Старик сидел за столом в своей землянке, перечитывая толстый том при свечах. Разглядеть полустертые буквы и символы при столь слабом свете было глупой затеей. Миккель гневно захлопнул книгу, да так, что над ней поднялась пыль.
Два дня друид провел в поисках нужных сведений о превращение существ. Но записи с такими описаниями были уже давно утрачены. Друиды, опасаясь, гонений за практику темной магии, лишили себя всех писаний и древних книг еще много лет назад.
Миккель помнил это. Он сам был там. Старик устало прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула. Высокое пламя взыграло пред его глазами, а в ноздри вновь ударил запах паленых книг. Впрочем, не все манускрипты тогда пали в огне. Некоторые друиды не хотели расставаться с древними знаниями и потому припрятали книги у себя.
Но даже, когда это обнаружилось, их не сожгли, а всего лишь строго запретили, спрятав в библиотеке тогдашнего старшины Анлафа. Теперь же, древние писания охраняет Мышовур. Друид открыл глаза и резко воспрянул духом.
Он накинул плащ и, взяв трость, вышел на улицу. Солнце уже село, напоминая о себе лишь тусклым красным светом на западе. Миккель знал, где искать Мышовура в этот час. Обычно он проводил это время в молитвах, сидя перед дубом.
Опираясь на свою трость, он медленно побрел к нему. Он шел, стараясь не смотреть никому в глаза ибо боялся, что они выдадут все его тревоги и помыслы. Миккель шел мимо остальных. Кто-то молился древним богам, кто-то сидел под деревом за очередной книгой, кто-то собирал травы для новых заклинаний.
Миккель почувствовал, что вспотел. Морщинистый лоб покрыла холодная испарина, когда он заметил Мышовура. И его тревога росла с каждым новым шагом. Мышовур сидел на коленях, сложив ладони вместе и что-то бормоча. Когда Миккель поднялся по небольшой возвышенности на которой стоял дуб, Мышовур вдруг замолчал и, не поворачиваясь, окликнул его.
— Миккель? — голова в высокой шапке с рогами не двинулась. — Садись, помолись вместе со мной, — старая рука похлопала по траве рядом. Миккель молча повиновался, но молитвы не шли в его голову разве только одна.
Пусть Фрея Святая,
Простит мне мои грехи,
Что делала плоть моя гнилая,
Супротив моеи души.
Миккель краем глаза взглянул на Мышовура. Его глаза были открыты и сам он ничего не говорил, только сидел в позе мольбы. Длинная борода серебром опускалась вниз, пальцы, длинные и сухие, как ветки старого дерева, изображали смиренный жест молитвы. Он был столь же стар сколь и сам Миккель двадцать лет назад.
— Черные паруса вселяют тревогу в людей и даже Фрея не успокаивает их души. Пойдем, — Мышовур встал, слегка отряхнувшись от листвы, и взял в руку свой посох, — потолкуем у меня. Я знаю, что тебя тоже что-то гложет.
Миккель кивнул и встал, но тревога в нем только возросла. Отчего-то ему показалось, что друид видит его насквозь.
— Стар ты уже сделался, Миккель, — сказал он, ставя железные кубки на стол. Свечи освещали его маленькую землянку, такую же скромную, как и у остальных. — Сколько лет же ты уже здесь, тридцать, сорок? — Мышовур разлил вишневой настойки и улыбка растянулась на его устах.
— Восемьдесят пять, — мрачно ответил Миккель. Улыбка Мышовура исчезла. Миккель отпил из своего кубка и вытер настойку с высохших губ.
— Ах, да, я и забыл, — заметил про себя друид. Со вздохом он сел на стул и вперился взглядом в Миккеля. — Точно, как же: тебя взяли лет в двадцать, так ведь?
— Как и тебя, — заметил Миккель. Он старался завести разговор в нужное ему русло.
Мышовур потупился в пол, болтая питье в кубке.
