В которой у Шэрон случается личная жизнь, но не так как она этого ожидает.
Шэрон задумчиво смотрела на стол перед собой. В голове крутилась миссия, закончившаяся несколько часов назад. Всё прошло успешно, нужно было уничтожить штаб террористов и его уничтожили. Картер выполняла роль снайпера на этой операции и её работа была идеальной. Редко так получалось, никто из гражданских не пострадал, никто из террористов не сбежал, никого из оперативной группы не ранили. Всё прошло хорошо, если не считать того, что при устном отчете оказалось, что Картер пристрелила агента ФБР под прикрытием. Это не было её виной, толи ФБР не предоставили информацию, толи бюрократическая ошибка. Факт в том, что Шэрон убила невиновного человека, просто выполнявшего свою работу. Только начиная работать в Щите, весь первый год или чуть дольше Шэрон не могла смириться с работой снайпера. Снайперов не любили. Человек, который хорошо справляется с тем, чтобы спрятаться и отстреливать людей исподтишка, в принципе не вызывает доверия и приятных чувств. Но дело было не в этом. Шэрон была замкнутой, это был осознанный выбор. Работая в секретной службе, разумно ограничить круг общения. Презрение других людей не имело значения. А вот сами люди имели. Шэрон очень долго не могла видеть просто цель в перекрестье прицела. Шэрон видела живых людей, которые были говнюками, и может быть не имели право зваться людьми. Но они ими были. Они продолжали ими быть в ночных кошмарах. Они приходили и Шэрон стреляла в них. Снова и снова. Пока они не перестали приходить. В конце концов, Шэрон смирилась. Человек может привыкнуть к чему угодно и к такому тоже. Теперь Картер видела лишь объекты, и допустимые проценты потерь. Это было жестко, но Шэрон знала, что делает мир лучше продолжая работать, а продолжать можно только, если не видеть в некоторых людях людей. Это было нормально, хотя и чертовски сложно для понимания. Иногда в голову закрадывались совсем нехорошие мысли, и находиться на открытых пространствах стало сложнее. Шэрон подмечала хорошие точки для выстрела. И это было и смешно и грустно, каждый день задавать себе вопрос — а как бы ты себя пристрелила, Картер? Но это были мелочи. До сегодняшней миссии на это можно было не обращать внимания, потому что Шэрон убивала людей, которые ранили, пытали и убивали других людей. И Шэрон убивала их, чтобы эти люди никому больше не причинили боли. Сегодня Картер убила человека, который не должен был умереть так. Пирс сочувственно смотрел на неё. В комнате никого больше не было. Пирс сказал, что это не её вина. Шэрон автоматически кивнула, и вышла. Об этом инциденте вряд ли кто-то узнает, Шэрон даже не была уверена, что это будет в отчете. Ни ЩИТ, ни ФБР не будут выставлять это на всеобщее обозрение, концы спрячут очень быстро. Шэрон быстрым шагом пошла в архив. Архив ЩИТа был огромен и необъятен, чего там только не было, но Шэрон не особо интересовали государственные тайны. Ей нужно было имя того агента ФБР. Проведя за компьютером в архиве несколько часов и так и сяк раскручивая базы данных ФБР, Картер ничего не нашла. Все задания под прикрытием были в базе, но эту операцию уже стерли. Шэрон уставилась в экран выключенного компьютера. В голове было пусто. Нормальные люди вроде бы напиваются в таких ситуациях. Шэрон была агенткой, и сейчас чувствовала, что если выпьет, то начнет говорить и не сможет остановиться. Мария не в стране. Тётя Пэггс мирно спала и определенно не заслуживала выслушивать пьяные бредни. Фил Колсон не знает об этой операции, и пусть лучше и дальше не знает. Шэрон не напивалась в одиночку, это была дорога в никуда. Да Шэрон и не хотела пить сейчас, ей скорее хотелось ранить себя. Причинить боль. Сделать с собой что-то, что хоть немного уравновесит то, что она сделала с тем агентом ФБР. Шэрон подорвалась с места и направилась в спортивный зал.***
Спортивные залы ЩИТа были совершенно особым местом и занимались там тоже совершенно особые люди. Занимались они обычно в разных местах. Шэрон никогда не тренировалась с агентами снабжения, или работниками архива, а штурмовые группы никогда не тренировались с Картер. И если первое было из-за разного уровня подготовки, то второе… если бы Шэрон хотела напомнить себе, сколько народу презирает её за работу снайпером, то она бы пошла тренироваться с штурмовыми группами. Войдя в зал подразделения СТРАЙК Шэрон нашла взглядом самого страшного громилу и походя хлопнула его по спине. — Хочу спарринг с тобой. Перечеркнутое шрамом лицо исказилось насмешкой. — Серьезно, что ли? — Более чем, — кивнула Шэрон и пошла к рингу, по-плебейски снимая кроссовки наступив на задники. Она размялась и забинтовала руки ещё в зале, в котором обычно тренировалась и была готова. Громила вышел на ринг следом за Картер и сразу же закружили по нему. Шэрон ушла в глухую защиту, закрывая голову и двигаясь достаточно быстро, чтобы её не достали удары в корпус. Противник не спешил. Он наносил удары сериями, но не успевал перестраиваться, и действовал предсказуемо. Шэрон задействовала ноги и ударила голенью по лицу, отскакивая назад. Громила разозлился и начал двигаться быстрее. За спаррингом уже наблюдало достаточно народу, и вскоре послышались подбадривания. — Давай, Джек! Шэрон опять ушла в оборону. Двигаться быстрее, чем громила, пока