Лунная пыль

Ночью Энакина замучили кошмары. В какой-то момент он уже оказался не в состоянии отличать сны от реальности и пробудился с гулко колотящимся сердцем и мокрым от пота лицом. До рассвета еще была пара часов, и темнота, в которую, как в ватное одеяло, была завернута комната Энакина, на его памяти впервые в жизни пугала его. Отовсюду словно тянулись те же что и во сне наполовину истлевшие руки, лица с пустыми глазницами слепо пялились отовсюду, куда бы он ни посмотрел. Энакин порывисто вскочил, чуть не запутавшись в одеяле, включил свет и рухнул на колени, обхватывая голову ладонями, чтобы прогнать из нее видения. Кошмары снились ему и раньше, но никогда еще не приобретали столь пугающие масштабы. Джедаи в таких случаях обычно усаживались медитировать, Энакин мог похвастаться тем, что честно предпринял такую попытку, даже не одну, впрочем, успешно провалившуюся. Все, кажется, стало только хуже, когда он погрузился в Силу, и та услужливо подкинула четкое видение, и Энакин подскочил как ошпаренный. Ему виделось искаженное в агонии лицо матери, умоляющей прийти ей на помощь. Ему виделась Оби-Ван, обессиленная, молчаливо страдающая, так непохожая на саму себя. Силе незачем лгать, особенно когда просишь у нее помощи, и тот факт, что два самых дорогих ему человека находились в смертельной опасности, был очевиден. Энакин вскочил на ноги и принялся мерить шагами спальню. Ладно, допустим, он прилетит на Татуин и разнесет там все в клочья, если хоть что-то на этой адовой планете угрожает Шми. Но как быть с Оби-Ван?.. Энакин не имел ни малейшего представления о том, куда могло привести ее расследование дела Падме и… Он чертыхнулся. Падме. Ему еще вроде как поручено ее охранять, и если он бросит сенатора без защиты, может запросто случиться новая беда. Энакин буквально вцепился себе в волосы, раздираемый противоречиями. Ему и раньше приходилось принимать непростые решения, но прежде от этого никогда не зависели жизни его любимых людей. Взгляд упал на беспечно светящийся матово-голубым дисплей комлинка. Можно было попробовать отследить Оби-Ван по ее коммуникатору, если его еще не уничтожили те, к кому она попала в плен, но и на это уйдет уйма времени — чтобы ему дали доступ в королевский командный центр, придется с головой окунуться в дебри местной бюрократии. Обходных путей не существовало, и он, джедай, как представитель закона, порядка и справедливости, должен был это понимать. На самом деле, конечно же, все можно было упросить до смешного, к примеру, попросить о помощи Падме или самому тихонько пробраться в техотдел, пока все еще видят свои мирные сны… Энакин подавил желание сплюнуть себе под ноги. Иногда он совершенно искренне жалел, что уродился таким благородным. Он пытался нащупать свою связь с мастером в Силе, но она никогда не была достаточно развита, однако ее хватило, чтобы почувствовать слабое присутствие Оби-Ван, подобное крохотной точке света посреди кромешной темноты. Где-то на задворках сознания появилось ощущение, что она держится, не дает себя сломить, и Энакин перевел дух. Это принесло лишь временное облегчение. Сколько еще пройдет времени, прежде чем она сдастся? Что с ней сделают, когда это случится?.. Он запретил себе даже мысленно произносить это слово и свирепо уставился на свое бледное отражение в маленьком зеркале. Собственное лицо больше напоминало ему жутковатый призрак, один из тех, что вторглись в его сны, и Энакин отшатнулся, напуганный этой ассоциацией. Как бы ему хотелось сейчас поговорить с кем-то, кто дал бы ему дельный совет!.. Он совершенно не по-джедайски вздрогнул, когда в дверь кто-то постучал. В комнату осторожно вошла Падме в ночной сорочке, лицо ее еще хранило следы сна, но в огромных карих глазах читалась тревога, и Энакин понял, что причиной ее пробуждения стал не кто иной, как он сам. — Эни, все хорошо? Ты кричал, а потом я увидела свет и… Она