Особенный демон

С самого начала он знал, что отличался от окружающих. Он не был таким как отец или мать, он совершенно не был похож на деда или его покойную бабку. Когда он смотрел наверх на картины его предков, то не находил никакого семейного единения с этими людьми. Он не видел себя частью их, и первое время его это пугало, а потом он понял, что только он сам видел эти отличия. «Семья» не видела ничего странного в нём и принимала его в свой круг, не ведая того, кем он являлся. Люциус и сам не знал, кем он был, или чем, он был, но острое отличие он заметил чуть ли не с самого своего рождения. Голод. Он постоянно был голоден. Стоило матери не кормить его грудью хотя бы часа два, как Люциус чувствовал неистовое сосущее чувство пустоты где-то в горле и глубже. И он не мог выразить глубину этого кошмара, и поэтому начинал плакать. Сразу же прибегала мать, которая, сюсюкаясь и утирая ему сопли, давала желанный сосок. Когда он стал кусаться, родители решили перейти на смесь, но Люциус не мог утолить этим свой голод. И дело было не в смеси, марке или бренде предлагаемой продукции. Дело было в теле, которое утоляло голод. Поэтому у него появилась пышногрудая кормилица, от которой он был без ума, и которая по вкусу сильно отличалась от матери. Суть была определенно не в молоке. Когда он подрос, то понял свою главную потребность, которая и вызывала голод. Не то, чтобы он понял это спонтанно. Однажды в его комнате появился солидный мужчина в костюме, который и рассказал о том, что ему нужна энергия, которая содержится в людях. Непростая энергия, а самая дикая и необузданная сила, которую могут дать люди. Тогда Люциус в силу своего юного возраста не понял, о чем говорит мужчина, но, когда он вырос, и голод проснулся с новой силой, то стал искать пути его утоления. Тогда Вагнер и начал свою активную деятельность «исследователя». Он мог часами сидеть в укромном уголке и наблюдать за теми, кто сливался в одно целое на любой удобной поверхности. Чаще всего это был его дядя Том и какая-нибудь горничная, которая не могла отказать богатому мужчине. Юноша был достаточно незаметен, чтобы просачиваться в любое помещение без угрозы быть раскрытым за подглядыванием. Люциус насыщался этим, хотя и оставался где-то на границе между голодом и перекусом. Этого хватало, чтобы не ныть из-за боли в горле, но этого было крайне мало, чтобы он мог нормально жить. Тогда-то он и заметил, что он единственный, кто так делает. Его семья не страдала подобным голодом, предпочитая мясо, овощи и вино – то, что его совсем не насыщало. – Милый, – всего ласково звала его мать, – ты выглядишь бледным. Плохо себя чувствуешь? Люциус лишь тихо качал головой на это, понимая, что она не поймет причин его недуга. Никто бы не понял, поэтому он молчал. Вместо расспросов она крепко обнимала его, прижимая к теплому телу. Иногда она пахла цитрусовыми, а иногда необходимой ему энергией, которая получалась после того, как она проводила жаркие ночи с отцом. Тогда он кратко целовал её в щеку, забирая маленькие крохи пищи. Он рос и вместе с этим росли его аппетиты и знания. Ему нужна была сексуальная энергия, чтобы жить. Но в силу своего положения почти пленника в собственном доме и предрассудков в обществе, он не мог самостоятельно добывать себе эту энергию, поэтому добывал вблизи других любовников. Так сказал ему его настоящий отец. Тот самый мужчина, который давным-давно посещал его, но которого он смутно помнил по обрывочным воспоминаниям из раннего детства. Люцифер. – Будь ты обычным демоном, ты мог бы просто убивать, чтобы получать силу, мой мальчик, – сказал дьявол. – Но ты вышел у меня особенным, Люциус. Тебе досталась редкая сила, она дарует тебе мощь, но в ней есть свои недостатки. С минусами ты уже познакомился – это необходимость в сексуальной энергии. Итак, я научу тебя простым трюкам, которые облегчат твою жизнь. По велению руки Люцифер создал человеческую тень. – А теперь о достоинствах данной тебе «особенности», сын. Из-за постоянного восполнения специфичной энергией твоё тело и сущность стали способны манипулировать этой энергией. Чем чаще ты поглощаешь, тем больше ты используешь. Потренируйся, заставь человека подчиняться тебе. И Люциус заставил, за что получил похвалу и наставления о том, что Люциферу нужны жертвы, ему нужна кровь. Он стал совершенствоваться. Становился сильнее с каждым убийством, с каждым полуобморочным поцелуем от служанок. Когда они выдыхались, он переходил на мужчин. Они были другими на вкус, но тоже подходили для трапезы. – Вскоре ты сможешь видеть эмоции и чувства других так, словно они написаны у них на лбу, – смеялся его отец, вальяжно сидя на огненном троне. – Ты отлично поработал, мальчик мой. Вскоре Люциус знал, что его родители искренне любят только друг друга, его дед давно не пропускал сексуальную энергию через себя, дядя был повязан с двумя горничными, а механик и шофер испытывали друг к другу сильную страсть. Было много всего, что он стал замечать и учился понимать. Он