* * *
Узкий засыпанный землей проход был полон затхлого воздуха и почти зарос кривыми корнями. С каждым шагом Эйранда убеждалась в совершенно неестественной активности растений. Чем бы это ни было вызвано, но уж точно не плодородностью земель за пару-тройку сотен лет. Корни росли достаточно быстро, пробивая каменную кладку хода, и лишь потом замирали, иссушались и оставались в таком состоянии на долгое время. Конечно, были и другие корневища, свежее и полные сока, отчего сломать или перерубить их было огромной проблемой, но, в основном, путь преграждали именно эти трухлявые древесные останки. Первой находкой, едва она добралась до небольшой развилки, были лежащие доспехи, словно их бросили в спешке. Оправы для самоцветов были пусты, а грудная пластина оторвана, оставив после себя лишь пару отверстий для креплений да сломанный замок. Левая ветвь прохода оказалась тупиком, и стены услышали немало отборных ругательств, от которых бы даже у грифонов отвисли бы клювы, а кружки с сидром выпали бы из лап на пол. Проклиная всё на свете, Эйранда вернулась обратно и пошла направо. Факел погас именно тогда, когда впереди показалась заросшая и ржавая дверь. — Подавись ты вишней с личинкой! — Воскликнула она, копаясь в темноте в поисках запасного факела. Вскоре, копыто нащупало поверхность черенка факела. Точным ударом об стену Эйранда заставила хитрый механизм из капсюля и кремниевого крючка поджечь смоченную в масле паклю. Она любила эти факелы и всегда брала с собой несколько про запас. Завёрнутые в тонкую фольгу, они не намокали. Достаточно было сдёрнуть её и ударить верхней частью обо что-то твёрдое, как механизм заставлял факел гореть. Что было ещё одним плюсом, так это возможность заряжать их заново. Для этого нужно было только иметь запас пакли и бутылочку с маслом, состав которого продавец хранил пуще своей жизни. Ну, во всяком случае, до того, как пообщался с её сияющим глазом. Эйранда недобро ухмыльнулась, смотря, как разгорается факел. — Совсем другое де...— Перед ней стоял нанизанный на корни скелет. Точнее, висел на корнях, не в силах даже коснуться земли своими побелевшими копытами. Застывший в позе, словно пытался убежать от неминуемого, он продолжал в ней находится невесть сколько времени. — ...ло... Привет, костяная мордашка, ты меня почти напугал. Заметь, почти. Она сглотнула и обошла стороной жуткую находку. Впереди оказалось ещё несколько жертв взбесившихся корней и некий предмет, который они отчаянно пытались утащить. Треснувший и прогнивший ящик был полон мхом и мерцающими грибами, но под ними, то там, то сям, торчали и поблескивали в свете пламени продолговатые бруски металла, цвет которого Эйранда не спутала бы ни с каким другим. Золотые слитки выпали из старого ящика и лежали рядом, присыпанные землей. Сгнившая ткань не удержала и самоцветы, они высыпались из мешочков там же, выкатываясь через щели, едва механическая лапка тронула остатки от наспех сколоченного сундука. — Джекпот. — Выдохнула чёрная пони с вишневой пыльной гривой, уставившись на несметное сокровище. Впрочем, радость от находки слегка угасла, едва её взгляд наткнулся на застывшие останки рыцаря-единорога, пытавшегося открыть дверь, но так и встретившего свой конец, не сумев её отпереть. Смятые и ржавые накопытники оставили немало следов на двери, а кривой кусок меча до сих пор торчал между створкой и дверной рамой, сломавшись в наиболее тонком месте ковки. И всё же, у неё было то, чего не было у этих неудачников. Огромный опыт и набор отличных инструментов. Разумно посчитав необходимостью сохранить замок двери в целости, учитывая неприкосновенность этого места за столько лет, она приступила к работе. Воткнутый в стену факел коптил свод прохода, слегка поджаривая молодые корни и отбрасывая дёргающиеся тени. Держа зубами инструменты и помогая себе копытами, она возилась с древним замком, на удивление имеющим отличную защиту от магических способов вскрыть его. Причина, по которой единороги с ящиком драгоценностей оказались тут взаперти, становилась всё более отчётливой. Некто не только запер их в потайном туннеле, но и использовал магию, позволяющую управлять растениями. Изощрённо, но древние времена знали и не такое. Сделав передышку, она стала рассматривать молчаливых свидетелей трагедии прошлого. Все четверо были единорогами, и трое из них были облачены в не слишком удобную, но очень прочную броню, которую даже сырость не смогла превратить в кучку ржавчины. Облизнувшись, она осторожно стёрла грязь с грудной пластины и дёрнула ушком. — Герб короля Сомбры? Ни за что не поверю, что они тут провалялись с тысячу лет. — Она удивлённо оглядела доспехи со всех сторон. В них сохранилось два самоцвета из трёх. Один, хоть и треснул, всё ещё держался в пазе, другой оставался совсем нетронутым и переливался внутренним светом. Недолго думая, она выковыряла его и сложила в сумку. Дело продвигалось. Оказавшийся семиступенчатым, замок постепенно поддавался, и остались всего две запертые защёлки, после которых дверь бы распахнулась наружу. Петли скрипнули, проворачиваясь и источая облачка невесомой ржавой пыли. Дверь, с трудом продираясь сквозь высохшие и трескающиеся корни, стала открываться наружу, поддаваясь весу налегающей на неё плечом пони. — Нууу, давай же, старая рухлядь, мне ещё тебя запереть обратно надо будет, даже не вздумай отвалиться. — Прошептала пони, прикрывая нос от пыли сгибом копыта. Толстый корень выдернулся из стены, и дверь, наконец, открылась достаточно широко, чтобы пропустить Эйранду в образовавшуюся щель. Застопорив дверь первым попавшимся обломком от алебарды или чего-то похожего на неё, она вернулась к сундуку. Оставлять такое сокровище было выше её сил, особенно учитывая, что оно пролежало никому не нужным столько времени. Проблемой было вытащить расшатавшиеся камни из кладки стены достаточно аккуратно, не