было нормально, Шэрон могла бы продержаться в таком темпе ещё полчаса. В другой обстановке она бы уже убила противника. Для этого не нужен был пистолет, подошел бы любой подручный предмет. Шэрон была изобретательной и это часто спасало ей жизнь. Но спарринг подразумевал использование только своего тела. Громила достал Шэрон хуком справа, она упала, откатилась и быстро поднявшись, провела подсечку. Не получилось, и Шэрон отпрыгнула подальше. Она оттолкнулась от пола и с разбегу бросилась на громилу. Проведя обманный апперкот, Шэрон увернулась от джеба громилы и оттолкнулась от его согнутого колена, цепляясь за спину и взяв шею в захват. Громила упал и Шэрон зашипела, но не выпустила его из захвата. Коленями она удерживала его ноги от движений. Громила с трудом поднял корпус и удар об пол выбил из Шэрон воздух, но она не отпустила. Ещё один удар заставил захват ослабнуть, и громила перевернулся, нависнув над Шэрон, и принялся её душить. Шэрон начала бить его ногами и он придавил их коленями. Воздух стремительно заканчивался. Шэрон не доставала руками до лица громилы, только до кончика носа. Шэрон ухватила его и начала поворачивать по часовой стрелке. Громила откинул голову назад, вырывая нос и Шэрон хлопнула его по плечу несколько раз. Шею резко отпустили, и Шэрон закашлялась. — Ещё раз, — прохрипела Картер, поднимаясь на ноги. — Что? — громила уже уходил с ринга под одобрительные разговоры бойцов. — Ещё. Раз. — громко и четко проговорила Шэрон. Она не чувствовала усталости. Чувство вины до сих пор жгло изнутри. Шэрон не хотела выигрывать спарринги, она хотела убиться об кого-нибудь. И громила подходил идеально. В реальном бою она бы убила его раньше, чем он успеет подойти, потому что противник в два раза больше тебя — это риск. Нет уверенности выйти живой. Но это был спарринг. Громила вернулся на ринг. Шэрон отошла в дальний угол и с разбегу запрыгнула противнику на плечи, взяв шею в захват, она принялась бить локтями голову. Удар об пол выбил из неё воздух, и Шэрон сжала ноги сильнее вокруг шеи. Громила приподнимался над полом и бил Картер спиной об пол, но Шэрон не выпускала его из захвата, пока не почувствовала похлопывание по бедру. В полнейшей тишине она откатилась. Отдышавшись, Шэрон произнесла в тишину зала: — Ещё раз. Так прошло несколько часов, в течение которых Шэрон раскатывали в лепешку и она раскатывала в лепешку громилу. — Ещё раз, — в очередной раз повторила Шэрон. — Нет, — просипел громила. — Ещё раз, — устало попросила Шэрон. — Я пас, — громила поднялся на нога и подал руку Шэрон, которую она приняла. Шэрон огляделась, в зале почти никого не было, только кто-то тягал железо в углу. Громила пошел мужскую в раздевалку, а Шэрон пошла в женскую в другом зале. После душа стало легче, хотя Шэрон чувствовала синяки на всём теле и в особенности на спине. Физическая усталость обычно умиротворявшая её в этот раз не сработала. На душе до сих пор было погано. Что ж самое время напиться в одиночку, решила Шэрон. Громила поджидал её рядом с лифтом. — Не хочешь сходить выпить со мной? Не пытаясь придушить, громила выглядел почти мило. Почти. Не уложенные назад черные волосы обрамляли лицо, смягчая хищные крупные черты. — Я не буду с тобой трахаться, — усмехнулась Шэрон. На более завуалированный отказ у неё не хватало сил, а честность в таких вопросах никогда не вредила. — Я предложил только выпить, — не смутился громила. — Ладно, — немного помолчав, решила Шэрон, и протянула руку — Шэрон Картер. — Джек Роллинз, — мягко пожал руку в ответ. Шэрон одобрительно хмыкнула. В баре было немноголюдно даже для вечера среды. Усевшись за столик и сделав заказ, Шэрон крайне заинтересованно рассматривала стену. У неё уже были связи на одну ночь и больше, но во что выльется это знакомство она не представляла. Да и не было сегодня настроения представлять. Принесли заказ и Шэрон сделала несколько глотков тёмного пива. Напиваться в компании чужого человека не было никакого желания, но выпить хотелось, а отбиваться от навязанной компании было лень. — Зачем ввязалась в спарринг со мной? Шэрон перевела взгляд на Джека. — Хотелось подраться, ты выглядишь, как стоящий противник, всё просто. — Есть и более стоящие противники. — Чтобы их найти надо передраться с каждым в зале, слишком долго. — Тогда зачем пьешь со мной? — Лучше пить в компании, чем в одиночестве. — Плохой день? — Ты даже не представляешь. Джек фыркнул и они замолчали. После нескольких пинт пива Шэрон спросила. — Какой твой любимый цвет? Джек заржал. — Фиолетовый, а твой? — Желтый. — На фиг такое спрашивать? — Сидеть в тишине не хочется. — Расскажи о себе. — Я, что на приеме у штатного психолога? — А часто там бываешь? — Нет, зачем, хожу к частному психотерапевту, - на самом деле, нет, но Шэрон хотела. — А. — Бэ. Джек фыркнул. — А ты? — Что я? — Часто бываешь у штатного психолога? — Хожу на группы поддержки. — О. — Пэ. Шэрон хохотнула. — Может и мне стоит. И я всё равно не буду с тобой трахаться. — Я понял. — Тогда зачем позвал выпить? — Лучше пить в компании, чем в одиночестве. Шэрон фыркнула, а Джек улыбнулся, и внезапно наклонился и поймал губами рот Шэрон. Его губы были мягкими и теплыми и он не пытался засунуть язык в рот Шэрон, и всё это было внезапно приятно. Дыхание рот в рот, мягкие прикосновения, легкие