не договорила, просто молча обняла его в ответ, когда Энакин подскочил к ней и обвил ее стан руками, утыкаясь носом в цветочный аромат ее волос. Падме служила ему каким-то посланником Силы, не меньше, потому как в ее объятиях ему стало гораздо спокойнее. Ощущая ладонями жар ее кожи, исходящий даже сквозь тонкую ткань сорочки, Энакин успел подумать, что после их маленького дневного приключения ему должны были сниться вовсе не страшные предзнаменования или что это вообще было. — Тебе приснился кошмар? — ласково, как у ребенка спросила Падме. — У джедаев нет кошмаров, — как старую заученную мантру выговорил Энакин и выпустил ее из объятий, после чего подобрал с кресла разложенную на нем одежду. Заснуть он в любом случае уже больше не сможет. — Это было видение. Моя мама и мой мастер в беде, и я не знаю, к кому из них спешить на помощь в первую очередь. Сказав это, он понял то, что решение покинуть Набу было чем-то самим собой разумеющимся. О Падме здесь есть кому позаботиться, а вот за решение разделить его с Оби-Ван и бросить ее тем самым в гнездо вомп-крыс Энакин был готов высказать всему Совету во главе с Йодой и Винду все, что он о них думает. — Проблема еще и в том, что я не знаю, в какой точке Галактики сейчас находится Оби-Ван, но то, что я должен быть там, а не здесь, я знаю наверняка. Прости, Падме, но у меня нет другого выхода, кроме как покинуть тебя. — Ты сейчас в таком состоянии, что спасать, скорее всего, придется вас обоих. Когда вылетаем? — деловито вопросила сенатор. На секунду Энакин даже позабыл о своих проблемах, только вытаращился на Падме и с трудом совладал с языком. — Это не увеселительная прогулка, я даже не представляю, с кем мне придется столкнуться. С заказчиками твоего убийства уж точно. — Думаю, я понимаю, на что подписываюсь, — мрачно вынесла вердикт Падме и направилась к двери. — Я бы и сама хотела взглянуть этим людям в глаза. Не волнуйся, я умею обращаться с бластером, — она подмигнула ему и дружелюбно улыбнулась. — Я буду готова через полчаса. Некстати накрыло очередное сожаление, что он так и не заставил себя заново влюбиться в эту невероятную девушку. Падме словно была эдаким правильным отражением его самого, обладателем его лучших черт, если, конечно, они вообще у него были. Не зная, что делать еще, Энакин рискнул набрать Оби-Ван по комлинку, но она предсказуемо не ответила. Возникшее желание раскрошить ни в чем не повинное устройство о стену Энакин с глубоким вдохом подавил и закрепил комлинк на предплечье. Он ему еще определенно пригодится. А пока у него был всего один выход — лететь на Татуин. С чем он себя не без горечи и поздравил. Космическая яхта Падме больше напоминала небольшое круизное судно, нежели пригодный для дальних перелетов корабль, во всяком случае, бластерных турелей на нем не было, а вот мини-бар и встроенные прямо в кресла массажеры, разумеется, являлись чем-то обыденным для сенаторского транспорта. Татуин был ближе к Набу, чем Корусант, откуда он мог бы начать поиски Оби-Ван, и чем дальше они отдалялись от центральных миров, тем все призрачнее казалась Энакину надежда помочь мастеру. В голову закрался противный, но очень честный вопрос: если бы местонахождение мастера было ему известно, к кому бы он бросился на помощь в первую очередь?.. Энакин одернул себя и протер глаза, неустанно следившие за голубыми полосами звезд в иллюминаторах. Оби-Ван — взрослый опытный джедай, и в какие неприятности она бы ни вляпалась, она сможет за себя постоять. По крайней мере, без боя она не сдастся. А вот Шми, кроме него, помочь было некому. Тихо щелкнул отключившийся автопилот, разбудивший Падме. Она сонно пошевелилась в своем кресле и устремила взор туда же, куда и Энакин — на возникшую на их пути пыльно-песочную планету, их конечную остановку. Энакин дорого бы дал за то, чтобы никогда в своей жизни больше не спускаться на поверхность Татуина, но