вызвав при этом обвала. А потом прорыть в земле углубление, способное вместить оставшуюся часть содержимого ящика. Итогом её работы была разбросанная по полу земля, с десяток слитков в сумке и почти все самоцветы, какие удалось отыскать среди мха и насыпавшихся сверху костей с обрывками ткани. Эйранда в который раз благодарила проведение за почти пустую походную сумку и своевременный ремонт своих паучьих лапок. Лишь когда дело было сделано, она осторожно закрыла за собой ржавую дверь и, заперев замок, заклинила его своим особым способом, гарантируя неприкосновенность этого места от любопытных. После всего, она рассчитывала ещё не раз вернуться сюда, если дела с её клиентами пойдут не слишком удачно. С улыбкой на мордашке она зашагала дальше, переступая через корни и огибая покосившиеся каменные подпорки, всё ещё надёжно удерживающие свод этого необычного подземного хода. Время от времени на стенах встречались поросшие плесенью и подземным плющом барельефы, демонстрирующие грацию и изящество кисточкохвостых единорогов. Это навевало приятные воспоминания. Нет, не о посещении брошенных мест обитания этих дивных представителей утонченных родичей единорогов Эквестрии и Кантерлота, а о крупных суммах, полученных от коллекционеров, заинтересованных в приобретении их предметов быта. Книги и фолианты, найти которые было сложнее всего, ценились особенно. Правда, их год издания должен был не превышать определённой даты. Причину таких требований она не понимала, да и не пыталась особо понять. Всё равно, даже не слишком чистокровных потомков не встречали уже более четырёх сотен лет, а гордящиеся своими связями с ними аристократы, скорее, фальсифицировали свою причастность, пользуясь отдалённым сходством внешне. В попытке приблизиться к своим "якобы предкам", они даже заплетали хвосты в косички, оставляя кончик распушенным, отчего Эйранда часто называла их про себя "косичкохвостыми", и один раз даже обидела своего заказчика, сказав это вслух. Слово не синица, выпущенное из копыт оно разлетелось и вскоре вошло в обиход. За размышлениями и сражением с препятствиями на пути она добралась до ведущей наверх лестницы, каменные ступени которой были склизкими от постоянно скапливающейся дождевой воды. Сверху тянуло более-менее свежим воздухом, и это не могло не радовать пони, изрядно утомившуюся подземным путешествием. Свобода была близка, она находилась прямо за плитой, уголок которой проломился от удара чем-то тяжелым и лежал на верхних ступеньках. Со вздохом, отсоединив свои лапки и сложив их одну за другой в сумку, пони уперлась в плиту спиной, ощущая, как та медленно поддаётся вверх и скользит вбок. В этот миг она благодарила все путешествия и постоянное таскание тяжестей, натренировавшие её копыта достаточно, чтобы не согнуться под весом закрывающей выход плиты. Вне сомнений, её чаще открывали снаружи, чем изнутри, и она убедилась в этом, выбравшись в небольшом помещении фамильного склепа, чихая от попавшей на мордочку паутины и душного аромата потревоженных цветов, посчитавших это место идеальным для своего роста. Фыркая и стирая с носа липкие нити, она огляделась. Предположение оказалось верным. В плите торчало кольцо и обрывок цепи, звенья которой оставили ржавый след на камне. Другая часть цепи свешивалась с покосившейся и прогнившей катушки лебёдки, рукоять которой или намеренно сломали, или она отвалилась от старости. Всё помещение было почти поглощено лесом, в правом углу, вместо стены, уходил вверх ствол толстого дерева, проросшего прямо через конструкцию, утащив за собой куски крыши, балок и булыжников, части которых можно было разглядеть торчащими между ветвями далеко наверху. Сырость и вездесущий мох позаботились о тех, ради кого был построен этот склеп, не оставив от них даже следа. Дожди и любящие вгрызаться в трещины камня растения разрушили то немногое, до чего не дотянулось само время, оставив нетронутыми только пару колонн и небольшой щит из стойкого металла с тем же гербом, какой висел в замке. "Всё имеет свою цену" - гласил девиз под ним, выбитый на староэквестрийском с добавлением вычурных завитков и линий. — Не могу не согласиться. — Произнесла вслух Эйранда, думая над возможностью забрать этот щит с собой, если не для антиквара, то на перековку. Если металл не испортился за столько времени, он был или зачарован, или содержал в себе особые компоненты. А это сулило неплохую выгоду в будущем. — И сколько бы ты мог стоить? Где-то наверху шелестела листва, и послышалось чириканье птиц. Искательница приключений задрала голову к проломившейся крыше... Яркое солнце слепило привыкшую к полутьме подземелья Эйранду, отчего она закрыла живой глаз и взглянула на мир сквозь тонкие щели между механическими лапками, закрывающими другую глазницу. Всё вокруг окрасилось в пепельные оттенки, и свет казался невесомой дымкой, струящейся потоками откуда-то сверху, растекаясь и связывая предметы между собой тонкими нитями бликов и отсветов. Дымчатый мир колебался, двигался и размывался на гранях, едва она поворачивала голову из стороны в сторону. Даже яркие пятна были приглушёнными и вязко колебались, будто на них приходилось смотреть через потоки горячего воздуха. — Тебе следует чаще смотреть на мир своим глазом. - Едва слышно раздался голос в её голове, и на груди разлилось зеленоватое свечение. Овальный камень в серебристой потёртой оправе уставился на неё снизу вверх своей полоской, похожей на вертикальный зрачок. — Оглянись вокруг, ничего не замечаешь? — За всё время ты только сейчас соизволил заговорить? Я всё ещё думаю: а не следовало ли мне бросить тебя в лаву ещё там, где ты попался на глаза. — Пони буркнула, тихо цокнув амулет краем копыта. — Мне нет дела до твоих выходок и желания попасть в неприятности. Делай как хочешь. Я лишь даю совет, когда это нужно. — Камень отвёл зрачок в сторону, словно