покусывания. Шэрон разомлела, и почувствовала губами улыбку Джека. До постели они добрались только под утро, продолжая целоваться, и так и заснули в обнимку. На следующее утро после пьяных поцелуев Шэрон проснулась раньше, и всё пыталась понять. Она никогда не могла решить всё быстро и однозначно в вопросах отношений. У неё были партнеры, с которыми всё было однозначно. Ничего кроме секса. Просто. Понятно. Можно себе позволить на одну ночь или даже на несколько месяцев. Ничего серьезного. Люди всегда уходили по зову своих Слов. Или просто уходили. Даже в таком почти идеальном мире, где у большинства людей был кто-то важный от рождения, люди хотели ещё чего-то. Шэрон никогда не страдала от этого. Она всегда всё оговаривала заранее. Решив наконец, что в Роллинзе говорило чувство вины, без которого редкие мужчины могли драться с женщинами, и вожделение, Шэрон тихо оделась. Она не была уверена, что приняла правильное решение, а потому начеркав свой личный номер на салфетке, удалилась. Шэрон не ожидала звонка, или чего-то ещё. У неё бывали вечера, когда становилось настолько паршиво, что хоть на стенку лезь, так хочется, чтобы кто-то был рядом, неважно кто и неважно как. Вчерашний вечер был из их числа. СМСка с неизвестного номера стала неожиданностью. «Привет. Вечер пятницы свободен? Джек» «Привет. Миссия. Как насчёт субботы? Шэрон» «Принято, до встречи» «До встречи»***
Миссия в пятницу как назло затянулась. Эвакуация агентов всегда была нервной и грязной работой, а терзавшее за ненужную смерть чувство вины разбушевалось, и Картер так и хотелось нарваться на пулю или нож. Нельзя было с таким настроем идти на миссию, но и выбора не было. Работа должна быть сделана. И нож её-таки настиг войдя в бок, чудом не задев внутренних органов, но заставив поволноваться группу эвакуации. Шэрон потеряла много крови и очнулась уже в палате в субботу утром. Телефон лежал на тумбочке, на неудобном даже на вид кресле храпела Мария. Шэрон улыбнулась, глядя как ниточка слюны стекает из открытого рта одной из самых опасных женщин в ЩИТе, и поморщилась от боли в боку потянувшись к телефону. Сделав снимок, который Шэрон подумывала распечатать и поставить в рамку, она полезла писать сообщения. «Сегодня не получится, давай потом. В больнице после миссии. Всё ок. Шэрон» «Выздоравливай, жду СМСки, когда поправишься. Джек» Шэрон тихо хмыкнула, и выпростав одну ногу из одеяла, легонько пнула Марию. Хилл дернулась, спросонья потянувшись к кобуре и, наткнувшись взглядом на ухмыляющуюся Шэрон, недовольно фыркнула. — Ты страшна, как смерть. — Я тоже люблю тебя. — Люби меня не ловя своей тушкой ножи. — Любовь слепа. — Это у тебя по-моему проблемы со зрением и чувством самосохранения. — Сказала та, кто к себе Фьюри подпускает. — Туше. Мария улыбнулась и сжала руку Шэрон. — Я волновалась. — Я знаю, извини. Случается иногда. — Да. Случается. Мария ещё раз сжала руку Шэрон. На её лице проступило то самое выражение, которое можно было назвать беззащитным, не будь это Мария. В жизни Шэрон Мария была вечной константой. Они так долго дружили, что Шэрон с трудом могла вспомнить время, когда Хилл в её жизни не было. Шэрон боялась потерять Марию, и она уже была в роли той, что спит у больничной кровати. Это было мучительно. Они и так вели жизнь, которая была связана с постоянными потерями. И Шэрон не хотела представлять свою жизнь без Марии. И знала, в таких ситуациях невозможно не думать об этом. Не думать о том, что будет если одна их них не вернется с миссии. Что будет после. Шэрон взглянула на Марию, зная, что на её лице отражаются все эти мысли. — Иди сюда. Мария приблизилась к ней и Шэрон притянула её к себе. Руки Марии бережно сжали плечи, и они застыли так на несколько секунд. — Я рада, что ты здесь. — Да, я тоже.***
Из больницы Шэрон вышла только через неделю. Она навестила тётю Пэггс. Как всегда свежа и красива, и бесит агента, присматривающего за ней. И послала СМСку Джеку. Шэрон почему-то с тоской подумала о том, что за это время Роллинз уже нашёл кого-то, кто греет ему постель. Хотя Шэрон и не претендовала. Она встряхнула головой. Ответ пришел через минуту. «В пятницу подойдет. Джек» В жизни Шэрон постоянно случалось много всякого. Вопреки расхожему мнению её личная жизнь существовала. Недолгими периодами, но существовала, чем Шэрон гордилась и показывала Марии язык в ответ на все каверзные вопросы. Не то чтобы это было сложно, но это было сложно. Не из-за фраз, которые постоянно украшали кожу, появлялись и исчезали, хотя Шэрон ожидала чего-то подобного, а из-за работы. Шэрон могла исчезнуть в воскресенье, в понедельник и в любой другой день недели на несколько часов, дней или недель. А потому люди, которые ей нравились не задерживались. А ещё проблема была в том, что люди вообще редко нравились Шэрон. Вокруг было достаточно хороших, приятных и просто сносных людей, но Шэрон ловила себя на том, что влюблялась только в кого-то с тем же надломом внутри, что и у неё. Смерть родителей, одиночество, болезнь Пэгги и несколько смертей коллег, всё это постоянно крутилось в голове. На заднем плане, в подсознании. Оно просто было и порой напоминало о себе. Ты должна знать, где Мария, в каком состоянии Пэгги и весь план текущей операции, даже то, что тебя не касается напрямую. Чтобы успеть