— А как же, и я рад, что ты был моим учителем Миккель. Твои знания оказались воистину бесценны, — он отхлебнул немного из кубка, глядя на старца перед собой. — Но тебя до сих пор тревожит дух Фритвора, не так ли? — он горько улыбнулся, вспомнив события давних лет.
Миккель еще больше помрачнел. Это было столь давно, что он мог бы это забыть. Но каждую ночь он в ужасе просыпался, видя перед глазами тлеющее лицо человека, которого он предал. Он сбежал, а мог попытаться спасти его, но он был молод, глуп и труслив. Миккель никому об этом не рассказывал, никому кроме Мышовура.
— Не стоит. Я вижу его кричащим и горящим в пламени каждую ночь. Не буди призраков прошлого, Мышовур, не в этот час. Для них другое время, — Миккель отпил, заливая свою горечь, но вдруг вспомнил, зачем он пришел.
— А для чего же время сейчас? — подозрительно спросил Мышовур. Свой кубок он уже осушил.
— Помниться мне, что после сожжения черных книг несколько все-таки уцелело...
Мышовур покорно кивнул.
— Даа, хотя некоторые увезли в библиотеку Каэр Трольде.
— Мне нужны эти книги, Мышовур, — сказал Миккель, более требовательно, чем хотел, — я знаю, что они запрещены и ты являешься их хранителем.
— Миккель, да ты из ума выжил, старик! — Мышовур подорвался с места, громко стукнув ладонями по столу. — Я благодарен тебе за годы учебы и наставничества, но это слишком большая цена! На что тебе эти книги?!
Миккель старался сохранять спокойствие. Он гордо поднялся с места.
— Нет, Мышовур! Я слишком стар, чтобы умолять тебя, но потребовать я вполне сумею. Я знаю, что и ты не гнушался в свое время запрещенной магией, хоть я и предупреждал тебя! — Миккель умолк на мгновение, заметив тень сомнения на лице друида. — Взгляни на этих олухов, что сидят и молятся ежечасно! Они следуют ложным богам, ложным учениям, считают себя едва ли не мудрее нас! Они гнушаются древних знаний, только потому, что так сказали их ложные идеалы, но мы не такие, — Мышовур бросил на него испуганный взгляд. Вмиг брови его сошлись на переносице.
— Ладно, — воскликнул он, и пошел к полке с баночками. Из одной из них он достал голубой сапфир и ключ. — Но ради Святой Фреи, скажи, на что они тебе надо? — взмолился он, когда они подошли к стене у кровати.
— Прости, Мышовур.
Мышовур приложил сапфир к цветку, вырезанному в камне, и произнес какое-то заклинание. Вмиг они очутились в темной комнате под землей. По стенам висели факелы, а повсюду стояли книжные шкафы, набитые до отвала. Но книги в них не представляли той ценности, что искомые друидом.
Миккель осматривался вокруг. Он знал это место. Подземелье старого замка. От самой постройки остались лишь каменные руины, но подземелье уцелело. На стенах горели факелы, а на потолке висели люстры со свечами.
Мышовур подошел к нему и велел следовать за ним. Вместе они брели по узким ходам между широких книжных шкафов. Впереди виднелась каменная статуя Фреи. Женщина была необычайно красива, но вряд ли кому-то действительно посчастливилось увидеть богиню, подумал Миккель. Эта красота — всего лишь плод фантазии и мечты того, кто дал этому камню столь прелестную форму.
Фрея одной рукой держала книгу, а второй указывала, куда-то вверх. Под ногами у нее лежали три каменных сундука с загадочными символами на крышках. "Так просто их не отпереть, — подумал друид. — Они запечатаны заклинанием". Он нахмурился, глядя на символы, а затем, почему-то отвел глаза в сторону, куда указывала богиня.
— Gwella'alaine, — Миккель взмахнул рукой вверх и маленький шар света полетел.