указывая направление, в котором ей следовало смотреть. Стены и пол вокруг разрушенного саркофага или похожего на него сооружения сплошь покрывали затейливые знаки и символы. Они сплетались, образовывали круги и переходили в другие фигуры, порождая иероглифы в местах, где линии пересекались. Похожее ей уже доводилось видеть прежде. Только в другом месте и совсем при иных обстоятельствах. Интересно было другое. Взглянув на всё своим обычным глазом, она не увидела ничего, кроме простых камней, проросшей в трещинах травы и обломков от крыши. — Не пытайся увидеть это простыми глазами. У тебя Око Медузы, а ты ведёшь себя, как жалкая побирушка древностей, и всё лелеешь мечту от него избавиться. — Я не просила давать мне эту штуку. От неё у меня ощущение, словно мир двоится. — Эйранда поджала губы. — Мир многогранен. А ты отказываешься от возможности. Открой ты его часами раньше, возможно, тебя не завалило бы в этом подвале. - Настаивал на своём амулет, звуча безэмоциональным голосом в её голове. — Ох, замолкни уже, и пошли отсюда. — Копытце снова цокнуло по каменной поверхности амулет, и тот замолчал, оставив в голове пони неприятное головокружение. Чёрное копыто распахнуло ржавую калитку склепа, жалобно скрипнувшую и покосившуюся.* * *
Холодные и тёмные лабиринты расползались под замком пустотелыми корнями, соединяясь и соскальзывая вглубь скатами и пыльными лестницами, неровно прорубленными в скальной породе. Покосившиеся грубые арки, обломки досок и деревянных брёвен торчали из груд булыжников. Большая часть проходов была похоронена под обвалами, и стражники то и дело наталкивались на тупики. Покрытые паутиной держатели для факелов в виде бюстов единорогов внушали ужас, появляясь из темноты в свете фонарей. Один из стражников замер, увидев торчащую среди мусора часть зеркала. В тёмной поверхности отражался пустой коридор, хотя напротив неё стояло как минимум трое пони. Помянув Дискорда и магию свергнутого принцессами короля, он поспешил за остальными, решив не упоминать даже об этой находке. Тёмная поверхность, обрамлённая вычурной рамой, всколыхнулась, и два пронзительных глаза взглянули с неё, провожая стражников. — Тут тоже никого. — Пони-стражник заглянул в тёмный провал, заканчивающийся тупиком буквально через пару шагов. Свет от кристального фонаря рассеивал тьму унылых коридоров, вытаскивая на свет последствия обвалов и прикосновений прошедшего времени. Чем ниже спускались стражники, тем более запущенными становились переходы, очерчивая границу наложенного некогда заклятия. Неподвижные бюсты единорогов, мраморные пасти которых были покрыты копотью от некогда горевших там факелов, казалось, презрительно рассматривали стражников. — Они не могли уйти далеко! Рассредоточиться по четверо! По одному никуда не входить, всегда смотрите, кто находится позади. Мерцающий, словно алмаз, стражник в доспехах посветил в очередной, перегороженный куском упавшей колонны, проход. Потревоженная его дыханием паутина зашевелилась, создавая жуткие тени на потолке и стенах. — Фу, гадость. — Не сдержался он и закрыл трухлявую дверь обратно. — Тут никого! Вскоре, стражники оказались у широкой лестницы, спускающейся к овальной, в форме подковы, арке. Совсем свежий обвал обозначил конец их поискам. Кто бы ни прошёл тут, догнать его не представлялось возможным. Свод перед аркой потрескивал и терял камешки, щёлкающие по полу. Находиться тут было небезопасно, и они покинули это место ни с чем. Этажами выше, в комнате для гостей, Ми Аморе лежала на софе. Перевязанную грудь подсвечивали магические самоцветы, сияние которых и положение контролировал сурового вида врач-единорог. Именно он попросил друзей лиловой единорожки остаться за дверью, впустив лишь её. Кэйденс выглядела бодрее, чем когда её обнаружил Шайнинг. Ему пришлось выслушать немало вопросов, позволяющих ей убедиться, что он не подмена. Лишь после этого она устало рухнула в его объятья и позволила отнести в более удобную комнату. И всё же мордочка аликорна была бледной и уставшей. Не было и мысли о возможности взять её с собой к принцессе Селестии. Твайлайт растерянно смотрела на своё отражение в лакированной поверхности столика. Она не рассчитывала на такое. Конечно, она помнила, какой потрёпанной была Кэйденс, оказавшись в плену у Кризалис в подземных пещерах Кантерлота. И её измождённый вид от бессонницы, когда она в одиночку держала барьер против Сомбры. Но сейчас всё это казалось неправильным. Такое не должно было случиться. Словно череда начавшихся кошмаров выплеснулась в реальность. Впилась клыками в принцессу Луну, затмила свет Древа Гармонии и едва не задула пламя дружбы. — Я так рада твоему приезду. Жаль, что всё так неудачно совпало. — Кэйденс положила мордочку на вытянутые копыта, вызвав у врача вздох от необходимости снова тонко настраивать лечащие кристаллы. Такой способ лечения был для него нов, и лишь недавно удалось добиться хороших результатов, но если его пациентка будет постоянно двигаться, кто знает, насколько затянется лечение. — Я даже не знаю, кто они были. Но один из них сумел... изменить внешность. Он был так похож на моего Шайнинга. — Да, она засыпала меня вопросами, ответы на которые мог знать только я. — Буркнул Армор. — И не давала себе помочь, пока не убедилась моей правоте. Стража уже ищет их по всему замку, но, видимо, они куда лучше знают это место. Всё без толку. — Они искали и нашли одну вещь. Но другая находка осталась у меня. Возможно, она поможет. Отнеси её принцессам Селестии и Луне. Твайли? Почему ты плачешь? — Кэйденс вытерла кончиком крыла слезу со щеки единорожки. — Со мной всё будет в порядке. Та не могла сказать. Едва узнав причину, по которой они приехали сюда, Шайнинг Армор запретил ей говорить об этом с Кэйденс. Теперь единорожка стояла, понимая насколько бесполезен оказался проделанный ею и друзьями путь. В