среагировать. Ты должна носить с собой хотя бы нож, а лучше пистолет. Ты должна успеть сделать хоть что-то. Потому что ты уже не успевала. Эти мысли методично пожирали мозг бессонными ночами, которые случались всё чаще, с тех пор, как Пэгги начала её забывать. В пятницу неловкости так и не возникло. Джек пожал ей руку, и они весь вечер травили байки — Шэрон об учебе в академии, Джек об армии. Напиться не получилось, Шэрон из-за проткнутого бока весь вечер тянула сок, а Джек из солидарности взял что-то слабоалкогольное. На прощание они расцеловали друг друга в щеки и уехали по домам. Шэрон с улыбкой вспоминала об этом на выходных. Следующие встречи с Джеком были столь же приятны. Они встречались за пределами ЩИТа в кафе, кино, экзотических (потому что зачем ходить в пафосные места, если есть те, где даже прием пищи превращается в приятное приключение?) ресторанах и парках. С Джеком было легко. Он не распускал руки. И с ним не хотелось торопиться. Как-то раз Шэрон спросила о его Словах. — Ты носишь повязку, почему не ищешь, того из-за кого под ней слова? Джек задумчиво поскреб щетинистую щеку, и уставился куда-то чуть выше плеча Шэрон. — Я устал искать. Искал очень долго, но этого человека будто и не существует вовсе. Поэтому и решил жить своей жизнью. Знаешь, без всего этого магического барахла, — он провел рукой поверх повязки и неловко улыбнулся, — и раз уж разговор зашел об этом… — А, ты же видел мои руки, — Шэрон расстегнула манжеты на рубашке и задрала рукава до локтей, — видишь, — произнесла она, отслеживая кончиками пальцев случайное слово на коже, — у меня нет человека, какая-то генетическая аномалия, или вроде того. Джек завороженно смотрел на множество фраз, рассекающих кожу на предплечьях и проводил по некоторым пальцами. — Это удивительно, — произнес он. — Да, удивительно непрактично, — невесело хохотнула Шэрон, но не вернула рукава на место. Их отношения не изменились, и Шэрон внезапно поймала себя на облегчении. Ей всегда было немного страшно, как к ней могут отнестись с её множеством ненужных слов на коже. Шэрон носила только вещи с длинными рукавами, и никогда не надевала чего-то, что бы не закрывало ноги полностью, даже летом. И Шэрон внезапно захотелось. Не носить короткие вещи, а Джека Роллинза. В свою жизнь. Шэрон испугалась. В её голове всегда на заднем плане вертелась эта мысль. Ничего не будет. И ничего не было. Никогда. Никогда в её жизни не было кого-то дальше любовников и любовниц. Не было кого-то, кого можно было назвать своим.***
Шэрон как раз шла к Пэгги, и проницательная несмотря на свой Альцгеймер тётя заметила это. — В чём дело, Шэрон? — А? — бессмысленно улыбнулась Шэрон. — Ты всё утро в себе. Расскажешь? Шэрон кивнула, мысленно подбирая слова. — Я просто… Знаешь, в моей жизни никогда не было… Черт, я не знаю, — Шэрон запустила в волосы пятерню, Пэгги улыбнулась подбадривая, — я встретила человека, — вздохнула Шэрон, — и ты знаешь, что у меня нет слов, тех самых слов, и я всегда думала, — Шэрон запнулась, — я всегда думала, что я буду одна. То есть не пойми неправильно. Есть ты, Мария, работа, куча коллег. Но должно же быть что-то ещё. Кто-то ещё. И я встретила человека, который может этим стать для меня. Но у него уже есть слова. Он просто не встретил того, кто их произнесет. Шэрон замолчала, уставившись в стену напротив, не желая видеть жалость на лице Пэгги. Она всегда была предельно честна. — Но это же хорошо, дорогая, — Шэрон недоверчиво посмотрела на Пэгги, на лице которой отражалось только умиротворение, — Я встретила Энджи после войны, и у нас обоих были разные слова, но мы любили подруга подругу. Я влюбилась в неё с первого взгляда. И мы потратили столько времени на волнение об этих словах. А потом я встретила Даниэля, и знаешь, — Пэгги ясно посмотрела в глаза Шэрон, — ничего не изменилось, я не разлюбила Энджи, а она меня, даже, когда она встретила этого, — Пэгги щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить, — а, не буду сваливать на Альцгеймер, я просто очень хотела забыть имя этого человека, и вуаля. Шэрон усмехнулась. — Короче говоря, мы были вместе до конца, Шэрон. Даниэль женился, и тоже был счастлив. Я хотела бы, чтобы она была со мной сейчас, Шэри, я так скучаю по ней, — расчувствовалась Пэгги, и Шэрон обняла её, гладя по спине. Успокоившись Пэгги внимательно посмотрела на Шэрон. — Ни трать на это время, дорогая. Даже если это не то, что ты думаешь, это того стоит. Я любила Стива ещё до Энджи, и когда он ушел, это разбило мне сердце, но это того стоило. Я бы не хотела ничего менять. Я бы не изменила ни минуты. Так что иди и люби этого человека. Шэрон улыбнулась. Пэгги всегда умела произнести правильные слова в правильное время. В конце концов, Шэрон решила последовать её совету и пригласила Джека на ужин к себе в квартиру.***