вместе с тем ощущал нечто вроде тепла, какое приходит в душу лишь вместе с детскими воспоминаниями. Не такой уж и плохой была их с мамой жизнь у Уотто, а о том, что было до него, Энакин и не вспоминал никогда. Приблизительные координаты фермы Ларсов он помнил еще с их с мастером визита, и яхта плавно пошла на снижение. — Так странно снова здесь оказаться, — изрекла Падме, которая с видом исследователя осматривала окружавший их на много миль песок. — Знаешь, это место для меня особенно дорого. — Да?.. — Энакин не стал уточнять, погруженный в свои думы, но Падме сама пояснила, залившись при этом румянцем: — Здесь мы с тобой познакомились. Для Энакина это прозвучало немного странно, но свое мнение он оставил при себе. Он тоже познакомился здесь с Квай-Гоном и Оби-Ван, но теплых чувств Татуин как не вызывал у него раньше, так и не вызвал теперь, когда он об этом подумал. Он связывал особенные для себя воспоминания с людьми, а не местами. Ферма встретила их унылым свистом ветра, свидетельством приближающейся бури. Падме велела своему астромеханику оставаться на корабле и в случае входящих сообщений немедленно дать им об этом знать. Свой коммуникатор Энакин не без сожаления тоже доверил R2, понимая, что без спутниковой связи шансов выйти с ним на контакт у Оби-Ван не будет. — Ее здесь нет. Он замер у влагосборника, не сразу обратив внимание на полуржавого дроида, который возился с устройством и бормотал какие-то приветствия, адресованные гостям. Полукруглое здание, бывшее когда-то белокаменным, но годы и пески, омываемые стены со всех сторон, сделали его грязно-кирпичного цвета, хранило мрачную тишину. Падме держалась у Энакина за спиной и в какой-то момент сжала его ладонь. — Почему ты так решил? — спросила Амидала полушепотом. — Ее давно уже здесь нет. Я ощущаю лишь чужих. — Господин Эни… — послышалось механическое удивление в голосе дроида. Энакин смахнул у него с плеч песок и улыбнулся одними уголками губ. — Привет, Трипио. Давно не виделись. C-3PO тут же рассыпался в почтительных приветствиях, а Падме была слишком вежлива, чтобы перебить расчувствовавшегося дроида, зато Энакин, к счастью, особым тактом никогда не страдал. — Где моя мама? — Ох… давайте пройдем в дом. Это долгая история. Спустя пять минут Энакин и Падме уже расположились в столовой у Ларсов. Клигг Ларс, в прошлую их встречу запомнившийся Энакину бравым крепким мужчиной с добродушной и ласковой улыбкой, какая возникала на его лице всякий раз, как он смотрел на Шми, теперь превратился в безногого калеку, чьей единственной возможностью передвигаться было старенькое репульсорное кресло, а на лице его застыла вечная маска скорби. Его сын Оуэн тоже был мрачнее тучи и избегал смотреть прямо на Энакина, а миловидная Беру то и дело протирала глаза носовым платком. У Энакина вдоль позвоночника пронеслись мурашки. Здесь могло случиться только одно, повергшее семью фермеров в такое уныние. И когда Клигг заговорил, худшие опасения Энакина подтвердились. — Почти все, кто ушел искать ее, тоже пропали без вести. За последние полгода тускены совсем рассвирепели. Не щадят ни женщин, ни детей. Грабят и жгут фермы, да что с них, варваров, взять. После того, что случилось с моей дорогой Шми, людей беспокоит только одно — собственная безопасность. Уж куда я только ни обращался, везде от ворот поворот получаю, да я и сам искал бы ее, но с моей ногой стал совсем беспомощен… Энакин не стал слушать дальше. Это место не понравилось ему и в первый визит, а теперь и подавно вызывало сплошную головную боль. Клигг в его глазах героем не был. Это из-за него маму схватили тускены. Это он ее не уберег. Энакин понимал, что страшно несправедлив к отчиму, но пока он не отыщет тех самых тускенов, виноватым в его глазах будет именно Ларс. Кажется, Оуэн окликнул его, он вроде бы даже что-то насчет поисков мамы ответил… Энакин вообще не до конца понимал, что