На потолке огромными буквами было выписано заклинание. Мышовур встал рядом, ничего не говоря. Он еще раз бросил недоверчивый взгляд на Миккеля.
— Давай, — сказал друид.
Вместе они произнесли заклятие, символы на сундуках вмиг зажглись ярко голубым светом и послышался звук сдвинутого камня. Мышовур помог отворить сундуки. Внутри оказались те самые книги. Миккель провел пальцем по одной из них, сняв толстый слой пыли. Пока Миккель восторгался древними писаниями, он и не заметил, как Мышовур подошел сзади него.
— Бери, что тебе надо, — сказал он с хмурым лицом. — Вот ключ, — Мышовур протянул сапфир Миккелю, — как вернешься, передай его мне.
Миккель кивнул и Мышовур, произнеся заклинание мигом исчез из подземелья. Друид решил не мешкать. Старик снял один факел со стены и подошел к сундукам, аккуратно перебирая их содержимое. "Все не то, — подумал он в отчаянии, кладя на пол рядом с собой очередные книги. — Гэардал, мастер заклинаний на травах, Маре Ольвениус, магия стихий". Миккель устало вздохнул.
Он взял древние записи известных полиморфистов, а также другие книги, хотя бы косвенно касающееся превращения. Но их было всего лишь четыре и вряд ли он найдет, то, что ему надо.
На миг он подумал, что нужных писаний ему не найти, что все они сгорели тогда в огне. Он понурил седую голову, но случайно заметил блеск золотой надписи. Миккель заставил себя прочитать название и автора рукописи. "Аравиэль Аэп Риадан..."
Друид удрученно захлопнул очередную книгу. Всю ночь он просидел, выискивая заклинание или описание ритуала превращения, но ничего толком не нашел. Ученые, маги и чародеи боялись практиковать превращения на людях, а если и практиковали, то уж точно не записывали.
Он вздохнул, бросив взгляд на книгу эльфского полиморфиста. Аравиэль Аэп Риадан, Aen Elle был одним из лучших чародеев своего времени. Миккель устало притянул книгу к себе. Страница за страницей, много лет назад он уже листал их, но никогда не думал, что это удастся ему вновь. Плавящееся лицо вновь встало у него перед глазами.
Аравиэль много писал о разных вещах, также, он, как известно, изучал явление полиморфии, но, увы, многие записи здесь стерлись, некоторые просто невозможно прочитать.
Спустя пять часов кропотливого труда он почти закончил перечитывать нужный раздел. Глаза слипались и время от времени он засыпал прямо на ходу. Он дошел до последнего абзаца, остановившись на предпоследнем предложении. Он взял свечу и приблизил к словам, чтобы рассмотреть.
"Вот, таковыми являются результаты
она жива, дышит моих исследований касаемо явления полиморфии". — Миккель потер глаза. Не показалось ли ему. Но, нет три слова, полустертые, поверх которых написан совершенно другой текст. Миккель всмотрелся внимательней. Слова были написанные иными чернилами.
Он догадался. Старик поставил свечу на стол и взял книгу в руки, просвечивая страницу. И он оказался прав: с помощью света, он разглядел совсем иной текст, настоящий! Как он мог этого не знать! Столько раз он читал ее и ни разу не заметил. Миккель перелистнул назад несколько страниц и начал читать сначала.
***
Миккель внезапно очнулся. Надев рясу, он вышел из своей землянки и направился к ручью. Солнце садилось и он понял, что ему надо спешить в лес. Записи мастера Аравиэля оказались весьма полезны. Эльф проводил эксперимент над дриадой и детально описал ритуал. Друид взял нужные склянки с ингредиентами, и, сложив все в свою дорожную сумку, отправился в лес.
Меж высокими стволами деревьев, витал туман. Алый свет луны мягко рассеивался в нем, создавая кровавую гладь на много ярдов вперед. Он шел не спеша, надеясь на какое-то чудо или происшествие, которое избавит его от этой участи.
