Судьба по переписке

В Хогвартсе царил хаос. Экзамены кое-как были сданы и ученики готовились к рождественскому балу. Девушки бегали из одного конца Хогвартса в другой. Некоторые из них связывались по сети с подругами и открывали истинные имена, для того чтобы собраться небольшими, исключительно женскими, группами, навести марафет и покорить полюбившихся парней. О межфакультетской вражде успешно забыли на время. Гермиона Грейнджер тоже волновалась. Она старалась не подавать виду, уходила от вопросов Джинни и отрицательно качала головой на шутки парней, но внутри у неё бушевало маленькое торнадо. Купленное заранее платье лежало в комнате, тканевая маска хранилась под подушкой, а необходимые заклинания были давно изучены и не раз проверены на практике, но избавиться от волнения не удавалось. Гермиона сделала глубокий вдох и поднялась в комнату девушек. Она не хотела лишних вопросов, поэтому произнесла заклинание отвода глаз и начала переодеваться. Изумрудная ткань заструилась мягкими волнами, серебряные вкрапления лишь добавили сходства с морской водой. Маска приятно охладила кожу и оставила на обозрение лишь карие глаза и алые губы. Гермиона не понимала, почему выбрала цвета Слизерина, этого не понимал и её избранник.

* * *

В первую минуту девятого двери Большого зала распахнулись, впуская студентов и преподавателей. Зазвучала приятная мелодия. Даже Дамблдор не захотел раскрывать своего инкогнито в этот вечер. К Гермионе подошел невысокий человек в парадном бордовом плаще, украшенном золотыми узорами, и дотронулся до её ладони, приподнимая и целуя горячими губами. — Прекрасна, — голос был мягким, в нём чувствовалось спокойствие и уверенность. — Я вижу, — говорить было сложно. От простого прикосновения, положенного этикетом, у Гермионы сбилось дыхание, — ты решил стать львом? — Возможно, я всегда был им? — он заигрывал, временами в голосе проскакивали нотки, свойственные представителям кошачьих, и это завораживало. Гермиона постаралась взять себя в руки. Она не хотела проиграть этому мужчине. — Неужели я сегодня представляю змею? Он поднял взгляд, вновь выбивая почву из-под ног девушки. Его глаза оказались непроницаемо чёрными. — Ты слишком красива для змеи. — Тогда кто я? Он склонился к её уху и тихо прошептал: — Моя морская богиня. Мелодия сменилась и одна из красивейших и необычных пар прошла в центр зала. Они кружились под медленную музыку, забыв обо всех остальных. Танец этой пары нельзя было назвать красивым, но энергия чувств и нежность словно пропитали каждую клеточку их тел и своим необычайным сиянием привлекали внимание многих присутствующих. Кот танцевал со своей Совой на протяжении всего вечера почти без перерывов. Он научился чувствовать её и гораздо реже наступал на ноги, чем в начале, так же как и Сова. На время танцев эти двое словно стали единым целым, объединив свои энергии, и другие увидели это. Ни Кот, ни Сова не заметили, что под конец вечера их магическая сила высвободилась и переплелась между собой, заключая их в переливающуюся всеми цветами сферу. Оба чувствовали себя так, как никогда раньше в жизни. Музыка исчезла, раздалось громкое покашливание. На том месте, где обычно стоял обеденный стол преподавателей, возвышался празднично одетый Хагрид. В его руках мерцал пропитанный чужой магией зонтик. — Кхе-кхе! Ученики и преподаватели! Это… подарок директора. В честь праздника. Хагрид взмахнул зонтом, и по залу прошла волна лазурной энергии. Ученикам с первого по четвёртый год обучения в руки падали мешочки с конфетами и другие приятные безделушки. Пятикурсников и всех, кто старше, окружала чужая магия, временами заменяя людей в сформировавшихся парах. Когда волна стихла, Хагрид одарил добродушной улыбкой всех присутствующих и стукнул зонтиком об пол. Зазвучала приятная музыка и каждый, оставшийся без сладких подарков, слился в поцелуе со своим партнёром. Губы Кота были сухими, но сильными. Они ласкали нежные девичьи губы, посасывая их или покрывая лёгкими, едва ощутимыми поцелуями. А потом Сова приоткрыла рот, давая доступ, и глубокий поцелуй захватил их, с головой погружая в водоворот чувств. Они отстранились друг от друга, когда лёгкие заболели от недостатка воздуха, губы пульсировали, сердце билось во всём теле, а низ живота сладко ныл, требуя большего. Глаза возлюбленного затягивали Гермиону. Единственная мысль, возникшая в её сознании, была о нём, она всем своим естеством желала быть с этим мужчиной. Всегда. Он желал того же. Кот наклонился к Сове и нежно поцеловал припухшие губы, потом он проложил дорожку из лёгких поцелуев до её уха и, поглаживая пальцами щеку любимой, прошептал: — Мне пора идти. Ты волшебница. И он ушел. Резко развернувшись, не оставив возможности задать вопрос, так и не раскрыв свою личность.