сумке лежало письмо от Селестии, в котором говорилось о просьбе к Кэйденс вернуться в Кантерлот и помочь с заклинанием. — Я пойду. Мне нужно зайти в библиотеку. Да. Там могут быть интересные книги, связанные с Элементами Гармонии, которых не осталось в других библиотеках. — Всхлипнув и попытавшись улыбнуться, сказала она, обнимая свою бывшую няню, радуясь теплу от её крыльев. — Я ещё навещу тебя перед отъездом. Стоящий позади белый единорог кивнул головой, и Твайлайт вздохнула снова, нехотя покидая эти объятья. — Если бы вы все зашли, она бы заметила это. — Армор ткнул копытом в чёрные камни на ожерельях Элементов Гармонии. — И тогда появились бы вопросы, от которых она начала бы волноваться. А это ей сейчас вредно. Кто бы ни сделал это с нею... ахххх, Твайли, я не знаю, что и думать. Магический барьер был создан от таких происшествий. Проникнуть сюда, в замок, и уйти незамеченными! Как это вообще возможно? Ах, да. Это то, что она просила передать. Это дневник того, кого победил свет кристального сердца. Тут сохранившиеся записи короля Сомбры. Кэйденс хотела сама отнести его принцессам и решить, что делать с ним и той сферой. — Сферой? — Твайлайт шагала чуть впереди, стараясь держаться рядом с братом. — Да, такая штука, которую не ощущала магия телекинеза и магия в целом. Думаю, именно ею ударили Кэйденс, когда она пыталась остановить их. — На мордочке единорога скользнула досада. — Это всё из-за меня. Если бы я не отказался от сопровождения, положенного каждому принцу по здешним традициям... Заметив спешащего стражника, он коротко простился со всеми, обнял напоследок сестрёнку и, пожелав ей успехов, торопливо скрылся в боковой арке. Оставшиеся одни в коридоре, подруги переглянулись. Каждую из них мучил один вопрос, что делать дальше. И ответа на него не было. — В библиотеку. — Решительно сказала Твайлайт, глубоко вздохнув и легонько топнув копытцем. — Пусть так, мы по-прежнему друзья и хранители Элементов Гармонии. Даже если они потеряли свой цвет и случилось нечто невероятное. Принцесса Луна нуждается в нашей помощи, и мы сможем найти там ответ так же, как уже находили прежде. — Среди скучных книиииг. — Протянула Дэш, устало растянувшись на ковре, всем видом показывая, как она уже вымоталась от предполагаемой необходимости читать. — Я ничего не хочу, у меня от этих миражей уже голова раскалывается. — Что? — Лиловая единорожка развернулась и озадаченно уставилась на поникшую радужную пегасочку. — Каких миражей? — Таких. Которые миражируются. — Пегаска вяло махнула копытом, обводя всё окружающее её. — Она права, сахарок. Мы не хотели тебе говорить, тебя так огорчила новость о принцессе, но мы все видим... странное. После того сна в поезде. — Эпплджек надвинула шляпу на глаза. — Я устала вздрагивать, когда под копытами земля мерещится другой, чем её ощущаешь копытом. Предпочитаю ощущать и видеть одно и то же, понимаешь? — Вы все молчали... — Единорожка села на пол, растерявшись от услышанного. На груди её подруг матово чернели их Элементы Гармонии, сохранившие лишь форму их кьютимарок. Пинки Пай внезапно шмыгнула и тихо заплакала, одновременно с распрямившейся до самого пола гривой. — Твайлайт, сделай так, чтобы это всё прекратилось! Пожалуйста! Это совсем-совсем не весело! Ни капееееельки! Они стоят и смотрят. Ни улыбки, ничего, просто стоят и смотрят, куда бы я ни пошла! — Розовая единорожка совершенно раскисла, и прикосновение жёлтого крыла немного утешило её. Она взглянула вперёд и снова наткнулась взглядом на молчаливо стоящих над ковром пони. Чёрные единороги смотрели пустыми глазами на Пинки Пай. Не улыбаясь, не шевелясь. Их копыта словно переходили в прозрачность, не касаясь пола, отчего это видение было пугающим. Она не сразу ощутила прикосновение к своим щекам. Загородив единорогов, перед ней очутилась мордочка лиловой единорожки. — Пинки, я... мы... мы все придумаем что-нибудь! Уверена, в библиотеке мы найдём решение. Обязательно. Просто оставайся собой. Той Пинки, которую мы все знаем. — Она обернулась к уставшим и растерянным подругам. — И вы все тоже. Верьте... в нашу дружбу. Вспомните, как Дискорд едва не рассорил нас, но светлые воспоминания сохранили нечто, связывающее нас всех вместе. Тонкая ниточка дружбы. Не только нашей, но тех, кто были первыми Элементами Гармонии. Если мы узнаем, что случилось с ними, мы сможем понять, как вернуть и нашу магию элементов! Помогите мне... Пони переглянулись. Их подруга была права, и не признать это было невозможно. Твайлайт облегченно вздохнула, когда всхлипывающая Пинки Пай наконец уснула, заняв место в большой корзинке с подушечкой и пледом. Остальные устроились кто где, решив отправиться в библиотеку чуть позже. Она развернула полученное от принцессы Селестии письмо. "Моя верная ученица, Твайлайт Спаркл. Я думаю, ты ещё в пути к Кристальной Империи. После того, как Кэйденс согласится приехать, посети библиотеку города и найди несколько книг, которые могут оказаться целыми, в отличие от имеющихся в библиотеке Кантерлота. Мне кажется, причина, по которой моя сестра попала под заклятье, а Элементы Гармонии потеряли свою силу, куда серьёзнее, чем я думала. Возможно, нужный нам ответ найдётся в тех книгах. Возьми их с собой. Жду тебя с Кэйденс и подругами во дворце. P.S. Постарайся избегать встречи с Орденом Магов. Их легко узнать по кулону на груди. Не могу сказать, почему. Просто будь осторожна" Единорожка ещё раз перечитала последнюю строку, не понимая, почему принцесса просит её об этом. Конечно, тот случай в Кантерлоте с необычной знакомой из Северных Гор оставил не слишком хорошее ощущение, но... Низкий гул наполнил её голову, отдаваясь в роге и заставляя прижать копытца к вискам. Мир покачнулся, и она провалилась в сновидение, выронив из копыт клочок бумаги. В этом сне кто-то раз за разом жёстко повторял: — Ты сделаешь это ради них. Сделаешь ради друзей, не ради страны. Но сделаешь обязательно, сколько бы раз тебе не потребовалось шагать через этот сияющий ветер, который ты называешь временем. И после этих слов слышались удаляющиеся шаги, гулко раздающиеся в пустом коридоре.* * *
