубами, поднимается на ноги и, сжав рукоять пистолета, отправляется в путь. Она идёт очень медленно, изредка срываясь на короткие перебежки, стараясь лишний раз не теребить рану. Глубоко в лес не уходит, стараясь придерживаться реки и скрываться в тени огромных деревьев. Правда, тут стоит упомянуть, что сегодня ей дико везёт. На пути никого не встречается. На деле Кассандра ни хрена не знаёт, куда прётся. Она потеряла нить здравомыслия уже давно, но обнаружила это только сейчас. Конечно, первым желанием было сбежать от ненормальной семейки, а в особенности от садиста Джона, оставившего ей незабываемый подарок под грудью. Господи, если она сдохнет от заражения или потери крови, то организуй этому придурку ад на земле, аминь! Впереди показался огромный мост. При виде его Касс немного сбавляет ход, но не останавливается вовсе. Чем ближе она подходит к нему, тем отчётливее слышит голоса. Под конец и вовсе решает свернуть налево и забраться по пологому склону, почти носом уткнувшись в асфальтированную дорогу. Густые кусты прекрасно скрывают положение, позволяя улечься животом на прохладную землю и замереть. У начала моста стоит серая машина, из которой торчит голова водителя. Напротив неё стоит бородатый мужчина с кудрявыми волосами, собранными в пучок на затылке. У этих двоих явно разворачивается беседа не мирного характера. Кассандра очень старается к ним прислушаться, но выходит плохо из-за шума в ушах и периодического завывания ветра. Листва шуршит над головой, до слуха доносились ничтожные обрывки слов. Но тут в принципе и так многое было ясно без лишних объяснений. Мужик в машине хочет проехать. Мужик с пучком не очень уж и жаждет давать ему разрешения. Всё заканчивается тем, что водитель зло сплевывает и даёт заднюю, круто разворачиваясь и укатывая в прекрасное далёко. Его собеседник с минуту смотрит ему вслед, совершенно не двигаясь. — Можешь выходить, — неожиданно говорит он чуть громче, повернувшись в её сторону. Сердце дёргается в испуге. — Я не трону тебя. Да он с ней говорит! Для достоверности Ривер на всякий случай оглядывается, но никого больше не видит. Сердце грохочет в груди с такой силой, что отдаётся оглушающим эхом в ушах. Сжимая рукоять пистолета и подавляя боль, Касс рвётся вперёд, почти кубарем выкатываясь на дорогу, но вовремя вскакивает на ноги. Направляя дуло на незнакомца, щурится, стараясь собрать в кучу расфокусированный взгляд. Мужчина смотрит спокойно, словно видит подобное каждый день. Если честно, Ривер сама себе смешной кажется. Неуклюжая, в полуобморочном состоянии и в грязи пытается строить из себя супербойца. Да блять! Она такой и являлась, пока не попала в этот чёртов округ. Пусть она не закончила полицейскую академию, но нахватала оттуда достаточно навыком, чтобы не сдохнуть или окончательно свихнуться в этом карнавале безумия. — Тебе больно, — замечает мужчина. — Заткнись, — хрипит Касс, дёргая пистолетом. Пальцы дрожат. Как и руки. Как и всё её тело. — Опусти пистолет, и я помогу, — примирительно отвечает собеседник, похоже, полностью проигнорировав грубость. — И зачем тебе это? — хмуро уточняет девушка. Хоуп научил никому не доверять. В особенности симпатичным одиноким мужчинам, непонятно откуда взявшимся на дороге. — Господь завещал помогать ближним, — мягко, почти певуче тянет он, — я всего лишь следую его воле. О-о, ещё один. — Давай просто разойдёмся мирно? — интересуется Касс, хотя сама не верила в подобный исход. Солнце пекло. Во рту стоит отчётливый привкус горечи. — Я пойду… скажем, в ту сторону, а ты в другую. — Извини, я бы хотел тебя поддержать, — его гипнотический голос проникает в самое сознание, казалось, способный подавить любое желание к сопротивлению, — но не могу оставить нуждающегося в беде. Ривер недовольно дёргается, когда видит, как незнакомец делает несколько уверенных шагов навстречу. Замечая её почти истерическое состояние, мужчина медленно поднимает раскрытые ладони, выразительно смотря в её глаза. Разум кричит отступать. Тело перестаёт слушаться. Чужие шаги звучат практически бесшумно. Здоровая рука, в которой она держит пистолет, невольно дрогнула. — Не подходи! — должно прозвучать грозно, но выходит немного нервно. Ей почти стыдно за это. — Я не причиню зла, — ласково обещает собеседник. Шаг. Ещё один. Он подходит столь близко, что Ривер теперь может разглядеть его лицо и голубые глаза, смотрящие с покровительственным превосходством. Слюна встаёт поперёк горла. Всё идёт совсем не так, как она хочет! — Ещё шаг… Договорить не удаётся. Мужчина резко поддаётся вперёд, хватая её за кисть, направляя дуло пистолета вверх. Гремит выстрел. С громким криком с деревьев срываются птицы, взметнувшись чёрными точками в небо. На всё уходит от силы секунд десять, а кажется, будто перед глазами проносится целая вечность. Оружие выпадает из ослабевшей хватки, мир вертится перед глазами. Последнее, что она видит — это пронзительные голубые глаза, а после сознание захлёбывается в боли и тьме. Пробуждение выходит… приятным. Касс лежит на чём-то мягком и совсем не ощущает боли. Может, это конец? Она мертва? Впрочем, нет, слишком уж легко тогда отделалась. Да и надоедливый солнечный свет не даёт покоя. С неохотой приходится