Когда он дошел до своего места, Черный Морок смиренно ждал его. Миккель остановился перед ним и ждал от существа какого-нибудь отклика. Черный Морок тут же развернулся к нему спиной, и пробежав несколько шагов, выжидающе глянул на друида.
Старику ничего не оставалось, как последовать за ним. Вместе они шли по широкой тропе, минуя ряды древних и скрюченных столбов деревьев. Пройдя несколько ярдов после лесопилки, широкая тропа раздваивалась. Черный Морок повернул направо. Теперь путь сужался. Порой они просто шли по притоптанной траве.
Миккель старался разглядеть, куда же ведет его Морок и, наконец, вдали он стал различать некие очертания полянки. Она была совсем небольшой и представляла собой круг края которого были обозначены камнями. В середине не росло ничего. Трава была серой, словно присыпана толстым слоем пепла, единственное дерево, что здесь росло — тоже было мертвым. Сгоревшим давным-давно.
Друид чувствовал дух смерти, что витал здесь. В голове прозвучал странный женский шепот, вызывающий боль. Он упал на колени, держась за голову.
— Ах, не-е-ет! — Взревел он.
Вдруг шепот прекратился. Он неосознанно бросил взгляд на Морока, но тот сидел смирно, только и глядя своими черными глазами. Миккель знал это место. Мертвая чаща и простые люди и друиды старались обходить это место стороной. Оно считалось сосредоточием древнего зла.
Миккель уж собирался разразиться гневным криком, пусть животное и не поняло бы его, как тут, в небе послышался девичий смешок. Сирена сидела на толстой ветке дерева, покачивая хвостом, а затем юркнула вниз.
Друид позволил себе получше разглядеть существо. На ее плечах, боках и кистях поблескивали чешуйки светло-сиреневого цвета, хотя при красном свете луны, они казались скорей фиолетовыми. Длинные светлые волосы мелкими волнами доставали почти до земли. На макушке сияла сетка для волос из русалочьего жемчуга.
В руке она держала бутылочку с алой жидкостью. Миккель вспомнил про девушку у озера и нервно глотнул. Он глянул на запад. Тонкая полоска красного света отделяла день от ночи. Пора.
— Ложись, — он указал на место, где рядом стоял Черный Морок. Сирена легла в кругу странных символов, передав бутылочку друиду. Миккель еще раз бросил взгляд в сторону солнца, и, убедившись, что оно окончательно село, начал ритуал.
Теперь свет солнца не мешался со светом луны. Он разжег четыре свечи, каждая для четырех сторон света.
— Пусть суровый ветер севера, очистит бренное тело твое. И родится новая душа на востоке. На юге она найдет тепло и достаток. На западе же, — свой покой, — он поставил последнюю свечу, и отошел. Наконец, он взял бутылку с красной жидкостью и дал сирене. — Три глотка: за жизнь, за любовь, за смерть, — дева выпила.
Остатки кровавой воды Миккель разлил по краям круга и на сирену. Кровь зажглась и взыграла высоким пламенем. Друид стал читать последнее заклинание на Старшей речи. Огонь разгорался сильней, но не выходил за пределы круга. Черный Морок сидел рядом, не отрывая своего взгляда. Последнее слова и огонь потух. Сирена лежала в кругу, укрытая сиреневым пеплом. Ее кожа была бледна, словно снег и также искрилась.
— Теперь нужно ждать до утра, — сказал друид, заметив взволнованный взгляд Морока.
Существо покорно легло рядом с сиреной. Миккелю ничего не оставалось, как заночевать в здесь. Он положил свою сумку под голову и устало закрыл глаза. "Или завтра она станет человеком, или умрет", — подумал он.