— Что хочешь на ужин? — А что есть? — Всё, что можно заказать на дом. Джек хмыкнул. — Спагетти. Шэрон поцеловала его и повторила заказ по телефону. Ужин был неплох. Шэрон взяла бокал вина и решительно взглянула на Джека. Роллинз кажется ушел в себя, и чему-то улыбался. — Джек? — Да? — чуть не подпрыгнул от неожиданности Роллинз. — Я хочу поговорить. Джек нахмурился и закаменел. — Говори. — Мы уже несколько месяцев встречаемся, и я… — Шэрон запнулась, её всегда смущало подобное, — я хочу тебя себе, полностью. Я знаю, что у тебя есть слова, но… Черт, как же это сложно. Я хочу всего с тобой. Отношений. Роллинз расслабился. — Ну, наконец-то. — Что? — подняла брови Шэрон. — Наконец-то ты всё это сказала, я уж боялся состариться. — Какого?! А что сам-то не сказал? — завелась Шэрон. Джек встал из-за стола, подошел ближе, взял за подбородок и внимательно глядя глаза в глаза произнес: — Я люблю тебя, Шэрон Картер, — Шэрон задохнулась, и Джек поцеловал её, — влюбился с тех посиделок в баре, когда мы напились и целовались до утра, — поцелуй, — ты была такая красивая, и сейчас красивая, всегда, — поцелуй. — Ты так с темы не соскочишь, Джек, — улыбнулась в поцелуй Шэрон. — Ты чертовски закрытая, Шэрон, я боялся, что если предложу тебе что-то, — поцелуй, — если признаюсь тебе в этом, — поцелуй, — то ты сбежишь, закроешься, и никогда не подпустишь меня и на пушечный выстрел. Шэрон поцеловала его. — Возможно так бы и случилось. Шэрон притянула его к себе и потащила в спальню. В постели Джек оказался внезапно нежным и осторожным. Он касался Шэрон так бережно, что её затопляла щемящая нежность. Она водила пальцами по его коже и не могла насмотреться на лицо Джека. С него будто бы слетала вся шелуха и оно становилось трогательно беззащитным. Шэрон никогда ещё не занималась сексом с кем-то настолько мягко, настолько хорошо. Джек никуда не торопился. — Что ты хочешь сейчас? — прошептал он. — Я хочу твою руку между моих ног, хочу почувствовать тебя внутри, хочу твой рот между моих ног. — Я тоже, — улыбнулся Джек. — Что именно? — Всё. Его ладонь скользнула между бёдер Шэрон, и она выгнулась от прикосновения к клитору. Пальцы скользнули между губ и мягко протиснулись внутрь. Шэрон вздрогнула и втянула Джека в поцелуй. Всего было слишком много. Пальцев внутри, горячих прикосновений кожа к коже, губ к губам, и хотелось ещё. Больше. Шэрон лизнула губы Джека и проникла языком в его рот. Это было невероятно. Трахать языком его рот, пока он трахал её пальцами. Сжимать его плечи, сдерживаясь от того, чтобы поцарапать ногтями. Шэрон застонала и почувствовала вибрацию от ответного стона. Его член упирался в бедро и Шэрон погладила его кончиками пальцев. Джек шумно втянул воздух. — А чего хочешь ты? — Твою руку, быть внутри тебя, попробовать тебя на вкус, — он поцеловал шею Шэрон, и подул на влажную кожу, — везде, — шепнул Джек на ухо и прикусил мочку. Шэрон громко вдохнула, и провела пальцами по члену от основания до головки. Она подняла руку к носу, вдохнула пряный запах и лизнула ладонь возвращая её на место, под пристальным взглядом Джека. Он притянул её ещё ближе, хотя казалось ближе уже некуда и поцеловал Шэрон. Она начала двигать рукой по члену быстрее, почувствовала, как пальцы внутри неё ускоряются, как один из них скользит по клитору и застонала. На ладонь излилась теплая жидкость, а рука Джека продолжала двигаться. Мышцы сжимались, пульсировали всё чаще и чаще, Шэрон подняла ладонь, испачканную спермой и втянула пальцы в рот. Джек смотрел на неё и пальцы на ногах поджимались от его взгляда. Шэрон сжалась на его руке и кончила. Дыхание сбилось, и наверное стоило остановиться, но Шэрон не могла насмотреться, не могла остановиться, она почти отчаянно потянулась за поцелуем, и даже получив его — нежные тонкие губы на её собственных, мягкие прикосновения на влажной от остывающего пота коже — она будто не могла насытиться. Джек смотрел на неё так, будто она самое важное в мире, и Шэрон поняла, что хочет, чтобы он всегда смотрел на неё именно так. Не успев додумать, что бы эта мысль могла значить, Шэрон провалилась в сон, так и находясь в руках Джека, хотя обычно терпеть не могла спать с кем-то.***
В жизнь Шэрон просачивались люди из жизни Джека, и первым и самым важным из них стал Брок Рамлоу. Их отношения с Джеком были не то, чтобы туманны, но глядя, как Рамлоу провожает взглядом уходящего Джека, и слушая их разговоры за пивом, Шэрон делает определённые выводы. Рамлоу хочет Джека, но почему-то не делает ничего, чтобы реализовать свои желания. Джек вроде бы не в курсе, из-за его небогатой мимики и скупого языка тела понять было сложно, а с учетом того, что при посторонних Роллинз моментально затыкался и делал лицо кирпичом, задача становилась почти невозможной. Шэрон решила подождать. Рано или поздно этим двоим придется выяснить отношения. Картер было чертовски любопытно, чем всё закончиться, и у неё было достаточно терпения, чтобы подождать. Она думала, что наверное должна испытывать ревность. Но ревновать к Рамлоу не получалось. Не после того, что она знала. Брок мог вести себя как первостатейный засранец, но он заботился о своих людях, и что самое главное — он заботился о Джеке, и следил, чтобы с тем ничего не случилось. Походив на миссии со Страйком, Картер своими глазами видела это. И это вызвало сложные чувства. Шэрон привыкла иметь дело с мудаками разных мастей, но обычно мудаки не были столь противоречивы. Командиру Страйка Картер сначала не понравилась. Что впрочем было взаимно. Резкий, не скрывающий своих мыслей ни в речи ни на лице командир Страйка. Собачились они с Шэрон с чувством похожим на флирт. — Эй, блондинка в законе, чего тут забыла? — Твоё остроумие, Пуффендуй, — хмыкала Шэрон, прислонившись к стене у мужских раздевалок. У Страйка