Белый снег, чёрный пёс

Мы, как обычно, отправились с Мишей на знакомое место. На улице по-весеннему тепло, а растаявший снег и внушительные запасы денег после зимней рабочей смены означали, что можно до конца года не беспокоиться о поиске заработка. Значит, можем порадовать знакомого мальчика тем, что будем появляться чаще. Мы спокойно проходим на площадку и высматриваем среди играющих детей нашего знакомого. Тот играл в песочнице с другими детьми и, казалось, ничто его сейчас не может отвлечь. Няни мальчика нигде не видно, впрочем, пёс обычно приходит играть далеко не с ней. Миша что-то рассказывал другим ребятам, активно размахивая руками. Взгляд его по-детски весёлых глаз замечает нас, и он тут же с радостным визгом зовёт остальных детей за собой. Моему псу, наверное, приходилось переживать разные минуты в жизни, но когда его со всех сторон обступили дети — демон в немом отчаянии посмотрел на меня. Я только усмехаюсь в ответ — благо не я такой чёрный и пушистый. Дети со всех сторон… гладят, щекочут, щипают пса, играясь с ним, а тот был бы рад исчезнуть отсюда. Намордник я не снимал, поводок крепкий — проверял уже — так что всё спокойно. Некоторые родители малышей обступают нас плотной толпой. На мою голову вываливается поток вопросов про породу пса, его привычки и предпочитаемую еду. Я односложно отвечаю на большинство вопросов, так как понимаю, что они со мной общаются исключительно из-за тревоги за детей. — Миша, ты что там забыл? — строгий голос откуда-то издалека раздаётся словно гром среди ясного неба. Знакомый голос… Я и не верю своим глазам — жена моего погибшего сына, Вера, приближается к нам со скоростью тигра. Только её здесь не хватало! И откуда она знает имя моего пса? Или же… Мои опасения тут же подтверждаются: женщина грубо расталкивает толпу ребят и взрослых возле пса и хватает знакомого мальчугана за руку. После этого её внимание переходит на меня: — Иван?! — и вопросительный тон быстро меняется на требовательный. Как обычно. — Что ты здесь делаешь? Опять пришёл разлучить меня с внуком?! Сварливая женщина! Да, конечно, мне заняться больше нечем. Я до этой секунды вообще не знал да и не мог знать, что этот парень — мой внук. Миша… ну да, так мой сын назвал своё дитя. В честь брата. Но сколько ещё Миш может быть в городе. Тысячи? Десятки тысяч, возможно… Я усмехаюсь из-за нелепой логики Веры и отвечаю: — Да, конечно, нет более важного и увлекательного занятия, кроме как выслеживать тебя, — и примирительно добавляю, — но, если честно, рад видеть тебя и внука в добром здравии. Это я, конечно, загнул. От женщины шла агрессия, непонимание, страх. Но я всегда знаю, что порой важно бывает сменить пластинку разговоров на что-то более дружелюбное. Вера оценивает жест в задумчивости и строго обращается к сыну: — Миша, мы идём домой — тоном, не терпящего возражений, заявляет она. Тот послушно кивает головой и смирно отправляется за матерью. Вздох отчаяния вырывается сам собой. Больше я их не увижу… — Ладно, Миша, нам тоже пора — гул недовольных детей и даже нескольких взрослых становится ответом на мои слова. Да и пёс не горит желанием куда-то идти — похоже, быть эпицентром внимания ему даже нравится. Я опять вздыхаю и присаживаюсь на лавочку. Пусть развлекаются. Как иногда всё-таки странно судьба распоряжается нашими поступками. Если бы не пёс, которого я случайно подобрал и забрал домой — я бы вряд ли когда-нибудь увидел внука. Хороший парень растёт — весёлый, жизнерадостный, активный ребёнок. Интересно, настойчивый ли? Может, мы ещё встретимся? Я думаю в этом ключе ещё немного, когда ко мне подходит мой питомец. Взгляд собаку уверяет, что демоническое отродье устало и хочет домой. За ним тут же выдвигается шумная орава детишек. Понял, пора выдвигаться. — Что, демон, ты всё это изначально задумывал, а? — равнодушно спрашиваю я, поглаживая Мишу по макушке. Тот расслабленно прогибается под моей рукой и виляет хвостом. — Ладно, домой пора…