Трое единорогов Ордена спешили в сторону части города, расположенной ближе к горам. Пустые улочки, кусочки камней и кристаллов ещё лежали неубранными на мостовой. Это место ещё реставрировалось как кристальными пони, так и теми, кто приехал из других городов. Загадочная штука, похожая на глобус в кольцах из шестерней, переливалась голубым светом, отбрасывая короткий лучик, словно стрелка компаса, указывающий направление. Она болталась на шее одного из магов Ордена, но даже эта болтанка не могла повлиять на направления луча. — Магическая эманация настолько похожа на магию Кристальной Империи. Разница едва заметна. — Ворчал один из них. – Хорошо, у нас было время настроить эту штуку. Иначе всплеск остался бы совершенно незамеченным. Да ещё в таком месте. — Тут так пусто. После оживлённых улиц кажется, будто пони избегают этого места. — Зябко встряхнувшись, его напарник огляделся по сторонам. — Нам туда. — Ещё бы не избегать. Говорят, именно тут сёстры-аликорны напали на Сомбру и превратили его в чёрный туман, навечно заточив его в ледяном разломе. — Проговорил третий единорог, вглядываясь в тёмные окна домов. Пара кристальных пони, ловко обращаясь с самоцветами, словно выращивали стены из хрусталя, постепенно становящиеся деталями нового дома. — Интересный способ строить дома. — Жаль, работает только тут. Собственно и сами жители теряют свою прозрачность и блеск, едва покидают надолго свою страну. Удивительная особенность. — Единорог с магическим устройством снова свернул за угол, следуя направлению лучика. – Слышал, целый отдел в Ордене ломает над этим феноменом голову. Возможно, это место как-то особенно влияет на горные кристаллы... О! Мы пришли! Круглое здание, похожее на утонувшую почти под самую крышу башню, немного покосившись, смотрело на единорогов пустыми окнами и засыпанным наполовину входом, двери которого были частично вдавлены внутрь. Каждый её этаж был залом с отверстием в середине, окружённым кольцом из плотно подогнанных каменных брусков. Свод поддерживался рядом колонн, находящихся на расстоянии между стенами и шахтой посередине. Две лестницы, словно дублирующие друг друга, вели всё ниже и ниже через запущенные и пыльные этажи. Лучи солнца, проникающие через провалившуюся крышу, отражались от камней, рассыпаясь небольшими радугами, отчего общая разруха казалась ещё более тоскливой. Скорее всего, башня возвышалась над землей, но потом, от времени или в силу иных причин, погрузилась под землю на три четверти своей высоты. Через разбитые окна просыпалась земля, и на её грудах покачивались слегка мерцающие цветочки. — Идея идти сюда втроем мне нравится всё меньше. Если мы потеряем тут уловитель магических всплесков, нам плохо придётся. — Единорог осторожно пробовал каждую ступеньку, прежде чем сделать шаг. — Если мы его потеряем, то только когда сами тут потеряемся. — Его напарник вглядывался в изображения на стене. Вереница единорогов несла по одному мерцающему камню в сторону угловатого строения. Разного цвета и оттенка, они все были одинаковой формы. Надписи на эквестрийском почти стёрлись, и прочитать их уже не выходило. Являлось ли это подношением или древним ритуалом, оставалось только гадать. Они достигли последнего этажа раньше ожидаемого. Пыльный зал, освещаемый лишь небольшим пятном света в центре, оставался нетронутым ещё тогда, когда Кристальная Империя пропала от заклятья чёрного короля. Во всяком случае, впечатление было именно таким. В столпе света медленно вращался прозрачный, похожий на колесо предмет. Блики пяти разных цветов прыгали по неровному, чуть наклонённому полу, словно играли в догонялки друг с другом, взбегая на камни и спрыгивая на пол, карабкаясь по упавшим колоннам и стекая в трещинки на полу, освещая их изнутри своим светом. Не успели единороги сделать и шага с лестницы на пол, как предмет дрогнул, замер и бесшумно упал на пол, рассыпаясь на шесть кусков. Круглую сферу, оставшуюся лежать в выемке и пять разных размеров кусочков, в каждом из которых тускло блестел разного цвета камешек. Осколки укатились по пыли, не оставляя следов, и пропали вместе с распавшейся на искорки сферой. С другой стороны зала два едва различимых, но похожих на единорогов силуэта плавно подошли к центру зала. Их губы беззвучно шевелились, будто они говорили о чём-то между собой. Один из силуэтов, светлее и выше, показал наверх кончиком крыла, заставив одного из магов тихо вскрикнуть. — Это... это же аликорны! Молодые принцессы Эквестрии! — Второй быстро прикрыл его рот копытом, но силуэты слово не замечали непрошеных гостей. Они, покачав головами, развернулись и покинули зал. Вместе с ними из темноты, возникли тёмные массивные фигуры с загнутыми назад рогами и, будто сопровождая их, как почётный эскорт, вышли следом, оставив зал пустым. — Но кто были эти? Они пленили их или, напротив... — Скорее, охраняли. — Третий из магов разочарованно смотрел на погасший предмет. Эманаций магии не было. Пустой и пыльный зал теперь казался темнее и холоднее, чем прежде. Попытавшись повторить путь призрачных силуэтов, единороги наткнулись лишь на заграждённый накренившейся стеной проход, небольшая часть которого осталась почти целой и позволила рассмотреть мозаику на полу. В ней не было ничего примечательного или способного раскрыть тайну этого места, и им оставалось лишь вернуться назад. Сумка одного из них была полна зарисовок тех частей строения, которые вызвали наибольший интерес. Маг гордился своими навыками запечатлевать окружающее в набросках. Пара статуй, несколько надписей и почти десяток сохранившихся барельефов, показывающих эпизоды из