была долгая миссия, и хоть ни Шэрон, ни Джек не светили отношениями на работе, проверить всё ли в порядке со здоровяком никогда не мешало. Рамлоу оскалился. Шэрон зубасто улыбнулась. — Ничего серьёзного с ним, просто царапина, — уже более спокойно произнес Брок, — Шла бы ты отсюда… — Да-да, — махнула рукой Картер и уже развернулась, чтобы уйти. — Зачётные тылы, — присвистнул Рамлоу. — Не за теми ты тылами смотришь, Рамлоу, — хищно подмигнула Шэрон, и удалилась. Не стоило всё же слишком часто мелькать рядом со Страйком. Может так бы они и собачились под иногда упреки, а иногда и остроты Джека. Если бы не случилась паршивая миссия. Задание было простым — прийти на благотворительный вечер и отвлечь хозяина вечеринки, пока команда достаёт нужную ЩИТу информацию из хранилища под домом. Командой выступил Страйк, что Картер не понравилось. Она не любила смешивать работу и всё остальное, поэтому выдохнула, когда узнала, что Роллинз не полетит из-за легкого сотрясения на прошлой неделе. Шэрон получила поцелуй, когда уходила. — Будь осторожна, — тихо прозвучало над ухом, отчего у Шэрон мурашки по спине побежали. — Я всегда осторожна, — пробормотала она в грудь Джека, — поправляйся, здоровяк. Роллинз улыбнулся всем своим несимметричным усыпанном шрамами лицом, отчего у Шэрон в груди поднялось что-то тёплое и лёгкое. Джек умел так улыбаться, что хотелось растаять прямо тут, на пороге, затолкать Джека в квартиру и не выпускать из кровати. Шэрон улыбнулась, собрала себя в кучу и уехала. Она не любила подобные задания. Подразумевающие изображать из себя соблазнительницу, и запрыгивать в чужую койку, чтобы отвлечь. Картер видела себя в зеркале, знала, что нравится людям, знала, что у кого-то она вызывает желание. Она рассматривала себя в зеркало и не особо понимала почему. Да, симметричное лицо, пропорциональная фигура, светлые волосы. Какой в этом смысл? У большинства заглядывающихся были родственные души, но кажется им это особо не мешало. Мешало Шэрон. Раньше. Любовники и любовницы на одну или несколько ночей довольно быстро приелись. Без определённой степени открытости исчезала близость, и оставалась только физиологическая механика. А Шэрон быстро поняла, что ей этого недостаточно для удовлетворения. Впрочем, на заданиях секс случался гораздо реже, чем большинство людей думало. Почти никогда ситуация не вынуждала идти против своих желаний. Можно было вырубить цель и оставить в кровати видеть сны, а самой продолжить миссию. На утро цель бы не вспомнила, что было, а чего не было. Так или иначе, миссия шла по плану, ноги Шэрон затекали на шпильках, сама она краснела и смущалась под аккомпанемент комплиментов хозяина вечеринки, когда услышала тихое «Чёрт!» в наушнике. — Мне нужно отойти, — мило оскалившись, проворковала Шэрон, и медленным шагом отступила в уборную. — Какого чёрта происходит? — тихо, но не шепотом спросила она в микрофон. — Командир отравился чем-то, — тихо пропыхтели в наушник, — и в отключке. — Вы сможете уйти? — уточнила Шэрон. — Уже почти ушли, сворачивайся через десять минут. — Принято. Миссия закончилась успешно, информацию вытащили. И если не считать Рамлоу, отравившегося ловушкой в стене, и оцарапавшего предплечье, прямо как в долбанном фильме про Джеймса Бонда, всё было хорошо. До того момента, как Картер не рассмотрела Слова Рамлоу прямо под царапиной. «Джек Роллинз» Шэрон сжала переносицу пальцами и глубоко задышала. Она не видела Слова Джека, хотя они и встречались уже несколько месяцев. Шэрон понимала важность личного пространства и не давила. Шэрон очень захотелось дать Джеку затрещину. Вот прямо сейчас. Рамлоу зашевелился, и Шэрон сжала зубы. Ей очень хотелось врезать Рамлоу, врезать Джеку, и врезать самой себе. Но насилие не решает проблемы, а потому Шэрон сосредоточилась на дыхательной гимнастике, и продолжала дышать на счёт до тех пор пока не успокоилась. К этому моменту Рамлоу уже ввели противоядие, и дышать стало ещё легче. В конце концов, Рамлоу живой и скоро будет вполне себе здоровым, повторяла Шэрон про себя. Она повторяла это когда заходила в квартиру и ложилась в кровать обнимая Джека, который несмотря на размер любил быть маленькой ложкой. Она почти до боли сильно сжала Джека, и он заворочался и вопросительно замычал. Шэрон расслабила руку и пробормотав, что всё хорошо, легко поцеловала его в плечо. Тело Джека расслабилось и он снова спокойно засопел. Шэрон же спалось паршиво. Проблема требовала решения. Шэрон этого решения боялась. Она тянула ещё несколько недель, наблюдая за тем, как Джек и Брок общаются и в конце концов не выдержала, затянув их в бар после тренировки. Шэрон была напряжена, как струна и даже не могла полностью скрыть этого, ловя на себе обеспокоенные взгляды Джека и напряженные Брока. Она никак не могла заставить себя начать разговор о том, что нужно. — Итак, что ты хотела принцесса? — внезапно прервал разговор об обновлении вооружения Брок. Вот так вот рубит с плеча. Шэрон невольно фыркнула от манеры Рамлоу переть напролом. Джек сразу же подобрался. — Из меня принцесса, такая же, как из тебя, Рамлоу, — невесело ответила Картер. За столом затянулась пауза. Шэрон с трудом оторвала взгляд от стола и вперилась им в Брока. — Какого черта вы не вместе, — Шэрон указала бутылкой из-под пива на их запястья, прикрытые