приоткрыть глаза, обводя комнату взглядом. Это было незнакомое место без излишков. Кровать, стол, стул, шкаф и окно, через которое можно разглядеть лучи заходящего солнца. Заходящее солнце?.. Осознание возвращается, отчего Ривер подскакивает на постели, готовясь к вспышке боли, которой не последовало. Одеяло сползает с тела, и она обнаруживает почти полностью обнажённую себя. Трусы не в счёт. «Подарок» от Джона скрыт за стерильно белыми бинтами, плотно обхватывающими грудь. Левое плечо так же оказалось скрыто за бинтами. Кто-то очень постарался над ней и, судя по всему, вколол сильное обезболивающее. На всякий случай Касс осматривает вены и действительно обнаруживает небольшую красную точку от иглы. Та-ак. И где она? Её однозначно спас тот мужчина, которому она чуть голову не прострелила. Какой благородный. Вздохнув, Ривер проводит ладонью по волосам, стараясь собрать мысли в кучу. Она жива. Вылечена. Не привязана. Ему что-то от неё нужно? Что? Додумать не удалось. За прикрытой дверью слышатся шаги, и единственное, что удаётся, так это схватиться за одеяло и прижать к груди, прикрываясь. С секундным опозданием на пороге появляется мужчина. — Ты проснулась, — констатирует он, — это хорошо. Нужно обработать раны и сменить бинты. — Всё в порядке, — Ривер поддаётся назад, прижимаясь голой спиной к стене, в полной мере чувствуя себя диким зверьком. Мужчина никак не реагирует на её слова, пододвинув стул к кровати, с лёгкостью опускаясь на него. В его руках пачка бинтов, да обеззараживающее средство. Ничего опасного не наблюдается. Однако Кассандра не спешит доверять. — Тебе незачем меня бояться, — словно читая её мысли, тянет незнакомец. — Ты угодна Богу, а, значит, под моей защитой. — Успокаиваешь ты так себе. Собеседник мягко улыбается. — Я сама, — предупреждает девушка, замечая, как он наклоняется к ней. — Ты всё ещё слаба, — хмыкает мужчина, — к тому же я не собираюсь делать что-то сверх меры, всего лишь обработаю раны. — Я… Касс невольно осекается, встретившись с голубыми глазами. Желание спорить тут же пропадает. Ривер не может объяснить свою внезапную кротость, не проявлявшуюся даже при общении с «псами» Джейкоба или рядом с сумасбродным Джоном, но всё же. Этот мужчина подавляет любую волю к сопротивлению. Он не кричит и не угрожает, скорее подчёркнуто вежлив и мил, но от этого становится ещё страшнее. — Умница, — его голос змеей проникает в сердце, сворачиваясь там ядовитым клубком. — Теперь убери одеяло. Касс прерывисто вдыхает и послушно разжимает ладонь. Последняя преграда между ними пала. Не то, чтобы Ривер была настолько стеснительной девочкой, но показывать голую грудь каждому встречному не слишком уж и хотела. От неуловимой прохлады соски напрягаются, а кожа покрывается мурашками. Мужчина придвигается ещё ближе, осторожно распутывая бинт под грудью. Всякий раз, когда его шершавые пальцы касаются её тела, Кассандра ощущает неуловимый разряд молний, достигающий каждой клеточки. Наконец, покрытая розоватыми разводами бинты убраны в сторону. Незнакомец проводит пальцами по шрамам, почти не касаясь, но она всё равно дёргается, ощущая как запылали щёки. — Больно? — тут же интересуется мужчина, поднимая голову. — Кхм, нет. — Гордость, — тянет уже для себя собеседник, явно читая надпись на коже. — Твой главный грех? — Главный грех — это согласиться на шрамирование, остальное — побочное, — раздражённо выдыхает Касс. — Ты обнажила его, — кивает мужчина, словно не услышал её слов, — значит, встала на правильный путь. Как зовут тебя, дитя? Ривер запинается. Ситуация кажется до безобразия патовой. Она полуголая с полностью одетым мужиком болтает о грехах и каком-то правильном пути. — Кассандра, — собственное имя звучит совсем уж странно. Словно и не ей принадлежит вовсе. — И сниспослал Господь пророчицу на грешную землю, и разродились его последователи благодатью, ибо приоткрылась им завеса будущего и стало ясно, что избранный путь — единственно верный. Эм… Ривер открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Мужчина кажется настолько увлечён, что прерывать его казалось полнейшим кощунством. Она замирает статуей самой себе, позволяя мужским рукам скользить по обнажённому телу. Не сказать, что незнакомец делал всё профессионально и чётко. В какие-то моменты складывается впечатление, что он вовсе давал волю, позволяя себе больше необходимого. Его прикосновения еле ощутимы, но при этом неукоснительны. Справившись с раной от Джона, он туго перебинтовывает грудь, принявшись за плечо. Они больше не общаются. Касс всё косится на него, пытаясь понять, что именно происходит, но ответы как назло не находится. В конечном итоге, мужчина отступает, ставя стул к столу. — Тебе нужен покой, — произносит он, — уснёшь сама или дать снотворное? — Сама, пожалуй. Ривер хочется язвить и артачиться, но как-то не выходит. Одного взгляда хватало, чтобы резко успокоиться и присмиреть. Ну совсем на неё не похоже! Незнакомец кивает и отступает, явно собираясь покинуть комнату и отправиться по своим делам. Осознавая это, Кассандра невольно дёргается, выпаливая: — Как тебя зовут? По ней скользят внимательный взгляд, после бледные губы мужчины растягиваются в лёгкой улыбке. — Джозеф.