жизни кристальных пони и ещё каких-то существ, изображённых крайне неразборчиво. Те протягивали кристаллы, а взамен пони весело катили к ним телеги с продовольствием. На верхнем этаже дорогу им преградил жеребец с безупречной улыбкой и в очках, предназначенных для полётов. На нём было грубоватое выцветшее пальто. Седельная сумка свешивалась с двух боков, не считая привязанного к ней бочонка, фляги и занятного предмета с кольцом и полукольцом, позволяющими держать его в двух копытах. — Наконец! Тот самый день и тот самый час. Уважаемые, мне нужна та штука, которая болтается у одного из вас на шее. — Пони ткнул копытом в стоящего посередине единорога. Тот уже открыл рот для категорического отказа, как перед его копытами разорвался небольшой шарик, выпустив облака цветочной пыльцы заодно с яркой вспышкой. — Вообще-то, это просто для информации... я всё равно её заберу. Среди рассеявшейся пыльцы мирно спали упавшие друг на друга маги, посапывая и морща носики. — Сегодня вы спасли... ай, кому я говорю, вы всё равно спите и даже не вспомните последние пару часов. — Пони махнул копытом, и скрылся в темноте, миновав несколько падающих сверху лучей солнца. В одном из них полы плаща немного колыхнулись, и на свету показалась слегка запачканная сажей и дорожной пылью кьютимарка — наклонённые песочные часы.* * *
Вечерний поезд встретил их своими специально сконструированными для поездок на север вагонами. Они были теплее, уютнее и отличались куда более удобными полками и сиденьями, легко превращающимися в кровати, необходимыми в долгом путешествии. В отличие от остальных, Диксди оставила свою сумку при себе, всячески сопротивляясь попытке вагоновожатого отнести её в грузовое отделение. В конце концов, чтобы отвязаться, она вручила ему свой и Вана моховрики. Ван же даже не стал спорить. Одного сурового взгляда высокого чёрного жеребца хватило, чтобы от него отстали. Закрыв дверь их купе на защёлку, вороной улегся на свою кровать-скамью и блаженно расправил крылья. Скрывать их так долго после длительного путешествия по горам было очень утомительно. — Как они тебе? Единорог мне показался довольно подозрительным. Отсутствие кьютимарки - это необычно, по меньшей мере. Да и эта парочка. Но они, по крайней мере, вызывают доверие. Вдобавок… — Вороной повернулся к фиолетовогривой. — Тебе удалось заинтересовать этого Блэка. Он даже задал мне несколько вопросов о твоих артефактах по пути к поезду. Как это тебе удалось? — Я знала кое-кого из его родни. Очень давно, несколько поколений назад. Мой подарок стал их семейной реликвией. Это так необычно. — Диксди расположилась на скамейке напротив, рассматривая вагон с неподдельным интересом. Расслабленные крылья свешивались по бокам от неё, торча коготками на сгибах в разные стороны. Сбоку покачивалась дверца ящика, куда обычно складывали мелкую поклажу. Но её сумка оказалась больше размером, и она просто прикрыла покачивающуюся дверцу телекинезом. — То, что Армос говорил о демикорнах... Это ведь неправда. — Вороной посмотрел в окно и вздрогнул, услышав скрежет. При упоминании этого момента, дверца слегка изогнулась, словно нечто невидимое с силой вжало её, оставляя несколько глубоких царапин на деревянной поверхности. С виноватым выражением на мордочке синяя пони стала поправлять её копытом. — Совершенная выдумка. Когда я услышала это… Мне показалось, будто во мне что-то горит. С этим ограничителем я словно ощущаю некоторые вещи иначе. — Она осмотрела чуть мерцающие артефакты телекинеза на копытах, пытаясь понять, как такое могло случиться, и почему они сработали без её желания. — Он разозлил тебя. Мне тоже показалось это невыносимым бредом. Не пойму, он просто увлечён временами правления Сомбры или почитает его лично? — Ван покачал головой. — Уж очень интонация у него была восторженная. — Зато та пегасочка и земнопони… они, скорее, наслаждаются самим участием в путешествии, чем возможным результатом. – Диксди, наконец, удалось закрыть непослушную дверцу. Дерево жалобно пискнуло и поддалось давлению копыта. – Пожалуй, его интересует нечто, похожее на древнее оружие. Такая страсть и восторг от описания. Амулеты на копытах вспыхнули одновременно с несколькими символами на тикнувшем ограничителе. На полу перед Диксди процарапались две параллельные полосы, подняв в воздух небольшие облачка опилок. Задумчиво уставившись на них, она тихо цокнула кончиком хвоста по циферблату. — Те двое, они вели себя забавно. Я не очень понимаю поведение окружающих. Это какой-то странный обычай или... — Она уставилась на Вана, сложившего копыта под мордочкой. Его левое ухо вздрагивало, на миг превращая локоны гривы в клубы дыма, который собирался обратно в колыхающиеся пряди. — Тебя настораживает что-то конкретное? — Этот Армос. Я даже не знаю, что от него ожидать. В данной ситуации варианты не выбирают, но это странно. Видишь ли, бывали случаи, когда единороги... кхм… теряли свои кьютимарки, и это обычно было связано с не очень хорошими вещами. — Вороной вспомнил дни в Гринлифе и вздрогнул. — О парочке не могу сказать наверняка, не довелось узнать их лучше, но они из тех, с кем путешествие не будет унылым, это уж точно. А ты довольно спокойно отнеслась к отсутствию призвания у нашего лидера экспедиции. Диксди пожала крыльями на фразу Вана. — Некоторые из демикорнов долго не имели знака таланта... Их называли "ждущие". Умения должны непременно различаться, и двух одинаковых быть не может. При этом их ограниченное количество, и следует ждать, когда этот талант проявит себя в нужное время. Опередивший своё время талант может пропасть, не будучи использованным, оттого никому и в голову не приходило торопить события. Обычно призвание появлялось с выбора... артефакта. Тот, который находит отклик у жеребёнка и долгое время находится с ним, служит катализатором, в своём роде. — На поднятом копыте