делает. Прошлой ночью мама пришла к нему в сон, она страдала и просила о помощи, но она была жива, а значит, еще не все потеряно. Как любил говорить юнлингам мастер Йода, и многие, в том числе Оби-Ван, часто за ним повторяли — иногда джедая не Сила, а надежда ведет. Энакину это казалось соломинкой, за которую разве что утопающий будет хвататься, однако теперь он понимал эти слова как никогда. У крыльца его догнала Падме. — Есть поверье, что тускены порабощают человеческих женщин для продолжения своего рода, — от одной только мысли об этом внутренности у него скрутило яростью, но если и существовал шанс, что мама еще оставалась в живых, то лишь по этой причине. — Она жива, я знаю, и я ее найду. Оставайся здесь, это хорошие люди. Здесь ты будешь в безопасности, — он осознавал, как наивно это прозвучало, учитывая последние обстоятельства, и горько хмыкнул. — Я скоро вернусь. — Береги себя, Эни, — Падме обняла его и поцеловала в губы. Энакина это не смутило и вообще не вызвало никакого отклика — не до того сейчас было. Он оседлал спидер, обнаруженный возле гаража, и покатил навстречу двум клонившимся к горизонту солнцам. Туда, куда звала его Надежда. Джавы — народец мерзкий и трусливый, зато лучших проводников в пустынях Татуина было не сыскать. Энакину даже не пришлось прибегать к джедайским трюкам, как мелкие отродья, едва завидев световой меч, тут же выложили ему, как на блюдечке, местонахождение свирепствующего в этих землях клана. По слухам те захватили несколько пленников, что сильно подняло их авторитет в глазах других, и они уже даже практически не скрывались, только совершали налет за налетом, нагнав ужаса на все фермы Анкорхеда. Энакин спихнул со своего спидера любопытного джаву, успевшего таки поживиться свежим металлоломом и открутившего какую-то незначительную деталь. Когда рев краулера остался далеко позади, и даже эхо не достигало ушей Энакина, он зажмурился, пытаясь сбросить наваждение. Ему все чудилось, что кто-то тихо шептал его имя у самого его уха, но, конечно, это было невозможно — на много миль вокруг в пустыне он был совершенно один. «Энакин… Энакин…» — звали его все настойчивее, и бороться с голосом становилось все сложнее. Татуин перед глазами исчез. Вернее… конечно, он все еще был здесь, но пески в этих местах казались более красными и больше похожими на глину. Лэндспидер Энакин потерял и теперь с трудом передвигал ноги, то и дело проваливающиеся в зыбучие пески. Он шел и шел, пока не достиг огромного входа в строение, напоминающее заброшенный храм неизвестного божества. Его шпили подпирали красноватое небо, и вообще все вокруг было слепяще красным, некстати напоминая Энакину о ситхе, что сразил Квай-Гона и сделал обезумевшую от шока и горя Оби-Ван убийцей. Он толкнул тяжелую дверь храма и оказался на арене, посреди которой истязали электрическими кнутами какую-то смутно знакомую девушку. Она-то и шептала его имя еле двигающимися губами. — Энакин… Он широко распахнул глаза. Краснота неизвестной песчаной планеты сменилась индиговыми сумерками, в которых привычный татуинский песок казался почти белым. В глазах от резкой смены обстановки защипало. — Энакин, осторожно! Он едва успел вывернуть штурвал, тормозя в полуметре от обрыва. Внизу расстилалась равнина с поселением искомых тускенов. Энакин тяжело перевел дух и заглушил мотор. Впервые в жизни возникло странное желание упасть и зарыться лицом в песок. Возможно, это помогло бы хоть немного прочистить кипящие после изнурительной погони за призраками мозги. — Только не наделай глупостей. — Мастер, где вы? — он поднял голову к небу, изо всех сил сражаясь со слезами. — Я приду за вами, клянусь… — Этого еще не хватало… Сама разберусь. Спасай маму. — Я спасу ее, — прошептал Энакин и сконцентрировал внимание на поселении, что лежало перед ним, как на ладони, и было теперь в его власти. — А потом спасу тебя, где бы ты ни была.