Never enough

Летняя ночь – ожидаемо теплая и удушающе очаровательная. В парке глухо и темно, редкие машины, проезжающие по трассе рядом не мешают, а наоборот создают удивительную, ни на что не похожую мелодию. Особенную и неповторимую. Но даже в июльскую жару Сонхва – это просто кусок безэмоциального льда. Кисок целует его, руками аккуратно придерживает крепкую спину. Мягко облизывает языком шершавость неба, проходится по ровному ряду зубов. Но Сонхва даже глаза не закрывает. Смотрит прямо и слегка мимо, в пустоту, в душу, в пропасть чужих, мертвых чувств. У них есть целая вечность и даже чуть больше до рассвета. Пока – в черной густоте глубокой ночи – всем все равно, люди становятся удивительно равнодушными после захода солнца. Деревья плотно обхватывают их склизким мраком, который Кисоку лично очень даже нравится, есть что-то в нем такое тягучее и загадочное. Звезды на чистом и ясном небе яркие и далекие, подмигивают всем тем, кто еще не успел заснуть. В знак благодарности, любовь с ответом и обратной связью. Сонхве такое не по душе. Кисок углубляет поцелуй, хочет обнять крепче, но чужие руки плотно упираются в его грудь. Безмолвное «Не надо, оно того не стоит» так и не слетает с обветренных, обкусанных губ. У Сонхвы настойчиво трезвонит в кармане телефон. Два часа ночи, время, когда по всем правилам этикета людей беспокоить уже не стоит. Кисок знает, кто это. И он очень не хочет, чтобы настырный абонент по ту сторону Сеула дозвонился. Рука Сонхвы тянется к карману, за телефоном. Но Кисок останавливает ее, перехватывает длинные, тонкие пальцы своей грубой ладонью и сжимает. - Не отвечай. Уже поздно. Кисок дышит в губы напротив – идеальные, но не его. Они вообще никому не принадлежат по-настоящему. Их целовали десятки людей, обкусывали и просовывали между свои скользкие языки. Трогали пальцами. И Кисоку очень обидно, что он ничем от безмолвных анонимов и не отличается. Сонхва не оставляет никаких связей и мостов. Он без всяких сожалений удаляет не только контакты из телефона, но и ненужных людей из своей жизни. - Я должен ответить. Это Вондже, - Сонхва говорит тихо, делая шаг назад. Ладони его холодные и бледные, с сеточкой ярких синих дорожек-вен. Глаза – подтаявший шоколад и луна, отражающаяся в них особенно прекрасна. - Не надо. Поехали ко мне, - Кисок жалок, он сам это прекрасно понимает, но ничего поделать с собой не может, он проиграл и сломался уже очень давно, такое не исправить, не склеить. - Нет. С Вондже прикольнее трахаться. Голос Сонхвы не звучит хоть сколько-то более заинтересованным. Неужели правда лучше делить постель с пацаном, младше тебя на целых десять лет? Кисок не знает, не хочет даже думать об этом. Для него Вондже – шкодливый младший брат, который неловко пытается заигрывать со взрослыми девушками. - Ты его калечишь. Он ведь привяжется. Сонхва молчит, усмехается фирменно и нагло и кусает Кисока под кадыком. Он его метит. Как собака. Помечает свою территорию, а потом зализывает красное пятно, которое уже через пару часов точно станет фиолетовым. - Жди меня в студии, понял? Часика через три. Сонхва уходит, мило перекидываясь сообщениями с Вондже. Кисоку отчаянно хочет найти книгу о том, как стереть человека из своей жизни.