блеснул серебристый стержень артефакта "стилус". — Моим был он... Но не именно он, но похожий. Этот я нашла намного позже. — А если такой талант уже был? — Вороной обнаружил стоящую вазочку с фруктами и, порывшись в ней немного, выудил крупную ягоду, похожую на сливу. — Талант погибшего считается свободным. — Просто и ёмко ответила синяя пони, принявшись устраиваться поудобнее. За окном медленно дрогнул пейзаж, и вагон, глухо стуча колёсами, покатился в путь. Где-то впереди засвистел гудок паровоза. — Ч-ч-то?! — Косточка сливы едва не угодила не в то горло, и аликорн, поперхнувшись, выплюнул её на пол. — И ты так спокойно говоришь об этом? — Да. Таланты были очень важны. Если утерянный талант передавался новому жеребёнку, это было большое событие. — Диксди отыскала среди фруктов парочку яблок и стала крутить их перед собой, не в силах решить, с какого начинать. — Ладно, не хочу даже поднимать эту тему. — Вороной махнул копытом. - Вообще-то, у меня для тебя сюрприз. Точнее, два сюрприза и нечто, поднимающее тебе настроение. На стол перед Диксди лег средних размеров свёрток, в котором угадывался сложенный плащ, и небольшой пакетик. От него по вагону разносился запах корицы. — Булочки! Ван, ты их достал в том кафе! Спасибо. — Яблоки потеряли свою актуальность, проиграв битву ещё теплой сдобе. — Замечательные два сюрприза. — Ээээ булочки - это для настроения. Сюрприз вот это. — На столе появилась обмотанная цепью книга. Звенья цепи отразились в глазах демикорна блеском восторга, не скрывшегося от внимания Вана. Сытый аэтаслибрум лежал спокойно всё время, пока тёмный единорог снимал с него цепь. — Я попробую разобраться с парой страниц из него, а ты сможешь поизучать цепь. Знакомься, цепь-фамильяр. Как и эта книга, псевдоживой и псевдоразумный артефакт. Моя единственная попытка создать предметную магию по записям, найденным в разных библиотеках Эквестрии. — Ты. Создал. Артефакт? — В глазах Диксди появилось сомнение. — А ты артефактор. Изучи её и убедись. В описании её предназначением была помощь в нейтрализации магических существ. По большей части - тех необъяснимых порождений магии. Но на деле она неплохо справляется и с обычными, не слишком дружественными существами. По поведению она напоминает змею. — Вороной замялся. — Да и не всегда выполняет сказанное. В общем, двигается и делает то, что сама посчитает нужным. Я уже не говорю о взаимной неприязни её и книги. Так что смело рассматривай, тебя ведь она ещё у меня на чердаке заинтересовала, я прав? — А можно? — Она перевела взгляд с цепи на Вана и с его молчаливого согласия осторожно взяла цепь, сложив петлями на столе перед собой. Звенья тихо и мелодично переливались звоном и казались совершенно обычными. — А как ты вообще создал её? — Это была вынужденная мера. Всё началось с того дня, как мне в копыта попалась эта бешеная книга, названная тобой аэтаслибрумом. Ты уже видела характерец этого фолианта. Его попытки смыться или наделать каких-то гадостей меня изрядно утомили во время путешествий. Цепь-фамильяр показалась хорошей идеей. Даже если вышла просто прочная цепь, это было бы неплохо. — Единорог опустил скучные подробности поиска рецепта и не слишком впечатляющие приключения. Лазанье по брошенным шахтам и собирание нужного металла по крошечным кусочкам - и вовсе было худшим воспоминанием. Учитывая, каким образом ему пришлось добывать второй металлический компонент в городе грифонов. — В итоге, когда все составляющие были в сборе, я попросил одного весьма искусного единорога-кузнеца выковать звенья в центре начертанных кругов символьной магии. Мне пришлось обновлять их после каждого звена, заметь. Горячий металл и даже очень стойкий мел не слишком хорошо сочетаются на прочной поверхности наковальни. Капли моей крови завершили магию, и её результат перед тобой. Синяя пони вытянула из паза свой стилус, но едва его мерцающий кончик приблизился к одной из петель цепи, та плавно отодвинулась в сторону. Во второй раз произошло то же самое. Тогда Диксди попыталась прижать цепь копытом к столу, перехватив стилус зубами. Эта попытка оказалась немного удачнее, но от первого же прикосновения к звеньям цепочка обвилась вокруг копыта и скользнула выше, опутывая демикорна, удивлённо хлопающую ресницами и пытающуюся привлечь внимание вороного жестами. Холодная поверхность звеньев заскользила там, где пони явно не думала ощутить прикосновений, щекоча шёрстку под крыльями и позвякивая вдоль спины. — Аэээммм, Ван, а что ты говорил насчёт приказов? — Она растерянно замерла, чуть топорща крылья, ощущая, как по ней ползёт, перебирая звеньями, цепочка. — Мне кажется, что-то не совсем так. Вороной поднял мордочку от книги и застал пони с румянцем на щеках, увитую медленно движущейся цепью. Пони всё ещё пыталась ткнуть в цепь артефактом, но та ловко уворачивалась и меняла направление своих колец, заставляя Диксди сдавленно хихикать и краснеть чуть сильнее, нелепо расставляя в стороны крылья. — Ван! Я для неё что... магическое существо? — Сквозь хихиканье произнесла демикорн, когда цепь замерла и дала передышку от своего щекочущего прикосновения. — Ты ей понравилась. Я ведь говорил, насколько ты привлекательная? Да. Кажется, говорил... Вот и эта цепь считает так же. Пожалуй, я не отказался бы побывать на её месте... а... — Вороной очнулся под вопросительным взглядом пони. — Не волнуйся, она просто разминается и играет с тобой. Что скажешь? — Артефакт создан при помощи ковки сплава из нескольких видов металла. Довольно грубо и неоднородно. Действительно, в ней есть некоторая магическая воля. Несмотря на примитивность, вполне эффективно. – Она, наконец, попала в одно из звеньев кончиком стилуса, вызвав короткую прозрачную схему перед собой. — Но, кажется, ей не нравятся мои попытки её изучить. Артефакт снова промахнулся мимо звена, цепочка изогнулась и сменила своё