одеждой, и хмыкнула, когда Брок и Джек синхронно напряглись. — Не твоё дело, — Брок ощетинился, но как-то вяло. Джек устало вздохнул. Шэрон повернулась к нему, вопросительно приподняв бровь. — Не моё? — спокойно уточнила она, обращаясь к Джеку, чувствуя, как Рамлоу прожигает её взглядом. Джек помолчал, и когда пауза начала становиться слишком долгой, наконец ответил. — Твоё. Это было тихо и как-то обречённо. Шэрон повернулась к Броку, и повторила. — Моё. Рамлоу сглотнул под её тяжелым взглядом. — Выкладывайте, — сказала Шэрон. — Давай Брок, расскажи ей, — обречённо сказал Джек. Он не смотрел ни на кого, отколупывая этикетку от бутылки пива, и казался полностью поглощённым этим, если бы его пальцы не двигались так неуклюже. У Шэрон что-то сжалось внутри, и она успокаивающе провела ладонью по бедру Джека под столом. Он поймал её руку и переплёл пальцы. Явно заметившего это Брока внезапно переклинило и он выплюнул в лицо Шэрон: «Я не педик!» Брок сжал край стола, и выглядел так, будто вот-вот кинется на Картер. Шэрон много чего хотелось сделать в этот момент. Приложить Рамлоу головой о стол. Разукрасить его физиономию кулаками. Разбить бутылку об голову. Но вокруг её ладони сжималась большая рука Джека. А сам Джек выглядел таким несчастным, каким Шэрон его никогда не видела. Казалось ещё чуть-чуть и он заплачет. Поэтому Шэрон засунула свои желания куда подальше, молча вытерла с лица капельки слюны Рамлоу, поднялась и утащила Джека домой. Было много вещей которые можно было сказать, но у Шэрон почему-то кончились слова, и она молчала весь оставшийся вечер. Джек тоже не говорил. Он сжимал руку Шэрон сильно, но не до боли, и хотя у Шэрон затекла рука, она не выпускала пальцы Джека. Оказавшись в кровати Джек внезапно повернул их тела так, что оказался у Шэрон за спиной и она почувствовала себя плюшевым мишкой. Макушку щекотало тёплое дыхание, и Джек обнял её обеими руками, так что Шэрон задумалась о том, что к утру у него онемеет как минимум одна рука. Она поворочалась устраиваясь поудобнее. — Знаешь, я думал, всё будет… — внезапно нарушил тишину Джек, — у меня с Броком, — он с трудом подбирал слова, но Шэрон не торопила его, — что всё будет хорошо, — наконец выговорил он. Шэрон почувствовала, как его руки напряглись, и поцеловала бицепс, чувствуя, как мышцы расслабляются. — Он из консервативной семьи, — продолжил Джек, — и я пытался… пытался. — Ничего не получилось, — закончил Джек, и его дыхание стало прерывистым. Он не издавал звуков, но Шэрон почувствовала, как на её макушку капает что-то тёплое. Она положила ладони на обнимающие её руки и прижала их теснее. Джеку не нужно было рассказывать дальше. Шэрон вполне могла сопоставить факты. Несмотря на то, что люди не могли никак влиять на свои слова, в мире до сих пор сохранялась гомофобия, и в более консервативных местах она цвела и пахла. Наверное вот здесь Шэрон следовало остановиться и оставить всё как есть. Джек и Брок по молчаливому соглашению делали вид будто никакого разговора и не было. Но проблема была, а Шэрон не любила делать вид, что ничего не происходит, даже если иной вариант мог причинить ей боль. А так и будет, думает Картер. Она слишком хорошо видит, как эти двое украдкой смотрят друг на друга. Слишком хорошо понимает спрятанные эмоции, которые нет-нет да и прорываются. Ради Джека, в конце концов решает Шэрон. Она думает о том, что следует засунуть своё благородство куда подальше и жить спокойно и счастливо. Она могла бы попробовать, думает Шэрон разглядывая сонного Джека утром. И понимает, что это чушь собачья, заходя в зал для спаррингов, и глядя, как Брок и Джек валяют друг друга по матам. С какой улыбкой на лице Джек смотрит на Рамлоу. Шэрон засовывает свои мечты о тихом и прекрасном счастье с Джеком куда подальше, и подкарауливает Рамлоу на маленьком балкончике, куда тот ходит покурить, и вытаскивая шокер, блокирует выход. — Значит так, — вкрадчиво начинает Шэрон, и Рамлоу насмешливо глядит на неё, прикуривая. Его явно не пугает шокер. Шэрон улыбается, но получается как-то невесело. Она не собирается бить Рамлоу током, и он об этом знает, но ей нужен был дополнительный элемент устрашения, просто чтобы чувствовать себя спокойнее. — Как? — ухмыляется Рамлоу, — вот так? Любишь пожёстче? А Роллинз знает? Шэрон перестаёт улыбаться, и раздумывает, что если поставить шокер на минимум и ударить Рамлоу, то особого вреда не будет. Джек не должен обидеться. Наверное, что-то такое проскальзывает у неё на лице, что Брок затыкается, и молча затягивается. — Я могу сделать твою жизнь невыносимой, — ровно говорит Шэрон, и смотрит прямо в глаза напротив. Это не угроза, это — констатация факта. Шэрон может сделать так, что Страйк замучают проверками, натыкать жучков, раскопать кучу грязного белья. Она смотрит на Рамлоу, давая ему почувствовать вес повисших в воздухе обещаний. Это работает, и Рамлоу внимательно смотрит на неё. — Что ты хочешь? — холодно интересуется он. Шэрон жёстко улыбается. — Чтобы ты вынул голову из задницы, для начала, — она выключает шокер, и делает шаг вперёд, — обратил внимания на то, что у тебя на руке написано и начал бы уже делать Джека счастливым, а не как сейчас. С каждым словом она сокращает дистанцию, пока не вдыхает сигаретный дым и не подходит к Рамлоу почти вплотную. Вблизи