также находил иные пути добычи энергии, чтобы не быть случайно застуканным на «горячем». Поэтому помогая по дому, он частенько напрашивался на стирку, так как с бельишка порочных горничных можно было поиметь маленькие крупицы энергии. Весь этот процесс забавлял юношу, ему нравилась эта власть, которой он упивался. До определенного момента разумеется. Был один человек, который не поддавался его влиянию. Детектив, что расследовал убийства в их доме, был совершенно не восприимчив к его силе, и это злило парня. Именно это заставило его обратиться к отцу за разъяснением. – Человек? – рассмеялся дьявол на весьма конкретный вопрос от сына о детективе. – Умеющий противиться демону? Хочу посмотреть на этого человека. Не стоит расстраиваться, Люциус. Именно подобные препятствия даруют разнообразие и охоту двигаться вперед. Считай это стимуляцией своих способностей. После того разговора с дьяволом, Люциус прикладывал все свои силы на покорение чужака. Но тот перекидывался парой фраз с его отцом, опрашивал слуг и полностью игнорировал юношу, чем вызывал у последнего чувство сильной досады. Все силы уходили впустую, а восполнять их после смерти дяди Тома стало в разы сложнее. Стоило оставить дядюшку до поры до времени, тут он просчитался. Ему не нравилось явное сопротивление детектива. Тот словно специально его не замечал и никогда не выходил на зрительный контакт, чтобы Люциус мог взять его под контроль. Он мог, конечно, использовать контроль тела, а после свой «специальный» контроль, но на это уходило слишком много сил, которых отчаянно не хватало. От голода начинало сводить зубы, и его без того нерадостное лицо превращалось в восковую маску, которая выглядела пугающе. В такие моменты он уходил в чайную комнату и, потягивая ароматный жасминовый чай, смотрел на восхитительную панораму леса и неба, спасаясь от запахов, суеты и голода. Давил в себе все силы, чтобы они прекратили поступать, чтобы голод прекратил терзать его горло. Иногда приходили мысли о том, что это слишком сложно для него, что стоило бы сдаться и отказать Сатане, но потом он брал себя в руки и начинал мыслить здраво. В такие моменты он жалел, что находился на домашнем обучении, которое по его прогнозам не собиралось кончаться, ведь он мог бы восполнять энергию со сверстниками, подчиняя и ломая их под свои нужды, но вместо этого он находился в изоляции в этом доме, полном отчаявшихся взрослых, которых пугала смерть. – Эй, парень, ты в порядке? – послышался голос позади. Никто из служащих в доме не мог назвать его так, поэтому было очевидно, кто это. Люциус повернул голову, внимательно смотря на детектива, и кивнул, надеясь, что тот примет это как положительный ответ и уйдет. Вагнер был не в форме сегодня, и силы его были на исходе. Он выжидал ночь, чтобы воздействовать на мать, которая сможет соблазнить отца. Тогда он и пополнит свою энергию. Но детектив МакГаффин словно созданный, чтобы противоречить желаниям Люциуса, подошел и присел рядом с ним за стол. – Безумное место этот ваш дом, – устало произнес детектив, смотря в том же направлении, что и Люциус. – Что скажешь? Люциус кивнул, соглашаясь. Этот дом действительно сводил с ума, особенно сейчас в условиях дефицита необходимой энергии. – Да? – удивился детектив, следя за реакцией молчаливого юноши. – Не иначе, как дом проклят. Люциус фыркнул на это и отрицательно покачал головой. – Ты что-то видел? – проникновенно спросил детектив, и Люциус понял, что оказался на допросе. Всё это время он старательно привлекал внимание мужчины, чтобы сломать его волю, и именно тогда, когда он остался без сил, тот добровольно пришел к нему. Люциус отвел взгляд от неба и посмотрел на детектива, который внимательно наблюдал за ним. Джек изучал его, также как и сам Люциус обывателей этого дома. Он смотрел на детектива, но вместо обычных линий и связей с другими людьми, он видел слабый туман, будто что-то мешало рассмотреть подробности. Люциус, соблюдая вежливость, налил из изящного чайника заварку в свежую чашку. Он протянул напиток детективу, который замешкался, но принял его, задевая своими пальцами ладонь юноши. Электрический импульс побежал по коже Люциуса от прикосновения, а время замедлило свой бег, замирая для определенным манипуляций. Теперь он видел связь! Туман был не преградой, мешающей видеть, а иным углом обзора. Внутри что-то громко вопило и радовалось тому, что эта связь была с ним, а здравый смысл просчитывал пользу от подобного открытия. – Покорми меня, – прошептал он так, как никогда раньше не приказывал. МакГаффин впервые сделал то, что захотел Люциус. Чистая энергия была такой желанной и необходимой, что парень на мгновение потерялся в прекрасном ощущении наполненности – он за долгое время был полностью сыт. Пока он смаковал насыщенный вкус, чуть ли не мурлыча под нос, детектив очнулся от дурмана, понимая, что именно он только что сделал. Поспешно уходя, пытаясь сбежать, детектив не понимал, что после поцелуя с демоном уйти от него невозможно.