положение, немного стиснув синюю шкурку. Пони вновь покраснела, даже сильнее прежнего, вытянув вперед передние копытца, и тихо ойкнула. Теперь её ушки торчали вверх с раскрывшимися перепонками. Не выдержав, демикорн схватила цепь в облако телекинеза и стащила с себя этот живой предмет. В итоге, цепь оказалась скрученной вокруг её правого копыта, где она обиженно постукивала кончиком из пары звеньев по металлической поверхности браслетов. — На месте кого ты хотел побывать? Она щекотала меня, и я, кажется, не расслышала. — Диксди рассматривала переливающуюся петлями змейку цепи, не пытаясь снять ту с копыта. Звенья тихо подрагивали, изгибаясь петлями над шкуркой и снова прижимаясь к ней своей холодящей поверхностью. — Кажется ей не просто не нравится "стилус", она не хочет вообще, чтобы её изучали. Впервые сталкиваюсь с такой штукой. Она забавная. Как ты с нею вообще управляешься? Пони цокнула по кончику цепочки копытом, и тот, пропав на пару секунд, появился уже между другими петлями, будто дразня и предлагая снова его поймать. — Трудно сказать. — Аликорн отложил аэтаслибрум в сторону, прижав его, на всякий случай, копытом. — Она чем-то напоминает мой хвост и гриву, как продолжение меня. Их внешний вид зависит от моих эмоций и общего состояния, хотя я и не заметил особых закономерностей. Цепь ведёт себя так же. Вроде она моя и, пока держит эту книгу в своих путах, похожа на простую цепь. А вот оказавшись снятой - это другое дело. — Хм? То есть, по сути, она живая сама по себе? Но это же бестолково. — Диксди ощутила, как цепочка несильно сжала её копыто и как-то обиженно звякнула, будто понимала сказанное. — Ой. Прости... — Когда мы покидали Кантерлот и мой телекинез сбили, она сама бросилась на того стражника и обездвижила. Так что не могу осуждать её за самостоятельность. — Ван снова поднял книгу и продолжил чтение. — Собственно, это одна из причин, по которой я не пользуюсь ею - она непредсказуема. — Понятно... — Она осторожно стряхнула цепь с копыта, посчитав, что та перестала дуться на сказанное и попытку снять её телекинезом. — Значит она будто часть тебя, которая живёт сама по себе. Спущенная на стол цепь прикинулась простыми звеньями металла. Она лежала, поблескивая в лучах заходящего солнца, ничем не выдавая свою одушевленность. — Повторить так же, как сделал её ты, не получится. Она, возможно, получит часть меня. — Голос пони казался рассеянным. — И думаю, что это может оказаться не та часть, с которой выйдет поладить. А если это будет магия Алой... Демикорн уже набрасывала в своём блокноте какие-то символы, небольшие схемы и непонятные линии, связывающие их все в определённом порядке. Карандаш левитировал над бумагой, и пони почти не смотрела на него, всецело доверяя своему телекинезу. — Я могу подержать её для тебя. Или у тебя уже пропало желание её изучить? — Крылатый единорог перевернул сопротивляющуюся страницу, и книга недовольно зашипела. — Мне кажется, это обидит её, если я попытаюсь разобрать её на части, только чтобы понять как она работает. Да и у меня большие сомнения насчёт наличия в ней хоть какой-то схемы сборки — Демикорн сложила блокнот и теперь задумчиво жевала кончик карандаша. — Она очень забавно щекочется... Ван, что этот жест означает теперь? Диксди подняла сгибы крыльев вверх, а потом распахнула перепонки в стороны наполовину. Жеребец снова оторвался от книги и с неподдельным интересом рассмотрел бархатистую часть крыльев. Мягкая шкурка выделялась тёмными оттенками, отличаясь от внешней стороны крыльев, покрытых мелкой, неразличимой сразу чешуйкой. — У пегасов, да и у меня тоже, порой, крылья так раскрываются в случае, когда какая-нибудь пони мне нравится или что-то вызывает сильное волнение. — Вороной ощутил непривычную сухость на губах. — А почему ты спрашиваешь? Это из-за той пегаски и земнопони с нею или... — Тут всё необычно. Когда демикорн держит крылья так, это означает растерянность, а не... симпатию, как ты сказал. — Тихо проговорила Диксди, складывая крылья обратно, однако теперь её ушки торчали вверх, слегка натянув между шипами перепонки. — Если жест будет неправильно понят, это может создать неудобства. А то, что ты перечислил, выражается положением ушек. Если же крылья открыть полностью, соединив над собой их кончики, это означает сердечное приветствие. Правда меня не поняли, когда я поприветствовала жителей того городка, в котором хотела найти еды. Читать расхотелось. Аэтаслибрум всё равно был сыт и долгое время ещё не побеспокоил бы своим вредным характером, так что цепочку можно было пока оставить в покое. А вот краткий перечень жестов, принятых у демикорнов, вызвал у него лёгкую улыбку. Часть из них напоминала архаичный этикет аликорнов, который ему довелось узнать от принцессы за время жизни во дворце. Другие жесты были похожи на усложнённые жесты крыльями пегасов, и Ван не сомневался в том, кто у кого позаимствовал их и упростил. До него с большим трудом дошло, какой смысл вкладывался в вполне безобидные движения, и под конец он едва сдерживался от широкой улыбки до ушей. Диксди, и вправду, выпала из жизни этак на тысячу лет, но при этом осторожно пыталась разобраться в происходящем вокруг. — И всё же ты ловко придумала объяснение своей внешности. — Вороной топнул копытом по столу и, наконец, дал волю сдавленному смеху. — Ты была на удивление убедительна. Даже я почти поверил. О, смотри, за окном уже снег. Значит, мы только что пересекли окружающий город-страну магический барьер. Хлопья снега ударялись в стекло, таяли и оставляли мокрые подтёки. Поезд мчался в сторону Северных гор, оставляя позади сверкающий шпиль замка Кристальной Империи и двух опоздавших на поезд единорогов из Ордена. Один из них с досадой топнул по перрону и ушёл, оставив напарника одного. Тот ещё некоторое время посмотрел в сторону уходящего вдаль состава и покачал головой.