он сейчас кажется каким-то почти беззащитным, без своей вечной кривой ухмылки. — Зачем? — голос у Брока хрипит, а глазами он Шэрон ест, и далеко не в сексуальном смысле, а будто стремится залезть в черепную коробку и понять, что там происходит. Шэрон забирает почти докуренную сигарету у него из рук и глубоко затягивается. Сигарета оказывается слишком крепкой и горькой. Приходится сдержаться, чтобы не закашляться. — Чтобы Джек был счастлив, — просто отвечает Шэрон, криво ухмыляется, глядя на задумчивое лицо Рамлоу, тушит окурок и положив в карман уходит. В конце концов, Шэрон сделала то, что должна была. Хотя на душе становится паршиво. Она думает, кому из них — Джеку или ей придётся переезжать в другую квартиру, и думает, что Джеку. Может хоть клоповник Рамлоу приведёт в порядок. Шэрон видела это место, и подумала, что Рамлоу — везунчик, если ухитряется жить в таких местах и не заразиться чем-нибудь от проживающей с ним плесени. Она с грустью наблюдает за тем, как Рамлоу следует её рекомендациям, вытащив-таки голову из задницы, и не удивляется, вернувшись однажды с задания ночью, услышав характерные стоны из спальни. Она стелит себе на диване и встав утром, видит живописную картину из двух полуголых мужиков на кухне, хмыкает. Джек молча ставит перед ней кружку с кофе. Эспрессо. Крепкий, как Шэрон любит. Интересный разговор будет значит. Шэрон благодарно сюпает, нарушая неловкую тишину. Рамлоу с Джеком неловко переглядываются, и когда в кружке остаётся только кофейная гуща, Шэрон надоедает смотреть это шоу. — Итак, — Джек вздрагивает, а Рамлоу неловко открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и не сформулировав что именно, закрывает, клацнув зубами, — вы вместе? — Да, — отвечает Джек, и выражение у него такое душераздирающее, что Шэрон хочется либо ударить его, либо свалить. Но она же Картер, она и не такое выдерживала. Возьми себя в руки, Шэрон! — Прекрасно, — сухо кивает Шэрон, — значит ты съезжаешь? Джек неловко чешет затылок, и так растерянно смотрит на Шэрон, будто не он с Рамлоу прошлой ночью трахался, а Картер. — Резче, Роллинз, — жёстко добавляет Шэрон, — у тебя с Рамлоу тренировка через, — она бросает взгляд на часы, — два часа. Шэрон срывается на фамилии, хотя она никогда Джека по фамилии не звала, кроме как на миссиях. Ей на Джека смотреть больно, но она всё равно смотрит, и оторваться не может. Ей так отчаянно не хочется быть здесь и сейчас. Смотреть, как кусочек её жизни разваливается, будто уже таких сломанных кусков недостаточно. — Ты этого хочешь? — тихо спрашивает Джек. Шэрон сглатывает, и боится заплакать. Она моргает. Глаза сухие. Ей хочется разозлиться на Джека, и устроить истерику. Но у неё не получается злиться на естественный порядок вещей. В конце концов, она сделала всё, чтобы всё получилось, как получилось. — Не важно, чего я хочу, — хрипло говорит Шэрон, внезапный комок в горле мешает говорить. — Важно, — внезапно вклинивается Рамлоу, и поправляется под тяжёлым взглядом, — для Джека. Шэрон хохотнула. — Что ты предлагаешь? — без интонации спросила она Джека. — Всё то же, плюс Брок, — неловко говорит Джек. И Шэрон хочется истерично заржать. Джек никогда не умел в долгие речи, ему хватало ёмких формулировок, но иногда получалось, как сейчас. — Как ты себе это представляешь? — сдерживается Шэрон, хотя сама слышит, как отчаянно звучит, — и зачем ты себе это представляешь? Вот он, твой суженный, вы друг друга любите, как бы он не плевался ядом. Я тут не при чём. — Потому что я люблю тебя, — просто отвечает Джек, и глаза Шэрон невольно увлажняются. — А ты вот так просто это будешь терпеть? — хрипит Шэрон на Брока. Тот внимательно разглядывает Шэрон и ей хочется шмыгнуть носом. Ещё немного и она безобразно разрыдается. — Ага, — отвечает Брок, — тебя не так сложно выдерживать, шпилька. — Говнюк, — не может промолчать Шэрон. — Так что? — Джек нетерпеливо переводит взгляд с Брока на Шэрон. — Ладно, — внезапно даже для себя соглашается Шэрон, — но я не буду трахаться с Рамлоу. Джек облегчённо выдыхает и в один шаг приближается в Картер, чтобы сграбастать в сокрушительные объятия. — Не очень-то и хотелось, — ворчит Брок, и становиться следующей жертвой обнимашек Джека. Шэрон улыбается. На самом деле, она не думает, что это сработает. Она думает, Джек помучается с ними и захватив Рамлоу свалит. Но ей слишком… Она слишком любит Джека, хотя никогда и не говорила ему эти три слова. Не то чтобы это и без них не было очевидно, а Картер хочется сохранить немного гордости, когда Джек свалит. Но момент никак не наступает. Рамлоу переезжает к ним, и внезапно оказывается, что квартира чертовски маленькая. Что кровать чертовски маленькая. И ванная. Шэрон воюет с Рамлоу за полочки в ванной, кухонные шкафы, обувную полку и со временем замечает, что скандалить с Броком — не то, чтобы весело, но снимает напряжение. В конце концов, они переезжают в квартиру побольше, где воевать за пространство не приходится, но получается уже по привычке. Шэрон не замечает, как втягивается, и перестаёт ждать, когда же всё развалится. Хотя она не перестаёт смотреть на Джека и думать, когда же ему надоест их терпеть. Джеку не надоедает. Он присоединяется к скандалам, и каким-то образом они находят компромиссы. Каким-то образом, это работает. Каким-то образом.