***
Ему показалось, что все это сон, но запах дыма и пепла вдарил в ноздри, вернув его к реальности. Он неловко подергал носом, намереваясь чихнуть, но все обошлось. Миккель чувствовал себя плохо. От холодной и сырой земли его кости ныли еще сильней, а кожа покрылась мурашками.
Позади себя он услышал шорох и тихий шепот. Старец нервно обернулся. Молодая дева, улыбалась, гладя Черного Морока. Но, что-то во взгляде зверя его насторожило. На момент они встретились глазами.
Девушка была абсолютно голой, кожа хоть и была бледной, приобрела более человеческий оттенок. Между пальцами не было перепонок, чешуя и хвост исчезли. Только жемчужная сетка для волос, напоминала об ее настоящем облике. Волосы струились вниз, прикрывая ее груди и место между ног.
— Я исполнил твое пожелание, — сказал он, вставая и отряхиваясь от листвы. Бледно розовое солнце мягко выглядывало из-за горизонта, прогоняя ночную тьму.
Девушка отвлеклась от зверя и переместила взгляд на друида. Она совсем не стеснялась своей наготы. Сначала девица попыталась встать, но тут же свалилась обратно на землю. Тогда она просто глянула на него.
— Спасибо, — Миккель поспешил помочь ей встать снова. Девчонка едва держалась на ногах. — Как странно. В воде и в воздухе ты чувствуешь себя одинаково легко и безопасно, но земля тянет меня к себе, — задумчиво проговорила она.
— Не бойся, дитя, — ответил друид, накидывая на нее покрывало. — Ты научишься ходить и ездить в седле, — девушка вдруг отпрянула от него и повернулась спиной, сбрасывая накидку.
— Зачем мне это? Я дойду до него сама и так.
Миккель опешил. Теперь он чувствовал странное желание позаботиться об этом чуде. Он вспомнил Фритвора вновь. "Но куда же она идет? Ради чего все это?" — послышалось в его голове.
— Ты теперь человек и морские законы не для тебя. Если путники увидят нагую девушку, бредущую по дороге в одиночку, они изнасилуют ее и убьют, — пытался вразумить он ее. — Этот мир жесток, дитя. Не стоит пренебрегать помощью того, кто тебе ее оказывает. Пойдем со мной, и я помогу тебе, а затем ты пойдешь туда, ради чего ты все это натворила.
Девушка стояла, шатаясь, она до сих пор не могла свыкнуться с ногами. Миккель стоял, держа в руках накидку, ожидая ее ответа.
— Нет, — вдруг ответила она. — Я слишком задержалась.
Старик отчаянно вздохнул. Но разве он смеет ее держать?
— Что ж, как пожелаешь, — сухо ответил он. — Возьми только вот это, — он протянул ей накидку и дал мешочек с монетами. — Купи себе еды и найди лошадь. Не доверяй всем людям, и...— он взглянул на сетку для волос. Миккель стянул жемчуг с ее головы, и положил в ее ладонь, сжав в кулак. — Береги это. Никому не показывай и ни за что не отдавай.
Дева покорно кивнула, но осталась на месте. Друид собирал сумку, чтобы вернуться. Девушка мечтательно взглянула на розовый рассвет. Теперь солнце отливало бледным золотом.
Сложив свою сумку Миккель, направился домой, однако пройдя пару шагов, он резко обернулся. Девушка все так же стояла, завороженно глядя на рассвет.
— Какое имя он тебе дал? — спросил Миккель.
Девица склонила голову, и обратила на него свой взор.
— Раннейген.
Старик кивнул и пошел своей дорогой.
Он уже был далеко от девушки и того места. Усталость сейчас правила им и велела идти к себе в постель. Но Миккель чувствовал тревогу. Странную и необъяснимую. Ему казалось он что-то упустил. На ветке рядом каркнула ворона и его пробрала дрожь.
Черный Морок, его не было, когда он уходил. Стая ворон темной тучей взвилась над лесом, откуда он пришел.
